Боевое крещение

Несмотря на то что принципиально конструкция огнестрельного оружия не менялась на протяжении более чем столетия, XVIII век нельзя назвать безынтересным для его развития. Характерные для той эпохи непрерывные войны не только меняли взгляды на саму организацию армии и тактику ведения боевых действий, но и порождали все новые и новые заказы на оружие.

Так исторически сложилось, что на Руси со второй половины XVII века ведущим центром оружейных дел мастеров стала Тула, подхватившая эту эстафету от Москвы. Это было обусловлено рядом причин: здесь были запасы железной руды, леса и уже существовала система оружейной мануфактуры, позволявшая выполнять крупные заказы. Но все же оборотов и темпов отечественного производства не хватало — оружие продолжали закупать за границей партиями, так что в русской армии кремневые мушкеты с батарейным замком сочетались с фитильными мушкетами и пищалями.

 

 

Несколько позже, к началу XVIII века, сформировался тип военного ружья с гладким стволом, ударным кремневым замком, бумажным патроном, штыком с трубкой, с ложей, в которой четко выделились цевье, уплощенный приклад и вытянутая шейка, c железным шомполом. Ствол изготавливали из прокованной железной пластины, завернутой в трубку и сваренной кузнечной сваркой. Основным замком стал ударный кремневый, «французского» батарейного типа с пластинчатой боевой и подогнивной пружиной, крышкой-огнивом. Замок монтировался в выемке с правой стороны ложи. Курок на боевом и предохранительном взводе удерживался шепталом, спусковой крючок крепили в ложе отдельно. От английских замков типа «доглок» позаимствовали предохранитель в виде крючка, цеплявшего курок сзади. Таковы были инновации в конструкции ствола и замка.

Как известно, создание регулярной армии в России шло в период Северной войны 1700—1721 годов, в начале которой русские потерпели поражение под Нарвой. Там же кроме артиллерии была потеряна и большая часть стрелкового оружия, включая мушкеты «нового образца», сделанные в Туле за 5 лет до начала войны. После этого поражения, помимо закупки оружия в Голландии, Бельгии и других странах, увеличили заказы как казенным, так и частным оружейникам. Началось усиленное строительство металлургических заводов. В 1712 году оружейную слободу преобразовали в Тульский оружейный завод и предписали делать там ежегодно по 15 тысяч ружей со штыками. Вторым по значению после Тульского был Олонецкий Петровский завод. Огнестрельное оружие изготавливали также на Липецком и Козминском железоделательных заводах, в Москве, Сестрорецке, Тобольске, Устюжне-Железопольской, Тамбове. Именно эти заводы стали организующим началом государственного оружейного производства. Впрочем, немалое количество частных заводов и мастерских также выполняли «госзаказ».

Пристрел эталона

С ростом численности армии возникла проблема, связанная с отсутствием оружейных стандартов. Имевшаяся смесь образцов оружия разного времени и места изготовления сильно затрудняла содержание оружия и изготовление к нему патронов даже на уровне рот. Регулярная армия требовала единообразия не только калибра, но и всех весовых и линейных размеров, хотя бы в пределах одного типа оружия. А таковых типов в XVIII веке было немало. Одни лишь ружья, или «фузеи», разделялись на пехотные — солдатские и гвардейские, офицерские и драгунские. Для ближнего боя и для меткой дальней стрельбы имелись карабины и штуцеры, а также различные пистолеты. К специальным типам оружия относились крепостные ружья, мушкетоны и ручные мортирки.

Лишь в 1715 году в России впервые приняли стандартизованные образцы вооружения. Специальным указом Петра I устанавливался калибр фузеи — 0,78 дюйма, пистолета –– 0,68 дюйма. За образец было взято прусское ружье Хеноул, которое разумно укоротили и облегчили. Штык с трубкой имел поначалу плоский клинок, но вскоре в русской армии утвердился тип трехгранного штыка. Весили фузеи с принадлежностью 5—6 кг, в зависимости от типа железа ствола и материала ложи. Драгунские фузеи — соответственно назначению, в кавалерии все же были короче, легче и меньше калибром. На кавалерийское и драгунское ружья патронов полагалось меньше –– во-первых, кавалерист имел еще пару пистолетов в седельных кобурах, во-вторых, основным его оружием было все-таки холодное.

