Приговоренный к бессмертию

Во второй половине XIX века некий пастух, имя которого осталось неизвестным, перегоняя как-то свое мирное стадо с места на место, поднял с земли белесый камушек. Чем он привлек его внимание, сказать трудно: то, что после огранки превратилось в один из красивейших бриллиантов мира — «Звезду Южной Африки», — выглядело, прямо скажем, маловыразительно. Сообщение о восьмидесятитрехкаратном красавце обошло газеты, но особого резонанса не вызвало. А все потому, что судьба камня оказалась слишком тривиальной: нашли и огранили. А для того чтобы воспламенить человеческое воображение, нужно обрести биографию нетривиальную.

 

 

И легко это не дается. Нужно прожить не один век. Нужно сделаться объектом как возвышенных, так и низменных чувств. Нужно сохранить на своих гранях следы слез и крови. Нужно уметь играть в кошки-мышки с бесконечной вереницей поколений, забирая разум и жизнь, ввергая в отчаяние, даря недолгий восторг, появляясь и исчезая по собственной воле. Вот это не забывается. Такова история бриллианта «Санси».

В Восточной Индии недалеко от крепости Голконде, где жители давно промышляли блестящими камушками, сплавляя их заезжим купцам и любителям диковинок, существовало глубокое ущелье под названием Адамас. Слово это можно перевести как «непреодолимое». Глубокая расщелина с абсолютно отвесными стенами таковой и являлась. Сколько алчущих взоров устремлялось вниз! Там, в глубине пропасти, горный ручей вымывал порой из недр земли особые камни. Стоило полуденному солнцу бросить луч вниз, как, дразня охотников, они начинали блестеть. Никто из смельчаков, пытавшихся с помощью веревок спуститься вниз, обратно не вернулся — сил на подъем не оставалось, а дно ущелья кишело змеями.

Но человеческий ум изворотлив, и выход был найден. Приметив на дне ущелья блестящий камень, старатели сталкивали вниз живого барана, причем так, чтобы он накрыл его своей тушей. Камень, естественно, прилипал к окровавленной шерсти. Оставалось только ждать, когда пролетающий мимо орел обнаружит добычу, лежащую в пропасти, и поднимет ее на поверхность. А тогда уж криками, камнями и палками люди либо заставляли птицу разжать когти, либо выслеживали орлиное гнездо на труднодоступных горных уступах.

Именно таким экзотическим образом, как рассказывает легенда, в 1064 году индийскому купцу, ведшему свой караван вдоль ущелья Адамас, посчастливилось добыть алмаз величиной с голубиное яйцо — камень без единой трещины и такой «чистой воды», что был подобен самому прозрачному горному ручью. Купец не переоценивал достоинств своей находки: в ближайшем городе он обменял алмаз на двух слонов, двенадцать верблюдов и восемьдесят золотых монет. Красота камня, даже в необработанном виде, производила такое впечатление, что скоро о нем пошел слух среди внимательных местных князьков, и в результате нескольких сделок алмаз оказался в сокровищнице правителя Дели — Кутб-Уд-Дина-Айбека.

И тут, явившись миру во всем своем великолепии, алмаз исчез. Причем почти на три столетия. Все оказалось очень просто: один из визирей правителя Дели настолько пленился алмазом, что, махнув рукой на всех и вся, украл его и как в воду канул…

Только в 1325 году камень из ущелья Адамас обнаружил себя. На обычном рынке султан Гийас-Уд-Дин из династии Туглаков купил алмаз у некого чужестранца. Но напрасно он хвастался приобретением: его родной сын Мухаммед решил во что бы то ни стало завладеть драгоценностью. Дождавшись, когда отец уйдет походом на Бенгалию, он перерыл всю султанскую сокровищницу. Но оказалось, что отец взял алмаз с собой. Существовало поверье, что ни стрелы, ни копья не страшны обладателю такого талисмана. Султан вернулся живым и невредимым.

