Острова обманутых надежд, или Похождения незадачливого бизнесмена

Полинезия...Нет, наверное, такого человека, который не мечтал бы хоть раз в жизни побывать на далеких райских островах Океании. И я, читатель, не исключение. Прожив более сорока лет в Соединенных Штатах жизнью деловой и напряженной, я, однако, не растерял романтического любопытства. И вот однажды решил осуществить свою давнюю мечту — отправиться в путешествие на острова Полинезии.
Вместе с сыном — пусть воочию увидит, что такое настоящий земной рай.

 

 

Хорошо бы купить виллу на Таити...

От Калифорнии до Таити, главного острова Французской Полинезии, восемь часов лету — сущие пустяки. Тем более если ожидаешь очутиться в сказке...

Но что такое? Ступив на заветную землю, я ощутил, как романтическая дымка с каждым днем рассеивается. Прежде всего сам остров. Большую часть его занимает практически неприступная гора, опоясанная кольцевой дорогой, бегущей вдоль берега. На той стороне острова, что защищена коралловым рифом, купаться, конечно, можно: там почти не бывает больших волн. Но где же пляжи, такие, как, например, на Гавайях? Увы, их там нет. А если есть, то сплошь искусственные, присыпанные жиденьким песочком, который привозят на грузовиках. В других местах побережья, не защищенных коралловыми рифами, есть роскошные песчаные пляжи, причем естественные. Но что толку: там всегда грохочут огромные волны — укротить их под силу лишь опытному пловцу и серфингисту. Кроме того, на Таити уж больно многолюдно.

Одним словом, мне захотелось перебраться на островок поменьше. Есть же такие рядом с Таити — Муреа, Вахини, Раиатеа (Вместе с Таити входят в состав архипелага Общества — здесь и далее прим. ред.)... Там, думал я, настоящий покой и умиротворение.

«Вот оно, истинное блаженство», — радовался я, нежась на мягком прибрежном песке острова Вахини. И вдруг царящий кругом покой нарушают крики. Открываю глаза и вижу: спешит ко мне какой-то француз — судя по всему, из местных — бурно машет руками и кричит: — Поглядите, что вытворяет ваш сын.

Смотрю в сторону моря: мой мальчик бежит к кромке прибоя и радостно размахивает гарпунным ружьем, купленным на Таити. Оказывается, делать это строго-настрого запрещено, потому как таитянские ружья для подводной охоты очень мощные — выпусти гарпун в воздух, пусть даже случайно, и он может не то что поранить тебя самого или кого-нибудь, кто находится рядом, но даже убить. По словам француза, на архипелаге — так, по собственной же глупости — ежегодно погибают и калечат себя многие туристы. Слава Богу, мы вовремя остановили моего сына. Этот урок мы с сыном запомнили на всю жизнь — с чем и вернулись в Папеэте, главный город Таити и столицу Французской Полинезии.

Прошло еще несколько дней, знакомство с Таити продолжалось, и мне уже захотелось «пустить корни» — здесь или на соседнем островке: купить виллу в каком-нибудь тихом, привлекательном местечке. Но одно дело хотеть, а другое сделать. Поскольку любому иностранцу очень трудно получить право на длительное пребывание во Французской Полинезии, не говоря уже о приобретении собственности. Во-первых, Франция престижа ради просто не желает разбазаривать свои заморские владения направо и налево. Во-вторых, именно в Полинезии а точнее, на островах Туамоту находится главный французский атомный полигон, который сейчас, правда, законсервирован. Ну, а в-третьих, и я в этом твердо убежден, французы совершенно искренне стремятся защитить местное население, его язык и культуру от полного вырождения, как это произошло, к примеру, на тех же Гавайях, чему во многом способствовали сами американцы. А для этого прежде всего нужно оградить таитян от загребущих рук иностранных деляг — представителей так называемого «международного» бизнеса, который французам контролировать куда сложнее, чем свой собственный. Однако это вовсе не значит, что на Таити иностранцам запрещено заниматься предпринимательством. Напротив, международное предпринимательство здесь не только существует, но и развивается — правда, под строгим контролем местных властей. Ну, а если иностранцы приносят к тому же большую пользу, их деятельность всячески поощряется: таким людям предоставляются особые права и льготы, включая право на долгосрочное проживание на островах.

Все это, конечно, прекрасно, но что полезного мог предложить лично я? Бизнесом никогда не занимался, потому что всю жизнь посвятил физике... Словом, пользы от меня ни на грош. Но, как бы то ни было, я решил рискнуть. И отправился на остров Раиатеа. Там-то все и началось...

Роковая встреча на Раиатеа

А началось все с рыбы-шара. Загарпунив как-то раз эту диковинную рыбку во время подводной охоты, я принес ее в гостиницу, где остановился, и начал разглядывать. И надо же — поранил палец об острые шипы, которыми сплошь утыкано ее тело. Консьерж сказал, что рыбы-шары бывают разные встречаются и ядовитые. Он дал мне пластырь, одолжил велосипед и посоветовал съездить к врачу. Что я и сделал. Но доктора дома не оказалось он был в отпуске. А кто-то из соседей сказал, что, если я до сих пор не умер, значит, все в порядке — еще поживу.

