Даулеткерей Шигаев

Даулеткерей родился в 1820 году на прибрежье Каспия. Отец его султан Шигай Нуралиев умер, когда Даулеткерею исполнилось пять лет, и дальнейшие заботы о его воспитании взял на себя двоюродный брат, султан Мендигирей Букейханов, самый богатый и влиятельный человек в Букеевской орде после хана Джангира.

Большое влияние на него оказал кюйши Мусрали - великолепный мастер, научивший Даулеткерея техническим приемам игры на домбре, познакомивший его с богатым народным инструментальным творчеством и подтолкнувший юношу к самостоятельному музицированию.

Немаловажное значение в формировании музыканта Даулеткерея сыграло знакомство его с европейской музыкой. В силу принадлежности к султанской среде и родственных отношений с ханом Джангиром Даулеткерею часто приходилось бывать в резиденции хана.

 

 

При ханском дворе причудливо переплетались восточные нравы и обычаи с нормами этикета европейской знати. Там можно было услышать как пение и игру казахского народного музыканта, так и утонченную французскую речь, перемежаемую с русской, под звуки невиданного европейского инструмента - фортепиано. Даулеткерей знал и русскую народную музыку, русские народные инструменты. Современники утверждают, что к двадцати годам Даулеткерей был отличным домбристом, популярным во всей Букеевской орде, кроме того, он хорошо играл на русской балалайке и имел у себя целую их коллекцию.

В начале 40-х годов были созданы первые кюи Даулеткерея "Кыз Акжелен" и "Кос-алка". Толчком к сочинению этих пьес послужили жизненные впечатления. В одном случае - встреча с искусной домбристкой и очень красивой девушкой по имени Акбала-кыз. Ей и посвящен кюи "Кыз-Акжелен". Это первая попытка Даулеткерея создать в музыке портретную зарисовку.

А.В.Затаевич, записавший этот кюй, отметил: "Очень красива и свежа его средняя часть, где на высоком регистре домбры звучит красивая мелодия, как бы интонируемая девичьими голосами". Кюй "Кос-алка" ("Пара серег") представляет собой жанровую картинку, рисующую поэтический образ девушки, в ушах которой серьги нежно позванивают во время ходьбы. Оба кюя представляют собой лирические пьесы, проникнутые светлым, радостным настроением.

Но уже в эти годы композитор все больше задумывается над смыслом происходящих событий, и в его творчество вторгаются социальные мотивы. Так появляется кюи "Кара-кожа", в котором Даулеткерей подвергает гневному осуждению одного из правителей орды Караул-ходжу, пользующегося в народе недоброй славой за свою жестокость и корыстолюбие. В сочиненных после "Кос-алка", "Кыз-Акжелен" и "Кара-кожа" кюях он не удовлетворяется изобразительными моментами, а старается глубже передать мир мыслей, настроений, переживаний человека. Даулеткерей много работает, чтобы расширить и обогатить выразительные приемы игры на домбре: смело использует жанры и особенности вокальной музыки, мастерски применяет игру на обеих струнах, добиваясь тембрового разнообразия. Следующие два произведения "Коныр-кюй" и "Кос шек", созданные в период поисков новых средств выразительности, являются новаторскими. Затаевич назвал "Коныр-кюй" элегией и дал следующую характеристику этим двум кюям: "Две пьесы, в содержании своем обобщенные мятущимся и патетическим началом несколько подчеркнутой выразительности, и по характеру своих выспренных мелодических формул как бы переливающиеся за пределы типично казахской инструментальной мелодии и приёмов ее развития. Не объясняется ли это до некоторой степени тем, что автор данных кюев, султан Дав-лет-гирей, по своему положению и образованию мог иметь и, наверное, имел известное представление о музыке, сложившейся в других условиях и другого народа?"

Даулеткерей много работал над расширением художественных возможностей домбры. Интересной попыткой по-новому осмыслить традиционные формы домбровой музыки был кюи "Желдерме". По характеру это лирическая пьеса. Песенные интонации, обогатившие содержание домбровой музыки, и гибкие ритмы позволили композитору глужбе раскрыть богатый и изменчивый мир настроений человека, показать красоту и поэтичность.

