Август. Внутренняя политика

Придя к власти, Август установил тот режим, который отвечал как назревшим общественно-политическим потребностям, так и традиционным социально-психологическим характеристикам римского общества. Гражданские войны показали полную неспособность традиционной римской системы, так называемого республиканского строя, обеспечить в государстве мир и стабильность. Режим, созданный Августом, принес и то, и другое. Мир! Это слово было у всех на устах.

 

 

Мир прославляли (Августов мир), его берегли как зеницу ока, ему воздвигали алтари. Когда Август возвратился из Испании в Рим, по решению сената на Марсовом поле был воздвигнут алтарь мира; он был заложен 4 июля 13 г. до н. э. и освящен 30 января 9 г. до н. э. Август ставил себе в особую заслугу тот факт, что при нем храм Януса запирался трижды в знак того, что по всей Римской державе царит мир, тогда как до него за всю историю Рима только дважды. Установление мира, прежде всего гражданского мира, прочные гарантии мира обеспечили Августу широкую поддержку всех слоев римского общества. И в то же время монархия не должна была быть монархией. Август удовлетворил и это требование. Монархия? Да нет же, восстановление свободы в государстве, угнетенном господством партии, восстановление древних и старинных римских порядков и обычаев, а что до власти Августа, то ведь это — власть первого в сенате, первого гражданина, его авторитет, его магистратские полномочия... Люди всегда охотно верят в то, во что они хотят верить.
Во внутренней жизни Римского государства Август столкнулся со сложными проблемами.
Прежде всего следовало навести и поддерживать элементарный порядок, разрушенный Гражданскими войнами. По Италии среди бела дня при оружии бродили разбойники; на полях и дорогах хватали свободных и рабов и заключали их в эргастулы, принадлежавшие владельцам сельских поместий; создавались новые коллегии — фактически разбойничьи шайки. Август принял решительные меры; он приказал расставить в удобных местах караулы, произвести ревизию эргастулов и распустить коллегии, кроме законных и существовавших издревле. Умиротворению общества должны были содействовать и уничтожение списков должников казне, и уступка спорных казенных участков в Риме их держателям, и прекращение затянувшихся судебных процессов.
Август всячески демонстрировал стремление поднять престиж римского гражданства и чрезвычайно скупо его давал, хотя исключения, как можно было видеть, все же были; даже своей жене Ливии и пасынку, будущему императору Тиберию, он отказывал в их ходатайствах. Он добивался, чтобы римляне носили древнюю римскую одежду — тогу. Все эти поступки могут быть поняты только в рамках политики, направленной на консолидацию коллектива римских граждан.
Конечно, сенат, с которым Августу пришлось иметь дело, был уже далеко не тем сенатом, в котором гремели речи Фабия Кунктатора или Катона Старшего, и даже не тем, в котором подвизался и на который возлагал свои надежды Цицерон. Император был одним из председательствующих в сенате, и сенат действовал в полном соответствии с его волей — так было при императоре Веспасиане, и так было, конечно, и при Августе. Долголетние Гражданские войны, проскрипции и другие проявления массового террора научили сенаторов подобострастию и смиренной покорности. К тому же в сенате оказалось много ставленников триумвиров, в том числе людей незнатного и неримского происхождения, включая выходцев из социальных низов и даже бывших вольноотпущенников. За их счет численность сената резко возросла; всего сенаторов было больше 1000 человек. Многие республикански настроенные сенаторы в ходе войн и репрессий были уничтожены.
И все же слишком свежи были воспоминания о той решающей роли, которую сенат играл в жизни римского общества, слишком отчетливо сенаторы помнили в Августе равного себе, говоря словами поэта, или даже сына сенатора Гая Октавия, внука толстосума-всадника из заштатного города Велитры, да и в сенате еще оставались люди, тесно связанные и с республиканцами, и со сторонниками Антония; от них можно было ожидать скрытой, а то и явной оппозиции. Хотя сенат покорно вотировал все, что требовал Август, опасность оставалась, и не раз, и не два злобное ворчание выплескивалось наружу.