Ободренный такими словами, я собрался было возвращаться в гостиницу, но тут заметил маленький магазинчик — он находился неподалеку от дома доктора. Подъехав поближе, прочитал вывеску: «Ремонт радио- и телеаппаратуры» «Вот так удача! — подумал я. — Ведь в электронике я кое-что смыслю. Может, это и есть то полезное дело, которым мне следует заняться?»

Не раздумывая, я бодро вошел в магазинчик и увидел упитанного месье среднего роста, лет пятидесяти — судя по всему, хозяина. Мы разговорились. Владельца лавки-мастерской звали Франсуа П. — он оказался на редкость общительным. И я решил, не тратя времени понапрасну, взять быка за рога. «Хочу, — сказал, — стать вашим компаньоном: буду помогать чинить телевизоры и радиоприемники. Готов сразу внести деньги вклад в общее дело». Франсуа мое предложение пришлось по душе, и мы ударили по рукам.

На другой день я должен был вылететь в Папеэте, а оттуда в Штаты. С Франсуа мы договорились встретиться через несколько месяцев. И, чтобы слова не расходились с делом, я перечислил на его банковский счет десять тысяч долларов...

И вот я снова на Раиатеа опять с сыном Андреем. Местный адвокат выдал мне лицензию, подтверждающую мое долевое участие в нашем общем с Франсуа деле. Это, соответственно, давало мне право приобрести собственность во Французской Полинезии. Удача улыбнулась мне столь скоро, что я не мог нарадоваться, и уже начал прицениваться на местном рынке недвижимости. А пока мы с Андреем жили у Франсуа.

Гостеприимство моего компаньона не знало границ. А французская кухня его жены Жанны была просто восхитительна. «Вот он, миг блаженства, которому суждено длиться вечно», думал я, когда ранним утром всплывающее над океаном тропическое солнце будило меня яркими, ласковыми лучами. После завтрака мы с Андреем брали у Франсуа лодку, снасти и выходили рыбачить в лагуну. Так что к обеду у нас всегда была свежая рыба — под великолепное французское вино. За столом Жанна обычно вспоминала о том, как жила в Алжире, — во время войны за независимость, когда была еще девочкой. Потом — как бежала в Новую Каледонию, как скиталась по Океании, перебираясь с острова на остров, и в конце концов осела на Раиатеа. Все это, конечно, было очень интересно...

Что же касается дела, меня смущало одно: Франсуа использовал в работе довольно примитивные и давно устаревшие инструменты и приборы. К тому же меня к своей работе он отчего-то не подпускал. А я, будучи вроде как его гостем, из вежливости в дела не вмешивался — только наблюдал со стороны. Со временем я понял, что мастер из Франсуа был никудышный, а работа его сводилась к тому, что неисправные части в радиоприемнике или телевизоре он наугад заменял новыми, имевшимися у него в большом запасе. Иногда ему удавалось починить телевизор, случайно, но чаще всего нет. И тогда он просто советовал несчастному клиенту съездить в Папеэте и купить новый аппарат, поскольку старый, мол, никуда не годится. Однако, несмотря на халтурную работу, клиентов у горе-мастера было хоть отбавляй. С некоторыми Франсуа ругался, а потом жаловался:
— Да вы сами посудите, — сетовал он. — Приходит, значит, этот таитянин и говорит, что видит на своем цветном телевизоре одно черно-белое изображение. Ну, я взял и поправил краски. А он и говорит: «Нет, не годится. Теперь, мол, кадры скачут». Да, но ведь я не брался регулировать частоту кадров. Хочешь, чтоб не прыгали, плати дополнительно... Вот неугомонный народ — разве с ними сладишь!

После таких разговоров мои сомнения насчет процветания нашего дела только возрастали.
Однажды в баре гостиницы «Бали-Гаи», самой шикарной на Раиатеа, я познакомился с немецкой четой, прибывшей с островов Тонга на собственной яхте. Я рассказал немцам свою историю и поделился терзавшими меня сомнениями.
— Послушайте, — посоветовали мне немцы, если вы хотите открыть свое дело на островах, поезжайте на Тонга. Здесь, на Таити, французы ставят иностранцам палки в колеса, а в независимом королевстве Тонга предприимчивых людей со стороны просто носят на руках. Королевство поддерживает дружественные отношения с Германией. Сейчас там много немцев, и все они успешно занимаются торговлей, туристским и курортным бизнесом. Вот вам имя и адрес секретаря тамошнего немецкого яхтклуба. Езжайте туда не раздумывая. Вы неплохо говорите по-немецки, вас там хорошо примут, и вы, без всякого сомнения, найдете себе занятие по душе.
— Далековато, однако, — сказал я, подумав. — Но, чем черт не шутит, может, и впрямь что-нибудь да выгорит?

