Золотой ребенок Голливуда

СЪЕМКИ прошли превосходно, но стоило администратору забрать у Кирстен куклу, как она принялась рыдать. «Твоя дочь плакала всю дорогу от Нью-Йорка до Нью-Джерси. Боже, моя голова сейчас взорвется!» Не говоря ни слова, Клаус накинул на плечи куртку и отправился в ночной супермаркет. Маленькая Кирстен уже давно спала, когда отец положил на ее подушку новенькую куклу Барби.

Американская мечта

КОГДА-ТО энергичность и самоуверенность Инес нравились Клаусу. Именно благодаря этим качествам он и выбрал ее среди других девушек, учившихся вместе с ним в университете Миннесоты. Спустя десять лет Инес, так и не ставшая актрисой (о чем она мечтала с детства), превратилась в стервозную и не в меру раздражительную домохозяйку, а по совместительству еще и владелицу художественной галереи. Мистер Данст искренне не понимал, чего не хватает его супруге: ради нее он согласился эмигрировать в Америку, оставил друзей, престижное место в клинике, потакал любой ее прихоти. Появившийся на свет ребенок (собственно, ради которого и был затеян переезд) стал для Инес отдушиной — в нем женщина хотела воплотить все, чего не смогла добиться сама. Несмотря на то что Инес была шведкой, а ее муж — немцем, дочка воспитывалась типичной американкой. Единственное, на чем сумел настоять Клаус, — это на имени для своей малышки: девочку назвали не Кристиной и даже не Кристи, а Кирстен. «Делай, что хочешь, но я буду называть ее Кики, — заявила Инес. — Я не допущу, чтобы наша дочь стала неудачницей только из-за того, что ты дал ей такое дурацкое имя».

У Кики было все необходимое для того, чтобы мама могла ею гордиться: пшеничного цвета кудряшки, озорной взгляд и слепое обожание ко всему американскому. Каждый раз, когда мать с дочерью приходили в супермаркет, со всех сторон доносилось: «Боже, какая чудесная девочка!» Однажды к Инес подошла женщина, представившаяся сотрудником модельного агентства «Форд Моделс», и предложила работу для ее трехлетней дочери. Миссис Данст была уверена в том, что малышка Кики справится с ролью в рекламном ролике конфет «M&M.s», а также в том, что ее девочка успешно продолжит карьеру модели.

Так оно и случилось: предложения сняться в рекламе посыпались на Кирстен одно за другим, девочку стали звать на показы детской одежды, пробы и кастинги проходили ежедневно. Окончательно потеряв интерес к художественной галерее, Инес вплотную занялась карьерой Кики, которую уже очень скоро признали «одной из самых работоспособных и талантливых юных моделей».

Ежедневно мать с дочерью совершали поездки по маршруту Пойнт-Плезант — Нью-Йорк, которые заменяли Кирстен учебу в школе и общение со сверстниками. Единственное, что оставалось Клаусу, — это укладывать спать своего замученного съемками ребенка и пытаться образумить супругу, которая и слышать не хотела о том, что у Кики должно быть нормальное детство.

Появление на свет второго малыша — мальчика Кристиана — только усугубило ситуацию: в доме появился лишний рот, а значит, Кики нужно было работать еще больше.

В 1989 году Инес мысленно поздравила себя с первой серьезной победой — ее чудо-ребенка утвердили на роль в картине «Нью-йоркские истории» режиссера Вуди Аллена. О переезде в Калифорнию миссис Данст сообщила мужу как о решенном факте. «С тобой или без тебя — мы все равно уедем из этого захолустья, — сказала Инес. — Я не дам тебе загубить жизнь Кики». «Это я не позволю тебе гробить нашего ребенка! — не выдержал Клаус, срываясь на крик. — Из счастливой девочки ты превратила Кирстен в машину для зарабатывания денег!» «Значит, мы отправляемся в Калифорнию втроем», — спокойно резюмировала Инес. Спустя месяц после того, как дом опустел, Клаусу вручили все необходимые для развода бумаги и сообщили, что он сможет видеть своих детей дважды в месяц…

Инес была для своей дочери агентом, подругой и советчиком. Вместе они обсуждали роли, учились обаятельно улыбаться и правильно отвечать на вопросы журналистов. Маленькая Кики вовремя поняла, что ей достаточно слушаться свою маму и не капризничать на съемках и тогда все останутся довольны. Усилия Инес приносили свои плоды: съемки в рекламе и сериалах, среди которых была суперпопулярная «Скорая помощь», приносили стабильный доход и лестные отзывы критиков.