Что касается пистолета, то его эталонный образец также выполнили по «берлинскому» типу, усовершенствованному мастером Родионом Крапивенцевым. Масса круглой свинцовой пули в бумажном патроне фузеи составляла 7 1/2 золотника (32 г), порохового заряда 4 золотника (17 г), в пистолетном — соответственно 5 и 2 1/2 золотника (21 и 11 г).

Военная коллегия требовала, чтобы оружие было «делом и весом против образцов», то есть соответствовало им. Эталонные экземпляры, единые контрольно-измерительные инструменты и правила осмотра и проверки начали долгий и трудный процесс борьбы за единообразие выпускавшихся типов оружия. Большую роль в этом деле сыграл ученый и государственный деятель Я.В. Брюс, занимавший пост генерал-фельдцейхмейстера (начальника артиллерии). Считается, что именно он ввел в русскую артиллерию обозначения калибров в английских фунтах и дюймах. По его приказу провели специальную проверку сортов железа, после чего решили делать стволы только из тульского ручного железа (из сыродутных горнов), «а буде оного на все количество не станет» –– из тульского заводского. В 1721 году была введена единая пороховая проба стволов 10 золотниками пороха с двумя пулями. Обеспечивать соблюдение правил стремились всеми способами. Ведавший производством оружия на Тульском оружейном заводе князь Г.И. Волконский наказывал комиссару и надзирателям завода: «Ежели вы того не усмотрите, можете потерять свои головы». Хотя сами оружейники, подвергавшиеся за упущения порке и штрафам, докладывали, что «точно де в один вес каждого ружья привести никак не можно». Да и удивительно это было бы при тогдашней технологии мануфактурного производства. Поэтому одинаковые ружья старались отбирать хотя бы для каждого полка или гарнизона. За основу гвардейской фузеи взяли прусскую «великанскую» (с большей длиной ствола) — в гвардию набирали самых рослых. Все это привело к тому, что в 1720 году закупки оружия за границей резко сократили.

Непрерывные войны, ведущиеся крепнущим русским государством, влекли за собой все новые и новые заказы на оружие. С созданием кирасирских полков по прусскому типу были введены кирасирские пистолеты и карабины калибра 0,68 дюйма. Карабин выполнили с коротким стволом и просверленным (а не пробитым, как у пехотных фузей) затравочным отверстием, выдали его также конногвардейцам и гусарам, последним –– со штыком.

Потребовала довооружения и Русско-турецкая война: с 1736 года все фузеи (кроме гвардейских) начали делать с железным прибором –– так было дешевле. Правда, 22 года спустя пришлось возвращаться к латунному (медному) прибору для всего оружия, поскольку железный слишком быстро ржавел.

Пожалуй, главной новинкой ружей образца 1737 года стало крепление ствола в ложу не поперечными шпильками, а ложевыми кольцами (как у французов): в таком случае не нужно было припаивать к стволу петли (на «саксонский или потсдамский» манер), рискуя его перегреть. Затравочные отверстия для предотвращения разгара стали отделывать медью. А параллельно ввели контрольно-проверочные лекала, сделав еще один шаг по пути стандартизации. Стандартный ружейный патрон включал пулю массой 8 золотников (34 г) и заряд пороха в 2 золотника (8,5 г).

Вследствие тщательной обработки деталей образцы 1753 года оказались легче: пехотные и драгунские ружья — на полкилограмма (соответственно с 5,6 до 5,1 кг и с 4,8 до 4,3 кг), пистолеты — на 100 г. Но увеличение заказов при тех же расценках привело к снижению надежности оружия.

Расцвет линейной тактики

В 1756-м — году начала Семилетней войны, в которой русской армии пришлось столкнуться с прусской, было положено начало существенным преобразованиям в тактике и применении оружия в бою. В XVIII веке вместе с массовым введением кремневых ружей достигла своего апогея линейная тактика. Выстроив солдат на поле боя в 2—3 или 3—4 плотные шеренги и сойдясь с противником на 300— 400 шагов, можно было дать несколько массированных залпов, прежде чем сблизиться до дальности броска в рукопашную. И хотя на практике дружными оказывались только первые залпы, а дальше стрельба велась почти беспорядочно и без прицела, линейная тактика все же позволяла развить наибольшую мощь огня, а потому русская армия восприняла ее «во всякой исправности регула».

