Канувшие в бездну

1 февраля 1960 года, залив Гольфо-Нуэво, что в тысяче трехстах километрах к югу от Буэнос-Айреса. Суровые, неприветливые берега, где и по сию пору витают тени каравелл Магеллана, с упорством и настойчивостью искавшего новый — западный — путь в Индию. Итак, в тот день моряки аргентинского сторожевика «Муратуре» засекли с помощью гидролокатора полузатонувший объект — он находился на тридцатиметровой глубине, в нескольких милях от корабля. Не исключено, что это были обломки потерпевшего крушение судна. А может — неизвестная подводная лодка: ведь несколькими днями раньше в туманной дымке, у самой линии горизонта, видели странный корабль, глубоко сидевший в воде, — на поверхности торчала только надстройка, похожая на орудийную башню; однако вскоре неопознанный корабль исчез из вида.

 

 

И сигнал, отраженный на экране гидролокатора «Муратуре», лишний раз подтверждал это предположение. Надо было заставить неизвестную подлодку всплыть. В ход пошли учебные глубинные бомбы. Вслед за тем послышались глухие отзвуки взрывов, вспенивших поверхность залива во многих местах. Потом наступила тишина. И долгие минуты ожидания.
Но море было пустынно.

Между тем гидролокатор аргентинского сторожевика продолжал перехватывать таинственные сигналы. Моряки на «Муратуре» пребывали в недоумении и растерянности: что же это за цель — недосягаемая, неуязвимая. Ну прямо настоящий корабль-призрак. Что верно, то верно, только на этот раз им оказалась подводная лодка — первый «летучий голландец» морских глубин.

Логично было думать, что атакованная подлодка попытается уйти в открытое море. Однако на самом деле она предпочла искать убежище там же, в Гольфо-Нуэво, даже несмотря на то, что залив мог стать для нее западней.

Призрак Гольфо-Нуэво

Залив Гольфо-Нуэво уходит в глубь Южноамериканского материка на добрую сотню километров; берега его сплошь изрезаны песчанистыми бухтами в окаймлении отвесных скал, за которыми тянутся волнообразные дюны. На всем побережье — один-единственный городишко, Пуэрто-Мадрин. В общем, залив этот мало кто знает, однако за какую-нибудь пару недель о нем узнали многие, потому как именно он стал своего рода сценой, на которой разыгралась одна из величайших трагикомедий, что когда-либо происходили на море.

А началась она с того, что в один прекрасный день в безмятежном небе над Гольфо-Нуэво появилась бригада бомбардировщиков с тяжелыми бомбами на борту. Летчики кружили над заливом в поисках цели — и со стороны это казалось даже очень забавным. Но вот самолеты устремились в атаку. И вслед за тем водная гладь словно вскипела — в воздух взметнулись столбы пены и брызг, которые медленно рассыпались под дуновением легкого ветра.

Затем самолеты пронеслись над самой поверхностью залива, едва не касаясь крыльями угасающей зыби, поднятой взрывами бомб. И вдруг в воде промелькнула длинная, сигарообразная, с неровными очертаниями, тень. «Мы засекли подводную лодку на малой глубине, — докладывал потом один из летчиков. — Длина ее корпуса превышала сто метров. На носу и корме мы разглядели шахты пусковых ракетных установок».

Но на этом дело не закончилось. Вода над лодкой вспенилась — на поверхности появилось какое-то пятно. Черное, переливающееся маслянистое пятно.

Подводная лодка, похоже, была подбита. Однако на следующий день, 4 февраля, она всплыла на поверхность и на полном ходу устремилась к выходу из залива, двигаясь зигзагами, чтобы не попасть под обстрел сторожевых кораблей, а потом снова ушла на глубину.

Через два дня подлодка предприняла еще одну попытку оторваться от преследования. Сигнал на гидролокаторах аргентинских сторожевиков становился все слабее и в конце концов исчез вовсе...

