Финансовый директор ЮКОСа: "ЮКОС может существовать на рынке"

Финансовый директор ЮКОСа Франк Ригер – немец, работающий на российский нефтяной концерн, – говорит об экономической ситуации и влиянии государства

- Как финансовый директор нефтяного концерна ЮКОС, вы, возможно, выполняете самую сложную работу в российской нефтяной промышленности. У вашего концерна много долгов, руководители в тюрьме или в бегах, основной актив – дочерняя компания "Юганскнефтегаз" – была принудительно продана с аукциона и отдана в руки государства. Разве с ЮКОСом еще не покончено?

- Финансовое положение нефтяной компании ЮКОС в связи с требованием доплатить миллиардные налоги по-прежнему остается критическим. Наша налоговая задолженность в настоящее время составляет примерно 6,3 млрд долларов.

 

 

К тому же 29 декабря 2005 года мы получили еще одно уведомление из налоговой службы с требованием заплатить 3,5 млрд долларов за 2004 год. Оно еще не имеет законной силы, однако, исходя из аналогичного опыта предыдущих лет, мы полагаем, что оно может вступить в силу в течение нескольких недель. Мы, конечно, будем пытаться его обжаловать. Помимо налоговой задолженности, у нас также есть банковские кредиты в размере 1,2 млрд долларов, которые мы должны вернуть.

- Несмотря на все финансовые проблемы, вы продолжаете занимать пятое место в списке самых крупных российских нефтяных компаний, в этом году рассчитывая добыть 23 млн тонн нефти. Как вам это удается?

- В том, что касается непосредственной работы, ситуация выглядит значительно лучше. По итогам последнего года, а также по планам на 2006 год можно заключить, что у нас есть достаточно средств для добычи, транспортировки и переработки нефти, для финансирования текущей работы и реализации инвестиционной программы примерно на 900 млн долларов.

- Акции ЮКОСа были одними из самых успешных ценных бумаг на бирже в прошлом году. Капитализация рынка в течение года увеличилась в три раза и снова достигла 4,5 млрд долларов. У инвесторов появилось доверие?

- Биржевая стоимость не отражает экономического положения. Я склонен думать, что речь здесь идет скорее о спекулятивных элементах, так как нам предстоит еще немало потрудиться, чтобы разделаться с налоговой задолженностью. Для того чтобы на рынке окрепла убежденность, что предприятие в его теперешнем состоянии способно выжить, должны появиться определенные политические и экономические индикаторы.

- Что вы имеете в виду?

- От судебных исполнителей и налоговых служб должны поступить сигналы, что они согласны с нашими предложениями. Мы всегда предлагали продать активы, не относящиеся к основной сфере деятельности, чтобы погасить налоговую задолженность. В данный момент никто не проявляет готовности обсуждать наши планы по реструктуризации.

- Какова их стоимость?

- У нас в руках – 20% акций "Сибнефти", это 3,5-3,7 млрд долларов. Еще у нас есть 23,1% акций "Юганскнефтегаза". Их стоимость примерно такая же. Одних этих активов хватило бы, чтобы погасить задолженность.

- Вы продали долю в словацкой трубопроводной компании Transpetrol и ведете переговоры о продаже большей части акций в литовском нефтеперерабатывающем заводе Mazeikiu Nafta, которая может принести более миллиарда долларов. На что пойдут эти деньги?

- Деньги от продажи неосновных активов за границей, скорее всего, будут использованы на возвращение банковских кредитов.

- Руководители ЮКОСа, опасаясь преследований российской прокуратуры, бежали за границу. А вы, напротив, продолжаете работать в России. Последний из могикан?

- Это не совсем так. Правление холдинга ЮКОС на 80% находится за границей. Однако непосредственное руководство осуществляется из Москвы.

- У ЮКОСа есть шанс выжить?

- Мы продолжаем считать, что ЮКОС как вертикально интегрированная нефтяная компания в России может существовать на рынке. Мы хотим обеспечить надежную базу и выживаемость.

- Каковы особенности предприятия, активы которого заморожены?

- Заморожены – значит, мы не имеем права их продавать. Однако это не мешает вести непосредственную работу. Все нефтеперерабатывающие заводы и буровые установки можно использовать на полную мощность.