Но сыновье коварство оказалось сильнее. Для встречи отца-победителя Мухаммед приказал построить торжественную ротонду. Ее тяжелый вызолоченный купол опирался на единственную и заведомо непрочную основу — бамбуковый столб. Внешнюю часть ротонды украшали атрибуты, символизирующие славу победителя. Тыльная же сторона будто бы для защиты от палящего солнца была завешена молодыми пальмовыми ветвями.

Торжествующий султан в тени ротонды принимал поздравления. По традиции в церемонии участвовали слоны, которые специально по приказанию коварного сына были не кормлены. Щедро украшенные, в богатых попонах, они чинно прошествовали перед султаном и его свитой, но стоило им обогнуть ротонду, как голод взял свое, и огромные животные, толкая друг друга, бросились к пальмовым листьям. Бамбуковый столб не выдержал напора, и свод ротонды всей своей тяжестью рухнул на султана.

Злодейская задумка удалась на славу. Самым естественным образом прекрасный алмаз, снятый с изувеченного тела отца, достался сыну. И еще полтора столетия камень переходил из рук в руки индийских владык.

Никто не знает, кто и как привез алмаз в Европу, но в середине XV века он оказался у герцога Бургундского — Карла Смелого.

В 1475 году алмаз был огранен и превратился в тот самый бриллиант, которому суждена была легендарная судьба. При огранке камень потерял едва ли не половину своего веса и весил теперь чуть больше 53 карат. Его природная овально-грушевидная форма была сохранена. Безвестный фламандский ювелир, трудившийся над огранкой камня около двух лет, получил огромное вознаграждение в три тысячи золотых флоринов.

Красота и великолепие новорожденного бриллианта буквально ослепляли, но Карла Смелого, его первого европейского обладателя, гораздо больше привлекало другое. Амбиции герцога были непомерны, жажда славы и власти — не меньше, камень, излучавший чудесное сияние, казался ему отличным подспорьем в обретении того, к чему он стремился. Вставив бриллиант в шлем, Карл Смелый во главе своего войска отправился на битву со швейцарцами. Перед началом основного сражения состоялся поединок герцога с сильнейшим из рядов противника. Войско Карла взбудораженно зароптало, увидев, что их патрон перед поединком стал против солнца. Но расчет герцога оказался точен. Стоило противнику пойти в атаку, как Карл замотал головой и вделанный в шлем бриллиант, поймав солнечный луч, ослепил нападавшего. Копье Карла Смелого тут же поразило противника. Деморализованное этой сценой войско не смогло оказать достойного сопротивления… Но военное счастье переменчиво. В 1477 году Карл Смелый был наголову разбит в битве при Нанси. Слетевший с его головы шлем был найден обычным солдатом, бродившим среди убитых и раненых в надежде чем-нибудь поживиться. В подвернувшемся ему шлеме единственно примечательным был ярко блестевший камень. Выдрав его, солдат какое-то время использовал его как огниво. Блестящий камушек у солдата отобрал командир и, в свою очередь, продал протестантскому священнику... за один гульден. Тот вскоре потирал руки от удовольствия, найдя на никчемную вещицу хорошего покупателя — какой-то испанский негоциант предложил прелату целых три гульдена.

Через некоторое время португальский король Альфонс Африканский, заполучивший бесценный камень за смешную сумму, в конце концов из-за безденежья продал ее французскому маркизу Николасу Гарлено де Санси. Альфонс получил от маркиза сто тысяч франков, а камень — имя своего нового хозяина. Так бриллиант, ставший именоваться «Санси», спустя более чем пять столетий со времени своего появления на свет со дна змеиного ущелья, попал к сильным мира сего...

Казалось, осев в ларце аристократа, «Санси» мог рассчитывать на покой. Но не тут-то было. Его хозяин, запутавшись в долгах, продал реликвию своему коронованному другу — королю Франции Генриху III. Смерть последнего сделала хозяином бриллианта Генриха IV. Де Санси, ставший министром финансов, изредка брал в руки свое бывшее сокровище, но лишь для того, чтобы по приказанию короля, искавшего деньги для военных авантюр, заложить его ростовщикам.

