Земля прекрасных вод

Утренние лучи солнца пробили тонкий слой облаков, стянувшихся над островом, и земля, раскинувшаяся перед нами, преобразилась: налилась сочными красками тропической зелени, заиграла калейдоскопом небольших пестрых домиков, в беспорядке разбросанных по побережью. Донесся сонный гомон города, просыпающегося к дневной жизни.

Несколько портовых рабочих с интересом рассматривают советский корабль. Они приветственно машут руками, улыбаются. Наше судно замирает на пирсе Бас-Тера, административного центра Гваделупы.

 

 

Это был первый латиноамериканский круиз советской молодежи, организованный Бюро международного молодежного туризма «Спутник». Никогда доселе такая большая группа юношей и девушек нашей страны не ступала на землю Гваделупы.

В тот день, когда мы сошли на берег, все жители Бас-Тера были в радостном настроении: шла подготовка к традиционному зимнему карнавалу. До его начала у меня оставалось несколько свободных часов, и я решил прогуляться по городу.

Гваделупа лежит в самом центре дуги Наветренных островов, разделяющей воды Карибского моря и Атлантики. Относительно небольшой по размерам — 1703 квадратных километра,— остров был открыт Христофором Колумбом 4 ноября 1493 года, во время второй экспедиции великого мореплавателя в Новый Свет. Испанское название его представляет собой искаженное арабское «Оуэд-эль-хуб», что означает «Река любви». А индейцы-карибы называли свой остров «Землей прекрасных вод» и имели на то все основания. Здесь и поныне обилие крохотных озер, родников, водопадов с хрустально чистой водой.

Увы, приход французских колонизаторов на Гваделупу лишил местных жителей возможности наслаждаться красотой родного острова. Началось безжалостное истребление индейцев. «И разверзлась земля под ногами человеческими, и обагрились воды кровью людской»,— писал францисканский монах Мигель Эрнандес. Карательные экспедиции методично, одно за другим, уничтожали селения непокорных карибов. Обезображенные трупы мужчин и женщин, стариков и детей сбрасывались в «прекрасные воды»...

Взамен уничтоженных индейцев колонизаторы ввезли на остров негров-рабов, потомки которых и составили в последующие века основную часть местного населения. Европейцев (разумеется, не считая многочисленных туристов) в наши дни насчитывается всего один процент от общей численности населения острова.

Долгое время за обладание Гваделупой шла ожесточенная борьба между Англией и Францией. В 1816 году спор закончился в пользу Франции, которой остров принадлежит и поныне. Теперь лишь старые пушки напоминают о былых сражениях.

Пираты Вест-Индии тоже оставили после себя кровавую память на острове. Здесь же зачастую они прятали награбленную добычу. И поныне, как утверждают некоторые путеводители, у подножия действующего вулкана Суфриер покоятся замурованные в скалах несметные сокровища. Тот, кто найдет их, станет богатейшим человеком. В небольшом магазине неподалеку от порта я увидел все необходимое для начинающего кладоискателя: кирки, лопаты, заступы, осветительные лампы на случай работы в пещерах — оборудование продается в комплекте и за приличную цену. Несмотря на десятилетия неудач, кладоискатели не унимаются, магазинчик процветает. Его хозяин собирается расширить дело и купить новое помещение.

Но все же в истории Гваделупы были не только колониальные распри между Англией и Францией и пиратские рейды. Здесь происходили мощные народные выступления против колонизаторов. Так, в 1794 году негры-рабы, завезенные на остров, под руководством комиссара якобинского конвента Виктора Юга подняли восстание и провозгласили республику. Но в 1802 году карательная экспедиция, отправленная по указанию Наполеона, потопила в крови эту одну из первых республик в Вест-Индии.

В конце прошлого — начале нынешнего века на Гваделупе начали строиться промышленные предприятия по переработке сельскохозяйственной продукции, возник пролетариат. Но при колонизаторах усиленно развивались лишь экспортные отрасли сельского хозяйства — с острова интенсивно вывозили сахарный тростник, бананы, кофе, какао.

После второй мировой войны на Гваделупе все чаще и чаще стали звучать требования о создании полноправных органов местного самоуправления. И в 1946 году Франция предоставила острову статус «заморского департамента».

Город Бас-Тер (в переводе с французского — «низкая земля») лежит на берегах небольшой речки, носящей название реки Трав. С южной стороны города возвышаются стены старинного форта, построенного в 1650 году. В XVII веке форт играл важную роль, защищая горожан от вторжения англичан и набегов пиратов. В настоящее время крепостные сооружения реставрированы, там располагается исторический музей.