Так уж получилось, что события, произошедшие в Гольфо-Нуэво, породили легенду: в диком, пустынном месте вдруг появляется таинственный, неопознанный объект — он то всплывает на поверхность, то исчезает под водой, потом снова появляется как ни в чем не бывало, и ничем его не прошибешь — ни бомбами, ни снарядами. Пока объект несколько дней таился на глубине, в Аргентине начали говорить о каком-то странном недоразумении, или видении, или даже заурядном надувательстве. Но вот на сцене появился священнослужитель — архиепископ Мариатио Перес. Однажды он ехал вдоль Гольфо-Нуэво на машине и вдруг заметил на сверкающей в лучах полуденного солнца глади залива продолговатый серый предмет, который с четверть часа шел на малой скорости, а потом погрузился под воду.

Аргентинские власти удивились: надо же, служитель церкви, а все туда же — разглагольствует про какие-то видения! Но потом призадумались: а что, если это и правда была подводная лодка?

Да, но чья? На официальный запрос из Буэнос-Айреса Вашингтон ответил, что вблизи аргентинских берегов нет ни одной американской подводной лодки. Ближайшая же в феврале находилась в двух с половиной тысячах километров от Гольфо-Нуэво. СССР также подтвердил, что в то время близ берегов Аргентины не было ни одной советской подлодки.

Сотрудники Главного штаба аргентинских ВМС пребывали в недоумении. Самый верный способ узнать, какой стране принадлежит таинственная лодка, — заставить ее наконец всплыть на поверхность. И тогдашний президент Аргентины Фрондиси не уставал повторять: «Надо действовать...», но против кого?..

Соединенные Штаты направили в Аргентину самые современные вооружение и средства обнаружения... Едва на экранах гидролокаторов начинал трепетать сигнал, с авианосца «Индепенденс», крейсировавшего у входа в Гольфо-Нуэво, тотчас взмывали в небо самолеты. Гладь залива взбухала от разрывов бомб — но все безрезультатно, если не считать тонны оглушенной рыбы, всплывавшей на поверхность.

Тогда-то и поползли по стране всевозможные слухи: в заливе, дескать, выловили тело аквалангиста, который был убит как раз в тот момент, когда ремонтировал поврежденный взрывом корпус подводной лодки. А кое-кто даже утверждал, что неизвестная подлодка высадила на берег отряд диверсантов, с тем чтобы убить президента Эйзенхауэра во время его предстоящего визита в Аргентину. Вскоре пошли разговоры и о наваждениях...

25 февраля аргентинские власти объявили о том, что поиски подводной лодки прекращены. Но с чего бы это вдруг? То ли лодка убралась восвояси? То ли еще по какой-то неведомой причине? И все же — какой? Как всегда бывает в подобных случаях, ни на один из поставленных вопросов не было дано точного ответа. Зато по стране опять поползли слухи. К примеру, такие: советское правительство направило-де президенту Фрондиси секретную ноту. Интересно знать, что это была за нота? Быть может, в ней содержалось решительное требование закрыть дело о загадочных событиях в Гольфо-Нуэво?..

Как знать, как знать, однако дело это так никогда и не закончилось — оно получило дальнейшее продолжение. Так подводная лодка-призрак навсегда вошла в историю тайн и загадок, связанных с морем.

На пути к бегству

Многие предполагали, что таинственная подлодка из Гольфо-Нуэво принадлежала ВМФ «третьего рейха», а к берегам Южной Америки, за тридевять земель, ее занесло в поисках надежного убежища — хотя с тех пор, как капитулировала фашистская Германия, минуло полтора десятка лет. Так родилась легенда, и основана она была, как и многие легенды, на вполне реальных фактах.

Ранним утром 10 июля 1945 года у аргентинского берега, прямо напротив города Мардель-Плата, всплыла подводная лодка и на малой скорости направилась к кораблю морской пограничной охраны «Белграно». Подойдя ближе, она подала световой сигнал — просьбу предоставить ей убежище в аргентинском порту. Это была подлодка U-530, командовал ею Отто Вермоутт. Он заявил, что вышел из Киля 19 февраля. Переждав какое-то время у берегов Норвегии, он прорвался в Атлантику и пересек океан с севера на юг — чтобы не попасть в руки к русским.