1 августа 1759 года армия под командованием П.С. Салтыкова превзошла в сочетании огня и удара прусскую при Кунерсдорфе. Блестящий полководец П.А. Румянцев при том же оружии дал пехоте большую возможность движения и огня, разделив пехотный строй на дивизионные каре.

И тем не менее успехи русского оружия не отменяли и его проблем, особенно касавшихся надежности его действия и носимого боекомплекта. В 1756—1758 годах с новыми образцами оружия для полевой армии ввели и улучшенный, более простой в производстве вариант кремневого замка. Немало сделал для стандартизации системы и производства вооружения генерал-фельдцейхмейстер П.И. Шувалов. Он, в частности, строго требовал снабжения всех мастеров одинаковыми лекалами. И все же сократить число таких эталонов никак не получалось. Гусарские пистолеты, скажем, выполнялись различно для каждого полка, специально для обсервационного корпуса того же графа Шувалова выпустили фузеи с облегченным стволом. По особым образцам делали и оружие для ландмилицейских полков, полков членов царской фамилии, а также для голштинских войск.

В 1760-х годах удалось значительно повысить срок службы оружия в войсках, а за счет ремонта и замены деталей он стал фактически бессрочным. Стоит отметить, что к тому времени тульские мастера уже могли изготавливать образцы не только по эталонам и лекалам, но и «по рисунку», то есть чертежу.

Егерская передовая

В тот же период появилось и егерское оружие. Еще Петр I требовал отбирать отличных стрелков и особо использовать их в бою. В 1761 года Румянцев приказал сформировать из охотников «особый отряд» стрелков, а в 1765—1769 годах при полках стали создаваться егерские батальоны.

Основная часть егерей вооружалась гладкоствольным оружием. Егерские фузеи отличались укороченным стволом –– с таким оружием стрелкам легче было перемещаться, а перезаряжать его можно было в положении с колена.

«Винтовальные» (нарезные) пищали, карабины, штуцеры существовали как в эпоху правления Петра I, так и позже, но применяли их редко, поскольку штуцер, например, обходился раза в два дороже пехотной фузеи. Стоит отметить, что первые теоретические работы, обосновывавшие применение нарезного оружия, принадлежали профессору Санкт-Петербургской Академии наук И.Г. Лейтману и были опубликованы в 1732 году. Но для введения нарезного оружия в войска на постоянной основе требовался определенный уровень производства. В 1775 году был принят штатный «винтовальный» карабин, а в 1778-м – штуцер для унтер-офицеров и капралов егерских батальонов. Кавалерийский карабин имел 8 мелких нарезов, дабы облегчить заряжание, егерский штуцер (калибра 0,6 дюйма) – 8 глубоких нарезов в коротком стволе.

Если линейная пехота в конце XVIII века вела огонь не далее 300 шагов, то егерские штуцеры стреляли до 700 шагов. Вооружали ими егерей только в передовых цепях. Вместо штыков они имели кортики, которые позднее были заменены штыками-тесаками.

И все же центром развития нарезного оружия по-прежнему оставалась Германия. Даже знаменитое оружие американских охотников –– «кентуккское», длинное нарезное ружье калибра 0,44 дюйма –– создали выходцы из Германии на основе германского же «егерского» ружья.

«Перпендикулярная» тактика

Русско-турецкие войны дали новый толчок изменениям в тактике. Румянцев ввел рассыпной строй егерей, сделал подвижнее кавалерию. Немалый вклад в подготовку новой тактики внес Г.А. Потемкин. Проведенная им реформа по улучшению обмундирования 1786 года также была направлена на то, чтобы сделать удобным обращение солдат со стрелковым оружием. И именно со времен потемкинских военных реформ фузею стали именовать «ружьем» — производное от русского «оружие».

Переход от «линейной» к «перпендикулярной» тактике развил, как известно, А.В. Суворов. Его пехота разбивалась на подвижные, применяемые к местности батальонные и ротные каре, училась прицельной стрельбе, быстрым перестроениям, движению в колоннах. Бой всегда должен был завершаться ударом в штыки, без которого разгром противника был невозможен. В этом смысле и звучало знаменитое «Пуля — дура, да штык — молодец». Впрочем, тот же Суворов требовал «пехоту… скорому заряжанию весьма приучать», иметь на солдата до 100 патронов, а от егерей –– «вернейшего прицела». Егеря Румянцева и Суворова сами выбирали позиции и момент для выстрела. Не забывал Суворов и о линейной тактике, но его «линия» не требовала равнения и непрерывности и более служила для удара, чем для «пугающей» стрельбы. Суворов учил войска стрельбе прицельной.