В 1851 году Даулеткерей Шигаев становится правителем рода Серкеш. В 50-е годы он сближается с представителями русской администрации. Особенно дружескими и тесными были его отношения с председателем Временного совета Г.В.Ващенко, который помог Даулеткерею лучше узнать русскую культуру, язык и ввел его в круг русской интеллигенции.

Важным событием в его жизни была поездка в Петербург осенью 1859 г. Казахская депутация отправилась в столицу России "для ознакомления с могуществом и блеском империи". По дороге в Петербург они остановились в Нижнем Новгороде и Москве. Депутация знакомилась с наиболее интересными памятными местами, бывала в музеях, повидала воочию знаменитую Нижегородскую ярмарку, присутствовала на придворных торжествах в Зимнем дворце. И самое главное - гости посещали театральные представления. Особенно интересным в этом отношении было пребывание в Москве, где Даулеткерей познакомился с оперой и смотрел балет в Большом театре. Во время поездки по Центральной России он много раз слышал русские песни, интонации которых ясно ощутимы в целом ряде его произведений. Путешествие в Петербург сыграло решающее значение в формировании мировоззрения композитора. Возвратившись домой, Даулеткерей становится горячим сторонником сближения Казахстана с Россией, с ее культурой.

В последние три десятилетия жизни замечательного кюйши наступает подлинный расцвет творчества. Это годы зрелости мысли и чувства, когда один за другим появляются кюи, совершенные по мастерству и глубине содержания. Музыкальные впечатления от поездки в Петербург нашли творческое претворение в ряде кюев, в которых можно легко проследить отголоски русской бытовой музыки - народной песни, танца и марша. Таковы кюи "Ващенко", посвященный другу, а также "Шолтак" и "Косагалы". Лирическими раздумьями о смысле жизни, о ее быстротечности можно назвать кюи "Топан", "Тундырма", "Байжума". В конце шестидесятых годов произошла встреча Даулеткерея с Курмангазы. Эту встречу двух крупнейших народных музыкальных талантов А.К.Жубанов образно назвал "ярмаркой кюев". Даулеткерей во время встречи играл свой кюй "Булбул" ("Соловей"). Пьеса очень понравилась Курмангазы, он включил ее в свой репертуар и даже сочинил своеобразный парафраз на эту тему. Было бы не совсем точным утверждать, что кюй "Булбул" рисует только образ соловья, беззаботного соловьиного пения. Затаевич отмечал, что главное в этом произведении - изображение красоты южной ночи, образов южной природы. "Пьеса необычайной поэзии и картинности... Какие вспышки темперамента! И какое упоение красотами южной ночи - "соловьиной", без пустого и внешнего звукоподражания! Вещь, насыщенная волнующим содержанием, точно сказка Шехерезады, ожидающая своего Римского-Корсакова... она отражает душевные переживания затерянного в необъятной степи народного творца-музыканта!". Играя друг другу, Курмангазы и Даулеткерей много позаимствовали друг от друга.

Затаевич писал: "Думаю, что всякий музыкант, ознакомившись с этой удивительной пьесой, должен будет признать, что в настоящем случае скромной домбре поручена и в ее ограниченные средства уложена музыка совершенно исключительной глубины, пафоса и значительности..." Кюй "Жигер" создан в годы тяжелого душевного кризиса. Смерть близкого друга и родственника Мухамеда Салиха Бабаджанова, окончательный разрыв со своим классом, бедность, в которую Даулеткерей впал в последние годы жизни, тяжелое положение народа, которому композитор стремился помочь своим гуманным правлением, и в то же время, отчужденность простого народа, видевшего в Даулеткерее представителя правящей верхушки - все это вызывало у композитора чувство горечи и трагического разлада с действительностью.

В результате всех этих сложных переживаний, чувствований и раздумий рождалось трагическое мироощущение, вылившееся в художественно-образную форму кюя "Жигер" - произведения громадной трагедийной силы и взволнованности, передавшего передавшего тревожный дух своего времени.

Даулеткерей умер между 21 апреля и 4 мая 1887 года. Он оставил значительное музыкальное наследие, повлиявшее на дальнейшее развитие народной инструментальной музыки в Казахстане.