Старицкие пещеры: ключ к прошлому… и будущему?

На десятки километров вверх и вниз по течению Волги, по обоим ее берегам, в районе города Старица (Тверская область), простираются цепочки искусственных и естественных пещер. Древние каменоломни пересекают карстовые гроты, богато украшенные разноцветными кальцитовыми натеками и кристаллами; с потолка и стен прорубленных человеком в пластах известняка ходов свисают драпировки молодых сталактитов; старый бут — стены из бросового, «отхожего», камня преграждают старинные ходы и образуют красивейшие коридоры и залы. Когда-то здесь добывался «белый камень» — тот, что дал имя Руси Белокаменной; изразцы для Астраханского кремля вытачивались здесь, под землей, и сплавлялись на баржах вниз по Волге...

Прекрасная фактура старицкого известняка дала ему даже собственное название в кругу древних строителей — «старицкий мрамор». Но с приходом к власти большевиков — точнее, в годы «великого перелома» — артели, добывающие белый камень Старицы, были «раскулачены» и ликвидированы, а промысел камня прекращен; город же, известный всей России и живший во многом за счет горных разработок, перешел в положение заштатного провинциального города — обычного, каких были тысячи по Руси.

 

 

Однако с лета прошлого года внимание прессы и телевидения все чаще обращается к этому городу — точнее, к пещерам, окружающим его, и к деятельности РОС (Российского общества спелеонавтики), ведущего свои исследования в этом районе. Связано это в первую очередь с теми открытиями, которые были сделаны группой РОС в окрестностях Старицы в мае 1993 года.

Надо сказать, что РОС не занимается специально поиском и вскрытием пещер; основные наши интересы лежат в сфере спелеонавтики — подготовке и проведении экспериментов, зачастую довольно сложных, связанных с биоритмологическими и спелеомедицинскими исследованиями, а также с изучением особенностей пребывания человека в замкнутом, ограниченном пространстве, в частности — в пещерах.

Поиск же пещер, пригодных для спелеонавтических экспериментов и исследований, — неизбежная «прикладная составляющая» нашей работы. И ведется он на достаточно высоком профессиональном уровне -как правило, начинается с опроса местных жителей; затем следует кропотливая работа в архивах, геофизические и биолокационные исследования местности. По весне же — в короткий промежуток времени между сходом снега и ростом трав — проводится непосредственный поиск входа в пещеру или его вскрытие в месте, «вычисленном» с помощью геофизических и биолокационных методик.

...Так было и в нашей весенней экспедиции 1993 года. Единственное, что ее отличало от подобных экспедиций прошлых лет (к удовольствию участников), — это по-летнему теплая погода и, пожалуй, сама пещера, поисками которой мы занимались последние 2,5 года. Судя по рассказам местных жителей (и собранной нами в архивах информации), эта пещера не только обещала оказаться самой крупной из имеющихся в Старицком районе — а возможно, и в России, — в ней также мог находиться склад оружия, оставленный для партизан нашими отступающими войсками в 1941 году... Все это добавляло определенную остроту нашим поискам, хотя цели наши, как уже говорилось, лежали несколько в стороне: мы стремились найти пещеру, оптимально подходящую для нашей будущей работы, — в частности, для готовящегося в 1994 году уникального, очень сложного по своим задачам и уровню спелеонав-тического эксперимента.

Второго мая, после завершения обычных работ по организации экспедиционного лагеря, специальная группа приступила к вскрытию пещеры в точке, намеченной в прошлом сезоне. Работы эти начались в 12 часов дня, и велика же была радость наших «пещерокопателей» (среди которых были и школьники, впервые взятые в подобную экспедицию), когда уже в 12.30 — всего через полчаса работы — лопата провалилась в пустоту... Еще через десять минут вход был расчищен настолько, что в него мог пролезть человек — и первая группа ушла вниз.

Их не было довольно долго — так казалось тем, кто оставался наверху, -когда же они вернулись, то принесли по крайней мере два ожидаемых, но все равно ошеломивших нас известия. Первое — размеры пещеры оказались гораздо больше, чем мы предполагали, а второе — три взрывателя от противопехотных мин и остатки военного снаряжения... Стало ясно, что для спелеонавтических работ пещера пока мало подходит — по крайней мере, без помощи саперов ее дальнейшее исследование проводить невозможно.

По возвращении в Москву были проведены переговоры с инженерной службой МВО, и 12 июля в Старицу выехала специально оснащенная экспедиция в составе которой были военные саперы со всей необходимой для разминирования и поиска оружия техникой. Экспедиция эта проработала до самого конца лета.

В ходе работы было установлено, что пещера (она была названа «Капкан») имеет протяженность более 30 километров и включает несколько очень сложных, запутанных лабиринтов искусственного происхождения и естественных (карстовых) пустот и гротов; в центре пещеры располагался огромный «колонный» зал площадью более тысячи квадратных метров. Поражала также высота отдельных гротов — согласно результатам топографической съемки она достигала 7 метров...

