Борзая кошка

Гепард — самое быстрое наземное животное не только из ныне живущих, но, вероятно, и из всех когда-либо обитавших на нашей планете. Пятнистому спринтеру нужно не более 3—4 секунд, чтобы развить скорость до 90 км/ч. И это не предел его возможностей: зарегистрированный рекорд составляет более 110 км/ч. А ни одна из его жертв, даже ради спасения жизни, неспособна нестись быстрее, чем 70 км/ч. При таком явном преимуществе хищника совершенно непонятно, как вообще кому-то удается унести ноги.

 

 

Когда-то давно два самых «прогрессивных» семейства хищных зверей разделили между собой способы добывания пропитания. Псовые стали непревзойденными мастерами коллективной загонной охоты. Кошачьи предпочли охотиться поодиночке, бесшумно подкрадываясь к добыче или карауля ее в засаде, чтобы накрыть единственным точным броском. Если это не удается, то схватить напуганных антилоп или газелей практически невозможно. Единственный, кто с ними готов потягаться в скоростном беге, это гепард.

Несмотря на данные природой особенности, выделяющие его среди всех хищников, жизнь гепарда не так уж легка и безоблачна. Он отличается наименьшей физической мощью по сравнению с другими крупными кошками, населяющими саванны и пустыни Старого Света, — львом и леопардом или тигром (в Азии). И, чтобы не проиграть соревнование, ему нужно было уйти от прямой конкуренции с ними и занять такую экологическую нишу, которую не пришлось бы ни с кем делить. И гепард нашел ее: он — полуденный хищник, охотящийся в то время суток, когда все остальные плотоядные наименее активны. Конечно, эти ограничения не абсолютны, случается и гепарду охотиться в сумерках или ночью, а льву или леопарду — средь бела дня. И все же основная часть его вылазок происходит при ярком солнечном свете.

Но днем на открытой местности, а в других ландшафтах гепарды и не живут, даже самый осторожный и обладающий безупречной маскировкой хищник не может подобраться к пасущимся копытным на длину одного прыжка, а потом — предстоит погоня, и успех мероприятия всецело будет зависеть от расторопности травоядных и атлетических возможностей хищников. Гепарды с этой задачей справились: взяв за основу традиционную кошачью тактику, они ограничили решающий рывок несколькими десятками прыжков. Стремительный бег гепарда длится максимум секунд двадцать на дистанции не более 400 м. Подобный рывок требует от мышц такого расхода кислорода, который не может восполнить никакая работа сердца и легких. После него тело животного перегревается, а мускулы теряют эластичность. И если жертву не удается настичь на первых сотнях метров, охотник просто прекращает преследование. На первый взгляд этот рывок мало чем отличается от прыжка — тем более что гепард бежит галопом и чуть ли не половину всего времени погони проводит в воздухе. И все же именно бег сделал его таким, каким мы его знаем. Ради совершенства в беге «спринтер» пожертвовал семейной гордостью кошачьих — втягивающимися когтями, превратив это совершенное оружие в безобидные шипы для сцепления с почвой. Кстати, у новорожденных гепардов когти втягиваются и только на третьем месяце жизни утрачивают эту способность. Впрочем, особой надобности в орудиях захвата у этого животного нет: настигнув жертву, гепард делает ей передними лапами подсечку под задние ноги, и несчастная антилопа или газель кубарем летит через голову, а прежде, чем она успеет подняться, на ее горле смыкаются клыки охотника. В умерщвлении жертвы лапы никак не участвуют — они предназначены только для бега. Это заставило их вытянуться, превратив гепарда в самого длинноногого представителя семейства кошачьих.

Есть у него и еще одна анатомическая особенность, почти незаметная, но очень много определяющая в его жизни: у животного практически отсутствуют какие бы то ни было жировые отложения. Настоящие хищники никогда не бывают особо упитанными, но все же даже такие великолепные бегуны, как волки или гиеновые собаки, откладывают в организме кое-какие накопления на черный день. Но спринтеру-рекордсмену пришлось избавиться от всех «лишних», не участвующих ежедневно в работе организма тканей. Это означает, что гепард не может позволить себе остаться голодным хотя бы несколько дней подряд. А для этого нужно, чтобы потенциальные жертвы всегда были рядом. Так оно и получалось в африканской саванне, где паслись миллионные стада копытных. Но сейчас даже в Африке былое изобилие встречается в основном в заповедниках, на остальных землях саванну сменили поля, а антилоп и газелей — домашний скот. Соответственно и гепардов во всей Африке осталось около 12,5 тысячи, и почти все они живут в национальных парках. В Азии же «борзых кошек» не осталось практически вовсе: уже в ХХ веке они исчезли в Индии, Афганистане, Средней Азии, арабских странах. Возможно, небольшая популяция зверей (по самым оптимистичным оценкам, не более 250) сохранилась в малолюдных районах Ирана. Главные причины — сокращение численности диких копытных и преследование со стороны человека.