Так, при обсуждении законов против прелюбодеяний (18 г. до н. э.) сенаторы посмели поинтересоваться, как сам Август воспитывает своих детей; Август в ответ вынужден был долго распространяться об идеальных нравах, будто бы царящих в его семье, что как небо от земли, было далеко от реальности. В другой раз при аналогичных обстоятельствах ему был задан вопрос: что нужно сделать с гражданином, если он был любовником замужней женщины, а потом увел ее от мужа. В вопросе описывались похождения самого Августа, и последний мог только сказать, что во время Гражданских войн совершалось много ужасных вещей, которые нужно забыть и в будущем не допускать. На заседаниях сената иногда возникали бурные прения и перепалки, приводившие Августа в раздражение. Он был вынужден выслушивать реплики вроде: «Я не понял», «Я бы возразил тебе, если бы было возможно» и даже «Сенаторам должно позволить свободно говорить о государственных делах».
По рукам у сенаторов ходили всякого рода подметные листки и пасквили, направленные против Августа. Один из них, распространившийся в 6 г. до н. э., призывал, по-видимому, к восстанию. В 12 г. до н. э. в Риме и других местах было предписано сжечь враждебные правительству памфлеты, а авторов — в своем большинстве выходцев из римской знати — наказать. Но драконовские меры не помогали, и Август в конце концов махнул рукой. Он не опровергал подобные выступления, не разыскивал их авторов; единственная мера, которую он избрал, — проведение расследования о тех, кто под чужим именем издает позорящие кого-либо сочинения.
Случались и другие демонстрации. Так, в 4 г. до н. э. римский квестор в Африке Гай Ливиней Галл выпустил монеты от имени и с изображением проконсула Африки Фабия Максима, не упомянув об императоре, и Август это проглотил.
Иногда оппозиция принимала более серьезные формы. В 23 г. до н. э. был составлен заговор против Августа. во главе которого стояли Фанний Цепион, бывший легат Кассия, т. е. человек республиканских убеждений, и Варрон Мурена, родственник Мецената, друга Августа. В 4 г. н. э. составился еще один заговор во главе с Корнелием Цинной, племянником Гнея Помпея. В заговоре участвовал и Эмилий Павел, муж внучки Августа Юлии. Август отвечал на заговоры свирепыми казнями; избежал ее только Цинна. Светоний говорит и о других заговорах с целью убить Августа. Не случайно, желая иметь сенаторов постоянно перед глазами и не допустить, чтобы они организовывали волнения в провинциях, Август запретил сенаторам покидать Италию; без его разрешения могли посещать Сицилию и Нарбоннскую Галлию только те, кто имел там имения.
Август, разумеется, делал все, чтобы привлечь сенаторов на свою сторону. Он объявил, что сжег всю переписку Антония; правда, кое-какие письма он все же припрятал на случай надобности. Он оказывал денежную помощь тем, кто по недостатку средств не мог выполнять обязанности магистратов и кассировал долги государственной казне. Более того, этим эдиктом он отменил все мероприятия, проводившиеся до его шестого консульства, т. е. до 28 г. до н. э.; результатом была отмена всех решений второго триумвирата, поскольку их еще можно было отменить. Август увеличил число патрицианских семей, щедро давая патрицианское звание старинным плебейским родам — Кальпурниям, Клавдиям Марцеллам, Домициям, Юниям Силанам — и некоторым из тех, кто пробился в знать снизу. Он назначал сенаторов на высшие государственные посты.
Вообще Август всячески старался продемонстрировать свою лояльность и терпимость. Так, известный историк Тит Ливии весьма сочувственно отнесся в своем сочинении к Гнею Помпею, противнику Цезаря, и Август называл его помпеянцем, что, однако, Ливию не повредило; положительные отзывы о республиканцах (Азиний Поллион, Мессала Корвин) также выслушивались терпимо. В 23 г. до н. э. Август предложил выбрать консулом Луция Секстия — друга и сподвижника Брута. Во все этом, конечно, легко увидеть примирительные жесты в сторону аристократии, в том числе и республиканской аристократии. В риторских школах практиковались декламации на республиканские темы и с осуждением тирании. Светоний говорит о многочисленных случаях, когда Август даровал своим противникам прощение и безопасность и даже первые места в государстве. Некий Юний Новат, распространявший порочащие Августа сочинения, отделался денежным штрафом, а Кассий Патавин, угрожавший на пиру его заколоть, — изгнанием. Эмилию Элиану из Кордовы вменялись в вину дурные отзывы об Августе; последний сказал обвинителю: «Я желал бы, чтобы ты мне это доказал, а уж я покажу Эмилиану, что и у меня есть язык: я еще больше наговорил бы о нем». По Риму распространялось много таких рассказов о его доброте, обходительности и милосердии. Все это должно было изгладить память о свирепом триумвире, беспощадно уничтожавшем врагов, недоступном жалости и состраданию.