Но только ли по этой причине Отто Вермоутт отважился на столь долгий и опасный переход? Скорее всего, причин на самом деле было несколько. И главная — во всяком случае, так поговаривали в то время — заключалась в другом. Было известно, что где-то на побережье Норвегии действителен» базировался секретный дивизион немецких подводных лодок, находившийся в полном распоряжении руководителей «третьего рейха». И 16 июля «Тайме» даже предположила, что одна из них доставила Гитлера в Аргентину.

17 июля 1945 года у аргентинского побережья были замечены еще две подводные лодки. 17 августа в Мардель-Плата зашла U-977 под командованием Хайнца Шеффера, — у нее было на исходе горючее. U-977 и U-530 были не единственными немецкими подводными лодками, покинувшими берега Европы в последние дни второй мировой войны. В действительности, их было гораздо больше, вот только многие из них пропали без вести, некоторые были потоплены, как, например, знаменитая U-853, груженная золотом на общую сумму миллион долларов. И лишь далеко не многим удалось добраться до далеких берегов, где они рассчитывали обрести верное убежище. Так, 25 сентября 1946 года капитан американского китобойца «Джулиана II» заявил, что неподалеку от Фолклендских островов он наткнулся на подводную лодку, и ее командир приказал американцам отдать весь запас топлива. По другим, непроверенным, сведениям, немецкие подводные лодки видели у берегов Патагонии даже в пятидесятых годах. Что, если «летучий голландец», зашедший в Гольфо-Нуэво, был одной из них? Впрочем, маловероятно. Не имея ремонтной базы, запасных частей и, что самое главное, топлива и продовольствия, ни одна подлодка не смогла бы плавать автономно столько лет.

Как бы то ни было, немецкие подводные лодки времен второй мировой войны давали о себе знать и в 1965 году. Например, 2 июня американский водолаз Ли Приттимэн обнаружил и сфотографировал на сорокадвухметровой глубине близ Нью-Йорка, между Лонг-Айлендом и побережьем, обломки большой подводной лодки. Предположительно это были обломки знаменитого «Сюркуфа».

Официально считалось, что «Сюркуф» затонул 18 февраля 1942 года в результате столкновения с транспортным кораблем. Но не у Лонг-Айленда, а в трех тысячах восьмистах километрах от Нью-Йорка и в ста сорока километрах к востоку-северо-востоку от входа в Панамский канал.

В свое время «Сюркуф» был самой крупной и самой мощной в мире подводной лодкой — настоящим крейсером, с огромной рубкой, сплошь утыканной стволами 203-миллиметровых пушек и зенитных пулеметов; на лодке имелись десять торпедных аппаратов, кроме того, на ее борту помещался гидросамолет и служили сто пятьдесят человек команды.

Эта громадина должна была сеять ужас в морях и океанах: ибо назвали ее в честь знаменитого корсара, чье имя, пережив века, стало легендарным. Однако в 1939 — 1940 годах, когда началась война, «Сюркуфу» была уготовлена роль сторожевого подводного корабля, которому надлежало сопровождать канадские конвои. В июне 1940 года «Сюркуф» стоял в ремонтном доке во французском порту Брест, когда туда нагрянули немцы. Лодке чудом удалось выйти в море — и она благополучно дошла до Плимута. Там-то и начались ее злоключения. Английские моряки попытались было завладеть «Сюркуфом». Французы воспротивились. Со стороны англичан последовали угрозы. Вспыхнула ссора. В ход пошли револьверы. В перестрелке были убиты двое английских офицеров и один французский матрос...

В дальнейшем, переоснащенный на средства «Свободной Франции» («Свободная Франция» — патриотическое движение за освобождение Франции от фашистских оккупантов, возглавляемое Шарлем де Голлем.), «Сюркуф» снова отправился сопровождать морские конвои. 12 февраля 1942 года он снялся с Бермудских островов и взял курс на Таити — через Панамский канал. С тех пор его больше никто не видел.

