Городище на Шапке

От легенд — к фактам

Люди в одеждах из рыбьих шкур, расписанных спиральными узорами, нескончаемой вереницей поднимались по насыпи, неся в шапках землю. Они взбирались на вершину, по знаку стража высыпали землю и так же, гуськом, шли обратно. Чуть поодаль редкой цепочкой, положив на тетивы тугих луков оперенные стрелы, застыли воины охраны. Ближе к реке на уже готовой оконечности рукотворной горы каменным истуканом восседал богато одетый вождь. Слышались гортанные крики надсмотрщиков, и шапка за шапкой опрокидывалась в руках рабов...

 

 

Так, по древней легенде, пересказываемой многими поколениями жителей поселка Поярково и близлежащих сел, появилась одинокая гора у слияния реки Завитой с Амуром. Ее назвали Шапкой.

Местные жители утверждали, что давным-давно на этой горе жили люди. Но когда это было, что за народ и куда он делся — никто не знал. Тайна Шапки была приоткрыта лишь в 1961 году экспедицией академика А. П. Окладникова, установившей, что здесь располагалось древнее городище.

Теперь сюда пришли археологи, ученые и студенты — отряд Североазиатской комплексной экспедиции Новосибирского института истории, филологии и философии Сибирского отделения АН СССР. Они разбили палаточный лагерь у юго-западного склона и приступили к раскопкам древнего поселения.

Уже после первого рабочего сезона руководитель отряда, кандидат исторических наук Евгения Ивановна Деревянко могла сказать:

— Шапка не насыпана руками человеческими; эта горка — останец второй надпойменной террасы Амура. На горе, очень удобной для поселения, существует городище, точнее, его остатки: рвы и валы, окольцовывающие вершины, несомненно, построены людьми. Первые раскопы позволили нам датировать обнаруженные сооружения X—XI веками.

Находки

На вершину сопки взбегает крутая узкая дорога. Наш «уазик» прыгает из ям на уступы. Иногда машина кренится, но молодой водитель уверенным и даже артистичным движением направляет ее на середину дороги.

Подъем занял считанные минуты. Машина выкатила на крошечное плато, где в этот час собрался почти весь отряд. После короткого знакомства заместитель начальника отряда Сергей Нестеров, или попросту Сережа, повел показывать раскопы.

...Под ковром густых и высоких трав хорошо видны углубления правильной чашевидной формы с оплывшими краями. Эти западины, как называют их археологи,— следы жилищ древних обитателей. Кое-где между ними и в стороне желтеют холмики грунта из разведочных шурфов.

Недалеко от западного рва и крутого трехметрового вала ученые разбили раскоп, общая площадь которого достигла уже трехсот квадратных метров. Строго размеченный колышками и бечевками, раскоп слегка поблескивает чисто срезанными стенами перемычек-бровок. На их вертикальных плоскостях хорошо видны серые и темные полосы, красные прокаленные пятна — это культурный слой. Ребята ловко орудуют инструментами. В их руках маленькие, словно игрушечные, совки, щетки и кии и, наподобие малярных. Археологи очищают гряду грязно-серых камней. В соседнем раскопе, уже полностью расчищенном, видны земляные столбики, накрытые плоскими камнями. Это остатки очага и кана — системы дымоходов, обогревавших дом. Коричневеют почти сгнившие основания деревянных столбов — бывших опор стен и кровли.

— Эти жилища,— поясняет Сережа Нестеров,— были полуподземного типа. Стены делали из деревянных плашек, а крыша была скорее всего двух- или четырехскатной. Но в отличие от аналогичных построек VII—VIII веков, имевших в крыше отверстие — вход в жилище, здесь были обычные двери, открывавшиеся на юг или юго-восток. Вот смотрите: это подпятный камень, на котором вращался дверной столб у входа в дом...

Археологи нашли железные орудия труда, наконечники копий, железные и костяные наконечники стрел, черепки глиняной посуды с орнаментом из рассеченных налепных валиков. Среди находок есть каменная пуговица, лошадиная бабка, покрытая поперечной насечкой по кости,— предмет игры или ритуальная вещь, вместилище «души» покойного. У устья очага лежали челюсти свиньи. Свинья — священное животное у чжурчжэней, ей поклонялись, ее приносили в жертву.

По характеру находок можно предположить, что в этой части древней крепости жил «черный» люд. По-видимому, земледельцы и скотоводы.

Вопросов много, но ответы на них придут только после скрупулезных исследований. Но на один вопрос ученые могут ответить вполне определенно уже сегодня.

Кто же они?

В X—XIII веках огромные территории нашего Приамурья, Приморья и северовосточной части современного Китая населял таинственный народ — чжурчжэни. По известным ранее археологическим памятникам и письменным свидетельствам, у чжурчжэней, которые вели оседлый образ жизни, к X веку существовали развитые родоплеменные отношения. Вот некоторые сведения из исторического очерка М. В. Воробьева «Чжурчжэни и государство Цзинь».

