Шер - печали и радости

Шер — Шерилин Саркисян Ля Пьер— родилась 20 мая 1946 года в Калифорнии в бедной семье. Ее мать, неудачливая актриса, работала на подпевках. Восемь раз она пыталась устроить свое счастье, но до поры безуспешно. Трижды она выходила замуж за отца Шер — фермера-армянина, и трижды разводилась с ним. В конце концов они расстались еще до рождения дочери.

 

 

Шер познакомилась с отцом только в 11 лет. Когда в середине 80-х он умер, она сказала: "Наверное, мне жаль, но трудно тосковать о том, кого не знаешь".

Семья бедствовала, пока не нашелся-таки приличный джентльмен — вице-президент небольшого банка, который смог предложить матери Шер и ее двум дочерям достойную жизнь. Шер любила его, но ее характер — сказывалась горячая индейско-армянская кровь — никак не вязался с ролью благовоспитанной школьницы. Училась она плохо, зато обожала кино, тащилась от рок-звезд и в конце концов в 16 лет бросила школу и сбежала в Лос-Анджелес брать уроки актерского мастерства.

Там она очень скоро познакомилась с Сонни Боно — 28-летним продюсером, сочинявшим песенки. "Когда я его увидела первый раз — это было в кафе, — у меня все поплыло перед глазами", — любит рассказывать Шер. Она влюбилась, а Сонни сразу разглядел ее талант и, главное, индивидуальность, помноженную на сумасшедшее честолюбие.

Она не была похожа на американский идеал, и это страшно ее огорчало. "Я ни в чем не уверена потому... Потому, что из зеркала на меня никогда не взглянет голубоглазая блондинка, которой мне всегда хотелось быть", — до сих пор иногда сетует она. Пластическая хирургия пришла на помощь потом, когда Шер уже поняла, что образ, данный ей природой, не стоит менять (хотя можно до бесконечности совершенствовать), в юности же ей оставалось только играть на том, что есть: она была дылда, с лошадиным лицом, смуглая, с копной длинных черных волос. Цыганщина должна была стать модной у поколения хиппи. Именно это почувствовал Сонни.

Сначала они были просто друзьями, хотя она была абсолютно без ума от него, и они как друзья даже вместе снимали квартиру. Шер врала матери, что живет с подругой, и поэтому при каждом ее неожиданном появлении выбрасывала вещи Сонни в окно. Когда Джорджия узнала правду, было уже поздно: они не только жили, но и пели вместе. Все вышло случайно: Шер так нервничала во время первой записи, что настояла, чтобы Сонни подпевал ей. Дуэт получился неожиданно успешным.


Союз принес обоим известность — они записали несколько хитов, в том числе такой, как I Got You Babe — ода двух хиппи (сами они обходились без штампов почти до появления дочери), — и ребенка, Чэстити. Имя, означающее в переводе "целомудрие", было взято из названия фильма, который Сонни снял на свои деньги. Это стало неудачей, они потеряли все, что заработали на эстраде. Потом снова пришла удача — шоу "Час комедии с Сонни и Шер".

Счастливая пара каждую неделю шутила в эфире, но за кулисами оставалось все меньше веселья. Шер уже не могла переносить автократии мужа. Сонни к тому же начал погуливать. Она попробовала вырваться — разразился скандал, таблоиды радостно публиковали грязь, которая после разрыва полилась рекой. "Я никогда не была так одинока, как в браке с Сонни", — скажет она потом.


Шер вскоре вышла замуж за рок-звезду Грега Олмана, но через десять дней после свадьбы уже заговорила о разводе. Грег был наркоманом, и ей не удалось помочь ему избавиться от пагубной страсти. Впрочем, несколько лет они все-таки прожили вместе, родился сын — Илайджа, унаследовавший от родителей редкую музыкальность. В 16 лет он стал гитаристом в группе своей матери.

Шер была беременна Илайджей, когда в ее жизни снова проявился Сонни. Его собственный теле- проект оказался неудачным, он предлагал возобновить шоу. Шер согласилась.

Говорят, самое первое чувство — самое сильное.

В случае с Шер так, похоже, и было, что бы она ни говорила по этому поводу. Сонни был не просто первым, а главным из ее мужчин. Еще бы, он ее открыл, научил, как стать звездой, помог найти собственный образ. Такое не забывается. Когда два года назад Сонни, давно остепенившийся конгрессмен, погиб — несчастный случай в горах, Шер страшно переживала. На похоронах она открыто рыдала, потом впала в депрессию.

Чтобы вернуться к жизни, ей понадобился год. Она снялась в фильме "Чай с Муссолини", выпустила сингл Believe, потеснивший с верхней строки в чартах всех остальных фаворитов. Она выкарабкалась. Сама, без помощи мужчин. С ними у нее в последнее время не складывается.