А вот «пруссачество» и наука Павла I проявились не только в буклях и косицах, но и в возвращении к линейной тактике старого прусского образца, и в отношении к оружию –– внешний блеск и красота плац-парадных «приемов» казались важнее боевых свойств. Разнообразие «гатчинских» образцов 1798 года показывало, как оружие пытались превратить в атрибут формы одежды, а его внешнему виду уделялось гораздо больше внимания, нежели боевым характеристикам.

При Александре I старая линейная тактика стала одной из причин тяжелого поражения под Аустерлицем в 1805 году. Ведь французская армия стихийно, в ходе революций, придя к тем же колоннам «линейной» пехоты и рассыпному строю стрелков, успешно применяла их против армий, все еще державшихся старой «линии».

В целом на рубеже веков массированное применение артиллерии и развернутые атаки кавалерии дополнили тактические преобразования. А появление огромных армий потребовало оружия значительно больше. Но ни одна из европейских стран оказалась к этому не готова, а масштабы войн даже задерживали техническое развитие оружия, поскольку наращивание темпов выпуска оружия зачастую шло в ущерб и его качеству, и принятию новых, усовершенствованных, образцов.

Стволовой рейтинг

Пожалуй, самой долгослужащей — с 1720 по 1840 год — стала модель английского пехотного ружья калибра 0,75 дюйма, прозванная «Браун Бесс». В 1768 году ее вариант –– «укороченный мушкет», ввели для стрелков, а в 1793-м появился более дешевый — «индийский мушкет». Такую переделку сначала ввела для собственных войск Ост-Индская компания, затем она была принята на вооружение всей британской армией. «Браун Бесс», несколько видоизменяясь, обошла практически весь мир.

Так, мушкет, которым в 1776 году вооружались американские колонисты, был ее копией. Хотя пользовались они и французскими ружьями Шарлевиля. В самой Франции ружья с 1777 года менялись разве что в деталях, их долгое совершенствование и доводка дали высокую надежность.

Что касается русской армии, то она к войне 1812 года пришла с разнообразным арсеналом. Было на ее вооружении и собственное оружие –– старых и новых образцов, отремонтированное, сборное. Было и трофейное, например прусского периода (только под Кунерсдорфом в 1759-м было добыто более 10 тыс. прусских ружей), а также шведского, захваченного в 1809 году. В 1808 году были приняты на вооружение новые ружья калибром 0,7 дюйма. Обновляли и арсенал нарезного оружия калибра 0,65 дм. А вот штуцера оставались малочисленными –– в егерской роте их имели только 12, в кавалерийском эскадроне — не более 16 человек.

Ученый комитет по артиллерийской части, проведя в 1808 году сравнительные испытания ружей, отметил, что «преимущество имеет ныне в армии употребляемое тульское с английским, за ним следует французское, а потом новое тульское». Это было следствием процессов по укорачиванию и облегчению ствола. Последняя характеристика имела еще одно немаловажное значение –– более легким ружьем было гораздо удобнее действовать в штыковом бою, и это удобство еще долго считалось одним из решающих условий в требованиях к оружию.

И тем не менее почти каждая война заставала русскую армию недовооруженной. Тульский и Сестрорецкий заводы не справлялись с потоком заказов, Ижевский был пущен в действие только в 1807-м. По этой причине в 1805 году пришлось закупать 60 тыс. английских, в 1811-м –– 24 тыс. австрийских, в 1812-м –– еще 30 тыс. английских ружей. Помимо этого, проблему недоворужения решали и посредством восстановления старого оружия, в результате которого стремление к стандартизации практически сводилось на «нет». Вот почему в некоторых полках имелись ружья 17, а то и 28 различных калибров.

Расширение отечественных оружейных заводов оказалось чисто количественным и не дало ни новых станков, ни более совершенных инструментов, и потому наметившееся техническое отставание русской военной промышленности в скором времени стало весьма чувствительным, необходимой же взаимозаменяемости главных частей оружия удалось достичь лишь через четверть века. Впрочем, русские оружейники делали все возможное. «Соразмеряя отечественным нуждам и усиливая рвение свое», они к 1812 году дали армии 120 тыс. ружей и пистолетов, при этом к производству широко привлекались и частные мануфактуры.

