Сад на вулкане

Азорские острова для меня всегда были чем-то далеким и романтическим. Но я слышал, что там есть американская военно-морская база. Расскажите об этом...
Виталий Мельниченко, преподаватель г. Севастополь

Красный диск солнца незаметно выполз над полоской облаков.

 

 

Утренний, сумрачный до черноты океан засветился изнутри, стал радостно синим, лениво расходясь зелеными волнами за кормой теплохода. Еще рано, лишь самые нетерпеливые пассажиры на верхней палубе обшаривают в бинокли горизонт. Несколько суток назад «Шота Руставели» покинул Ленинград, а бескрайне-однообразная гладь океана уже томит ожиданием. Вот один — ноги циркулем, морской бинокль выставлен из-под капюшона — взмахивает рукой и глухо произносит: — Земля!

Восклицание звучит, вероятно, не менее драматично, чем у Колумбова дозорного, увидевшего Америку.

В блеклой дали обозначается облачная гряда, похожая то ли на китовую тушу, то ли на крымский Аю-Даг. Обрывистый берег скального островка справа от судна блеснул из тумана застывшей лавой.

Человек откинул с головы капюшон, опустил бинокль. И сияющий Юрочка Митин, всеобщий любимец и эрудит, начавший еще дома собирать сведения об Азорских островах, предстал перед нами, чтобы объявить:

— В пустынном океане нам встретились девять островов, о которых в путеводителях сказано, что они сочетают «очарование Австрии, прелесть Шотландии, голландский колорит и гавайский покой». Правда, «покой» на этой автономной португальской территории весьма сомнительного свойства, а вот очарования здесь, конечно, хватает. Азоры — это вершины Центрального Атлантического хребта, который простирается под толщей океанских вод от Исландии до Антарктики. Пики гор — цепь островов — образовались тысячелетия назад в результате многократных извержений вулканов. Океан, его Северо-Атлантическое течение, ответвление Гольфстрима, обеспечивает мягкий, без резких похолоданий и сильной жары климат. С богатых вулканических почв собирают обильные урожаи кукурузы и апельсинов, сахарной свеклы и бананов, картофеля и ананасов, табака, цикория, бататов.

С природой островитянам повезло, но... Конечно, овощи и фрукты, молоко и мясо забирались подчистую фашистской Португалией, державшей Азоры на положении сельскохозяйственного придатка. Крестьянские семьи разорялись, нужда гнала их в эмиграцию. Пригодных под посевы земель — две тысячи квадратных километров. Маловато для почти трехсот тысяч, жителей островов. Посмотрите внимательнее на берега — видите, крохотные заплатки полей?

Неровный гребень острова, за который цеплялись барашки облаков, приблизился настолько, что были видны квадратики полей, разделенные полосками каменных оград. Сахарными кубиками рассыпались домики деревень вдоль зеленых долин, кудрявились островки леса. Мозаика полей сбегала к самой кромке обрывистого берега.

...Судно неторопливо подходит к берегу самого крупного острова Сан-Мигель. Из воды весело выпрыгивают дельфины. Из-за длинного мола, облицованного серым камнем, наперерез вылетает на всех парах зеленый эсминец. Наш теплоход невозмутимо следует за буксирчиком в гавань Понта-Делгада — столицы Азорских островов.

Перед глазами раскрывается город, громоздящийся на береговых террасах и выставивший к гавани остроконечные пики часовен и храмов.

Громада теплохода швартуется к причалу, где, быть может, в давние времена приставали суденышки карфагенских мореплавателей. Открытые — для европейцев — заново экспедициями, снаряженными принцем Генрихом Мореплавателем в начале XV века, Азоры стали для путешественников по Атлантике перевалочным пунктом. На архипелаге останавливался Христофор Колумб по дороге из Нового Света. Здесь пополняли запасы воды, мяса и фруктов испанские галеоны, возвращавшиеся домой. Тогда-то эти острова и взяли на примету пираты, которые совершали налеты на морские караваны, захватывали богатую добычу. Горожане воздвигали укрепления из лавы и камня, а при подходе разбойничьих судов тревожно били колокола церквей, призывая жителей к обороне.