18 февраля американский транспорт «Томсон Лайке» покинул Кристобаль (Кристобаль — порт в Панаме, расположенный на выходе из Панамского канала, в Карибском море.) и направился в бухту Гуантанамо (Гуантанамо — бухта на юго-восточном побережье острова Куба.) в тот день было пасмурно, на море стояла легкая зыбь.

Надвигалась ночь. Волнение на море усилилось. Ходовые огни на «Томсон Лайке» в целях маскировки затемнены: ничего не попишешь — война. На мостике, обступив рулевого, безмолвно стоят трое — капитан и два вахтенных офицера; горит только одна лампочка — освещающая картушку компаса, и в ее слабом свете лица у всех четверых кажутся неестественно осунувшимися. Напряженные взгляды устремлены в ночь. Видимость оставляет желать лучшего.

В 22 часа 30 минут — едва различимая вспышка на мгновение разорвала тьму. Может, моряков подвело зрение?
А может, это обыкновенное свечение моря? Впрочем, не исключено, что прямо по курсу — корабль. Раздается крик: «Лево на борт, живо!»

Штурвал резко поворачивается по команде — «Томсон Лайке» всей своей тяжестью заваливается на левый борт. Корпус корабля вздрагивает под ударами волн и на мгновение исчезает за стеной пенных брызг.
Секунды тянутся долго, очень долго.

Капитан и его подчиненные стоят, открыв рты от удивления, брови нахмурены, руки сжаты в кулаки — моряки продолжают ощупывать беспокойными взглядами тьму, которая становится еще гуще, словно пытаясь скрыть надвигающуюся беду. На лицах моряков появляется слабая надежда: что, если призрачный огонь им и впрямь привиделся...
Ан нет! Вот он снова — огонь. Уже очень близко. Сомнений нет: это — корабль. До него, кажется, совсем рукой подать.

Капитан отдает новую команду: «Право руля!» Надо попытаться обойти неизвестный корабль с кормы.
Однако все усилия безнадежны. И тщетны. Раздается удар — где-то под днищем «Томсон Лайке». Глухой удар — и пронзительное эхо по всему кораблю.

Дальше был сущий ад: в черное небо взметнулся огромный столб пламени, озаривший мрачными отблесками вздыбившийся нос транспорта и ослепивший моряков. Огонь, который, казалось, вырвался из самых глубин моря, принес на палубу едкий, удушающий смрад горящего топлива.

Потом и правда было нечто, напоминающее видение. Вдоль правого борта «Томсон Лайке» проплыло что-то огромное и черное, похожее на торчащие из воды обломки корабля. За видением последовал взрыв, потрясший тяжело загруженный транспорт, как утлую лодчонку, в воздух вновь взвились языки пламени, слившиеся в один огненный фонтан, как бы увенчавший трагедию. Когда пламя, чуть ослабнув, опустилось на палубу, на море опять воцарились ночь и безмолвие.

Все это напоминало кошмар, в котором смешались пространство и время, — пробуждение было нелегким и мучительным. На «Томсон Лайке» вспыхнул сначала один прожектор, потом другой. Оба луча, прорезав тьму, упали в море. Оно было пустынно — ни обломков кораблекрушения, ни шлюпок, ни воздетых над волнами рук спасшихся людей. Единственное, что было более или менее ясно различимо на поверхности, — широкое, переливающееся маслянистое пятно.
«Томсон Лайке» крейсировал до самого рассвета, то и дело меняя курс — прочесывая злополучный участок Карибского моря миля за милей...

Пришло время дать оценку случившемуся. Этим занялись эксперты. Заслушав показания капитана «Томсон Лайке» и членов экипажа, следственная комиссия пришла к единодушному заключению: транспорт потопил подводную лодку.