Однажды маркиз в качестве оплаты за наем солдат-швейцарцев со своим верным слугой отослал бриллиант кредитору. Однако слуга не добрался до назначенного места. По дороге он был ограблен и убит, но перед смертью успел незаметно проглотить бриллиант.

Тщетно прождав слугу, маркиз понял, что произошла беда. Он отправился по пути следования исчезнувшего, и вскоре ему удалось обнаружить свежую могилу. Ее вскрыли, труп слуги был опознан, и маркиз рассудил, что погибший, до конца верный своему хозяину, вероятнее всего, проглотил драгоценную вещь. Вскрытие показало, что расчет маркиза оказался точным. Камень вернулся к хозяину. Но в мае 1610 года фанатик-католик Франсуа Равальяк всадил смертоносное лезвие в грудь Генриха IV — сверкающий талисман, с которым король был неразлучен, не уберег его… Уже который хозяин камня покоился в могиле, почти забытый в быстротечном времени, а цена бриллианта, с граней которого так легко стекала кровь, неумолимо росла. Причем росла столь стремительно, что все попытки французского королевского двора продать его оказывались тщетными. Еле-еле спустя несколько лет, через брата маркиза, бывшего послом в Лондоне, причем весьма значительно сбавив цену, удалось найти человека, который все же согласился купить камень, правда, только в рассрочку. Этим стесненным в средствах покупателем оказался английский король Яков I.

Но и в респектабельном Лондоне «Санси» не обрел покоя. И в один далеко не прекрасный день английская королевская семья, в который уже раз заложив «Санси», оплачивая политические интриги, не смогла его выкупить… Мытарства «Санси» продолжались.

После 1657 года его приобрел кардинал Джулио Мазарини. Среди обширной коллекции драгоценных камней, к которым он питал большую слабость, «Санси» бесспорно занял первое место. Новый хозяин решил даже дать своему сокровищу собственное имя, назвав камень «Мазарини I». Но историческое имя бриллианта осталось неизменным, а сменяющиеся хозяева чем-то неуловимо напоминали один другого. Людовик XIV — «Король Солнце», изрядный щеголь, носил «Санси» в аграфе — застежке на шляпе. Людовика XV венчали на престол короной, в которую был вставлен уже получивший широчайшую известность камень. Злосчастный Людовик XVI, закончивший свои дни на гильотине, тоже неоднократно любовался великолепием «Санси»...

Шло время, и в августе 1792 года в кровавые дни французской революции радикально настроенные мужи добрались до королевской сокровищницы. Как и следовало ожидать, наследие «кровопийц Бурбонов» исчезло вмиг, и было бы крайне наивно думать, что пошло оно на улучшение жизни трудового населения.

Пришедший к власти Наполеон шуток шутить не любил, а пустые королевские закрома крайне нервировали недавнего поборника свободы, равенства и братства. Посему было приказано сыскать все разворованное. И действительно, сыскали многое, но «Санси» бесследно исчез.

Между тем коронованный «безродный выскочка» Наполеон понимал толк в хороших вещах не меньше, чем все его предшественники голубых кровей. Именно под патронажем Наполеона расцвела ювелирная фирма «Шамо», два века обслуживавшая европейскую аристократию и королевские дворы. Наполеон заказал «Шамо» императорскую корону, которая хранится сейчас в Лувре, и диадему, теперь принадлежащую Ватикану: император подарил ее римскому папе Пию VII, благословившему его коронацию. Свадебный же подарок императора своей второй жене Марии-Луизе — комплект украшений из бриллиантов и рубинов, буквально потряс современников своей роскошью. И все же, все же...

В водовороте неотложных государственных дел Наполеон все-таки помнил об исчезнувшем «Санси». Бесплодные поиски лишь разжигали его азарт. И когда распространился слух, что в Вене объявился бриллиант, как будто похожий на «Санси», он отреагировал немедленно, вызвав к себе одного из самых опытных и удачливых сыскных агентов Блейвейса. И вот уже карета с очаровательной дамой полусвета покинула городскую заставу — Блейвейс был непревзойденным актером-мистификатором, к тому же свободно говорящим на всех европейских языках. В недружественной Парижу Вене агент быстро сумел втереться в те круги, где разговоры о драгоценностях были делом обычным. И вскоре Блейвейс получил возможность ознакомиться с предполагаемым «Санси». Наполеону было доложено следующее: вес венского бриллианта хоть и ненамного, но расходится с весом «Санси». А главное: он имеет коричневатый оттенок, не свойственный знаменитому камню...