До X века эти племена были независимы, затем они попали под власть киданей, уже имевших государственность. В 1114 году чжурчжэньский вождь Агуда, незадолго до этого объединивший соплеменников, поднял восстание против поработителей. В результате его победы чжурчжэни создали независимое государство Цзинь, или, как его еще называют, «Золотую империю», просуществовавшую до нашествия Чингисхана.

Они вели непрекращающиеся войны с соседями. Их военная мощь была такова, что всего лишь за год они уничтожили киданьское царство Ляо. А затем захватили огромные территории на севере Сунской империи и сделали своим вассалом ее остаток — Южный Сун, который платил чжурчжэням большую дань.

В ходе нашествия монгольских завоевателей государство Цзинь было уничтожено, а чжурчжэни вновь распались на ряд племенных групп. И лишь в конце XV века племя нюйчжи (нюйчжи — одно из поздних трансформаций названия чжурчжэней) положило начало новому объединению целого ряда единокровных и других племен, получивших впоследствии обобщенное название маньчжуров. Их поселения располагались по берегам Амура и Зеи.

Таким образом, в этническом отношении чжурчжэни являются предками тунгусоязычных народов Приморья и Приамурья — нынешних нанайцев, ульчей, орочей и удэгейцев.

Судя по конструкции жилищ и оборонительных сооружений городища на Шапке, по предметам, найденным при раскопках, носителями древней культуры этого региона были именно чжурчжэни.

Если в Приморье памятники цивилизации чжурчжэней изучают и раскапывают уже давно, то на среднем Амуре их городище вскрывают впервые. Этот факт имеет огромную ценность — он говорит о том, кто же именно заселял эти места в очень давние времена.

Боевая «гитара» чжурчжэней

Когда смотришь из иллюминатора Ан-2, совершающего регулярные рейсы по трассе Поярково — Благовещенск, гора Шапка напоминает грушу или гитару без грифа. Две ее покато-плоские вершины окольцованы глубоким рвом и мощным валом, причем половину «гитары» отделяют еще и внутренние валы. Обращена гора узкой частью на северо-восток, к устью Завитинки. Крутые, местами отвесные склоны понизу густо заросли орешником.

Окруженная с двух сторон реками, болотами и озерами, сопка являлась по тем временам стратегически выгодным местом для опорного боевого пункта. И не случайно археологи склонны думать, что городище на Шапке могло быть военно-административным центром, в окрестностях которого, возможно, располагались мирные поселения чжурчжэней.

Рвы и валы, опоясывающие Шапку, несомненно, предназначены для оборонительных целей. Из письменных источников и данных археологических находок в Приморье известно, что чжурчжэни зимой поливали наружные склоны валов и естественные крутые откосы водой. Намерзавший лед нередко становился непреодолимым препятствием для врагов.

Вал, прирезающий к сопке полукольцом часть низины, вероятно, служил защитой и одновременно оградой для скота, который на время военных действий или осады сгоняли сюда из окрестных поселений.

На северо-восточной вершине Шапки раскопки еще не начинались. Эта часть горы отделена еще тремя рядами рвов и валов. Ученые предполагают, что там могла быть крепость внутри крепости, где, возможно, размещались склады, хранилища зерна, храмы, кварталы домов, в которых жили вожди и знать. Этот домысел не лишен реальной основы, ибо следов общественных помещений на сопке и в ее ближних окрестностях ученые пока не обнаружили. А между тем при таком опорно-административном пункте они должны были бы быть.

В трех километрах от горы Шапки находится могильник. У чжурчжэней существовал обычай хоронить покойников на родовых, племенных кладбищах, которые чаще всего располагались в радиусе до 15 километров от поселений. Могильники представляют для науки большой интерес, так как именно в них находят наибольшее количество предметов культуры древних племен. Поэтому параллельно с раскопками городища будут изучены и обширные погребения.

Исследования раскопанных жилищ показало, что они хорошо сохранились: в них нет следов пожаров и сильных разрушений, которые говорили бы о длительной осаде крепости или стремительном набеге врага. Отсутствие человеческих останков и относительная скудость найденных предметов свидетельствуют, что обитатели покинули свои жилища в спокойной, скорее всего в мирной обстановке.

Не исключено, что чжурчжэни, не имея сил отстоять крепость, оставили ее в преддверии натиска татаро-монголов, о страшной жестокости которых, вероятно, было известно и в этом регионе. Ведь именно чжурчжэни оказывали самое яростное сопротивление ордам Чингисхана. И они знали, что воины Чингисхана, ворвавшись в городище, буквально стирали его с лица земли и начисто уничтожали население от мала до велика.

Куда же ушли остатки чжурчжэней? Может быть, далеко на север, в глубь непроходимой тайги? Это тоже пока остается неясным. Но кропотливая работа ученых продолжается. И хотя поиск рассчитан на многие годы, а может быть, и на десятилетия, ученые уже сегодня знают твердо: рано или поздно придет день, и Шапка откроет им все свои тайны.