Как Париж проиграл Олимпийские игры 2012 года

12 сентября 2005 года Генри Киссинджер, находившийся с визитом во Франции, встретился с журналистами. На повестке дня были Иран, Ирак, отношения между Европой и США. А в конце его спросили: как он может прокомментировать провал попытки Парижа стать столицей Олимпийских игр 2012 года? "Французы не поняли, что такое МОК, – ответил он. – Многие его члены – выходцы из бедных стран".

 

 

Бывший госсекретарь США произнес эти слова с легкой улыбкой. Он является почетным членом (без права голоса) Международного олимпийского комитета, который 6 июля 2005 года в Сингапуре сделал выбор в пользу британской столицы 54 голосами – против 50 голосов, поданных за Париж.

10 июля строго "конфиденциальный" документ был передан высокопоставленным руководителям Комитета "Париж-2012", включая обитателей Елисейского дворца. Составил его Арман де Ранденже, возглавлявший "международную ячейку" этого органа. После голосования он остался в Сингапуре. МОК продолжал свою работу. Он встретился почти со всеми его членами. "Положа руку на сердце", 65 из них поклялись ему, что проголосовали за Париж. Ищите, мол, ошибку... И Арман де Ранденже стал искать. В его 4-страничном докладе, составленном "исключительно на сообщениях проголосовавших, сделанных лично или через близких им лиц", отмечалось:

"12-15 голосов от Центральной и Восточной Европы", т.е. подавляющее большинство, были поданы за Лондон, так как за это их агитировал бывший президент МОКа испанец Хуан Антонио Самаранч ("Он вновь стал могильщиком Парижа").

"Лишь 6 (из 14) голосов Исполнительной комиссии на заключительном этапе" были поданы за французскую столицу.

Двое (возможно, трое) из четырех итальянцев проголосовали за Лондон (многие члены МОКа утверждают, что Тони Блэр и Сильвио Берлускони заключили "пакт против Ширака", главной пружиной которого был Марио Песканте, член МОКа и министр, близкий к "Кавальере").

"Из 25 стратегических участников голосования лишь 6 высказались в пользу Парижа". Речь идет о двух членах комитета, решение которых перед голосованием было непредсказуемым.

Согласно докладу Армана де Ранденже, по парижским оценкам, "57-62 голоса должен был получить Париж, 42-47 голосов – Лондон". Вот его вывод: "Парижу не хватило 12-15 голосов. Из них 4 были обдуманным выбором; 4 голоса было недополучено в результате обычного предательства; 6 голосов не хватило в результате действий, которые Париж не мог (не хотел) одобрить". Попросту говоря, в результате коррупции.

"Обдуманный выбор" сделали такие члены МОКа, как египтянин Мунир Сабет, который в МОКе преследовал свои цели. "Предателей", которые "тысячу раз заверяли Париж в своей поддержке", удалось установить. Ими оказались ливанец Тони Хури, представитель Маврикия Рам Рухе, гвинеец Альфа Ибрагим Диалло и украинец Сергей Бубка. Бывший атлет, поселившийся в Монако, ставший богатым человеком, близкий до "оранжевой революции" к президенту Леониду Кучме и некоторым олигархам, он чаще всего упоминался своими коллегами из МОКа.

Все это говорилось шепотом. "Мы с вами никогда не встречались" – с этой фразы начиналась каждая встреча с членом МОКа. Этот орган, превращающий спортивное событие в крупнейшее бизнес-предприятие в мире, сам является лобби. Набор в него происходит по критерию личных заслуг. Среди 115 членов, обладающих правом голоса (политиков, бизнесменов, сановных особ, спортивных чиновников) есть представители Черногории, Лихтенштейна и Арубы – налогового рая нидерландских Антильских островов: среди них есть 3 француза, 2 индийца, но 5 швейцарцев. Сто стран в МОКе не представлены. Голосование является тайным. У МОКа и его членов есть лишь один интерес – работать на благо олимпийского движения, а параллельно – на собственное благо. Один из архитекторов олимпийских спортивных объектов в Афинах входил в окружение бывшего президента МОКа Самаранча.

"Шестеро подкупленных? Это немного..."

Естественно, МОК подвержен лоббированию. Этим и объясняется окончательный выбор колебавшихся. "Жак Ширак, – отмечает один европейский член МОКа (не француз), – провел в Сингапуре восемь часов, из которых три были бесполезно потрачены на торжественное открытие. Все остальное время он пожимал руки, пил коктейли на публике с членами комитета. А вот Тони Блэр, приехавший вслед за ним, целых два дня никуда не выходил. Он встретился с 40 членами комитета, и никто никогда не узнает, о чем они говорили".

В результате Блэр мог или подтвердить в беседе соглашение, обговоренное ранее, или задать ему простой вопрос: "Что может сделать Лондон, чтобы получить ваш голос?" "Лоббирование, – говорит член МОКа, – это не конверты с купюрами. С этим покончено или почти покончено. Это комиссионные по контрактам, финансирование проектов. Кто узнает, если какая-то фирма сделает очень выгодное предложение о постройке объекта под ключ, а все издержки будут покрыты ее правительством?"

Лоббирование Блэра противоречило этике МОКа. Но его президент, бельгиец Жак Рогге, закрыл на это глаза. И именно здесь Париж подтвердил справедливость вердикта, вынесенного Генри Киссинджером: "Французы не поняли, что такое МОК". Из 25 "стратегически важных" колебавшихся членов комитета (3 француза, 2 немца, 2 финна, 2 норвежца, швед, австриец, киприот, венгр, поляк, серб, хорват, мексиканец, новозеландец, представитель Сингапура, кореец, зимбабвиец, нигериец, египтянин, гватемалец и представитель Гонконга) 19 проголосовали за Лондон.

Остальные были подкуплены. "Париж насчитал шестерых? Это немного, – отмечает представитель Германии в МОКе. – Это болезнь существует, но она уже не позволяет покупать Игры". В олимпийских кругах утверждают, что подкупленных не шестеро, а больше. Почти все называют среди них выходцев из бывших коммунистических стран и 2-3 представителей стран Азии.

Париж в любом случае не рассчитывал на их голоса. 23 апреля 2003 года его представители собрались, и кто-то задал запрещенный вопрос: "Нужно ли покупать голоса?" Де Ранденже ответил: "Я не такой человек, чтобы делать это. Но я не знаю ни одного города, который выиграл бы, не сделав этого". Воцарилась гнетущая тишина. Мэр подвел черту под дискуссией: "Мы победим не прибегая к таким методам".

В окружении Бертрана Деланоэ (мэра Парижа. – Прим. ред.) рассказывают, что после Сингапура он на три недели уехал в отпуск в Бизерту (Тунис). Через пять дней, расстроенный поражением, он вернулся на работу в Париж. С перевесом в 3 голоса "Париж-2012" победил бы. 15 голосов "испарились", 6 были потеряны из-за отказа играть по правилам коррупции. Для злости был повод. За 50 дней до голосования у Парижа "еще было преимущество в 20 голосов", – утверждает один из членов МОКа.

Статья о спорте получена: InoPressa.ru