Огонь по цели

В войне 1812 года значение огня и удара подтвердилось. В Бородинском сражении русская и французская пехота ходили в атаки и контратаки в колоннах, в то же время русский егерский полк, выбив офицеров противника, сорвал атаку около 7 тысяч французов. Возвращение к суворовской школе стрельбы из каре и колонн, из-за небольших укрытий и прицельной стрельбы из рассыпного строя вполне себя оправдало. Умение сочетать стойкость в обороне, огонь и удар в атаке русская армия показала и в сражениях заграничных походов 1812—1814 годов.

Эти походы, постоянно сопровождаемые проблемами со снабжением огнестрельными припасами и содержанием оружия в войсках, заставили военное ведомство пристальнее взглянуть на систему стрелкового вооружения. Хотя унифицировать имеющееся оружие еще долго не получалось, тем более что военные действия оставили в войсках большое количество трофейного оружия. И тем не менее совершенствование стрелкового оружия продолжалось. В 1826 и 1828 годах инспектор оружейных заводов генерал Штаден и генерал польской службы Бонтан разработали новые пехотные ружья. Ствол упрочнили не для большей меткости, а для штыкового боя, но «фехтование» не отменяло «цельного огня». И новые ружья при укороченном стволе получили вместе с удлиненным штыком еще и более удобный приклад, а также прицельные приспособления. Новый кавалерийский штуцер появился еще в 1818 году, в 1828-м были приняты на вооружение новые ружья: драгунское, кирасирское, гусарское и конно-егерское, чуть позже –– штуцер гвардейского финского стрелкового батальона.

Стрельба залпом

Из различных путей повышения скорострельности можно выделить увеличение числа стволов, числа патронников при одном стволе, числа зарядов в одном стволе, переход к казнозарядной схеме.

Увеличение числа стволов было проще с технической и технологической точек зрения, потому применялось оно с самого начала развития огнестрельного оружия. Скажем, в Голландии в начале XVIII века изготавливали 7-ствольные пистолеты с одним кремневым замком, дававшие при залпе расходящийся сноп пуль. Для тех же целей служили различные пистолеты с расходящимися веером стволами.

В самом начале XIX века Генри Нокк создал для британского флота «противотакелажное» 7-ствольное кремневое ружье залпового огня.

К концу эпохи кремневого оружия были отработаны вполне успешные револьверные схемы. Таковым был кремневый револьвер проживавшего в Лондоне американца Элиша Коллиера. Усовершенствовав схему другого американца Уилера с вращающимся блоком стволов, Коллиер применил один ствол и барабан на 5 камор с полочками, ввел поворот барабана при взведении курка, фиксатор барабана, пружину, прижимавшую его перед выстрелом к стволу. Огниво совмещалось со своеобразной натруской с затравочным порохом. Такой револьвер стал выпускаться с 1818 года, но уже приближалась эпоха капсюльных револьверов.

Оригинальный тип многозарядного оружия представляли эспиноли, появившиеся в XVI веке. По длине канала ствола укладывалось несколько зарядов пороха с пулями, разделенных пыжами. Для их воспламенения мог служить сквозной запальный шнур, и тогда получалось подобие очереди, а несколько замков по длине оружия или один сдвигавшийся по специальной шине замок давали возможность производить выстрелы по одному. Меткости не получалось, схема была опасной, но боевая скорострельность эспинолей привлекала внимание. Даже в 1815 году в Англии попытались создать военный кремневый мушкет с 11 зарядами в стволе, поджигавшимися одним передним замком. Выпустив первую очередь, стрелок мог стрелять одиночными с помощью заднего замка. Опыт не удался.

Предлагались различные варианты казнозарядного оружия. С самого начала развития огнестрельного оружия существовала схема со стволом, отвинчивающимся от зарядной каморы. Из артиллерии она вскоре ушла, зато с XVII до середины XIX века использовалась в стрелковом оружии, часто сочетаясь с многоствольной.

Со второй половины XVII века на штучном оружии использовали сменные каморы –– отдаленные прототипы унитарного патрона. Ствол откидывался на шарнире, в него вкладывалась снаряженная камора с огнивом и полкой.

