В глазах – оживление, а потом одна другой на ухо шепотом свистящим: «Это ТА, одинокая, из 53 квартиры…» Вторая понимающе головой закивала, лицо жалостливое, как будто на воробья раненого посмотрела.
И кажется «теткам», что у них-то все хорошо, ну, не так уж и плохо в жизни. У них мужья есть, а эта - «одинокая». Ну, пьют мужья, так ведь на то они и мужики.
Как-то раз в компании услышал перл от одной из таких женщин: «Ты не пьешь? Как, вообще? Ну, или болен, или большое падло…». Нда. После банкета ее мужа мне на себе тащить пришлось…
И кажется «теткам», что ничего страшного в том нет, что про жизнь половую они со своими «мужиками» забыли давно («половая» - это не та, когда от постоянного мытья полов спина не разгибается – этой «жизнью» они как раз регулярно живут).
Ну, таскают сумки неподъемные с рынков, ноги бреют при «мужиках» своих без стеснения (плевать «мужикам» и на них, и на ноги их – футбольный чемпионат мира по телеку!). И ничего, что от мужей своих цветы видят на 8 марта исключительно («эта» частенько букетики носит). Но они-то – не «одинокие»! Замужние…
И жалеют притворно, и кивают головами с подобиями причесок («эта»-то с прической всегда!). Да, у них есть мужья. Один – сморчок (1 м 20 см в прыжке), зимой и летом ходящий в не очень чистой кепке, второй – здоровенный детина в пропахшей потом рубашке, не способный связать двух слов даже по трезвянке.
Женщину из 53-й квартиры звали Еленой. У женщины когда-то был муж. Они красиво познакомились, красиво встречались, роман их был стремителен и по-латински горяч, свидания – незабываемы. Все походило более на сказку, чем на реальность.
Он говорил, что положит мир к ногам любимой Аленушки, он обещал носить ее на руках и подавать завтрак в постель. Он дарил цветы и водил в театр, осыпал комплиментами и поцелуями. Ей порой казалось, что она научилась летать, что парит куда-то ввысь и сказка не кончится, что после бракосочетания, тоже похожего на сказку, с каретой и лакеями в позолоченных ливреях, она попадет прямиком в рай на земле… Попала на кухню. С кастрюлями и сковородками.
Очень часто бывает, что мы (позволю себе говорить от имени всех мужчин) страстно желаем какую-нибудь вещь. Мы любуемся на нее в витрине и предаемся грезам о том, как когда-нибудь эта вещь будет принадлежать нам. Лично у меня так бывало с обувью.
Мне нравилась пара ботинок. Я тщательно узнавал у продавца, какой за ними требуется уход, накупал кучу кремов и щеточек. После покупки я лелеял свои (уже мои!) ботинки, натирал их вышеупомянутыми кремами и чистил хитроумными щеточками. Если попадал под дождь, то очень переживал, грамотно просушивал и снова натирал и чистил. Такое отношение продолжалось месяц.
Потом я все чаще начинал забывать про приспособления для ухода за ботинками. Нет, я, конечно, никогда не ходил в грязной обуви, но трепетное отношение постепенно улетучивалось. Иногда по-хамски мог запихнуть промокшие ботинки под батарею отопления. Обувь постепенно теряла былой лоск, а я начинал заглядываться на другие, стоящие в витрине, новенькие и блестящие… Вы понимаете, о чем я?
Первый месяц совместной жизни муж носил кофе в постель каждое утро. Потом стал иногда забывать. Потом стали происходить странные метаморфозы, которые не могли не пугать Лену. Элементы былого «сказочного» ухаживания испарялись с пугающей быстротой. На слова «Я тебя люблю» Лена могла услышать от мужа, уткнувшегося в газету, лишь что-то нечленораздельное. Куда подевались все те эпитеты, которыми осыпал он свою Аленушку до свадьбы?
Когда исчезли цветы, Лена решила, что с ней что-то не так. Но она не ходила по квартире в засаленном халате и пресловутых бигудях, по-прежнему очень тщательно следила за своим внешним видом и любила мужа ничуть не меньше, чем до свадьбы. А муж продолжал мутировать…
Этот чистюля с манерами английского лорда теперь мог запросто оставить грязные носки возле кровати или, ковыряя в носу, курить на кухне, не включая вытяжки, и оставлять после себя полные пепельницы отвратительно пахнущих окурков. Муж продолжать блистать остроумием и манерами только на людях.