- Вы же можете получить капитал на финансовых рынках.

- Финансирование за счет привлечения средств со стороны практически невозможно. Если я стану искать краткосрочные или среднесрочные кредиты, то встанет вопрос о том, какие гарантии мы можем предоставить. С отдельными объектами, такими, как нефтеперерабатывающие заводы, дела обстоят несколько по-другому: тут с местными банками можно вести переговоры по поводу долгосрочного финансирования отдельных проектов.

- Почему ЮКОС еще не объявил себя банкротом?

- ЮКОС мог бы объявить о банкротстве, только если бы существовало предположение, что всех наших активов вместе взятых не хватит на погашение долгов. Оснований для объявления банкротства, по нашему мнению, нет.

- Каковы были последствия дела ЮКОСа для его сотрудников?

- "Юганскнефтегаз", самое крупное дочернее предприятие, было продано с аукциона. В результате 60 тысяч сотрудников исчезло из структур ЮКОСа. В том, что касается непосредственной работы, нет никаких существенных изменений в кадрах. Количество сотрудников по-прежнему составляет примерно 60 тысяч человек. Однако в центральном управлении концерна число сотрудников пришлось сократить вполовину, до 650 человек.

- ЮКОС вовремя платит зарплату?

- Задержек нет. Средняя зарплата в нефтедобыче составляет примерно 40 тысяч рублей (1160 евро), в маркетинге и на нефтеперерабатывающих заводах – около 22 тысяч (638 евро). Таким образом, мы находимся на среднем уровне в этой отрасли.

- Часто ли в ЮКОС еще наведываются представители налоговой полиции и прокуратуры?

- У нас по-прежнему ведутся налоговые проверки, которые сильно выходят за рамки обычной практики. Многих наших сотрудников приглашают побеседовать в прокуратуру.

- Как часто вы лично бываете в прокуратуре?

- Не был еще ни разу. Я не должен там быть.

- До ареста Ходорковского ЮКОС считался самым "западным" концерном в России. Как бы вы охарактеризовали структуру предприятия на сегодняшний момент?

- С 2000 года, когда я начал работать, до 2003-2004 годов ЮКОС был ориентированным на Запад, динамично растущим предприятием с глобальными целями. В последнее время сохранение прозападного стиля руководства в той мере, в которой мы хотим, к сожалению, из-за имеющихся проблем невозможно.

- Предприятие стало более российским?

- Я полагаю, что да. Напор тех времен, когда на предприятии начиная с отдела нефтедобычи и заканчивая финансами работало 80 иностранных руководителей, уменьшился. Путь согласования стал длиннее.

- Раньше ЮКОС был самым крупным экспортером нефти в России. Какую роль экспорт играет у вас сейчас?

- Второстепенную. Мы экспортируем всего лишь около 2 млн тонн в год в Китай. Сегодня мы перерабатываем нефть только в стране и потом продаем продукцию по большей части в России. Прибыль от экспорта сырой нефти и продажи готовой продукции в стране практически одинаковая. Еще одна причина, почему мы больше не экспортируем: если бы мы решили вывозить нефть, то нам бы пришлось предварительно заплатить высокие налоги на экспорт и транспортные пошлины.

- Когда продолжится распродажа (частей ЮКОСа)? Постоянно идут разговоры о том, что судебные исполнители могут выставить на продажу на аукцион нефтедобывающие и нефтеперерабатывающие заводы или сеть бензоколонок.

- Пока у меня нет ощущения того, что власти собираются что-то продать. Возможно, этого ожидают те или иные участники рынка.

- Вы не ждете развала концерна?

- Дальнейшее расчленение концерна не очень хорошо для России.

- При Владимире Путине нефтяная отрасль изменилась. Государство имеет решающий голос. Наносит ли это вред промышленности?

- Я не знаю ни одного государственного предприятия, которое работало бы эффективнее, чем частное.

- Чем вас привлекает деятельность кризисного управляющего?

- Для меня это профессиональный вызов. В конечном итоге речь идет об экономическом прецеденте международного масштаба.

Статья получена: InoPressa.ru