Теперь Азоры — перекресток морских и воздушных путей между Америкой и Европой — используют современные пираты США и НАТО.

Прямо против стоянки «Шота Руставели» на воротах портового склада оттиснута черной краской лаконичная, как клеймо, надпись «НАТО». По соседству с ней жирно выписаны призывы сепаратистов: «Независимость», «Азоры — для азорцев». А рядом на парапете набережной, на стенах домов сохранились со времен выборов выцветшие откровенно фашистские лозунги.

Интересы реакции всех мастей на столь удаленной и отсталой автономной территории Португалии сплелись воедино. Какие только фортели не выкидывали за годы, прошедшие после апрельской революции, сепаратисты, открыто проводящие интересы латифундистов и местных богачей!

Против всех несогласных был развязан кровавый террор: нападения на штаб-квартиры левых организаций, в первую очередь коммунистов, поджоги, взрывы бомб, угоны скота у колеблющихся,— как правило, малоимущих крестьян. Фашисты не унимаются: то закажут в соборе торжественную мессу в честь давно похороненного диктатора Салазара, то разбросают листовки по случаю годовщины смерти «учителя» Адольфа Гитлера...

Что же стоит за этой игрой в независимость? От Лиссабона до Азоров 780 миль, а от архипелага до Нью-Йорка чуть ли не в три раза больше — 2100. Но местные политиканы утверждают: острова якобы издавна «повернулись лицом к Америке и спиной к Португалии». Как-то глава местной администрации Жуан Мота Амарал заявил в одном интервью: «Азорские острова играют очень важную роль в деле обороны Северной Атлантики, а американское присутствие — это один из важных элементов деятельности НАТО». Яснее не скажешь.

Один программный документ организации, сбившей вместе всех сепаратистов, называемой «Фронт освобождения Азорских островов», очень верно обнажает их подлинное лицо и Интересы:

«Мы установили многогранные связи с западными странами, которые с симпатией относятся к нашему делу... Существующие здесь иностранные базы всегда будут находиться на азорской территории. Как НАТО, так и США заинтересованы в том, чтобы эта территория всегда была для них дружественной...»

В это время военные корабли НАТО пользуются основным портом Азорских островов — Понта-Делгада. По словам местных деятелей, НАТО помогает финансировать работы по модернизации мола в гавани порта и строительству емкостей для хранения нефти. Пока в аэропорту соседнего острова Санта-Мария садятся для дозаправки топливом военные самолеты, в НАТО рассматриваются планы создания военно-морской базы на этом острове. Азоры буквально нашпигованы различными военными объектами НАТО: установки подслушивания и связи, полигон подводной акустики, станция слежения за ракетами, склады оружия и боеприпасов.

Суета сепаратистов и их заокеанских покровителей вокруг «независимости» архипелага объясняется еще и тем, что в 1983 году истекает срок соглашения на аренду территории на острове Терсейра под крупную военно-воздушную базу США Лажиш. Вот уже много лет с ее бетонных дорожек взлетают самолеты стратегической авиации американских ВВС. Последние год-два зарубежные агентства не раз сообщали о расширении этой «большой заправочной станции», как ее называют летчики из числа нескольких тысяч военнослужащих США, находящихся в Лажише, где даже у местной гостиницы развевается американский флаг.

Один из лейтенантов, служащих на Терсейре, как-то признался американскому журналисту: «Отсюда мы контролируем три миллиона миль Атлантики. Лажиш очень выгодно расположен и является большим укрепленным авианосцем».

Корреспондент агентства Рейтер передавал из Понта-Делгада: «Аэродром Лажиш является также передовой базой для проведения операций на Ближнем Востоке, он играл важную роль в 1973 году, когда американцы снабжали по воздуху израильтян в ходе арабо-израильского конфликта». Ему же вторил его коллега из Франс Пресс: «Американские бомбардировщики находятся в полной боевой готовности на местной военной базе на случай возможного использования в связи с ирано-иракским конфликтом». Пожалуй, и во время израильского вторжения в Ливан в нынешнем 1982 году на базе было все готово для помощи друзьям из Тель-Авива.