Лена со слезами вспоминала их многочасовые гуляния при луне и разговоры обо всем на свете. Тогда они не могли наговориться, сейчас же общение иногда сводилось к нескольким фразам за день. Лена пыталась пару раз очень мягко (чтобы, не дай Бог, не обидеть любимого!) поговорить с ним.
Однажды он накричал на нее. Потом извинился. Потом вновь накричал, но в этот раз извинений Лена не дождалась. Потом общение через крик вошло у мужа в привычку. Когда в крике появились матерные выражения, Лена поняла – конец сказке.
Она надеялась на что-то, часами занимаясь готовкой на кухне (обещавший носить завтрак в постель ни разу не помог даже нарезать салат), выслушивая разглагольствования по поводу того, что «женщина работать не должна» (Лена имела диплом иняза с отличием), что он ее «не отпускает», что «знаем мы эту работу переводчиком…» и в том же духе.
Она терпела, когда муж заводил тягучие нравоучительные беседы про то, «что надо экономить» (при том, что работать «не пускал»). Но такого хамства, как посыланий в места, куда ее никто никогда в жизни не посылал, терпеть не стала. Поняла – конец. Окончательный и бесповоротный.
Развестись предложила она, и лишь она одна знала, сколько слез ей это стоило (закрывалась в ванной и выла под шум воды). Муж (о, чудо!) на время стал прежним, даже цветы появились. Но Лена была непреклонна и от решения своего не отказалась.
После расспросов «Кто он?» и унизительного дележа «совместно нажитого» имущества (бабушкин сервант был причислен к «совместно нажитому» - вот удивилась бы старушка!), Лена осталась одна. Все. Жизнь закончена. «Разведенка». «Одинокая».
Надо было как-то зарабатывать, что-то делать, чтобы заполнить пустоту, оставшуюся после 3-х лет супружества. Лена устроилась переводчиком. Было трудно (давало о себе знать длительное отсутствие языковой практики), но она очень старалась. Она без остатка отдавала себя работе, штудировала учебники, посещала всевозможные курсы (лишь бы поменьше находиться в пустой квартире!).
И упорство принесло плоды. Ее повысили. Ее стали ценить. К ней начали прислушиваться. Когда Елену назначили заведовать целым отделом (должность очень серьезная), никто в фирме не удивился.
И вдруг она как бы остановилась и посмотрела на себя со стороны. Красивая, востребованная, умная, более чем обеспеченная. Имеющая возможность выбирать человека, с которым проведет вечер (не ночь!). Свободная. Теперь она будет «ботинками в витрине», привлекательно блестящими, но не для продажи… Ей захотелось закричать в голос, как булгаковской Маргарите: «СВОБОДНА!!!».
Пройдя мимо «теток» перед парадным, Лена поднялась к себе на этаж и, открыв дверь, вошла в квартиру. Все здесь было подобрано со вкусом (она сама выступила в роли дизайнера – еще один талант (!), и теперь квартира напоминала мини–дворец в стиле хай-тек). Лена прошла в ванную, по пути щелкнув пультом от огромного плазменного телевизора.
Встав под струю теплой воды, закрыла глаза. Единственный вопрос, который волновал ее в данный момент, – идти ли завтра на премьеру с мальчиком из отдела маркетинга (милый мальчик – чуточку заикался от смущения, приглашая ее) или отдать предпочтение англичанину – деловому партнеру (старше ее, эдакий «седой граф») с его картинной галереей? Так и не решив, отложила вопрос на утро. Утро вечера мудренее…
«Кумушки» под парадным, вдоволь, от души «нажалевшись» «одинокую», разошлись кормить и укладывать спать своих «мужиков»…
Автор: Анатолий Шарий
Статья о интимных отношениях получена: www.myJane.ru
Противовирусные препараты: за и против
Добро пожаловать в Армению. Знакомство с Арменией
Крыша из сэндвич панелей для индивидуального строительства
Возможно ли отменить договор купли-продажи квартиры, если он был уже подписан
Как выбрать блеск для губ
Чего боятся мужчины
Как побороть страх перед неизвестностью
Газон на участке своими руками
Как правильно стирать шторы
Как просто бросить курить
- 1866 -