В общем, «Санси» весьма удачно играл с императором в кошки-мышки: как это часто бывает, пропажу искали слишком далеко, а бриллиант и не думал покидать Париж. Но Наполеону об этом уже не суждено было узнать. Затаившееся сокровище обнаружило себя значительно позже его смерти.

В 1830 году открылась новая глава в жизни легендарного камня.

Едва ли стоит представлять читателю Демидовых — фамилия владельцев уральских железоделательных и медеплавильных заводов прочно впаяна в русскую историю. Громадный клан Демидовых составляли различные по характеру и деловым качествам люди, но всех их объединяло одно — сказочное богатство. Урал-батюшка для целой череды поколений Демидовых стал тем бездонным кладезем, из которого вычерпать все сокровища просто не представлялось возможным.

Первых «петровских» Демидовых, мужиков-трудяг, за столетия сменили Демидовы европейской образованности, меценаты, коллекционеры. Чего только они не собирали! Самое дорогое, редкое, ценимое разжигало их интерес. А позволить они могли себе многое.

Стоит ли удивляться, что в 1830 году по Парижу разнеслась будоражащая головы весть, что один из Демидовых, Павел Николаевич, приобрел бриллиант «Санси». Причем никакой тайны из своей покупки Демидов не делал, да и дело казалось обычным: бриллиант был приобретен через ювелира Мариона Бургиньона у парижского маклера Мана Фриделейна. Однако французы просто взорвались. И их можно понять: без малого три столетия находясь в этой стране, «Санси» обрел статус исторической королевской регалии, бесспорной принадлежности трона, передаваемой как эстафета из одних высочайших рук в другие.

Ажиотаж вокруг приобретения русского промышленника возглавил самый авторитетный человек по части драгоценных камней, действительный член Минералогического общества месье Дюваль. Он утверждал, что уплаченная Демидовым сумма — 500 000 франков — смехотворна: ведь еще накануне революции при описи сокровищ французской короны «Санси» был оценен в миллион франков. Скандал разрастался. Демидову было отказано в праве вывоза бриллианта за пределы Франции. Разбирательства этой истории длились годами. Французы ни за что не хотели упускать сокровище из рук. В качестве морального давления на Демидова ему был предъявлен судебный иск с обвинением в покупке краденой вещи. Демидов оказался в щекотливом положении. Был лишь один человек, способный снять с него все обвинения и расставить точки над «i». Но как раз этот-то человек, истинный хозяин, а вернее, хозяйка бриллианта, не хотел себя обнаружить. Хозяйкой «Санси» была дама исключительного положения. Мария-Каролина-Фердинанда-Луиза, дочь короля Сицилии Франциска I, вдова герцога Беррийского, принадлежала к старшей линии Бурбонов. Революционные потрясения, разумеется, не прошли для нее даром. Герцогиня вынуждена была прибегнуть к распродаже некоторой части имущества, в частности библиотеки. Очевидно, это не очень поправило положение, и тогда высокородная вдова через подставное лицо, а именно маклера Фриделейна, решилась расстаться с «Санси».

Каким образом попал бриллиант к герцогине, ни один из исследователей не объясняет. Хотя некоторые считают, что это дело истории амурной. Но совершенно очевидно, что дама имела документы, неопровержимо подтверждающие ее права на «Санси».

Сколько заплатил Демидов герцогине за то, чтобы она, призрев фамильную гордость, в конце концов сама явилась в суд и подтвердила «чистоту» сделки, не знает никто. Но как бы то ни было, сумма эта была очень внушительна. И Франции пришлось проститься с «Санси». В 1835 году, после почти четырехлетнего «ареста», «Санси» был привезен в Россию.