Отсутствие жировой «страховки» налагает на гепарда и другое ограничение: он не может позволить себе быть раненым или покалеченным. Любая серьезная травма для него, скорее всего, будет смертельной. Поэтому гепарды практически не охотятся на животных, способных оказать сопротивление, например на гну или зебр, и никогда не защищают свою добычу, если на нее претендует другой хищник — леопард, гиена, гиеновые собаки. Вообще-то это тактика всех одиночных охотников: лучше без боя уступить наглому вымогательству, чем вступать в схватку с грабителями, рискуя получить роковое увечье. Леопарды тоже платят постыдную дань гиенам, но они хотя бы могут попытаться втащить добычу на дерево. У гепарда нет и этой возможности: с такими когтями, как у него, лазить по деревьям довольно проблематично.

Впрочем, туши жертв — не самое главное, что хотели бы спрятать гепарды от других охотников. В конце концов, добыть новую антилопу взамен отнятой в самом деле не так уж трудно (у гепарда результативной бывает почти половина всех охот, в то время как, например, у льва — примерно одна из десяти). Но встреча с мародером — смертельная угроза для детенышей: они ждут занятую охотой мать посреди саванны, защищенные лишь неровностями почвы да собственной неподвижностью. И всякий наткнувшийся на них хищник обязательно их убьет — даже не от голода, а просто потому, что таков порядок. Уничтожение выводков друг друга — обычное дело во взаимоотношениях видов-конкурентов, но гепарды слабее всех своих основных врагов, хуже вооружены и потому страдают больше всех. Несмотря на то что самки гепарда заботливые и самоотверженные матери, две трети котят не доживают до двух лет.

Общее правило зоологии гласит: полосатость и пятнистость — признаки древние и часто сохраняются у детенышей, даже если взрослые формы их утратили. В том же семействе кошачьих это демонстрируют львы, носящие в детстве пятнистые шубки, которые по мере взросления их обладателей приобретают ровный сероватожелтый окрас. Но у гепарда и тут все наоборот: дети пятнистого бегуна родятся окрашенными однотонно. Зато на их шее и прилегающей части спины топорщится забавная грива, от которой у взрослых остается только легкое напоминание.

Детеныши (их в помете бывает до восьми, но обычно один-четыре) сначала растут на молоке. Потом мать начинает приносить им убитую дичь. Потом живую — зайцев и детенышей мелких антилоп, выпуская их перед котятами, которые должны самостоятельно поймать и убить жертву. Примерно в полгода котята идут вместе с матерью на охоту. Это единственный случай, когда в природе можно увидеть целую стаю гепардов, если, конечно, самке удалось сохранить весь выводок: размером и окраской молодые уже не отличаются от взрослых. На самом деле взрослыми они будут годам к трем, хотя уже к полутора годам отделятся от матери.

В противоположность другим кошкам гепард, даже будучи пойман взрослым, быстро приручался. Но вот размножаться в неволе он долгое время отказывался.

Легендарный индийский правитель XVI века Акбар был страстным любителем охоты с гепардами: число одновременно живших при его дворе «борзых кошек» доходило до тысячи, а всего через его руки прошло около 9 тысяч зверей. И за все это время лишь один раз пара царских гепардов принесла потомство — хотя все питомцы падишаха Акбара отлично себя чувствовали, прекрасно ладили с людьми и не были стеснены ни в чем. Постоянный отлов вольных гепардов для нужд вельможных охотников много веков был одной из причин сокращения численности зверя. Однако в середине прошлого века люди все-таки научились разводить гепардов, и сегодня мечта Акбара стала реальностью во многих зоопарках мира и центрах репродукции. Один только южноафриканский центр «Де Вильдт» с 1971 года вырастил около 500 гепардов, после чего это животное было исключено из Красной книги ЮАР. Дальнейшая судьба длинноногой кошки зависит от того, оставит ли человек ей место для жизни за пределами вольер.