Особую заботу Август проявлял о престиже сенаторского сословия. Среди мер этого рода следует отметить установление для сенаторов имущественного ценза в размере 1 млн сестерций, причем это решение Август использовал в политических целях: оппозиционеров он беспощадно удалял из сената, а своим сторонникам оказывал в случае необходимости материальную помощь. Рассказывали, что когда он уплатил долг одного сенатора без всякой просьбы со стороны последнего, тот написал ему: «А я ничего не получу?». Пурпурные мантии было разрешено надевать только сенаторам и магистратам. Сенаторам и всадникам должны были предоставляться в театрах почетные места. В 18 г. до н. э. был принят закон, запрещавший сенаторам и их потомкам жениться на вольноотпущенницах; тогда же сенаторам было запрещено принимать участие в гладиаторских боях.
Однако эти и им подобные шаги были далеко не достаточными. Как мы видели только что, Август оказался перед необходимостью заботиться о том, чтобы в сенаторском корпусе было как можно меньше явных и скрытых оппозиционеров; для этой цели использовался, как сказано, закон о сенаторском имущественном цензе. Действовал Август и более откровенными методами.
Уже в 29 г. до н. э. он произвел чистку сената. Он предложил сенаторам «быть себе самим» судьями и тем, чье происхождение и образ жизни не соответствовали сенаторскому положению, покинуть сенат, причем их имена должны были быть скрыты от публики, они бы не утратили внешних признаков сенаторского звания. Конечно, и происхождение, и образ жизни — это были только предлоги; но, как бы то ни было, совету последовали только 50 человек. Тогда Август принудил уйти из сената еще 140 человек, и их имена были опубликованы.
В 18 г. до н. э. состоялась вторая чистка сената. Обстановка была накалена; Август явился в сенат в доспехах и с мечом под одеждой; его окружали друзья, отличавшиеся незаурядной физической силой. В его дом сенаторов допускали только по одному и только после обыска. На этот раз была применена довольно сложная процедура. Август выбрал 30 человек, и каждый из них должен был письменно назвать пять сенаторов; из каждой пятерки по жребию выбирался один, и процедура повторялась. Никто не должен был вносить в список родственников. Август выразил недовольство, когда Марк Антистий Лабиеон, принадлежавший к республиканской оппозиции, известный юрист, внес в свой список Лепида, но услышал в ответ: «Каждый решает по-своему». Процедура затянулась или, что правдоподобнее (об этом говорит, в частности, эпизод с Лабиеном), давала для Августа неудовлетворительный результат. Пользуясь своими прерогативами цензора, Август ее прервал и оставшиеся места заполнил по своему усмотрению. В результате численность сената сократилась до 600 человек.
В 12 — 11 гг. до н. э. пересмотр списка сенаторов был повторен.
Среди сенаторов, сохранивших свои кресла, было много выходцев из различных уголков Италии, в том числе этрусков, самнитов и др., которые достигали в Риме высших постов. Они были всем обязаны Августу, и от них ждать оппозиции не приходилось.
В 15 г. до н. э. Август отнял у сената право чеканить золотые и серебряные монеты.
Снижение роли сената и республиканских магистратур имело своим последствием начавшийся абсентеизм. Сенаторы тяготились заседаниями; были аристократы — и не один! — не желавшие становиться сенаторами. В 12 г. до н. э. не хватало людей, чтобы избрать народных трибунов, и Август велел предложить кандидатов из всадников. В 5 г. н. э. не было никого, кто бы хотел стать эдилом, и пришлось их выбрать из квесторов и народных трибунов. Пока это были единичные случаи, но они уже были.
В своих официальных документах Август всегда считал необходимым подчеркнуть, что наряду с сенаторским сословием и народом титул «отца отечества» ему был преподнесен также и всадниками. Римское всадничество, из среды которого вышел и он сам, было чрезвычайно влиятельным сословием, своего рода аристократией второго ранга; это были ростовщики, землевладельцы, откупщики, военачальники, вообще деловые люди и все те, кто обладал более или менее значительным состоянием, но не делал карьеру магистрата и не входил в сенат. Август установил для всадников имущественный минимум в размере 400 тыс. сестерциев. Он провел пересмотр всаднического сословия, причем всадники должны были отчитаться о своем образе жизни и о своей деятельности. Наказывались, в частности, те из них, кто брал ссуды под низкий процент, а давал их под высокий. Всадники выбирали и главу сословия из семьи Августа, который (глава) носил титул «начальник юношества». Ежегодно устраивались парады, в которых участвовали всадники до 35 лет; позже они от парадов освобождались и сдавали в казну полученного ими государственного коня.