Сомнения привели меня на Тонгатапу

Через пару дней мы с сыном сложили чемоданы, попрощались — ненадолго — с нашими радушными хозяевами и отбыли на острова Тонга.
По прилете в Нукуалофу, столицу королевства Тонга и главный город острова Тонгатапу, мы остановились в отеле «Дэйтлайн» — самом современном и, стало быть, престижном во всем королевстве, расположенном по соседству с дворцом его величества Тупоу IV. Не случайно, именно в «Дэйтлайне» чествовали новоиспеченную «Мисс Тонга» — как раз в день нашего приезда. На празднике присутствовало все высшее общество во главе с премьер-министром и директором пивной фирмы, устроившей и оплатившей торжество. При появлении важных сановников оркестр грянул кайзеровский гимн «Deutschland, Deutschland uber Alles» (Германия, Германия превыше всего, — нем.).

Воодушевленный музыкой и настроением публики, я бодро пропел первый куплет знакомого гимна. Но, вдохнув в себя воздух, перед тем как затянуть следующий, я вдруг осекся, услыхав сквозь гром оркестра, что публика поет на каком-то странном, непонятном языке, являвшим собой, скорее всего, смесь немецкого и туземного. Я прослушал песнопение до конца, а потом спросил стоявшего рядом человека по-английски, отчего все поют кайзеровский гимн.
— Видите ли, — объяснил мне сосед, — это старая традиция. И связана она с тем, что добрые тонга-немецкие отношения ведут свое начало со времен германских кайзеров, чьи корабли когда-то частенько посещали прибрежные воды королевства и вместе с пивом завезли национальный гимн.

Вполне удовлетворившись столь исчерпывающим ответом, я дождался окончания празднества и пошел прогуляться по городу. Но не успел сделать и десяти шагов, как подскочил точно ужаленный: совсем рядом вдруг оглушительно громыхнули пушки. А через полминуты мимо меня пронеслась вереница автомобилей в самом большом из них восседал самый большой в прямом и переносном смысле — человек на Тонга: его королевское величество Тауфаахау Тупоу IV. На вид в нем были все 150 килограммов веса. А то, что пушки палили, так это радовались верноподданные, которых король вновь осчастливил своим присутствием после заграничной поездки.

Вскоре я действительно убедился, что лучшего места, где можно было бы открыть свое дело, чем Тонга, не существует во всей Океании. Что, собственно, подтвердил и мой новый знакомый — некий Джек К. (имя не настоящее — В.Д.), глава австралийской миссии по оказанию гуманитарной и экономической помощи королевству Тонга.

— Я слыхал о вас и о ваших планах, — сказал мне однажды Джек. — Здесь можно открыть любое дело. И я готов вам помочь — информацией или чем-нибудь другим.
— Спасибо, — поблагодарил я. — Но пока я ничего предпринимать не буду. Погляжу, как обернутся дела на Таити.

Колебался я еще и потому, что сам Тонгатапу мне не приглянулся. Это довольно крупный, плоский, как стол, и очень пыльный остров, совершенно не сравнимый с покрытым изумрудной зеленью — хотя и суетным — Таити, не говоря уже о красочных Муреа и Раиатеа. И я уже подумывал о возвращении на Таити.

Но вот как-то раз за завтраком сын сказал мне:
Знаешь, папа, а в соседнем номере поселились русские.
— Знаю, — говорю. — Это дипломатические работники. Ты что, с ними разговаривал?
— Нет, — ответил Андрей.
— Тогда откуда ты знаешь, что они русские?
— А кто же еще, по-твоему, в такую жарищу может разгуливать в черном костюме да с черным галстуком в придачу?

В самом деле, чудно как-то. После завтрака Андрей занялся своими делами, а я сел в такси и отправился на пляж. Зная, однако, что представляют собой местные пляжи, я попросил таксиста не уезжать. И правильно сделал: в тот день течение и прибой так измотали меня, то и дело кидая на камни, что, потеряв всякую охоту к купанию, я начал было собираться домой. Пляж был пуст, а в океане кувыркалась в волнах какая-то троица — двое мужчин и женщина. И с прибоем эти трое справлялись куда ловчее меня. Я снова нацепил ласты и маску и, прыгнув в бурлящее море, поплыл к троице. Когда до отважных купальщиков оставалось рукой подать, я вдруг услыхал фразу, произнесенную на чистейшем русском:
— Давай, Ваня, к берегу — уж слишком волны здоровы! — крикнула миловидная женщина лет сорока.

Не обращая на меня никакого внимания, трое купальщиков выбрались из воды и побрели куда-то по пляжу. И я, едва стянув с себя ласты и маску, кинулся за ними вдогонку.
— Неплохо было бы заморить червячка, — сказал старший мужчина. — Вот только где?
— Я покажу вам маленький ресторанчик, тут, неподалеку.

Трое русских обернулись как по команде и окаменели: перед ними на пустынном пляже Тонгатапу стоял почти голый незнакомец, с маской и ластами в руках, да еще говорящий по-русски. Поистине невероятно! Старший мужчина начал беспокойно всматриваться в океан: не видно ли где-нибудь поблизости подводной лодки? А я стоял перед ними в одних плавках и приветливо улыбался. И тем быстро расположил к себе незнакомцев.