Первый поцелуй

ИЗВЕСТИЕ о том, что Кирстен выбрали из пяти тысяч претенденток на роль в картине «Интервью с вампиром», Инес приняла как долгожданное вознаграждение за свои труды. «Вообрази, наша одиннадцатилетняя дочь будет играть в одном фильме с Брэдом Питтом, Бандерасом и Томом Крузом!» — щебетала она в телефонную трубку. Клаус не знал, что ответить, поэтому просто молчал. «Я пришлю тебе приглашение на премьеру», — сказала напоследок Инес.

Юное дарование повергло в шок всю съемочную площадку: режиссер Нил Джордан восхищался недетским профессионализмом Данст, Том Круз не переставал говорить о том, что в теле этого ребенка живет опытная женщина и настоящая актриса, а Брэд Питт в шутку сознался в склонности к педофилии (по сценарию он должен был целоваться с двенадцатилетней Кики). Сцена с поцелуями, кстати, не произвела на Данст должного впечатления: губы у Питта оказались излишне сухими, а кроме того, актер заметно нервничал. Гораздо больше Кирстен нравилось скалить на всех бутафорские зубы вампира и щеголять в атласном платье с пышной юбкой. Роль в «Интервью с вампиром» сделала Данст одной из самых высокооплачиваемых юных актрис Голливуда.

Несмотря на то что Кики впервые поцеловалась не с соседом по парте, а с самим Брэдом Питтом, девочка получала крайне пуританское воспитание. Мать, сознательно культивировавшая образ «самой невинности», отдала Кики в лос-анджелесскую католическую школу с раздельным обучением. Контакты с молодыми людьми ограничивались съемочной площадкой, где Кирстен приходилось общаться с такими мэтрами, как Том Хэнкс («Костры амбиций»), Робин Уильямс («Джуманджи»), Роберт Де Ниро («Хвост виляет собакой»).

«Мальчики? — наивно хлопала ресницами во время очередного интервью Кики. — Что вы, у меня нет на них времени! Вот закончу школу, тогда и подумаю об этом». Чем чаще девушка произносила aphorism.ru/" title="фразы, изречения, афоризмы">фразы, заранее отрепетированные с матерью, тем больше верила в то, что она действительно так думает сама.

Инес внимательно следила за тем, чтобы ее дочь не спешила взрослеть. Так, с подачи матери Кирстен отказалась от роли в картине «Красота по-американски», объяснив это тем, что не хочет целоваться с престарелым Кевином Спейси и лежать голой в лепестках роз. Во всем остальном Кики ничем не отличалась от своих сверстниц-американок: носила на зубах скобы для исправления прикуса, была членом школьного совета, обожала MTV и ненавидела убираться в своей комнате.

Девочка созрела

ТАК продолжалось до тех пор, пока Данст не предложили работу в фильме «Девственницы-самоубийцы». Роль Люкс Лисбон подошла Кики, как хорошо скроенное платье. Мама, трезво рассудив, что ее дочери пора сменить амплуа, одобрила картину Софии Копполы и не раскаялась в правильности своего решения. Кирстен была одновременно юной и порочной, взбалмошной и трогательной, женственной и наивной.

На съемках фильма «Плутовство» Кирстен впервые серьезно повздорила с матерью. Со стороны могло показаться, что причиной конфликта стал Джейк Хоффман — сын Дастина Хоффмана, который не давал Кики проходу. На самом же деле Джейк был для девушки скорее другом, чем любимым, но Инес не на шутку испугалась, что ее дочь может влюбиться.

Чем старательнее мать контролировала каждый шаг Кирстен, тем отчетливее девушка понимала, что не хочет подчиняться. Она была готова влюбиться в Джейка из одного чувства противоречия и непременно сделала это, если бы Инес не решилась на небольшую хитрость.

В очередной раз не застав Кики в гостиничном номере, женщина села в кресло и разрыдалась. Она плакала самозабвенно и искренне до тех пор, пока Кирстен не вошла в комнату. Вид зареванной матери поверг девушку в шок. Она принялась гладить Инес по растрепавшимся волосам, просить прощения, пытаться заглянуть в глаза, но все было бесполезно. Дождавшись подходящего момента, женщина взглянула на Кики и, всхлипывая, произнесла: «Мне больно, потому что ты мне не веришь… А ведь я знаю, что судьба приготовила для тебя гораздо больший подарок, чем этот Джейк». Поймав растерянный взгляд Кирстен, Инес поняла, что сын Дастина Хоффмана их больше не побеспокоит.