До известных пределов всадникам не были чужды оппозиционные настроения. Так, они протестовали против закона о браках. Дело было в театре. Август подозвал к себе детей Германика и убеждал собравшихся последовать в семейной жизни его примеру.
Однако в целом между императором и всадниками царили мир и согласие. Они покорно выполняли его волю; в свою очередь император назначал их на государственные должности (вплоть до претора); в их руках находился суд. Все это вполне естественно, коль скоро власть императора была опорой порядка и давала возможность спокойно наживать богатство и пользоваться им.
Политика Августа по отношению к римскому плебсу строилась как удовлетворение его наиболее примитивных потребностей в хлебе и зрелищах. Подводя итоги своей деятельности, Август заботливо перечисляет, когда и сколько раз он раздавал народу деньги. Уже по завещанию Цезаря он дал каждому плебею по 300 сестерциев (44 г. до н. э.); в свое пятое консульство (29 г. до н. э.) — по 400 сестерциев из военной добычи; десятое консульство (24 г. до н. э.) — также по 100 сестерциев; в одиннадцатое консульство (22 г. до н. э.) он двенадцать раз покупал хлеб для раздачи; в двенадцатый год своей трибунской власти (12 г. до н. э.) он еще раз дал по 400 сестерциев на человека. Эти средства получили не менее 250 тыс. человек. В восемнадцатый год трибунской власти и в двенадцатое консульство (5 г. до н. э.) он раздал по 60 денариев; их получили 320 тыс. человек. Ветеранам-колонистам в свое пятое консульство (29 г. до н. э.) Август дал из военной добычи по 1000 сестерциев; получателей было около 120 тыс. человек. В свое тринадцатое консульство (2 г. до н. э.) он раздал плебеям, получившим к тому же бесплатный хлеб из казны, по 60 денариев; получателей было больше 200 тыс. Кроме того, практиковались систематические раздачи хлеба, причем Август резко увеличил количество должностных лиц (кураторов), ведавших раздачами: сначала их было два, после 18 г. до н. э. их стало шесть, причем это были сенаторы высокого ранга. К концу его правления раздачами стали ведать императорские чиновники (префекты анноны) из всадников, в их распоряжении находился огромный персонал. Составлялись списки получателей, которым выдавались специальные тессеры (своего рода талоны), и раз в месяц на Марсовом поле или в портике Минуция в одной из 45 лавок люди получали причитавшийся им паек. Попытки Августа раздавать хлеб раз в четыре месяца встретили сопротивление, и он должен был уступить. Однако когда толпа потребовала вина, Август отвечал, что в Риме хороший водопровод.
Августу было очевидно деморализующее влияние хлебных раздач, и он носился с мыслью их вовсе прекратить, но хорошо понимал и другое: такая мера была бы слишком опасной для его правления.
Другим средством воздействовать на плебс Август считал, как сказано, организацию зрелищ. В уже не раз цитировавшемся документе он заботливо перечисляет их. В его правление восемь раз устраивались гладиаторские игры, в которых сражались около 10 тыс. человек. Три раза проводились состязания атлетов, 27 раз — иные зрелища. В консульство Гая Фурния и Гая Юния Силана (17 г. до н. э.) Август устроил столетние игры. Начиная с его тринадцатого консульства (2 г. до н. э.) ежегодно проводились игры в честь Марса Мстителя. Кроме этого, в цирке, на Форуме и в амфитеатре 23 раза устраивались травли диких зверей. Особенно сильное впечатление должен был произвести, конечно, морской бой, в котором участвовали более 3000 человек.