Стоит добавить, что в июле этого года пентагоновские генералы подтвердили, что хозяйничают на Азорах как в своем доме. Обслуживают базу Лажиш 1500 португальских рабочих. Так вот, текст нового коллективного договора с ними был подписан лишь американскими генералами! Естественно, в договоре полностью игнорируются требования рабочих о повышении заработной платы. Профсоюзы острова Терсейра выразили протест против произвола американских вояк, нарушивших законы страны, где размещена их база.

Мы шли от причала, где ошвартовался наш красавец теплоход, по белой набережной, а затем по широкой эспланаде, выложенной известняком и лавой. Крикливые лозунги сепаратистов на стенах, молодчики в майках с оттиснутым на груди ястребом свирепого вида, прикрывающим распростертыми крыльями девять звезд, то есть все Азорские острова, к сожалению, показывали, что далеко не все азорцы задумались, от кого по-настоящему следует защищать независимость островов...

Идя из порта, минуем сильно обветшавшую крепость с остатками вала и невысокими башенками. Сейчас здесь казарма, попадаются солдаты в черных беретах и защитной форме. На набережной шести-восьмиэтажные дома, особняки в лжевенецианском стиле, а выше, в городе, домики в основном двух-трехэтажные. Камни стен схвачены для прочности железными скобами. В нижних этажах торговые ряды — магазины, лавки и крохотные лавочки, дверь одной буквально мешает открыть соседнюю.

Мы еле двигаемся по узким улочкам — тротуары как раз на одного прохожего. Жара невыносимая, камни отражают солнечный жар и тепло, не спасают тополя на аллеях, а ряды кактусов на фешенебельной улице словно в насмешку подчеркивают зной. Машины невиданно старых марок, скрежеща разболтанными частями, обдают гарью. Пристраиваемся в очередь за мороженым: стоят горожанки в цветастых платках, девочки в длинных платьицах, словно маленькие дамы, хотя и босые, крестьянки во всем черном — все жаждут получить по эйфелевой башне розового мороженого. После него пить хочется еще больше, и тут, как в сказке, перед нами калитка в парк.

Бредем по аллеям огромных платанов, сворачиваем к розарию. Из разбитой оранжереи в синее небо выбрасывают, будто руки, почерневшие ветви погибшие экзотические растения. В глубине сада забытый дом, вокруг него трава вымахала в человеческий рост. Худой мужчина крестьянского вида, пасший на лужайке перед виллой коров, объяснил, что хозяин бежал отсюда после революции. Сад пока заброшен.

Позже мы узнали виды этого сада на картинах местного художника Мачадо де Луса. На них пейзажи диких уголков родной природы, скромные портреты простого люда. Выставку его картин организовали впервые только сейчас, после революции, хотя художнику уже 75 лет.

Нам повезло: несколько любителей живописи и знатоков природы и обычаев Азорских островов давали нам объяснения.

— Настоящий Терсейра,— пояснял худощавый Франциско.— Видите, какой воздух на этом полотне, лиловая дымка. Этот остров называют сиреневым. На закате небо окрашивается во все оттенки весеннего цветка. Вот здесь городской пейзаж, улица Санто Эспирито — Святого Духа в Ангре, широкая, мощенная плитками из лавы. По ней идут девушки в серебряных коронах. За ними — девушка со свечами, а впереди, гремя медью инструментов, музыканты и певцы. Это большой праздник на островах...

Когда-то, если верить преданию, добрая королева пригласила всех подданных, вплоть до последнего бездомного и нищего, за свой стол, ломящийся от разных яств, и сама обслуживала бедный люд. Храня в течение нескольких веков в памяти это не очень достоверное событие, островитяне и собираются на свой главный праздник.

Епископ, не переехавший из Ангры в новую столицу Понта-Делгада и не покинувший свой весьма комфортабельный дворец, окруженный пальмами, сквозь пальцы смотрит на этот отнюдь не церковный праздник.