Роман с партнером по фильму «Вирус любви» Беном Фостером миссис Данст одобрила. Кики исполнилось восемнадцать, она успешно окончила школу и поступила в Калифорнийский институт, поэтому имела право развлечься. Между тем сама Кирстен была не в восторге от этого парня, что, впрочем, не помешало ей появиться с ним на паре светских вечеринок. Времени на выяснение отношений катастрофически не хватало. Кики ждал новый проект — картина «Человек-Паук», гонорар в два миллиона долларов и Тоби Магуайр, к которому мама настоятельно рекомендовала присмотреться повнимательнее.

Точка кипения

В КАКОЙ-ТО момент Кирстен отчетливо поняла, что это не она играет, а ею играют. Речь шла не об очередном режиссере, а об Инес — ее матери, которая слишком навязчиво сватала ей в женихи Тоби, будучи уверенной в том, что он и есть тот самый «подарок судьбы». Расчет миссис Данст был прост: шумиха вокруг романа главных героев увеличит сборы и приведет к тому, что во второй части «Паука» без Кирстен обойтись не смогут. Возможно, Кики и раньше догадывалась, что мать в деталях просчитывает каждый ее шаг, но в случае с Магуайром искусственность ситуации слишком бросалась в глаза. В первую очередь самой Кирстен.

Девушку словно подменили. Всегда скромная и обаятельная, на съемках картины «Улыбка Моны Лизы» Кики повздорила с самой Джулией Робертс из-за того, что бессовестно кокетничала с ее мужем. Следующим шагом на пути к свободе стал роман девушки с Джейком Гилленхаалом.

Если Джейк и не был большой любовью для Кирстен, то она сделала все для того, чтобы убедить окружающих и саму себя — до свадьбы рукой подать. Глядя во влюбленные глаза молодого человека, Кики понимала, что он простит, поймет и оправдает любую ее выходку. «Мы же с тобой совсем взрослые…» — шептала она, увлекая Джейка в примерочную кабинку магазина.

Гилленхаал был уверен — как только они назначат дату свадьбы, Данст перестанет вести себя словно маленький капризный ребенок. Кики опять все сделала по-своему: приняла от Джейка кольцо, но надела его не на палец, а повесила на шею. «Я никуда не спешу», — сказала она и потрепала парня по волосам. Гилленхаал между тем совершал одну ошибку за другой: изводил Кики ревностью, бесконечно признавался в любви, мечтал вслух о семье и детях. Кирстен в это время готовилась к работе над фильмом «Уимблдон» и не собиралась терпеть дурацкие выходки Джейка. «Может быть, ты хочешь, чтобы мы расстались?» — в сердцах сказал парень во время очередной ссоры. «Это не такая уж и плохая идея», — равнодушно ответила Кирстен.

Робкие попытки Инес поговорить с дочерью не приносили больше результата. «За вторую часть «Человека-Паука» я получу четыре миллиона. Четыре, мама! Неужели ты хочешь сказать, что недовольна?» — говорила Кики, всем своим видом показывая, что разговор окончен.

Последней каплей стало интервью журналу «Аллюр», которое Кики дала без ведома матери. «Я никогда не поступлю так со своим ребенком, как поступили со мной, — откровенничала с журналистом Кирстен. — Я люблю свою мать, но мне кажется, что не очень-то хорошо позволять ребенку проходить через все то, с чем мне приходилось иметь дело. Теперь мама и я собираемся расстаться. Каждому следует идти своим путем».

Вечером после интервью Кирстен сидела в кресле, завернувшись в верблюжий плед, подаренный матерью, который она всегда возила с собой, и грустила. Она чувствовала себя точно так же, как и двадцать лет назад, сидя в машине матери с полными глазами слез, до которых никому не было дела. Со временем это ощущение только усиливалось, поэтому однажды она набрала номер Джейка и предложила встретиться. «Ты понимаешь, что играешь с чужими чувствами? Ты играешь с моими чувствами», — сказал парень, держа Кики за руку. «Я играю в кино, — невинно улыбаясь, ответила девушка, — вот сейчас, например, я в роли Марии-Антуанетты. Слышал про такую? В четырнадцать лет она стала королевой Франции. У нее было все, о чем многие даже и мечтать не могли! Деньги, мужчины, власть — все это вскружило ей голову… А потом эту голову ей взяли и отрубили. — Девушка немного помолчала и грустно добавила: — Интересно, а как поступят с моей? И вообще, моя ли это голова?..»