По дороге в ресторан мы весело и непринужденно болтали о том о сем, как это принято у русских, случайно встретившихся за тридевять земель. Так я узнал, что старший из них, назовем его Иван Волов, служит в Министерстве иностранных дел, а младший, пусть будет Толей, — его помощник. Но, как только мы вошли в ресторанчик, дружеский разговор оборвался. Троица села за один стол, а мы с таксистом — он тоже присоединился к нам — за другой. За все время ланча мы не обмолвились с моими соотечественниками ни словом. Так же и расстались — безмолвно. Но, как бы то ни было, столь неожиданная встреча оставила у меня приятное впечатление: эти русские оказались, в общем, неплохими ребятами. Чуть позже выяснилось, что Иван Волов — новый советский посол в Новой Зеландии, представлявший интересы тогдашнего СССР и в королевстве Тонга: как раз в день нашего знакомства, пополудни, он вручал соответствующие верительные грамоты его величеству Тупоу IV...

Близилась к концу третья неделя нашего пребывания на Тонга. За это время я успел побывать на многих островах архипелага, воспользовавшись гостеприимством немцев из местного яхтклуба. Тонга — это довольно большая страна, состоящая из более чем ста пятидесяти островов — причем только тридцать из них обитаемы. Ландшафт островов удивительно разнообразен. Здесь много плоских коралловых атоллов; есть и вулканические острова с устремленными в небо, километровой высоты горными пиками — как, например, острова Хаапай. Эуа, самый южный остров в группе Тонгатапу, пересекают древние, полуразрушенные вулканические хребты, на их вершинах и в расщелинах гнездятся бесчисленные колонии пернатых. А на Вааву, самой северной группе островов, можно увидеть как вулканические ландшафты, так и коралловые атоллы. Но, как бы ни была прекрасна страна Тонга, надо было возвращаться на Таити, тем более что я уже начал беспокоиться — как там мои дела на Раиатеа? Из Нукуалофы я не мог дозвониться до Франсуа, как ни старался.

Компаньон исчез. Я начинаю поиски на Раиатеа

По прилете на Раиатеа я странное дело! — вдруг почувствовал себя совершенно одиноким: в аэропорту, как назло, ни одного приветливого лица, ни одного такси. Наконец в отдалении заметил старенький ржавый автомобильчик — за рулем сидел таитянин. Надо заметить, что таитяне, по большей части, говорят по-французски очень плохо — и общаются в основном на полинезийском. Но французский понимают все, кроме разве что стариков, поэтому с местными я объяснялся без особого труда. Итак, я сказал водителю, что неплохо заплачу, если он поскорее доставит меня к лавке Франсуа. Мгновение спустя таитянин, живо смекнув что к чему, уже мчал меня — если можно так выразиться применительно к его старой колымаге — по указанному адресу.

Добравшись до места, я подошел к лавке Франсуа — и наткнулся на запертую дверь. Это меня очень удивило, тем более, что был разгар рабочего дня. Я направился к дому доктора — он, как я уже говорил, жил по соседству. Доктор сказал, что вернулся из отпуска неделю назад, но за все это время ни разу не видел ни Франсуа, ни Жанну. Заметив мою, мягко говоря, растерянность, доктор любезно предложил отвезти меня к ним домой. Оказалось, что в доме моего компаньона уже полмесяца живут другие люди. Новые хозяева сообщили, что Франсуа с женой неожиданно покинули остров пару недель тому назад. У них было с собой довольно много вещей похоже, они собирались сесть на рейсовый пароход, регулярно курсировавший между Утуроа (главным городом Раиатеа) и Папеэте.

Вот беда! Недолго думая, я отправился на поиски исчезнувшего компаньона в столицу Таити. Но попробуйте отыскать человека в городе с семидесятитысячным населением! Решив тогда действовать наугад, я зашел в первый попавшийся магазин электронной техники и спросил хозяина, не знает ли он часом Франсуа. И надо же, не успел я начать поиски, как мне повезло: оказалось, что этот таитянин прекрасно знал Франсуа — тот был его постоянным клиентом и недавно купил кучу электронных запчастей. Узнав, что он прикарманил мои деньги и был таков, владелец магазина участливо покачал головой и сказал:
— Нет, разыскивать его в Папеэте бесполезно. Он никогда не смог бы открыть здесь дело — Слишком большая конкуренция. Скорее всего, Франсуа был тут проездом. Но я постараюсь вам помочь. Вот телефон моего шурина, он работает таможенным инспектором в порту Папеэте. Раз, как вы говорите, у Франсуа был большой багаж, значит, таможенники, вполне вероятно, обратили на него внимание. К тому же пассажиров на этом пароходе бывает не так уж много.

