Карл IV Испанский и Годой

Мануэль ГодойВ последние годы перед вступлением на трон, будучи сильно ущемленными в своих политических возможностях, Карл и Мария Луиза пытались собрать вокруг себя третью, полностью зависящую от него партию. Этот «третий путь» и олицетворял собой Годой. За него и ухватился Карл IV в поисках верного сподвижника в «крестовом походе» во спасение французских Бурбонов. Выходец из очень обедневшей дворянской семьи, Годой был всего лишь членом гвардейского корпуса. С сентября 1788 года он примкнул к тесному кругу приближенных четы принца, став незаменимым другом и любовником будущей королевы.

 

 

Значение, которое часть историков долгое время придавала благоволению Марии Луизы к юному Годою в решении назначить его первым министром государства, отвлекало внимание от действительных причин, на которые, в частности, указывает в своей работе об этом фаворите Секо Серрано: после того как два других кандидата, Флоридабланка и Аранда, потерпели неудачу, Карл и Мария решили в пользу новой политики, которая бы больше не определялась старыми влиятельными кругами, но имела бы опору в них самих. В 1792 году Годой уже получил титул герцога Алькудия; кроме того, монархи наделили своего фаворита имуществом и доходами.
После назначения государственным министром Годой рьяно взялся за спасение жизни французской королевской семьи. Придерживаясь политики нейтралитета, он хватался за любую возможность, чтобы предотвратить вынесение Людовику XVI смертного приговора, не останавливаясь даже перед покупкой голосов. Но эта политика полностью провалилась.
Через несколько недель после казни Людовика XVI Конвент объявил Испании войну. Эта реакция Франции на постоянное вмешательство в ее внутренние дела и использование явной слабости бурбонской монархии в Испании окончательно разрушили иллюзии на возможный нейтралитет и толкнули Годоя в британские объятия. Война против Конвента изображалась как патриотический крестовый поход и могла рассчитывать на симпатию большей части населения и духовенства. Кроме того, известия о казни Людовика XVI, о терроре и объявлении войны совсем охладили пыл тех, кто поначалу симпатизировал французской революции. Однако поддержание военной эйфории оказалось делом затруднительным ввиду отсутствия успехов и — из-за необходимого напряжения и жертв — возросло недовольство, направленное против фаворита.
Приверженцы партии Аранды, и среди них выдающиеся военные, попытались воспользоваться этими настроениями и стали собирать вокруг себя разношерстных противников Годоя. Однако это привело Аранду к полному провалу. Он был вынужден оставить свой пост в Государственном совете и отправиться в ссылку, где вскоре скончался. Все же будущая оппозиция Годою уже обозначилась. Политические проблемы, экономические трудности и победы французов на других фронтах привели к тому, что начало мирных переговоров в октябре 1794 года стало выглядеть единственно разумной альтернативой. Подписанный в июле 1795 года Базельский мир вернул Испании потерянные пограничные районы. Правда, Мадрид уступил Франции колонию Санто-Доминго.
Все могло бы кончиться гораздо хуже, и двор воспользовался случаем, чтобы отпраздновать мир как большой триумф, причем Годой удостоился необычного титула «Князь мира». Впрочем, мир длился недолго: уже год спустя Испания заключила первый Сан-Ильдефонский договор с Францией и через несколько недель после этого вступила в катастрофическую войну с Англией, в результате которой было нарушено сообщение с колониями в Америке, что нанесло огромный урон испанской экономике.
Если результаты внешней политики Князя мира оставляли желать лучшего, достижения во внутриполитической сфере были намного убедительнее. Наследство реформистских традиций времен Карла III было усвоено администрацией, и даже Годой испытал на себе его влияние. Некоторые темы, обсуждавшиеся на первых кортесах правления Карла IV, — такие как, например, аграрные реформы — возникли вновь, равно как и другие, рожденные идеями Просвещения. Во время коротких периодов, когда внимание Годоя не было полностью занято внешними событиями, он проводил реформу высшего образования, поощрял ученых и поддерживал законодательные инициативы, которые могли модернизировать мануфактуры и сельское хозяйство. Известный «Доклад об аграрном законе» Ховельяноса был опубликован в 1795 году при поддержке всемогущего тогда фаворита.
Но его стиль жизни, пристрастие к роскоши и непотизм мало отвечали духу предшествующей эпохи и находили крайне мало симпатий у последних представителей Просвещения, хотя некоторых из них он вернул из ссылки и даже предоставил им важные должности в государственной администрации. Война против Англии и непопулярные, но необходимые меры в связи с ней значительно расширили круг его противников. В мае 1798 года он потерял пост государственного министра. Впрочем, дружбы королевской четы он не лишился. Карл IV снял его лишь под нажимом обстоятельств. Правда, некоторые историки придерживаются мнения, что между ним и королевской парой все же имело место определенное отчуждение. Однако оно не могло быть очень большим, так как Годой сохранил свой титул и владения и вскоре вновь появился на политической сцене.
Совсем не просто определить действительное участие Карла IV в тех событиях. О том, что разыгрывалось в покоях королевской четы, нам известно прежде всего из переписки между Марией Луизой и Годоем. Король вновь играл лишь вторую скрипку, хотя королева всегда говорит от имени обоих. Пост государственного министра получил Сааведра, который вместе с Ховельяносом и Уркихо принадлежал к главным реформистам, вновь привлеченных Годоем к управлению. Он сформировал «правительство просветителей», как называют его некоторые авторы.
Так же как при трех предшествующих правительствах, отношения с Францией составляли главную проблему, решение которой Карл IV передал своим министрам. Теперь вокруг нее вновь вспыхнула внутренняя борьба за влияние между различными направлениями, приведшая к свержению нового министра. И снова, как уже часто случалось в век Просвещения, дал о себе знать конфликт между традиционалистами и реформаторами. В результате событий в соседней стране и вследствие наличия третьей партии, партии сочувствующих революции, их позиция окрепла. Причины спора были унаследованы от предшествующей эпохи: регализм (т. е. королевские прерогативы в отношении церкви), янсенизм и экономические реформы. Но ныне правил не просвещенный властитель, а слабый монарх и чрезвычайно активная королева. К тому же имелся наполовину впавший в немилость фаворит, наносивший удары из-за угла, и весьма активная камарилья, в которой долгое время решающим влиянием пользовался Хосе Антонио Кабальеро, представлявший особо консервативные круги. Через короткое время Ховельянос и Сааведра исчезли со сцены. Причиной в обоих случаях были болезни, но также и растущее утомление ожесточенной внутренней борьбой. Уркихо был тверже и стойче, но через короткое время международное политическое положение вновь выдвинулось на первый план, отодвинув в сторону внутриполитические дела, и это завершило господство эпигонов Просвещения.

Статья получена: www.world-history.ru