Северную часть Бас-Тера украшает здание католического собора, сооруженного в 1877 году. Там же находится улица св. Франсуа. Как утверждают справочники, это деловой центр города, его жизненно важная артерия. «Деловой центр» представлял собой пустынную небольшую улочку, тишину которой нарушило лишь ленивое тявканье одинокой старой дворняжки, чей покой я видимо, нарушил.

Немного поплутав по «неделовым» улицам, я вскоре оказался на площади, где должна была начать свое шествие карнавальная процессия. Сюда уже стекались многочисленные танцевальные группы, прибывшие с разных концов острова. Сколько групп — столько и типов национальных креольских костюмов, цветовая гармония которых была под стать ярким краскам тропической природы острова.

Я разговорился с одним из участников карнавала. Невысокого роста парнишка лет семнадцати охотно отвечал на мои вопросы.

— Это уже мой восьмой карнавал,— говорит Рене.— Когда я участвовал в первом карнавале, был еще совсем мальчишкой, а сейчас заканчиваю лицей. Кто придумал этот карнавальный костюм? Конечно, здесь есть и доля моей фантазии, но одеяние вовсе не произвольное. Нас здесь группа в сорок человек, и все мы одеты одинаково. За месяц до карнавала мы устроили конкурс среди ребят нашего лицея на лучший костюм. Жюри выбрало лучшую работу, а потом мы все вместе — и юноши и девушки — кроили ткани, шили...

— А танцы,— спрашиваю я,— откуда идет их история?

— Ну знаете,—смеется Рене, — наши танцы родились на всех континентах. Кое-что осталось от карибов, негры-рабы привезли на остров танцы африканских племен. Плюс, конечно, национальная танцевальная культура Франции, влияние наших соседей из Латинской Америки. Вот и получились гваделупские танцы, в том числе широко известный «бигини», который вы увидите и на сегодняшнем карнавале...

Я с удивлением замечаю, что в карнавальной процессии собираются принять участие и малыши — мальчишки и девчонки пяти-шести лет. Один из них дирижирует маленькой тросточкой, периодически постукивая ею по большой глиняной плошке, подвешенной на широком кожаном ремне. Широкополая соломенная шляпа надвинута на глаза и, кажется, совсем скрывает мальчугана от окружающего мира.

По обычаю, в два часа пополудни процессия ряженых отправляется в обход Бас-Тера, начиная с самой высокой площади города (именно с самой высокой: Бас-Тер расположен на холмах, и площади, как и улицы, здесь делятся на «высокие» и «низкие»). Постепенно спускаясь — со многими остановками — к набережной, процессия заканчивает свой путь на площади Ратуши, которая расположена неподалеку от порта.

Карнавал начинается. Танцоры приходят в движение. У каждой группы свой ритм, свой шаг. Танцы сопровождаются гортанными напевами, равномерным гулом барабанов, щелканьем, стуком, звучат самые неожиданные «музыкальные» инструменты — от простой консервной банки до морской раковины.

Проходит час, темп карнавала все нарастает. Бисеринки пота выступают на темной коже танцоров, грудь их учащенно вздымается, но глаза блестят задорно, все громче пение, все сильнее бьют барабаны. Кажется, что дрожит земля, что весь маленький и тихий до этого Бас-Тер пустился в пляс. Но вот мы на берегу, музыка стихает. Последние гаснущие звуки карнавальной процессии сливаются с мерным рокотом океанского прибоя.

После захода солнца участники карнавала вновь выйдут на улицы, чтобы до утра веселить жителей и гостей острова нескончаемыми плясками и музыкальными представлениями.

Карнавал продолжался, карнавал пел, танцевал, а мне предстояло удалиться от шума и смеха, чтобы встретиться в порту с рабочими, которые так дружелюбно приветствовали утром наш корабль. Выяснилось, что многие из них коммунисты, они представляют самую крупную первичную организацию Гваделупской коммунистической партии (ГКП) в Бас-Тере — организацию портовых рабочих и служащих. Естественно, сначала речь зашла о веселом празднике, царившем на улицах города, а потом разговор переключился на серьезные темы, волнующие людей.