Гибель неизвестной подлодки многим показалась тогда нелепой — тут уж наверняка не обошлось без злой иронии судьбы. В самом деле, подводная лодка способна потопить любой корабль, грузовой, пассажирский или военный... и даже выиграть войну. Зато на поверхности, да еще в ночное время, она довольно уязвима — особенно если столкнется с надводным кораблем, каким бы то ни было. Тогда подводная лодка идет ко дну. А потом — и такое иногда случалось — обломки могут вновь всплыть на поверхность, подобно призраку, восставшему из преисподней.

В случае с «Томсон Лайке» обломков не было, и подтверждение тому — прошедший мимо транспорта, уже после взрыва, таинственный черный объект, низко сидящий в воде, который вслед за тем бесследно исчез. Потому-то все и решили, что транспортное судно потопило немецкую подводную лодку.

И это — что именно немецкую — казалось вполне невероятным. Почему? Да очень просто. 11 декабря 1941 года Германия вступила в войну с Соединенными Штатами, и сразу же после этого у восточного побережья Америки — от Нью-Йорка до Флориды — появились подводные лодки «третьего рейха». В начале января 1942 года их было пять, в июле — семьдесят, а в сентябре — уже добрая сотня. И действовали они на редкость эффективно, что ввергало американцев в ужас. Еще бы: ведь только с января по апрель 1942 года они отправили на дно сто девяносто восемь кораблей, причем едва ли не на выходе из портов.

Американцы не оказывали агрессорам никакого сопротивления. Хотя, впрочем, и рады были бы — но чем? В самом начале военных действий на вооружении американской береговой охраны состояла всего лишь дюжина сторожевиков да сотня самолетов-развалюх, тогда как в сложившихся обстоятельствах и того, и другого требовалось раз в десять больше. Лишь несколько судов-ловушек (Судно-ловушка — обычно торговое судно, переоборудованное для борьбы с подводными лодками.) совершали бесстрашные рейды в Карибское море — и среди них была одна большая яхта с мощным мотором, вооруженная тяжелыми пулеметами, базуками, глубинными бомбами и оснащенная надежными средствами маскировки. А командовал яхтой сорокатрехлетний здоровяк с коротко стриженной бородой, обрамлявшей скуластое лицо, — словом, не кто иной, как знаменитый писатель Эрнест Хемингуэй. Он действовал дерзко и решительно — подпускал вражеские подлодки как можно ближе и открывал по ним огонь из всех видов оружия, что имелось у него на борту.

В первые годы войны немецких подводных лодок в Карибском море было не счесть. Они пиратствовали там повсюду — грабили сухогрузы и выходившие из Маракайбо и с Кюрасао нефтеналивные танкеры. И все же в период с января по июнь 1942 года немцы потеряли двадцать одну лодку. Что, если как раз одну из них и потопил «Томсон Лайке»?

Что же касается «Сюркуфа», американское правительство сделало в связи с его исчезновением вполне официальное заявление, где среди прочего говорилось, что «подводную лодку «Сюркуф», вышедшую с Бермудских островов курсом на Таити, следует считать пропавшей без вести, поскольку она довольно долго не дает о себе знать»...

Массовому вторжению немецких подводных лодок в американские территориальные воды после вступления Соединенных Штатов в войну предшествовал период долгой подготовки. Некоторые даже утверждали, что какая-то немецкая лодка не раз побывала в гавани Ньюпорта еще в декабре 1941 года. Это был большой транспорт, предназначенный для снабжения других подлодок. Его обслуживала французская команда. Да и плавал он под трехцветным флагом.

И вот однажды ночью, буквально через несколько дней после начала военных действий, эту громадину застал врасплох американский противолодочный корабль (ПЛК) — как раз в то время, когда с нее переправляли на борт другой лодки запасы продовольствия. Американцы открыли огонь — и подводная плавбаза вмиг затонула. Где же это произошло? Как раз неподалеку от Лонг-Айленда. И немецкий моряк, знакомец Ли Приттимэна, утверждал, что это и был «Сюркуф», в один злополучный день захваченный немцами и переданный на вооружение ВМФ «третьего рейха», — только под французским флагом.