Да и что тут поделаешь, если веселье охватывает целые селения и города. Из числа почтенных горожан или достойных крестьян избирается «король». В сопровождении родственников и множества односельчан «король» взбирается на средневековую повозку с огромными деревянными колесами, издающими выматывающий душу скрип. Весь этот кортеж отправляется самым длинным путем через селение к уютной роще или к дому «короля». Там происходит «коронование». Обычно дочь короля ведает раздачей кушаний. В центре внимания гостей гигантские буханки хлеба, а сам «король» угощает «супом святого духа». Никто за праздничным столом не остается обделенным.

— А на тех картинах запечатлен другой обычай острова Терсейра,— спешит объяснить Армандо,— «Бой быков на веревках». Животные пасутся на зеленом склоне. Ясно заметно, что у быка на первом плане рога опилены. Азорцы забавляются вволю, но не доводят дело до убийства быка, а возвращают его на пастбище для восстановления сил. Да и тореро обычно остаются в живых; хотя, взгляните, на этом полотне бык перебрасывает парня с красным плащом-мулетой за ограду...

В селении вдоль главной улицы с выбеленными домами устанавливают крепкие заграждения из досок. За высокими стенками прячутся женщины и дети. В загоне на шею быка надевают веревку длиной метров пятьдесят, за которую хватаются пятеро крепких мужчин. Открывают ворота, и поджарый, с напрягшимися буграми мускулов бык выскакивает в проход, пригнув рога. Перед ним бушует толпа, дразня красными тряпками. Бык быстро и резко поворачивается к парню, особенно смело сующему ему под нос свой цветной зонтик, достает его рогом. Шутнику пришлось бы совсем плохо, если бы животное не удерживали за веревки. Всеобщий гам и смех так взъярил быка, что он атакует доски, потащив за собой пятерку силачей. Кто-то с испугу упал, самые ловкие перемахнули через ограду. Бык остановился, тяжело поводя западающими боками, уставясь прямо перед собой налитыми кровью глазами.

Кругленький доброжелательный старичок в старомодном пенсне, представившийся как Антонио Матос, подводит нас к серии пейзажей, где изображены базальтовые скалы, кратеры и пещеры.

— И тоже Азоры,— тихо говорит он.— Вы, вероятно, знаете, что остров Грасьоза посетил, будучи младшим лейтенантом, Шатобриан. Он плыл в Америку. Но и он в своих записках не отразил главного геологического чуда острова. Посмотрите на эту котловину-кальдеру, где в густой траве виднеются фиговые деревья и бродят козы и свиньи. Тогда на дно кратера спускались через небольшое отверстие по веревке, привязанной к поясу. Потом проделали туннель, и теперь в пещеру ведет винтовая лестница. Под высокий лавовый свод сквозь пролом пробивается желтоватый свет, снизу поднимаются серные пары. Стены где-то далеко, сотня шагов — и вы на берегу крохотного сине-зеленого озерка. Так не хочется возвращаться наверх...

С выставки выходим в яркий уличный свет и гам. Жаль расставаться в суете толпы, заходим с новыми друзьями в полупустой бар. Вообще азорцы при обсуждении каких-либо животрепещущих вопросов, особенно политики местной администрации, любят под разговор пропустить по стаканчику.

Рассматривая на свет розовое вино в стакане, Антонио Матос поправляет пенсне и сожалеюще качает головой:

— Вам бы попробовать «бранко верделье» — белое вино с острова Пику. Если бы все, кто пил это вино, знали, как трудно оно дается виноградарям, оно бы показалось еще слаще...

«Винный остров» Пику взял свое имя от пика, вулкана высотой в 2351 метр. Вершину его венчают облака, а зимой покрывает шапка снега. Немногословные, трудолюбивые жители все силы и время отдают крохотным клочкам земли в расселинах лавовых скал. Казалось бы, широкие потоки сероватой лавы исключают какое-либо земледелие. Но спекшийся вулканический пепел разбивают кирками, выбирают почву, переносят в скалистые углубления. Ветер выдувает ее, сносит с крыш домов черепицу, которую укрепляют тоже глыбами лавы. Виноградники — порой всего лишь на нескольких метрах земли — сжаты лавовыми стенками, которые отражают солнечное тепло.