Арно, крепкий плечистый мулат лет двадцати трех, заместитель секретаря партийной организации, с иронией заметил, что если бы в карнавале приняли участие только безработные города, то на улицах народу было бы не меньше, чем сегодня. Эта мрачная шутка не преувеличение. В Бас-Тере безработицей охвачена примерно треть активного населения. Такое же бедственное положение сложилось на всем острове. Пусть это сезонная безработица. Но те четыре-пять месяцев (а то и меньше) в году, когда длится сельскохозяйственный сезон, не обеспечивают достаточным заработком временных рабочих и членов их семей. Отсюда — рост преступности и наркомании среди людей, отчаявшихся найти работу. Французская администрация из-за боязни социального взрыва официально — с 1961 года — поощряет политику эмиграции: около трех тысяч человек ежегодно покидают остров и оседают в метрополии, где хватает и своих безработных.

— Вы видели нашу землю,— вступает в разговор другой рабочий.— Покрытые лесами горы, луга, подступающие к самому городу. Сколько людей могла бы прокормить она! Но продовольствие мы в основном ввозим из Франции. Колонии как таковой давно нет, она превратилась в «заморский департамент», однако колониальный подход к Гваделупе, колониальная слепота, мешающая там, в Европе, увидеть наши проблемы,— все это осталось...

Отгремит карнавал, веселье стихнет, и через несколько дней в рабочей среде Бас-Тера воцарится иное настроение. Наступит 14 февраля — годовщина расстрела в Моле, маленьком местечке на восточном побережье острова. Там в будничный февральский день 1952 года был открыт огонь по мирным демонстрантам, которые вышли на улицы, чтобы заявить протест против колониальной политики властей. Теперь 14 февраля на Гваделупе — это не только день памяти павших, это еще и день, когда патриоты острова клянутся быть верными заветам борьбы против социальной несправедливости и угнетения.

Порт любого морского города — будь то миллионный Марсель или двадцатитысячный Бас-Тер — это сложное хозяйство. Ритм порта отражает ритм жизни страны, свидетельствует о состоянии экономики. Портовики Бас-Тера с особой остротой ощущают в своей каждодневной практике деградацию хозяйственной жизни острова. Сахар издавна был одной из главных доходных статей экспорта Гваделупы. В течение десятилетий докеры грузили и отправляли за океан большие партии этого продукта. Но в последние годы все меньше судов с сахаром на борту отходят от пирсов Бас-Тера. Французские монополии во имя сохранения сверхприбылей предпочитают свертывать производство в этой отрасли. Если в 50-е годы на душу населения Гваделупы приходилась тонна производимого сахара, то в 1981 году — в четыре раза меньше. В 1980 году самый современный завод на острове по переработке сахара был пущен на металлолом, значительно сократилась продукция четырех уцелевших предприятий.

Сложные проблемы стоят перед Гваделупой. Но решить их можно. Действенную программу выхода из кризиса предлагает Гваделупская коммунистическая партия. В основе программы лежит борьба за социализм.

— Продвижение к социализму обязательно имеет определенные этапы, рамки которых необходимо очертить с учетом конкретных условий, с учетом конкретной страны,— подчеркивает Генеральный секретарь Гваделупской компартии Ги Данент.— Содержание нынешнего этапа состоит в установлении такой политической власти, которая управляла бы делами общества под контролем народа и начала бы осуществление неотъемлемого права гваделупцев на самоопределение.

Вечером, когда закатное солнце опускалось в воды Карибского моря, я прощался с портовыми рабочими Бас-Тера.

— Наш карнавал — это, конечно, красиво,— говорил Арно.— И мы очень рады, что вы захватили кусочек этого веселого праздника. Но разве сравнится танцевальное шествие по Бас-Теру с тем, что я видел в Гаване на фестивале молодежи и студентов! Ах, когда фестиваль выкатился на набережную Малекон,— вот это было зрелище!

— Вы разве приезжали в Гавану в 1978 году? — удивился я.

— Конечно,— с гордостью ответил Арно.— Нас, гваделупцев, было там совсем немного. Но разве в числе дело? Главное — единство помыслов и устремлений молодежи разных стран и континентов, чувство товарищества, которое нас охватывало тогда, ощущение, что прогрессивная молодежь, когда она вместе, способна на многое — прежде всего способна бороться за мир, способна отстоять его. А в принципе до Кубы от нас — рукой подать, каких-нибудь две — две с половиной тысячи километров...

В тот день ни я, ни Арно еще не знали, что следующий Всемирный фестиваль молодежи и студентов состоится в Москве, решение о его проведении было принято через много месяцев после возвращения нашего судна домой.

Кто знает, не исключено, что Арно снова попадет в фестивальную делегацию, и тогда я встречу его в Москве — через год, на XII Всемирном. Может быть, я сам найду его, может быть, мы случайно встретимся в толпе. И первое, что он скажет:

— Помнишь карнавал в Бас-Тере?