В 1770 году австрийцы вооружили часть пехоты и кавалерии ружьем Джузеппе Креспи с откидным затвором, в 1778-м часть французской пехоты, драгун и кораблей получили ружья с поршневым затвором. Но это были еще малонадежные образцы, более опасные для самого стрелка, чем для противника.

Наиболее удачное казнозарядное военное оружие тех лет создал в 1776 году капитан британской армии Патрик Фергюссон. Усовершенствовав систему, предложенную еще в 1721-м французским эмигрантом Ле Шометом, Фергюссон применил ее к нарезному оружию. Его винтовка имела подобие вертикального затвора в виде винта, ввинчивавшегося в вертикальное гнездо казенной части ствола. Затвор управлялся поворотом спусковой скобы и открывал камору ствола.

Интерес армии подогрела война в Северной Америке 1775—1783 годов с колонистами, широко применявшими рассыпной строй и огонь с замаскированных позиций –– в этих условиях скорострельное нарезное оружие, которое можно было перезарядить в положении с колена, выглядело многообещающе. Оно и на практике показало себя неплохо, но после гибели Фергюссона в бою доработать его было некому. И в 1800 году в британской армии для корпуса стрелков ввели дульнозарядный «нарезной мушкет» Бэккера калибра 0,625 дюйма (примечательно, что принять его вынудила недопоставка нарезных ружей из Пруссии).

Интереснейшие поисковые конструкции создал швейцарец Иоганн Самуэль Поли (Паули), работавший во Франции. В своем парижском патенте от 1812 года он, воспользовавшись появлением капсюльных составов, предложил схему унитарного патрона с металлической гильзой. На токарном станке Поли вытачивал латунные гильзы, в которые вкладывал капсюльный состав и пороховой заряд с пулей в мешочке. Под такие патроны он выполнил пистолеты, винтовки и ружья с откидным блочным затвором, управлявшимся скобой, прижимавшейся сверху к шейке приклада, и внутренними ударниками. Это могло бы стать революцией, если бы не было так дорого. Поли опередил на полстолетия не только общий процесс развития патронов и оружия, но и технологии производства, так что дальше штучных образцов дело пойти не могло и успеха на рынке Поли не добился.

Недостатки кремневого дульнозарядного оружия давали немалый простор для поисков в других направлениях. Долгое время в качестве не только охотничьего, но даже и боевого оружия рассматривали и изготавливали оружие пневматическое –– метательные свойства сжатого воздуха известны с древних времен, а воздух –– «агент» даровой. Еще в 1670 году великий ученый Г.В. Лейбниц предлагал заменить «опасное» и «негуманное» огнестрельное оружие магазинными пневматическими ружьями.

Век спустя, в 1779 году, австрийский механик, итальянец по происхождению Бартоломео Жирандони преподнес эрцгерцогу Австрии Иосифу II 13-мм «многозарядное пневматическое ружье», которое точнее было бы назвать магазинной казнозарядной газобаллонной пневматической винтовкой. До 1815 года она состояла на вооружении стрелков австрийской пограничной охраны и в боях с французскими войсками так удачно и бесшумно поражала офицеров и артиллеристов на расстоянии 100—150 шагов, что Наполеон отдал приказ расстреливать или вешать на месте стрелков, захваченных с пневматическим ружьем в руках.

Два выстрела в минуту

Таким образом, в XVII—XVIII веках установились определенные типы и калибры стрелкового оружия. Количество этих типов увеличивалось, хотя разнообразие не всегда вызывалось реальными тактическими потребностями родов войск. С технической стороны были предприняты попытки доведения до совершенства кремневого оружия, а также последовательные шаги по стандартизации его производства.

Но чем разнообразнее становилась тактика, тем очевиднее были недостатки кремневого оружия. Для подготовки к выстрелу из ружья нужно было открыть полку, скусить оболочку патрона (стараясь не замочить порох), отсыпать немного пороха на полку, закрыть ее, поставить курок на предохранительный взвод и накинуть крючок-предохранитель. Далее –– поднять ружье вертикально, размять пальцами патрон и высыпать из него порох в ствол, затем вложить патрон пулей к пороху, вынуть шомпол, дослать и прибить им пулю, вернуть шомпол на место, затем поднять ружье, перед самым выстрелом отвести курок на боевой взвод и только потом выстрелить.