Окрыленный надеждой, я позвонил в порт. Таможенный инспектор сказал, что действительно запомнил супружескую пару, прибывшую из Утуроа. Однако вскоре они погрузили весь багаж на другое судно, совершающее рейсы между Таити, архипелагом Туамоту и Маркизскими островами, сами взошли на борт и отчалили. Было это неделю-две тому назад.

Да уж, тут было над чем призадуматься: архипелаг Туамоту состоит из восьмидесяти островов, ни больше ни меньше, а Маркизы — из четырнадцати. Однако далеко не все острова в обоих архипелагах обитаемы стало быть, по части бизнеса там не больно развернешься. Но, правда, смотря какого. Жанна неплохой кулинар — значит, если они с Франсуа откроют, скажем, небольшой пансионат для яхтсменов и рыболовов на каком-нибудь глухом островке, мне их ни в жизнь не найти. С другой стороны, Франсуа закупил на Таити целый ворох электронных запчастей — стало быть, не исключено, что он решит заняться на новом месте прежним делом. А это возможно только в сравнительно крупном населенном пункте. На Туамоту таких мест — раз-два, и обчелся. Потом я вдруг вспомнил трогательные рассказы Жанны о том, как когда-то давно они с Франсуа жили на Маркизских островах. И в конце концов остановил выбор на Маркизах.

«Но чего я добьюсь, даже если разыщу Франсуа? — спрашивал я себя все три дня, пока ждал пароход «Арануи», на котором загодя забронировал недорогую каюту и билет до Маркизских островов. — Слава Богу, что я не успел вложить все свои деньги в наше совместное «предприятие» — только десять тысяч долларов... Нет, надо найти Франсуа во что бы то ни стало, пока он не растратил весь мой взнос. В крайнем случае придется обратиться в полицию».

На пути к Маркизским островам

С такими вот безрадостными мыслями я наконец ступил на палубу «Арануи» и отправился на Маркизы, лежащие на расстоянии почти полутора тысяч километров к северо-востоку от Таити. А ведь еще пару дней назад я беспечно развлекался на Тонга, предвкушая, что скоро займусь полезным делом.

На второй день плавания на горизонте показались изумрудные атоллы Туамоту, рассыпанные, точно бисер, на поверхности океана и простирающиеся с северо-запада на юго-восток на протяжении около тысячи шестисот километров. Спустя некоторое время «Арануи» бросил якорь на Рангироа — самом крупном атолле в архипелаге. Это второй по величине, после Кваджалейна, атолл в мире: в ширину он достигает 300 метров, а периметр его больше 200 километров. Площадь же лагуны настолько велика, что в ней запросто разместился бы весь остров Таити.

Наш пароход бросил якорь у входа в узкий пролив, соединяющий лагуну с океаном. Воспользовавшись продолжительной остановкой, я и еще несколько смельчаков пассажиров решили искупаться. Мы сели в шлюпку и, подойдя к самому входу в пролив, надели маски и ласты. Было время прилива — и течение с огромной скоростью понесло нас в лагуну. Я нырнул и увидел потрясающей красоты картину: мимо меня, словно в кинофильме, запущенном с утроенной скоростью, проносились коралловые заросли, яркие, разноцветные рыбки, большие, плоские, как блины, скаты. Промчавшись стремглав по течению около полутора километров, мы наконец очутились в спокойных, умиротворяюще-волшебных водах лагуны. Вскоре подоспела и шлюпка. Рулевой, видя, как мы возгордились после заплыва, укротив бурное течение, тут же нас разочаровал, сказав, что не далее как на прошлой неделе точно такой же подвиг совершила одна восьмидесятилетняя туристка, причем без маски и ласт...

В шлюпку забрались все пловцы, не было только одного американца. Мы окликнули его, но он поплыл не к нам, а резко метнулся в сторону. Когда мы наконец нагнали его и втащили в шлюпку, то увидели, что американец здорово напуган. Оказалось — пока он плавал в дальнем конце лагуны, на него напала крупная акула. Но, слава Богу, все обошлось: хищница только больно хватила его хвостом и расцарапала плечо. Проводник сказал, что, судя по размерам и цвету, это была лимонная акула, а лимонные акулы заплывают в лагуну очень редко. Скорее всего, ее занесло сюда течением. «К тому же, прибавил матрос, — они не опасны. Просто не любят, когда им мешают охотиться. А в человеке видят соперника — вот и отгоняют его от добычи».

Стоянка «Арануи» затягивалась, и я решил порыбачить. Рыбная ловля у кораллового рифа всегда обещает много неожиданностей: никогда не знаешь, какая рыбина попадется на крючок. Сижу я себе и рыбачу, довольный уловом, — только и успеваю забрасывать удочку. Гляжу, подходят ко мне мальчишки-туземцы и, критически взглянув на пойманную рыбу, начинают тихонько перешептываться. Когда я спросил, как им мой уловчик, они брезгливо фыркнули и сразили наповал, сказав, что большая часть «уловчика» просто несъедобна. Если б вы знали, с какой тяжестью на сердце расстался я с доброй половиной добычи! «Правда, — утешал я себя, — и того, что осталось, должно хватить на уху». Каково же было мое разочарование, когда корабельный кок, осмотрев каждую рыбку, покачал головой и сказал, что на уху годятся только две, а насчет остальных он не дает никакой гарантии.
— Впрочем, — посоветовал кок, — есть способ проверить, ядовита рыба или нет. Ступайте на берег и засуньте все в муравейник. Если муравьи не разбегутся — смело несите мне.
Однако настроения экспериментировать ни с рыбой, ни с муравьями, у меня не было. Я сложил рыбу в ведерко и с досадой выбросил в море — так оно вернее...