…А тем временем где-то на окоеме российской империи, на маленьких гарнизонных балах танцуют две очень хорошенькие барышни: дочки коменданта крепости Выборг — Аврора и Эмилия Шернваль. Вот эта последняя, младшая, о которой вскоре влюбленный Лермонтов напишет: «Графиня Эмилия белее, чем лилия», отдала свое сердце ссыльному, разжалованному в солдаты декабристу Владимиру Мусину-Пушкину. Они обвенчались, влиятельная родня молодого графа добилась у императора Николая I прощения, и Эмилия вместе со старшей сестрой Авророй появилась на брегах Невы.

«Сказывают, — читаем в частной переписке, — что все светила побледнели перед ними. Ценители прекрасного, увидев «финляндских звезд», как здесь окрестили Эмилию и Аврору, пришли в восторг».

Между тем в восторженный хор, славящий как обеих сестер, так и отдельно — Аврору, примешивались минорные нотки. Говорили, что один за другим прежние женихи девушки скончались буквально накануне свадьбы, и мало-помалу за северной красавицей утверждается имя «роковой Авроры». Под ним она и вошла в историю.

Между тем во всех этих россказнях правдой было лишь то, что фатальным образом не везло как раз самой Авроре. А причина была предельно проста: прекрасная Аврора была бесприданницей. Многочисленные женихи страстно клялись в любви и… не женились.

И вдруг Петербург в мгновенье ока облетела потрясающая новость: двадцатишестилетней Авроре сделал предложение Павел Демидов. Поговаривали, что тут не обошлось без влияния императорской четы, тронутой судьбой бедной красавицы. Но как бы то ни было, 9 ноября 1836 года состоялось бракосочетание, наделавшее много шуму и не в последнюю очередь из-за того, что наутро после свадьбы вчерашняя провинциалка-бесприданница проснулась хозяйкой знаменитого «Санси».

Бриллиант при вручении новобрачной был заключен в платиновую шкатулку, инкрустированную драгоценными камнями. Кроме него в ней лежало четырехрядное ожерелье из великолепно подобранных жемчужин величиной с лесной орех.

Сказочное богатство, в котором очутилась Аврора, роскошный дом, где ее муж, по словам современника, «принимал всю столицу», не изменили милого характера нынешней хозяйки «Санси». Вот что читаем мы в «Воспоминаниях» графа Владимира Александровича Соллогуба, дружившего с Авророй Карловной:

«Посреди роскоши, ее окружавшей, она оставалась, насколько это возможно, проста; мне часто случалось встречать ее на больших балах в одноцветном гладком платье с тоненькой цепочкой, украшавшей ее великолепную шею и груди; правда, на этой цепочке висел знаменитый демидовский бриллиант-солитер, купленный, кажется, за миллион рублей ассигнациями». Запомним же ту «тоненькую цепочку». Нам еще придется к ней вернуться.

…Брак с Демидовым стал недолгим. В 1840 году он скончался, оставив ей маленького сына Павла и колоссальное состояние. После шести лет вдовства Аврора Карловна вышла замуж за Андрея Николаевича Карамзина, младшего сына знаменитого историографа, автора двенадцатитомной «Истории государства Российского». Новое замужество не заставило Аврору отказаться от скромных туалетов, но «Санси» по-прежнему сиял на ее груди холодным, равнодушным к людским переживаниям блеском…

Как-то Карамзины приехали в Париж, где произошел эпизод, заставляющий вспомнить о тоненькой платиновой цепочке.

Опасение, что едва заметная цепочка слишком ненадежна, видимо, не покидало хозяйку «Санси». Однажды в бальной толчее, боясь потерять камень, Аврора расстегнула цепочку и попросила своего кавалера графа Морни спрятать камень в кармане жилета.