Как ни удивительно, прикоснувшись к этой загадочной истории, мы как бы переступили грань, лежащую между реальностью и фантазией. Однако на этот раз фантазия превзошла самое себя. Ведь «Сюркуф», как известно, покинул Бермуды 12 февраля 1942 года. Стало быть, немцы никак не могли захватить его до вступления Соединенных Штатов в войну — то есть до 13 декабря 1941 года.

Однако, даже если допустить, что «Сюркуф» торпедировали немцы или по ошибке сами же американцы, как это могло случиться вблизи Нью-Йорка, если он лежит много севернее от трассы Бермуды — Панама?

Конечно, наиболее вероятным было предположить, что «Сюркуф» затонул в результате столкновения с транспортным кораблем. Но столь обычный — хотя и трагический — конец подлодки-гиганта, разумеется, мало кого бы устроил, и потому ее загадочное исчезновение тотчас легло в основу легенды.

«Титаник» морских глубин

В 1955 году в подводном флоте произошла революция. 17 января капитан одной подлодки впервые послал в эфир сообщение: «Идем на атомном двигателе».

Отныне отпала всякая необходимость пополнять запасы топлива в дальнем походе — энергии маленького уранового стержня с лихвой хватало, чтобы обогнуть земной шар двадцать раз кряду. Теперь даже не нужно было всплывать на поверхность, чтобы рассчитать координаты, — автоматический радиосекстант, улавливающий электромагнитные волны звезд, позволял определять местоположение в постоянном подводном режиме. Кроме того, благодаря регенераторам воздуха, опреснительным и холодильным установкам — для хранения больших запасов продуктов — подводная лодка уже могла находиться на глубине, не всплывая, от двух до трех месяцев. Так, например, в 1960 году «Тритону» понадобилось всего-навсего восемьдесят четыре дня, чтобы совершить автономное кругосветное плавание под водой.

Вскоре атомные подлодки снискали себе славу непотопляемых. Таким, к примеру, был «Трешер», «самая быстрая, самая надежная и самая маневренная подводная лодка американских ВМС», — словом, «Титаник» морских глубин.

10 апреля 1963 года телетайпы разнесли по всему миру короткую — однако совершенно невероятную — весть: «Во время учебного погружения пропала без вести американская атомная подводная лодка «Трешер». Что?.. Неужели это морское чудище, словно воскресшее из средневековых легенд и нагонявшее, благодаря своему суперсовременному вооружению, ужас на надводные корабли, пошло ко дну из-за какой-нибудь пустяковой течи или механической поломки? Да быть того не может!

Все произошло на удивление просто — и это только усугубило несчастье. Накануне трагедии «Трешер» покинул портсмутский арсенал, где его отремонтировали и перевооружили, и вышел в открытое море, чтобы пройти ходовые испытания в подводном положении. 10 апреля он достиг предельной глубины. За ходом погружения следил корабль «Скайларк». Каждые четверть часа из глубин океана по гидрофону доносился голос. Подлодка прошла полпути до предельной глубины — до критической точки погружения осталось сто метров. Наконец предельная глубина достигнута. В 9 часов 12 минут в гидрофоне снова послышался спокойный, чуть гнусавый, металлический голос, прозвучавший далеким-далеким эхом, как будто исходил он из самой преисподней: «Испытываем незначительные осложнения. Переходим на положительный угол подъема. Пытаемся продуть балласт. До связи».
Дальше — молчание.

Долгое, напряженное молчание. Слишком долгое. И слишком напряженное. Люди на «Скайларке» уже теряли терпение. И вот в гидрофоне, с поверхности, прозвучал вопрос: «Как там у вас — лодка слушается управления?» Казалось бы, самый обычный вопрос — но сколько в нем тревоги! Однако ответа на него не последовало...

Наконец сквозь бесчисленные помехи из бездны донеслись обрывочные, невнятные крики: «Испытательная глубина!..», и дальше что-то вроде: «...перешли допустимый предел...» Потом раздались щелчки — и снова наступила тишина. Однако, по свидетельству экипажа батискафа, спущенного со «Скайларка», тишина не была мертвой — ее наполняли тысячи далеких, едва различимых звуков, к которым вскоре примешался отчетливый треск и следом за тем — странный грохот, точно от взрыва. Великан «Трешер», непобедимый, непотопляемый «Трешер», сплющился на огромной глубине, как жалкая консервная банка, и разлетелся на множество обломков, которые медленно опустились на морское дно.