Следующую остановку «Арануи» сделал на атолле Ахе, где выгрузил провизию для местного населения, а также сборные фермы для выращивания искусственного жемчуга. На Туамоту его выращивают по японской технологии. И несколько специалистов-японцев продемонстрировали нам, как это происходит. Один из них взял пустую устричную раковину и очень бережно вложил внутрь крохотный кусочек пластика сердцевину будущей жемчужины. Затем «укомплектованные» таким образом раковины погружают в специальные садки, или фермы, заполненные водой, на два-три года; за это время кусочки пластика мало-помалу обволакиваются черным перламутром. Только в здешних местах условия позволяют выращивать черный жемчуг — самый редкий и, стало быть, самый дорогой в мире...

Потом мы снова вышли в море. Между Туамоту и Маркизами лежит пустынный океан — и единственным развлечением для нас на этом переходе были разговоры.
— А знаете, — обратилась ко мне одна француженка, я не уверена, но думаю, что и раньше видела русских на Туамоту. Но почему вы не уверены? удивился я.

И тогда француженка рассказала мне вот какую историю:
«Когда мы с мужем только поженились, решили перебраться на какой-нибудь необитаемый остров — подальше от цивилизации. Туамоту — самое подходящее место для этого... Друзья доставили нас на яхте на атолл Ахунуи. Так мы с мужем стали Робинзонами. Питались рыбой — ловили в лагуне, собирали кокосовые орехи и птичьи яйца. Даже огород развели.
Так прошло полгода. И вот однажды на Туамоту налетел страшный ураган. Океанские волны, огромные, как горы, ворвались в лагуну, захлестнули и берег. Мы с мужем привязали себя к пальмам, чтобы нас не смыло в бушующий океан. Чудовищной силы ветер снес наше жилье, как спичечный коробок. Все припасы унесло в море. Потом ураган стих — так же внезапно, как и начался, — оставив нас ни с чем. Единственным утешением была надежда, что через три недели к нам приплывут друзья. Да, но до этого еще нужно было дожить. И нам ничего не оставалось, как просто ждать.
Через несколько дней мы заметили в океане небольшое судно — оно шло прямиком к Ахунуи. Выбежали на берег, принялись кричать и размахивать руками. Но судно остановилось метрах в двухстах от берега и дальше ни с места. Это был десантный катер с откидным носом. На борту мы разглядели несколько человек — то ли моряков, то ли морских пехотинцев. Они наблюдали за нами в бинокли — смотрели минут двадцать. У нас с собой тоже был бинокль, и мы тоже стали рассматривать странный катер. А он и впрямь был странный: никаких опознавательных знаков — ни флага, ни букв, ни цифр, словом — ничего. Затем катер развернулся и пошел вдоль берега — и все это время десантники следили за нами в бинокли. А потом вдруг повернул в сторону океана и вскоре исчез из вида.
После мы с мужем сообразили: ведь Ахунуи находится всего лишь в трехстах километрах от французской атомной базы на атолле Муруроа. И уже давно ходили слухи, будто иностранные корабли шпионят в здешних водах. И наш случай был тому подтверждением. Судя по всему, моряки на неизвестном катере не ожидали увидеть на необитаемом острове людей — нежелательных свидетелей. Но что мешало им высадиться на берег и, на худой конец, прикончить нас обоих?.. Как бы то ни было, мы решили дождаться друзей и убраться с Ахунуи подобру-поздорову. Конечно, я не знаю наверняка, чей это был катер, но думаю — русский».

Что ж, я не стал разуверять мою собеседницу. Кто знает, может, она была права. Хотя неожиданными гостями могли оказаться и американцы... Что же касается страшного урагана, то здесь она нисколько не преувеличивала: однажды, в восьмидесятых, через всю Французскую Полинезию действительно пронесся сильнейший ураган, который снес на своем пути буквально все. О тех печальных событиях остались лишь воспоминания, а еще — развалины да бетонные бункеры — убежища от стихии...

Горы Маркизских островов мы увидели еще издали. По сравнению с другими тихоокеанскими островами Маркизы, с геологической точки зрения, очень молоды. Они не имеют ни барьерных рифов, ни низменной прибрежной полосы берега здесь круто вздымаются ввысь прямо из океана. Так что причалить можно только у берегов двух островов. Часто суда бросают якорь вблизи от островов и погрузка-разгрузка идет с помощью местных баркасов.