Своей цели Август несомненно достиг: на основы его власти плебс не посягал; волнения, имевшие место в Риме в 23 г. до н. э., показали это со всею определенностью. В тот год Август, как уже говорилось, отказался от консульства на следующий год и уехал из Рима. Консулом помимо Августа был известный республиканскими убеждениями Авл Теренций Варрон Мурена, а дополнительными консулами Луций Сестий и Луций Кальпурний Писон. Между тем в Италии начался голод, в Риме не хватало хлеба, появились болезни, многие погибли. В городе начались беспорядки. Народ окружил курию (место заседаний сената) и стал требовать, чтобы Августу была предоставлена власть диктатора, угрожая сжечь курию вместе с сенаторами. По призыву сената Август, находившийся в тот момент в Кампании, спешно вернулся в Рим. Он на коленях умолял народ не назначать его диктатором и после долгих уговоров согласился взять на себя снабжение Рима продовольствием на свои средства. Порядок был восстановлен и доставка хлеба тоже. Здесь все характерно: и бунтующий народ, и бессилие сенаторского правительства, и Август, отказывающийся от диктатуры, которую ему навязывают, и завершающий аккорд: Август в роли спасителя от голода и мора. Независимо от того, были эти события инспирированы или нет, лучшей демонстрации в свою пользу Август, конечно, придумать не мог.
В 5 г. до н. э. на Форуме случился пожар, и толковали о поджогах, совершенных неоплатными должниками. Они будто бы надеялись, что им кассируют долги, но если такие надежды и были, то из этого ничего не вышло.
Положение рабов в царствование Августа сколько-нибудь существенно не изменилось. Они по-прежнему считались собственностью своего господина, и последний имел над ними неограниченную власть. Для политики Августа в этом направлении характерно уже то, что он возвратил, как говорилось, 30 тыс. беглых рабов, захваченных им у Секста Помпея, их прежним владельцам; более того, войну с последними он даже называл рабской войной, приравнивая ее, таким образом, к восстанию Спартака. Не менее показательно и другое: Август не считал возможным вмешаться во взаимоотношения господ и рабов. Когда Фанний Цепион был осужден за заговор против Августа, его отец распял раба-доносчика и отпустил на свободу раба, помогавшего Фаннию; Август оставил это демонстративное поведение без последствий. Раб всадника Ведия Поллиона, известного тем, что он бросал хищным рыбам — муренам на растерзание живых рабов, разбив стеклянный кубок, представлявший тогда исключительную ценность, и зная, что его ждет, бросился к ногам Августа. Последний разбил еще и другие кубки, надеясь, что эта потеря заставит Поллиона пощадить раба. Потребовать от Поллиона не расправляться с рабом, а тем более прекратить свои жестокости, Август не считал возможным. Как известно, в Риме рабов на суде, даже в качестве свидетелей, допрашивали под пыткой. Август приказывал покупать таких рабов, чтобы их владельцы не понесли материального ущерба. Специальными законами правительство Августа регулировало в неблагоприятную для рабов сторону возможности и процедуру освобождения рабов. В 4 г. до н. э. был принят закон Сентия; он разрешал отпускать на волю рабов, не достигших 30 лет, только в присутствии пяти сенаторов и пяти всадников; освобождение раба не должно было наносить ущерба третьим лицам. Во 2 г. до н. э. вошел в силу еще один закон, ограничивавший отпуск рабов по завещанию (lex Fufia Caninia); тем самым ограждались имущественные интересы наследников. Характеризуя в общем виде законы Августа о рабах, Светоний пишет, что он ограничивал возможности освобождения рабов, воздвиг этому много препятствий, предусмотрев и количество, и положение, и состояние освобождаемых; в частности, рабы, побывавшие в оковах или под пыткой, не могли при выходе на свободу претендовать, как это обычно было в Риме, на получение римского гражданства.
В царствование Августа восстаний рабов в Риме не было, однако угроза со стороны рабов все время ощущалась. Среди обязанностей градоначальника первым было обуздание рабов. В 10 г. н. э. сенат подтвердил закон, по которому в случае насильственной смерти господина все рабы, находившиеся в доме, подлежали казни.
Рабы, образовывавшие фундамент римского общества, играли заметную роль в его хозяйственной жизни. Общая их масса непрерывно возрастала, и количество рабов в одних руках могло колебаться от нескольких человек до нескольких тысяч и даже десятков тысяч. Рабы трудились на полях и в имениях знатных и богатых вельмож, они были слугами в домах, часто воспитателями детей, но рабы и в особенности вольноотпущенники занимались и всякого рода ремеслами, ведя самостоятельное хозяйство, и даже торговлей, активно участвуя в деловой жизни. Иногда в их руках скапливались значительные состояния. Формально имущество рабов считалось собственностью их господина, однако фактически рабы могли им пользоваться по своему усмотрению. Сам Август использовал вольноотпущенников и особенно приближенных рабов в качестве чиновников и должностных лиц, выполнявших разного рода поручения, часто ответственные. Таким образом, и рабы, как и свободные, не представляли собой единой массы; их объединял статус несвободы, тот факт, что они были собственностью другого лица. Эту ситуацию Август не только не мог и не хотел менять; самая мысль о возможности каких-либо изменений в этом отношении, какого-то улучшения общественного положения рабов ему, по-видимому, просто не приходила в голову.