Возвращаясь по узким улочкам Понта-Делгада к набережной, повстречали рыбаков в штормовых куртках, высоких отогнутых сверху сапогах, с плетеными корзинками, набитыми рыбой. Они словно сошли с недавно виденных картин.

...Он сидел над морем на сложенной из лавы стенке и удил рыбу. Ему было сильно за шестьдесят, но он сидел прямо, широкоплечий, с крепкими руками. Большие ладони сжимали тонкую бамбуковую удочку, а на леске вместо поплавка был приделан кусочек коровьего рога. Поплавок мелко дрожал, пуская рябь по воде, когда рыба брала наживку. Клевало неплохо.

Он назвался — Жозе да Сильва, методично выдергивая удочку и снимая с крючка узких рыбок.

Около трех десятков лет Жозе отдал китобойному промыслу. Жил в одном из побеленных домиков в деревне Калхета, что на крутом склоне побережья острова Пику. С молодых лет Жозе был гарпунером. Он признает, что азорские китобои не могут тягаться с современными китобойными флотилиями, охота на кашалотов старым способом исчезает. Но...

— Рискованное это занятие и неблагодарное — немного заработаешь, да и опасно. Но это как болезнь. Что тут поделаешь: гарпунером я был большую часть своей жизни,— разводит руками Жозе.

...Когда на дымчатом горизонте океана взрывался белый фонтан, с одного из утесов Пику с наблюдательного пункта летел радиосигнал вниз, в рыбачий поселок Калхета.

Старенькая моторка, тарахтя, выводила на буксире китобойную лодку с гребцами. А Жозе шел слушать короткие волны с моторки в маленькую таверну. Он был стар, его не брали в море. Но не мог быть в стороне от того, что происходило там, у кашалота...

На полном ходу моторка отцепила лодку примерно в миле от белого фонтанчика и пошла по крутой дуге, чтобы звуками привлечь кита. На лодке подняли мачту, шлепнул на ветру, расправляясь, латаный парус, и погоня началась.

Жозе представлял, как вздымается огромный хвост недовольного кита и с грохотом падает на воду. Таким ударом он запросто перевернет любую лодку, даже моторку. Учуяв опасность, кит уходит в глубину, а лодка все кружит вблизи. Рыбаки тихо шевелят веслами, а гарпунер настороженно смотрит с носа в воду, приготовив к броску длинное острое копье.

Жозе снова видит себя на носу лодки, над головой скользят на туго растянутых крыльях буревестники. Тишина, только тяжело падают крупные капли с весел. Как всегда неожиданно, кашалот начал всплывать, гигантское тело вырывается из воды рядом с бортом. С треском ломается весло, но копье уже летит в цель...

Моторка цепляет кита на буксир и медленно тащится к заводику, где тушу быстро разделают.

Потом рыбаки устало сидят на берегу, дымят сигаретками и мечтают о новых лодках для ловли тунцов, не очень-то веря в исполнение своих желаний. Те, кто уже не может прокормить свою семью, уезжают в Америку искать работу.

...Один американский журналист, рассказывающий об эмигрантах, приводит такой эпизод в кабинете американского вице-консула в Понта-Делгада.

Скромно одетые посетители подходили к столу. Просьба у всех одна — выдать им визу. Люди держались напряженно и на стандартные вопросы отвечали настороженно, почти с испугом. Их грубые натруженные руки нервно теребили одежду. После разговора вице-консул предлагал просителю встать и поклясться, что он говорит правду. Один пожилой фермер так разволновался, что вскинул обе руки вверх, как будто под дулом пистолета.

— Эти люди не будут обузой для США. Азорцы умеют работать и пригодятся в Штатах.

Тысячи азорцев, не найдя применения своим силам на родине, гнут спины за гроши на чужбине. Но некоторые не выдерживают и приплывают обратно на свои острова, хотя там и не прибавилось работы...

Мы возвращались на теплоход, ночью уходили на Кубу. Старый Жозе так и сидел на каменной стенке, порой выдергивал из воды маленьких рыбок, серебристо мелькавших в воздухе.