В разное время Шер встречалась с рокерами Джином Симмонсом из Kiss, Лесом Дюдеком и Джоном Бон Джови, Вэлом Килмером и его агентом Джошем Доненом (тут дело чуть не дошло до женитьбы), еще несколькими музыкантами и артистами. Чем старше она становилась, тем моложе были ее избранники. Апофеозом стал булочник Роб Каммилетти ("самое красиво лицо, которое я когда-нибудь видела"), на 18 лет моложе нее. Шер была без ума от него, а он в конце концов сбежал, не выдержав испытания публичностью.

Чем дальше, тем меньше было сильных чувств, да и вообще мужчин в ее жизни. А Чэстити пошла еще дальше — отказалась от традиционной ориентации. Шер даже стала посещать собрания ассоциации "Родители и друзья гомосексуалистов и лесбиянок", чтобы пережить этот удар достойно.


Со своим собственным одиночеством Шер тоже пришлось смириться и даже найти в нем плюсы. "Не надо чистить зубы перед сном, можно не брить ноги, сидеть дома ничего не делая, и никто не отнимает пульт телевизора, — так она описывает прелести одинокой жизни. — Я не умру, если рядом не будет мужчины, но мне нравится, когда есть кто-то, кого можно целовать и обнимать".

Она надеется на будущие страсти. И не скрывает, что предпочитает мужчин молодых, горячих, простых парней с улицы. Только будущее со временем становится короче и короче, ведь 20 мая Шер исполнится уже 54.

"Я была бедной и богатой, и знаю, что богатой быть лучше, — говорит она. — Мне было 40. Теперь за 50, и я точно знаю, что быть сорокалетней лучше. Меня пугает, что наступит день, когда придет климакс. Я проснусь старой брюзгой и... мне не захочется поехать в Диснейленд. У меня есть мечта — никогда не стареть. Поэтому я и извожу себя упражнениями".


Ее сопротивление возрасту достойно самого искреннего восхищения. Два часа в день она непременно проводит в спортзале. Воскресенье выходной. Занимается на тренажерах, с гантелями, любит степ, танцует и плавает. Ее домашний спортзал оснащен не хуже какого-нибудь приличного фитнесс-клуба. Кстати, Шер даже выпустила два курса видеофитнесса для своих поклонников.

Молва приписывает ей с десяток разнообразных пластических операций, хотя сама Шер утверждает, что прибегала к помощи хирургов всего дважды: первый раз после того, как увидела свой нос на телеэкране. И еще раз после рождения второго ребенка, когда с помощью медицины решила приподнять грудь. Ну, и еще выпрямляла зубы с помощью брекетов.

"Если даже я захочу переставить лицо на затылок, то это мое лицо — что хочу, то и делаю. И никому нет до этого дела", — заявляет она и поступает соответственно. Например, вся обкололась татуировками. Первая — бабочка — появилась как знак освобождения от Сонни. Есть еще лилия на правом боку пониже талии, хризантема на лодыжке, расколотый бриллиант на правом плече, черная хризантема на лобке и последняя — браслет из крестов и сердец — на левой руке. Теперь, Шер начала их понемножку сводить, раз в месяц по процедуре, дорогой и болезненной.


Такая же важная, как лицо или татуировки, часть ее образа — одежда. Всегда вызывающе сексуальная и откровенная. Одно из самых знаменитых ее платьев, например, состояло из прозрачной ткани и нескольких бусин, по возможности прикрывавших то, что принято прикрывать. Этот туалет для оскаровской церемонии было сшит Бобом Мэки, который с тех пор придумывает для Шер все эти прозрачные велосипедные шорты, подобие боди с чулками и прочие концертные штуки. Впрочем, Шер уверяет, что в жизни она минималистка (если говорить о минимуме ткани, то это правда) и всегда отлично чувствует себя в 501-х Levi`s. Увидев ее просторные гардеробные, в это не поверишь. Для обуви и одежды в доме Шер отведено по отдельной комнате.

"Знаете почему я трачу столько денег на одежду? Потому что в юности у меня ничего не было. Как-то раз мне даже пришлось идти в школу в туфлях, привязав подошву лентой, чтобы не отвалилась. Если я представляю себе бедность, то мысль о голоде меня не пугает. А вот об отсутствии нарядов — да, — откровенничает она. — Я до смерти боюсь бедности. Это что-то вроде паранойи, которая бывает у толстушек, которым удается сильно похудеть. Но в душе они остаются толстыми. Так и со мной: я выросла в бедности и внутренне так это и не переросла".

Ее вилла в Беверли-Хиллз вызывающе роскошна: парк и бассейн, патио в аркаде, спальни, где кровати покрыты балдахинами, много современного искусства с каким-то индейским акцентом, дизайнерская мебель из кожи и меха.

А дверь в одной из комнат она, говорят, подпирает статуэткой "Оскара".