В течение следующих нескольких дней обломки «Трешера» — или хотя бы следы крушения — искали тридцать три надводных корабля. На другой день после катастрофы какая-то подводная лодка поймала «отчетливые, резкие звуковые сигналы». Откуда они взялись? Быть может, их подавали подводники, чудом уцелевшие в каком-нибудь наглухо задраенном отсеке полуразрушенной лодки? Но министерство ВМС Соединенных Штатов не приняло в расчет эту последнюю надежду: на «Трешере» не было передатчика, могущего передавать похожие сигналы. Итак, «Трешер» исчез, причем бесследно.

А дальше произошла довольно странная вещь. Точнее, это был мираж, подобный тому, что моряки, рыщущие в поисках затонувших кораблей, видели уже не раз. Однажды со «Скайларка», поймавшего последние сообщения «Трешера», заметили неизвестный корабль «грязно-серого цвета». Он двигался, глубоко осев в воде, надстроек на нем не было — только какой-то странный предмет треугольной формы над мостиком. Что за предмет? Один из матросов «Скайларка» позже сообщил: «Сначала мы было решили, что это подводная лодка с парусом...» Чудеса, да и только: атомная подлодка с парусом!

Однако шутки в сторону. В том, что «Трешер» затонул, увы, не возникало никаких сомнений: в том месте, где случилась катастрофа, на поверхности моря вскоре были обнаружены нефтяные пятна и разные предметы, бесспорно, принадлежавшие «Трешеру».

Но отчего все-таки лодка затонула? Не выдержал корпус? Что ж, вполне возможно: ведь засек же гидролокатор «Скайларка» шум, похожий на треск. Да, но в таком случае на поверхность всплыло бы куда больше обломков. Скорее всего, трещали водонепроницаемые переборки, не выдержавшие шального напора воды, хлынувшей внутрь лодки в образовавшуюся под огромным давлением течь.

Чуть позднее на глубину 2800 метров, где покоились обломки «Трешера», опустился батискаф «Триест». Находившиеся на его борту изыскатели сфотографировали все, что осталось от развалившейся на куски подлодки, и подняли на поверхность отдельные части трубопровода.

Покуда эксперты скрупулезно изучали извлеченные с океанского дна находки, пошли слухи, будто «Трешер» затонул оттого, что его отремонтировали на скорую руку, что он стал жертвой диверсии или что его атаковала советская подлодка. Подобного рода домыслы к тому же подкреплялись докладом экипажа «Боинга-707»: 11 апреля летчики, пролетая над Атлантикой, наблюдали на поверхности океана странный водоворот; да, но это случилось в 2500 километрах от места катастрофы.

Если причина гибели «Трешера» была более или менее ясна, то катастрофа атомной подводной лодки «Скорпион» осталась полной загадкой — величайшей из морских тайн.

После учений в Средиземном море «Скорпион» отправился на базу в Норфолк, штат Вирджиния. Лодка должна была подойти к американскому берегу 21 мая 1968 года, в 17 часов ровно. Однако в тот день она так и не вернулась на базу. Что же с нею стряслось?

Обширный по площади квадрат в восьмидесяти километрах от берега — между точкой, откуда поступило последнее «радио» от «Скорпиона», и Норфолком — миля за милей обшарили 55 кораблей и 30 самолетов. Впрочем, их могло быть больше или меньше — какая разница. Главное, чего недоставало морякам и летчикам, — удачи и везения.

Через некоторое время в 1 300 километрах от Азорских островов поисковый самолет заметил на поверхности океана маслянистое пятно и одинокий предмет оранжевого цвета. Но подоспевшие в указанное место спасательные корабли ничего похожего на описанный летчиками предмет не обнаружили. Может, то был сигнальный буек, выпущенный потерпевшими кораблекрушение подводниками. А может, и нет. Ведь в океане дрейфует великое множество самых разных обломков, и у каждого есть своя история и тайна.