Подойдя к острову Хива-Оа, пароход бросил якорь неподалеку от селения Атуона, где великий Гоген провел два последних года своей жизни. Там же, в Атуона, стоит и жилище художника — знаменитый «Дом наслаждений», а рядом находится его могила, усыпанная яркими благоухающими цветами. И «Дом наслаждений», и могила Гогена — главные достопримечательности острова, куда ежегодно приезжают тысячи туристов.

Здесь, на Хива-Оа, я впервые увидел воочию легендарных полинезийских идолов, так называемых «тики». Хотя по своим размерам — больше человеческого роста — они значительно уступают каменным колоссам на острове Пасхи, тем не менее зрелище являют собой впечатляющее.

Здесь же, на Маркизах, выдающийся норвежец Тур Хейердал впервые заинтересовался происхождением «тики», и можно считать, что именно это первое путешествие на Маркизы, куда он прибыл вместе с женой в 1936 году, определило его дальнейшую судьбу.

Тур Хейердал прожил с женой около года на острове Фату-Хива. Туда и лежал наш путь. Подойдя к острову как можно ближе, «Арануи» стал на якорь, и местный баркас доставил нас на берег у деревушки Омоа — той самой, где когда-то высадился Хейердал. Это не было случайным совпадением. Фату-Хива гористый остров, отвесные кряжи пересекают его с севера на юг, обрываясь отвесно в море. Так что здесь населен только западный берег, где, кроме Омоа, есть только еще одна деревушка.

Со временем приставучие островитяне начали сильно докучать Хейердалу, и он, вместе с женой, был вынужден покинуть Омоа. Норвежцы нашли пристанище на восточном берегу острова, где жили только два туземца — старик каннибал правда, бывший, и его приемная дочь. Старик оказался на редкость радушным хозяином. Он кормил гостей на убой, и жене Хейердала это показалось странным: уж не задумал ли он их откормить, чтобы потом убить и съесть? Но опасения оказались напрасными — старый туземец угощал от чистого сердца. Однако вскоре идиллия была нарушена: на восточный берег нагрянули наглые жители Омоа и все испортили...

Теперь мы сидели на берегу у этой самой деревушки — Омоа и ждали, когда на «Арануи» завершатся погрузо-разгрузочные работы. На тропинках крутых горных склонов я видел одичавших коз и лошадей — потомков домашних животных, хозяева которых умерли от болезней, завезенных европейцами. Вокруг нас расположились местные жители — они спокойно и безразлично созерцали морскую даль. Чем они занимаются? Как добывают пропитание? Решив это разузнать, я попытался заговорить с туземцами, но все без толку... В общем, тоска и скука висели в воздухе.

И вдруг мне резанул ухо пронзительный собачий визг. Толпа местных мальчишек, видимо, совсем одуревших от скуки, нашла-таки себе развлечение. Какой-то парень, здоровенный детина, схватил несчастную собачонку за заднюю лапу и, раскрутив над головой, швырнул в океан. Столь дикое зрелище вызвало у туземцев — взрослых и детей — общее оживление и смех. И тут мне вспомнилось все, что Хейердал писал о жестоких нравах жителей Омоа. Однако не нужно думать, будто подобное поведение характерно для всех обитателей Маркизских островов. Да и вообще уровень духовного развития, равно как и жизни, полинезийцев достаточно высок, я бы даже сказал — заметно выше, чем в независимых островных государствах, таких, как Фиджи или Тонга. А мрачное впечатление безысходности и отсталости, вынесенное мною с Фату-Хива, объяснялось, скорее всего, тем, что остров этот по-своему изолирован и труднодоступен туристов здесь практически не бывает.

Нуку-Хива. Неуловимый Франсуа

Конечный пункт нашего рейса, Нуку-Хива, не шел ни в какое сравнение с другими островами Маркизского архипелага: он значительно крупнее других и к тому же наиболее населенный. Здесь же находится и административный центр Маркизов — городок Тапохаэ. Когда я поведал о своих злоключениях в тамошней мэрии, чиновники нисколько не удивились, — как будто им по сто раз на дню приходилось выслушивать жалобы на моего компаньона Франсуа П. Кстати, он был на Нуку-Хива, причем совсем недавно. Подал заявку на приобретение коммерческой лицензии. Но получил отказ: на острове хорошо помнили его исключительно «полезную» деятельность в прошлом. Некогда Франсуа занимался здесь выращиванием и вывозом ванильных бобов. Вскоре, однако, его партнеры обнаружили, что он нечист на руку, и подали на него в суд. А Франсуа, не будь дураком, возьми и дай тягу. После его бегства с Маркизских островов истцы перессорились между собой — и дело, как водится, потихоньку замяли.

Возвратившись сюда снова, Франсуа, похоже, рассчитывал, что прошлое забыто и теперь его встретят чуть ли не с распростертыми объятиями. Однако дело обернулось по-другому, и ему ничего не оставалось, как искать удачу на других островах бескрайней Океании. Но прежде Франсуа нужно было вернуться на Таити. Что он, собственно, и сделал неделю назад — сел вместе с женой на рейсовый пароход и отбыл в Папеэте.
Теперь у меня был только один выход: немедленно сесть в самолет и скорее обратно — на Таити. Ох, уж эти мне райские острова!