Штуцер заряжался так же, но пулю вначале забивали в ствол деревянной колотушкой, а затем досылали до заряда энергичными ударами шомпола. Дабы облегчить прогон пули по стволу и меньше засорять нарезы кусочками свинца, пулю стали оборачивать куском промасленного льна, бумазеи или кожи. Но и при этом заряжание штуцера занимало в 4—5 раз больше времени, чем заряжание обычного ружья. Как ни совершенствовался кремневый ударный замок, прицельная стрельба в условиях, когда перед лицом вспыхивал порох, требовала крепких нервов, а при встречном ветре была просто опасна. Между спуском курка и выстрелом проходило немало времени. И все это отрицательно сказывалось на меткости. Разрядить невыстрелившее ружье тоже было хлопотно: требовалось навинтить на шомпол пыжевник в виде своеобразного штопора, извлечь им пулю и бумагу. Скорострельность кремневых ружей оставалась низкой –– по разным оценкам, солдат мог дать в минуту от 1 до 4 выстрелов, отдельные виртуозы давали до 5—6, и то без прицеливания. Кроме того, кремень стачивался и требовал частой замены, порох с полки сдувался, затравочное отверстие часто засорялось.

Но уже недалек был переход на новый виток оружейного ный прогрессом в естествознании, и в частности в химии, во второй половине XVIII века.

Новый рубеж

В 1778 году французский химик Клод Луи Бертолле получил хлорноватокислый калий (бертолетову соль). Английский химик Эдвард Говард, смешав с селитрой гремучую ртуть, открытую французским врачом Бойенном в 1774 году, составил «говардов порох», взрывающийся от удара или трения. Таким образом, появилась отличная основа для получения взрывчатой смеси.

В 1807 году министр по делам религии в Шотландии Александр Форсайт разработал первый работоспособный ударный ружейный замок. Увлекаясь химией и ружейной охотой, он не мог не заинтересоваться возможностью поджигать порох в каморе с помощью вновь открытых веществ. На месте огнива он разместил своего рода флакон на оси. При его повороте под ударник высыпалась доза гремучей ртути, при обратном повороте ударник вставал под курок замка, явно переделанного из батарейного, огонь через затравочное отверстие поджигал заряд пороха. В 1805 году, когда Великобритания воевала с Францией, Форсайт предложил свои услуги военному ведомству и получил лабораторию в королевском арсенале Тауэра. В следующем замке Форсайта появился уже магазин с дозами капсюльного состава. Но по окончании войны интерес военных к данной теме угас, и Форсайт переключился на штучное спортивное оружие. После работ Форсайта последовал ряд подражаний других изобретателей. Но вскоре стало понятно, что держать чувствительную к удару смесь в замке небезопасно, так что последователи занялись отдельным «пистоном» или «капсюлем», устанавливаемым на затравочное отверстие перед самым выстрелом. Так, в 1822 году Джошуа Шоу, отвергнутый со своим изобретением в 1814-м в Англии, запатентовал в США конструкцию медного капсюля (хотя, возможно, он его не изобретал). В 1818 году Джозеф Эгг разработал магазинную подачу капсюлей. Капсюлям пытались придать различную форму –– круглой таблетки, стержня или трубочки, но у каждого был свой недостаток. В 1814—1816 годах появилась наиболее удачная конструкция капсюля в виде медного колпачка, надеваемого на брандтрубку, ввинченную в казенную часть ствола. Кто ее разработал, точно неизвестно. Курок имел впереди углубление, защищавшее стрелка при выстреле и от вспышки капсюля, и от возможных осколков колпачка. Капсюльный ударный замок обладал значительно большей надежностью и всепогодностью, к тому же отпадала необходимость отсыпать порох на полку –– возросли скорострельность и единообразие выстрелов. Сокращалось время между спуском курка и выстрелом, а работа замка не сопровождалась вспышкой и дымом. Отсюда возрастала меткость стрельбы.

Одними из первых всерьез заинтересовались военным применением капсюльных замков французы, но и они начали вводить их только в 1830-е годы, начав с крепостного ружья Рампар. Следующими были американцы, потом в 1825 году кремневые штуцеры в капсюльные замки начали переделывать австрийцы. Начинался принципиально новый этап истории стрелкового оружия.