Но вот в один прекрасный день какой-то радиолюбитель из Йоркшира поймал невероятное сообщение: «На связи «Скорпион». У нас вышел из строя конденсатор. Но мы попытаемся дотянуть до базы». Однако в министерстве ВМС США опять только пожали плечами. Если сообщение ретранслировалось через аварийный радиобуй, выпущенный со «Скорпиона», оно должно было повториться несколько раз: аварийные радиобуи запрограммированы на постоянную передачу сигнала бедствия. Так что высшие чины американского ВМФ отнеслись к известию йоркширского радиолюбителя с очевидным недоверием.

Но, как бы то ни было, надежда отыскать «Скорпион» пока не пропала. 31 мая другая американская подводная лодка засекла с помощью гидролокатора объект вытянутой, сигарообразной, формы, лежавший на пятидесятипятиметровой глубине в ста десяти километрах от мыса Генри. В указанное место тут же опустились аквалангисты — «объектом» оказался ржавый, обросший водорослями и ракушками корпус немецкой подлодки, затонувшей в годы второй мировой войны...

8 июня «Ньюсуик» писал, что «Скорпиону» было поручено секретное задание наблюдать за советской атомной подводной лодкой. Дальше журнал намекал, что даже в мирное время подобные операции слежения нередко заканчиваются трагически. Однако бывают и исключения.

Так, например, в мае 1974 года неподалеку от Петропавловска-Камчатского, вспенив гладь океана, всплыла подводная лодка. На первый взгляд, казалось бы, ничего необычного. Но через несколько минут на поверхности, в том же месте, появилась другая подлодка. Быть может, обе лодки вернулись из совместного плавания? Ничуть не бывало. Первая из них — «Пинтадо» — была американская. А вторая — советская. И они следили друг за другом. Причем дистанция между ними была столь мала, что во время очередного маневра на двухсотметровой глубине они попросту столкнулись. Так едва не случилась очередная трагедия, о которой навряд ли бы кто узнал, тем более что произошла бы она на значительной глубине. Однако, слава Богу, на этот раз все обошлось, трагедия обернулась трагикомедией, и жертв не было — и русские, и американцы отделались лишь незначительными повреждениями. А конец у этой истории и вовсе был забавный: лодки развернулись друг к дружке кормой и ушли каждая на свою базу...

19 марта 1975 года «Нью-Йорк тайме» писала, что русские лишились атомной подлодки — в Тихом океане, в 1500 километрах от Гавайских островов, и затонула она на пятитысячеметровой глубине. Это случилось в 1960 году. Тогда гидролокаторы американских кораблей противолодочного дозора засекли в том районе глубинный взрыв и установили точное место, где он произошел.

Прошло время — и американцам удалось поднять со дна океана часть корпуса лодки. По сообщениям все той же «Нью-Йорк тайме», ЦРУ организовало в районе катастрофы секретную поисковую экспедицию под кодовым названием «Операция «Дженнифер», которую финансировал Говард Хьюз.

В этой дорогостоящей операции участвовал корабль, оснащенный специальным радиоэлектронным оборудованием, позволяющим быстро расшифровывать засекреченные опознавательные коды советских подводных лодок.

После долгой, тщательной подготовки корпус лодки наконец с огромным трудом подцепили за тали и начали осторожно поднимать на поверхность. Однако во время подъема он развалился пополам — и та часть подлодки, где размещались ракеты, двигатели и узел связи, безвозвратно канула в бездну.

Так «Операция «Дженнифер», проводившаяся в режиме строжайшего молчания, потерпела фиаско: ядерное сердце, силовые и ракетные установки суперсовременной советской атомной подводной лодки, вместе со всей сверхсекретной судовой документацией, остались навеки покоиться на дне океана. Зато в результате на свет появилась новая легенда о «летучем голландце» морских глубин. А сколько их будет еще — одному Богу известно.