По окончании бала Аврора не вспомнила о «Санси», но, ожидая назавтра графа с визитом, не сомневалась, что получит назад свою драгоценность. Шел день за днем, а Морни не появлялся. Аврора находилась в растерянности: было бы крайне неприличным послать к нему с напоминанием о камне. Но вот граф появился. У Авроры отлегло от сердца: «Вы, конечно, милый граф, не забыли о моем «Санси»?» Лицо Морни мгновенно сделалось белым, как мел. Не сказав хозяйке ни слова, он опрометью бросился вниз по лестнице. «Жилет! Где мой бальный жилет?» — в ужасе тряс граф слугу, вбежав в свои апартаменты. Тот, заикаясь от страха, вымолвил: «Сегодня утром я отнес его в стирку». Можно себе представить, что пережил Морни за то короткое время, когда слуга сломя голову понесся к дому прачки. И что же он увидел? Перед входом в дом сидели прачкины дети и увлеченно играли камешком, подбрасывая его вверх. Тот же, ловя солнечные лучи, вспыхивал ослепительными искрами и снова падал в маленькие детские ладони.

…Андрей Николаевич Карамзин боготворил свою жену. Но таинственное предопределение с жестокой неумолимостью уводило от Авроры счастье. Как же тут не вспомнить той тревожной приставки к ее лучезарному имени — «роковая». Во время русско-турецкой войны весной 1854 года Карамзин в стычке с врагами был изрублен буквально на куски. Она окаменела от горя… В Нижнем Тагиле она поставила мужу памятник, который в годы советской власти, к несчастью, был уничтожен... Сама же Аврора Карловна всецело посвятила себя делам благотворительности и семье своего выросшего сына. Хозяйка «Санси» умерла в 1902 году, прожив почти сто лет.

Со времени второго вдовства Авроры Карловны, где-то с 50-х годов XIX века, история «Санси» вступает в затянувшийся до наших дней период неясностей и загадок.

Автор книги«Новеллы о драгоценных камнях», изданной уже в советское время, Р.Валаев пишет: «В доме Карамзиных уникальный бриллиант находился с 1846 по 1917 год, а затем след этого замечательного камня теряется. Известно лишь, что он не был вывезен за границу и остался в России».

Но почему, будучи огромной ценностью да к тому же свадебным подарком Авроры, бриллиант хранился у Карамзиных? Тут нельзя не согласиться с мнением научного сотрудника Нижнетагильского музея-заповедника Л.П.Лепо: «Предположение, что богатая, умная и независимая женщина отдала в другую семью, даже если это семья мужа, фамильную драгоценность, неубедительно. И уж совсем абсурдным кажется утверждение, что «Санси» хранился в семье Карамзиных до 1917 года. Екатерина Андреевна Карамзина, мать Андрея Николаевича, ее сыновья и дочери умерли в XIX веке. Аврора Карловна пережила всех…» Таким образом, Лепо приходит к выводу, что «Санси» «никогда не был собственностью семьи Карамзиных».

Логичнее предположить, что «Санси» сохранялся в семье самой Авроры Карловны. Ей было кому передать драгоценную реликвию. Ее сын Павел Павлович от двух своих браков имел шестерых детей: трех сыновей и трех дочерей. Одну из них, родившуюся в 1873 году, назвали Авророй в честь бабушки. Внучка вполне оправдала свое имя. Аврора–вторая обладала исключительной красотой. Но, по мнению сегодняшних исследователей, это было не единственное бабушкино наследство. Именно Аврору Павловну Демидову, по мужу Карагеоргиевич, предположительно считают наследницей знаменитого камня.

И не без основания. Дело в том, что в 1969 году сын Авроры-второй, принц Павел Югославский, устроил в Нью-Йорке распродажу фамильных демидовских ценностей. С молотка пошли великолепные коллекции, картины, бронза, мрамор, ювелирные редкости. Был ли среди них «Санси»? И не о нем ли шла речь в журнале «Штерн», в том же 1969 году сообщившем, что знаменитый актер Ричард Бартон купил для своей жены Элизабет Тейлор на том аукционе «огромное кольцо с бриллиантом, который был так велик, что она не могла согнуть палец»?

Необходимо отметить, однако, что в своей исключительно насыщенной информацией книге под названием «Уникальные драгоценности» (Москва. «Крон-пресс», 1977) искушенный в тонкостях дела коллекционер Джон Трайна, перечисляя камни мировой известности и их хитросплетения, ни единым словом не упоминает «Санси».