В конторе авиационной компании меня ожидало еще одно разочарование: рейс отменили по причине технической неисправности самолета и перенесли на неопределенный срок — пока с Таити не доставят необходимые запчасти. Как ни странно, я на это отреагировал с олимпийским спокойствием, в отличие от другого посетителя конторы некоего господина Летирье, которому до зарезу, как можно скорее, нужно было попасть в Папеэте — иначе нарушались все его планы, что грозило обернуться немалыми денежными убытками. Я предложил месье Летирье нанять частный самолет вскладчину — все дешевле, тем более что у меня тоже не было никакого желания сидеть тут и ждать у моря погоды.

И вот мы с месье Летирье взмыли в небо на частном самолете, оставив далеко внизу величественные горы Маркизских островов. Во время полета, чтобы скоротать время, делились заботами, хлопотами и видами на будущее. Летирье сказал, что собирается неплохо заработать на установке и обслуживании платного видео в больницах на Таити. Местное ведомство здравоохранения искало толкового подрядчика. А последний срок подачи конкурсных заявок от претендентов истекал завтра... Узнав очмоих злоключениях, Летерье принялся уговаривать меня стать... теперь уже его компаньоном.
— Знаете, — говорил он, — таитяне так обожают всякие шоу — хлебом не корми. Уверяю, мы будем деньги лопатой загребать. Но для начала нужен небольшой первоначальный взнос — всего-навсего двадцать пять тысяч зелененьких. А насчет виллы не беспокойтесь. У меня на Таити связи — подыщем вам виллу по сходной цене у самого океана.

Соблазн, признаться, был велик. Но где взять деньги? Такой суммы у меня при себе не было, а одалживать по-крупному я опасался. Была и другая причина для опасений: моего нового знакомого, оказывается, звали... Франсуа. Ну прямо злой рок! «Впрочем, не все же Франсуа отъявленные прохиндеи и мошенники», — говорил я сам себе.»

В Папеэте я разыскал портового инспектора, того самого, который сообщил мне, что мой прежний компаньон отбыл на Маркизы.
— А, это опять вы, — с улыбкой приветствовал он меня. — Ваши беглецы снова были здесь — недавно, со всем скарбом. За ними приехали их друзья, погрузили все в грузовичок и уехали. Но куда — черт их знает. Во всяком случае, с тех пор я их больше не видел. Но я передал ваши претензии в полицию, так что ступайте прямо в префектуру.

В префектуре мне сначала посочувствовали, а потом упрекнули в том, что я, возомнив-де себя частным детективом, сам пустился на розыски мошенника, вместо того чтобы сразу же обратиться в полицию.
— Если бы вы явились к нам своевременно, — говорили полицейские,— и предъявили официальный иск о нарушении контрактных обязательств со стороны вашего партнера, у нас было бы законное право задержать его вместе с женой, по крайней мере, в этот раз. Мы поддерживали связь с авиационной и пароходной компаниями и следили за передвижением ваших знакомых — а вот задержать не могли: на основании одних только слухов, согласитесь, сделать зто невозможно. И еще: в прошлый четверг ваши знакомые вылетели в соединенные Штаты.

— Но как же груз? — растерянно спрашиваю я. — Ведь они возили с собой чуть ли не все содержимое своей лавки.
— С собой у них было только несколько чемоданов, — ответили полицейские. — А остальное они, наверно, раздали знакомым для
перепродажи. И тут мы тоже не могли им
помешать.
— А вы случайно не знаете, в какой американский город был рейс? — пытался поймать я хоть какую-нибудь зацепку.
— Сан-Франциско?! — Я аж подскочил.
— Что, хорошо знаете те места?
— Еще бы не знать. Сан-Франциско город, в общем, небольшой — всего семьсот тысяч жителей. Правда, в пригородах насчитывается еще пять миллионов. Но все равно, хоть какая-то надежда да есть...

Спустя три месяца я, будучи уже у себя в Калифорнии, в один прекрасный день получил письмо из Папеэте — от тамошнего прокурора. Тот уведомлял меня, что, благодаря его личным связям с международными банками, ему удалось установить местонахождение Франсуа П., и сообщал его точный адрес. Оказывается, мошенник обосновался в Канаде. Без лишних проволочек я послал канадским властям копии всех относящихся к делу документов. Ответ не заставил себя долго ждать: по указанному адресу данное лицо больше не проживало.

Где же оно теперь, это «лицо»? Скорее всего — растворилось среди тысяч и тысяч других лиц, составляющих многочисленное франкоязычное население Квебека. А там, как говорится, ищи ветра в поле.
Что же касается меня, я постарался забыть о своих злоключениях в Океании и решил продолжать занятия физикой у себя в Калифорнии, иногда преподавать за границей. А еще я решил навсегда забыть мечту о том, чтобы открыть дело и купить виллу на Таити, который лично для меня отныне стал островом обманутых надежд.