Картлийское царство в III в. н.э.

В III в. н. э. во внешнем окружении Картли произошли серьезные перемены. Важнейшей из них явилось возникновение сильной державы Сасанидов, пришедшей на смену слабому Парфянскому государству, представлявшему фактически объединение многих полу самостоятельных царств.

 

 

В этом объединении верховная власть парфянской династии Аршакидов к этому времени сделалась в значительной степени номинальной. Непрерывные войны с могущественным Римом, а также внутренние неурядицы подорвали мощь Парфии. Воспользовавшись этим, правители юго-западной части Иранского плоскогорья (Персиды) — знатный род Сасанидов — захватили гегемонию в Иране. Сасанид Ардашир нанес сокрушительное поражение последнему аршакидскому царю Артабану V (224 г.) и в 226 г. был объявлен царем. Этот Ардашир считается основоположником новой, Сасанидской, династии правителей Ирана.
Сасанидский Иран был более сильным и централизованным государством, чем Аршакидская Парфия. Значительно более самостоятельными и самобытными были устремления Сасанидов в области культуры. Вместо сохранения эллинистических тенденций аршакидских правителей в области религии и культуры Сасаниды выступали как бы продолжателями традиций ахеменидской эпохи. Исключительно большую роль начинает играть при них древний зороастризм, который окончательно сложился в качестве воинствующей религии именно в эту эпоху. Вместе с тем происходит усиление храмов и зороастрийского жречества. Верховный жрец уже при первых Сасанидах делается одним из главнейших вельмож в государстве.
Уже первые представители Сасанидской династии развернули интенсивные наступательные войны как в западном, так и в восточном направлениях. Ардаширу I (226—241) удалось захватить почти все области, входившие раньше в состав Парфянской державы, за исключением Мидии-Атропатены (Южный Азербайджан) и Армении. Еще более успешными были войны его преемника — Шапура I (242—272). Последний совершил несколько успешных походов против римлян и нанес им ряд поражений. Во время одной из таких войн в 260 г. ему удалось захватить в плен самого римского императора Валериана. Армения, которая и в эту эпоху оставалась главным объектом борьбы между Римом и Ираном, вновь была включена в состав Иранского государства. Сасанидам подчинилась, как мы уже видели, также значительная часть Юго-Восточного Причерноморья — «царство махелонов и гениохов».
В своей надписи Каba-i-Zardost Шапур I перечисляет вельмож своей империи и делит их на три группы: 1) те, которые получили власть еще при Папаке, отце Ардашира I, основоположника Сасанидской державы, 2) те, которые получили власть при Ардашире I и, наконец, 3) сановники, которые получили власть при Шапуре I. Именно среди последних и упоминается «Амазасп, царь Иберии».
Вполне вероятно, что при первых Сасанидах установились дружеские взаимоотношения между Ираном и Картли. Иран все еще вел борьбу за овладение более южными странами (Атропатеной, Арменией, Сирией). Непосредственная угроза иранского владычества над Иберией еще не нависла. Правители Картли в силу создавшихся условий, вероятно, считали для себя более выгодным выступить в качестве союзника сасанидского Ирана против Рима. Само то положение, которое, согласно надписи Каba-i-Zardost, занимал в Сасанидской империи царь Иберии Амазасп красноречиво свидетельствует о том, что речь идет вовсе не о побежденном силою оружия правителе завоеванной страны. Амазасп выступает как один из высших вельмож империи, занимающий высокое место в иерархии при сасанидском дворе. В перечислении высших сановников державы, получивших власть при нем, Шапур I упомииает «Амазаспа, царя Иберии» четвертым—после царя Адиабены, царя Кирмана и Денаки—царицы «Nesan dastkirt Sapur». После Амазаспа идут царевич, представители влиятельнейших родов Сасанидской державы — Суренов и Каренов, питиахши и хазарапеты, сатрапы и другие высшие сановники царства. Для всех, в том числе и для иберийского царя Амазаспа, Шапур устанавливает определенные жертвоприношения. Сказанное подтверждает, что в лице Амазаспа мы имеем дело не с покоренным силой оружия правителем вражеской страны, а с одним из влиятельнейших союзников иранского царя.
И в III в., в частности, при Амазаспе, Картли являлась фактически самостоятельным и сильным государством. Память об Амазаспе как о могучем правителе ярко сохранилась в грузинской исторической традиции. В своде древнегрузинских исторических сочинений — «Картлис цховреба», имеется предание об Амазаспе как о человеке могучем и великане, наподобие Фарсмана Квели, т. е. того знаменитого Фарсмана II, с которым ничего не мог поделать даже находившийся на вершине своего могущества Рим. В «Картлис цховреба» имеется пространный рассказ о борьбе Амазаспа с вторгшимися в Картли «осетинами». В битве на подступах к столице Мцхета Амазасп одерживает победу над ними, изгоняет их из Картли, а затем сам совершает поход на «Осети» и разоряет ее (КЦ, с. 55—57). С III в., как известно, участились набеги кочевников — аланов, в Закавказье. Один из таких аланских набегов имеется, очевидно, в виду в рассказе грузинской летописи о борьбе картлийского царя Амазаспа с вторгшимися в Картли «осетинами».
В дальнейшем, уже в начале IV в. положение Картли сильно ухудшилось. С одной стороны, перемещение центра Римской империи на восток приводит к усилению римских (византийских) позиций в этой области, а с другой, эта эпоха характеризуется новым интенсивным натиском Сасанидской державы, особенно усилившейся при царе Шапуре II (310—379). Ослабевшая Картли уже не в состоянии собственными силами защитить свою самостоятельность перед лицом этих своих грозных соседей. Она вынуждена сделать решительный выбор в пользу одной из соперничающих великих держав, чтобы с ее помощью противостоять другой, представляющей на данном этапе наибольшую угрозу для нее. Главная опасность политической самостоятельности Картли и самобытности его населения в эту эпоху исходит от Сасанидского Ирана. Поэтому правители Картли решительно берут ориентацию на Восточно-Римскую империю. В значительной мере результатом этой внешнеполитической ориентации явилось принятие Иберией, как и соседной Арменией, христианства в качестве официальной религии в начале IV в., вскоре после того как оно стало государственной религией Восточно-Римской империи. Конечно, это важное явление в жизни древней Картли в немалой степени было обусловлено также и внутренними причинами и теснейшим образом связано с развитием раннефеодальных социально-экономических отношений в стране.

Статья получена: www.world-history.ru