Эпизод же с покупкой Ричардом Бартоном подарка для несравненной Лиз в его передаче выглядит так. «Картье», или «Тэйлор-Бартон», — бриллиант весом 69,42 карата, проданный в 1967 году Гаррис Анненберг Эймс, затем на аукционе в 1969 году приобретенный фирмой «Картье» за 1 млн. 50 тыс. долларов, а впоследствии перепродан голливудской звезде Ричарду Бартону за 1 млн. 100 тыс. долларов». Ясно, что камень, купленный Бартоном, даже по весу отличается от «Санси». Трудно себе представить, чтобы такой достойный знаток ювелирных редкостей, как Джон Трайна, не рассказал бы о «российских корнях» приобретения Бартона.

Стало быть, остается в силе версия в пользу того, что реликвия французской короны и гордость российских промышленников убереглась от участи лота в аукционном ажиотаже и по-прежнему хранится у потомков Авроры Демидовой-Карамзиной? Как знать… Одно несомненно — когда-нибудь «Санси» снова даст о себе знать. Это для человека время имеет значение. Для такого камня век-другой — просто пустяк. Ведь он — бессмертен…

В нашем представлении слово «бриллиант» неизменно ассоциируется с алмазом. Однако для старых ювелиров оно означало лишь вид огранки. «Бриллиант» переводится как «блестящий». И для этого блеска необходима шлифовка довольно большого количества граней — от 18 до 57. Так что в бриллиант может быть превращен не только алмаз, но и любой драгоценный камень. Однако длительность и трудоемкость придания камню формы бриллианта сделали ее целесообразной только для тех камней, которые ценились превыше всех иных, — алмазов.

Для измерения массы бриллианта была изобретена особая мера — карат. Он равен 0,2 грамма. Мелкие бриллианты имеют массу до 0,29 карата, средние от 0,3 до 0,99 карата и крупные, которые называют еще солитерами, — 1 карат и более. Алмаз в один карат оценивается примерно в 100 граммов золота (15 000 долларов). Алмаз в два карата будет стоить уже в три раза дороже «однокаратных». «Камушек» в три карата — в 10 раз дороже. В такой прогрессии, согласно известному ювелирам «правилу Тавернье», растет цена алмаза до пяти карат. Алмаз же в 10 карат оценивается в 100 раз дороже однокаратного. Однако если в бриллианте, даже очень тяжелом, есть изъяны: трещинки, вкрапления, цена его может снижаться в 5—6 раз. Если алмаз весит более 25 карат, ему присваивается собственное имя. Такие уникальные камни обычно продаются с аукциона и имеют «паспорт», подтверждающий их качество, с подписями экспертов.

Сегодня в мире известно всего несколько идеальных по своим характеристикам бриллиантов весом более сотни карат. В ноябре 1990 года в столице алмазного рынка — Женеве покупатель из Саудовской Аравии выложил 12 миллионов долларов за бриллиант Monawad Splendour весом 101,84 карата. Это самая большая сумма, уплаченная за один камень на мировых аукционах. Самый крупный алмаз за всю историю человечества — «Куллинан» — был найден в Южной Африке в 1905 году. Он весил 3 106 карат. Его превратили в 9 крупных бриллиантов и 96 небольших. По оценке специалистов, такая находка «тянула» на 188 тонн золота.

Огромное влияние на стоимость ювелирной драгоценности оказывает ее историческое происхождение. В 1887 году на одном из аукционов было продано колье, когда-то принадлежавшее французскому королевскому дому. Новым владельцем стал Тиффани, а затем известная семья лондонских банкиров Морганов. Словно вспоминая былую тяжбу с Демидовым, на этот раз французский сенат долго обсуждал возможность его продажи и в конце концов выдал разрешающий документ.

Совсем недавно в Женеве предпринимательница из Ливана Муна Айюб продала самый крупный в мире желтый бриллиант, названный ее именем — Муна. Владелица драгоценности решила купить на вырученные деньги четырехмачтовую яхту «Фосеа»…