А Нина прижмется лбом к холодному стеклу металлопластикового окна и удивится в который раз злости, охватывающей все ее естество при виде этой семейной идиллии.
А что изменится с приходом весны? Помчатся по лужам, сбросив с плеч дубленки, девицы. На свидания, конечно же, помчатся. Суки… А придет лето, и пляжи заполонят кучи загорелых тел, которые будут извиваться на белом песке, кувыркаться в воде, прыгать с мостиков в голубое небесное отражение…
Нина не была «страшной» или «уродливой». Она не была глупой или, как это принято называть, «несносной». Она была обычной. Она вбила себе в голову, что она – «обычная». Рассуждения о том, что «нет некрасивых, и что все по-своему красивы», воспринимались Ниной, как девизы, коими неудачники и отщепенцы подбадривают самих себя.
Если бы Нина верила людям, говорившим ей комплименты, она поняла бы, что со своей внешностью вполне может занимать третьи места в конкурсах красоты районного масштаба. Но Нина не верила. Она была убеждена, что уж если к ней кто-то подкатывает, то только из-за квартиры и ее евроремонта. Саму себя, как самодостаточный объект для подобных ухаживаний, Нина не воспринимала уже давно.
Когда-то, миллион лет назад, у нее был муж. Ей казалось, что она его любит. В то, что он любит ее, она не верила. Как можно любить такую? Ведь и в школе ее называли «шпалой» и «каланчой». Позже, в университете, Нина привыкла к тому, что, проходя мимо нее, студенты хихикают и перемигиваются. Она не думала, что студенты могут обсуждать новый фильм, идущий в кинотеатрах, или поведение преподавателя философии. Она была уверена, что насмехаются все эти удачливые и красивые именно над ней. Над «серой мышью», недостойной того, чтобы кто-нибудь из них обратил на нее свое внимание по-хорошему.
Нина не верила парням, когда они предлагали ей помощь с утра по дороге в университет.
- Давай сумочку, - предлагал кто-то чистым юным голосом.
- Зачем? – не понимала Нина.
- Помогу, - улыбался паренек-однокурсник.
- Справлюсь, - отвечала Нина и, резко отвернувшись, уходила, ускорив шаг, по направлению к ВУЗу.
Она знала, что над нею хотят пошутить. Рассказать потом друзьям и подругам, что, вот, мол, помог «этой дурочке», а она и расцвела. Нина видела такие вещи. Она видела всех насквозь…
Окончив университет с отличием, Нина отправилась устраиваться на работу. Она отклонила предложение отца поработать у него в фирме. Она знала, что он предлагает это лишь для того, чтобы она отказалась. Зачем ему каждый день ловить на себе сравнительные взгляды сослуживцев? «У Михаила Анатольевича ТАКАЯ дочь?!»
Ведь он – красавец. Потому и ушел от них. А она не взяла и сотую долю от его симпатичности. Взяла мамин ум и мамину серую внешность. Взяла ее застенчивость и неразговорчивость. И упрямство. Нина упрямо терпела нападки начальства (небось, к красавице так не цеплялись бы!), терпела смешливые взгляды директорской секретарши (ноги – от ушей, может и поулыбаться… имеет право…), и низкую зарплату (крокодилам так и платят). Она воспринимала за насмешку повышения по службе, она восприняла как шутку повышение зарплаты вдвое.
Спустя четыре года Нина уже ездила на машине и начала приводить в порядок квартиру, оставшуюся в наследство от бабушки. Тогда-то и появился тот, кто стал ей мужем. Она хотела, чтобы все было «как надо». Надо – замуж. В то, что ее можно полюбить за ее личные качества, она не верила уже давно. Ею можно заинтересоваться в разрезе того, что она – выгодная пассия. «Раньше ведь практиковалось приданое?» - думала Нина.
Она заработала приданое сама. Когда муж говорил ей ласковые слова, она усмехалась уголками губ. Когда целовал, напрягалась. Она смотрела на себя его глазами, не желая верить в то, что давно уже не является «каланчой» и «шпалой». Что давно канули в лету те времена, когда ей можно было сказать в порыве детской запальчивости и безапелляционности: «Уродина!»
Она была даже красива, но старое не давало ей вздохнуть полной грудью 2-го размера, не давало расслабиться в руках человека, которому, на самом деле, было плевать на ее деньги и положение. И он ушел. Ушел, так и не поняв ее. Он остался в полной уверенности, что она холодная, бесчувственная ледышка. Если бы только мог он заглянуть в ее мысли, тогда бы понял он, насколько она «бесчувственная». Нина не дала ему заглянуть. Не дала войти в ее святая святых – в ее ЗНАНИЕ о себе. В то, что она – «уродина», в то, что она «никому не нужна»…
…Рабочий день окончился еще час назад. В фирме все привыкли к тому, что Нина Михайловна задерживается на час, на два. Может и до полуночи просидеть. Нина потянулась, хрустнув суставами изящных рук, которые именовала в мыслях не иначе, как «палки». Она неспешно заперла сейф, попрощалась с охранником. Прогрела машину, поехала домой. По пути заскочила в маркет, купила себе на ужин какую-то «чепуху по-французски».
Оставив машину на стоянке возле дома, опять-таки неспешно отправилась в сторону парадного. Под парадным происходила какая-то возня. Несколько грузчиков вталкивали в грузовую машину мебель. Нина увидела соседку, с интересом наблюдавшую за происходящим.
- Съезжает кто-то? – спросила Нина.
- Да… Съезжает… Рита разводится. Молодой муж оказался козлом…
Нина удивилась. Рита вышла замуж два месяца назад. Нина помнила, как с завистью смотрела с балкона на выходящих из парадного молодоженов. Красивых, улыбающихся, счастливых… А теперь их счастью – конец. «Быстро», - подумала Нина. Она вошла в парадное, нажала кнопку своего этажа. Открыла дверь в квартиру. Настроение резко поднялось. Захотелось петь. Нина, насвистывая что-то веселое себе под нос, приступила к приготовлению ужина…
Автор: Анатолий Шарий
Статья о интимных отношениях получена: www.myJane.ru
Противовирусные препараты: за и против
Добро пожаловать в Армению. Знакомство с Арменией
Крыша из сэндвич панелей для индивидуального строительства
Возможно ли отменить договор купли-продажи квартиры, если он был уже подписан
Как выбрать блеск для губ
Чего боятся мужчины
Как побороть страх перед неизвестностью
Газон на участке своими руками
Как правильно стирать шторы
Как просто бросить курить
- 1942 -