Август пришел к власти — ив этом заключалось его гениальное новаторство — как восстановитель доброго старого времени, традиционных старозаветных римских устоев, нравов, обычаев, всего того, что в Риме связывали с понятием mos maiorum — «обычай предков». Он отчетливо это сознавал, и в своих «Деяниях» так формулировал существо своей политики: «Новыми законами, [в] веденными по [мо]ей инициативе, [м]ногие примеры древних, забытые уже наш [им] век [ом], я вер[нул], и сам многих де[л при] меры, достойные подражания, потомкам передал». Такая линия соответствовала глубинным настроениям общества. Во время Гражданских войн оказались разрушенными фамильные связи, такие устои, по крайней мере теоретические, римской жизни, как fides — «верность», pietas — «благочестие», virtus — «мужество», которые искони должны были быть присущи доброму римлянину старого закала. Продажность, предательство, измена — таковы были болезни, поражавшие римское общество, и от Августа ожидали спасения от моральной деградации.
Этой своей цели Август собирался достичь, издавая законы о браке и о супружеской неверности. Закон об обязательных браках был введен, по-видимому. уже в 28 г. до н. э., потом отменен и восстановлен снова. Он касался сенаторов и всадников и обязывал всех мужчин до 60 лет и женщин до 50 лет вступить в брак; нарушители закона лишались права присутствовать на зрелищах и ограничивались в получении наследства по завещаниям. Позже бездетные были приравнены к не вступившим в брак. В 9 г. н. э. специальным законом были установлены некоторые различия между ними. Не вступившие в брак лишались права получать наследство, а бездетные, но состоящие в браке могли получить половину наследства. Для лиц, имевших троих детей, устанавливались льготы и преимущества.
Законы о прелюбодеяниях, принятые в 18 г. до н. э., определяли за них жестокие наказания. Женщина, виновная в этом преступлении, получала развод и отдавалась под суд, причем отец имел право убить свою дочь и ее любовника, а муж — убить любовника, если это был раб, вольноотпущенник семьи, гладиатор, артист и т. п.
Дела о прелюбодеяниях разбирались в государственных судах наряду с особо опасными преступлениями. В случае, если вина была доказана, женщина теряла половину приданого и треть имущества, а ее любовник — половину имущества; оба ссылались на острова. Если в течение полугода отец или муж не привлекали женщину к суду, муж мог быть сам отдан под суд в качестве сводника. Мужчины, уличенные во внебрачных связях, естественно, тоже подлежали наказанию.
Само собой разумеется, император настойчиво добивался, чтобы эти законы проводились в жизнь; во 2 г. до н. э. он, как увидим, применил их к своей дочери Юлии. Но в целом они были крайне непопулярны. Римляне, прежде всего римские аристократы, давно отвыкли от столь бесцеремонного вмешательства в личную жизнь; со времен знаменитой цензуры Катона Старшего в Риме ничего подобного не было. На заседаниях, где эти законы обсуждались, Августу пришлось выслушать неприятные вопросы, неприятные в особенности потому, что жизнь и самого Августа, и его семьи вовсе не была такой беспорочной, какая подобала бы творцу закона об обязательных браках, столь строгому и бескомпромиссному ревнителю нравственности. Всадники, как мы видели, протестовали. Пройдут годы, и подспудное общественное недовольство выплеснется в «Искусстве любви» Публия Овидия Назона. С Овидием, как увидим, Август расправился, в своей семье прибег к жестоким карам. Дело было слишком важным, чтобы ворчание, насмешки и даже кровные узы могли его остановить. Август твердо решил поставить на своем.
В том же 18 г. до н. э. Август издал закон против роскоши. Он, в частности, запрещал тратить на пиршества больше 400 сестерциев в обычный день, 800 — в праздничный день и 1000 — на свадьбу. Были и другие законы такого же рода.
Статья получена: www.world-history.ru