Склад оружия, находки которого так ждали примкнувшие к экспедиции корреспонденты, как оказалось, был изъят местными «черными следопытами» еще в 1972 году (было обнаружено место захоронения оружия и следы лагеря этих «следопытов»); оружием этим, как выяснилось при контакте с сотрудниками УВД, было оснащено крупнейшее местное бандформирование, проявившее, кстати, к нашей экспедиции весьма определенный интерес... Впрочем, данный факт говорит лишь о том, что безразличие бывших властей к истории собственного края приводит порой к весьма негативным последствиям.

Общеизвестно, например, что в 1947 году по личному приказу Сталина были взорваны все входы в старицкие пещеры — как искусственные, так и естественные, являющиеся подлинной жемчужиной природы; указ же «О недрах» от 1949 года просто запретил в нашей стране спелеологию как форму туризма — это было проще, чем искать оставленный под землей склад оружия...

К чему это привело? Кроме хищения невостребованного оружия «черными», оказалась стертой одна из трагических страниц истории прошедшей войны.

Дело в том, что в этой пещере — так же как в катакомбах Керчи и Одессы — развернулись подземные бои, о которых до наших исследований не было известно военным историкам.

Как теперь видится — исходя из сделанных нами находок и собранных по крупицам архивных данных, — трое бойцов, оставленных у входа в пещеру для временной охраны склада, не были сняты с поста во время панического бегства наших войск из Старицы в ноябре 1941 года. (Во время этого бегства выстрелом в спину был убит тогдашний секретарь городской организации ВКП(б) А.Смирнов, оставленный для организации в городе подполья; он был единственным, кто знал точное местонахождение подземного склада, так что попасть к партизанам оружие уже не могло впрочем, немцы пробыли в Старицком районе недолго: всего полтора месяца.)

Бойцы же, не снятые с поста, продолжали нести службу — факт, достойный специального упоминания, — тем более если учесть страшную ситуацию тех дней.

Но, судя по всему, кто-то из местных жителей (недоброжелателей у советской власти в этом районе хватало — особенно после «прикрытия» традиционного «каменного промысла»; об этом говорит и убийство Смирнова) «заложил» бойцов, охранявших вход в пещеру; впрочем, на них мог наткнуться и случайный патруль: пещера находилась близко к городу.

Завязался бой, и бойцы были вынуждены скрыться в пещере. Экипировка бойцов нашей армии тех лет известна — ни о каких фонариках и речи не было... Судя по всему, у них не было достаточных запасов еды (удалось найти только три банки из-под тушенки). Что они могли сделать — втроем, в темноте, без света, вооруженные лишь старинными «трехлинейками»?

Они отступили в глубь пещеры, пытаясь, видимо, на ощупь найти склад с боеприпасами и оружием. Однако... Они разделились уже в привходовой части — одной из самых запутанных...

Каждый на ощупь устроил себе нечто вроде бруствера из камней, за которым занял оборону. Стрелять из темноты, оставаясь невидимым, на яркий свет фонаря атакующего можно без особого риска быть пораженным (в отличие от наших бойцов у каждого немецкого солдата был специальный плоский фонарь, снабженный, помимо всего прочего, цветными сигнальными стеклышками; он имел также крепление, чтобы его можно было носить не в руке — руки заняты «шмайссером», — а на груди. Удобная, в условиях подземного боя, мишень).

Судя по всему, наши бойцы использовали это свое преимущество — стреляных гильз вокруг самодельных брустверов было найдено достаточно. Один из бойцов нащупал в стене трещинку и вложил в нее патрон с запиской, но в темноте он не увидел, что пулю в трещине перекосило — в патрон попала влага, и записку извлечь не удалось: за 50 лет от подземной сырости она превратилась в труху.

Сколько длилась подземная перестрелка, сказать трудно; как ни парадоксально, здесь нам могут помочь скорее немецкие архивы, нежели русские. Достоверно одно: отчаявшись взять наших бойцов в прямой атаке, немцы закачали в пещеру бензин и подожгли его.

Потоки пламени, клубы непроницаемого черного дыма, от которого некуда деться (ведь под землей он не рассеивается: некуда), наши бойцы пытались воспользоваться противогазами, отступая в глубь пещеры от преследовавшего их огня...

Толстый слой копоти от этого жуткого подземного «аутодафе» остался на стенах пещеры по сей день, как и ленточные следы пламени огнеметов, с которыми немцы предприняли последнюю атаку.

...Трудно это представить — когда из тьмы штрека, из черного клубящегося дыма на тебя, полуослепшего и обожженного, несется огненный шар пламени...

Судя по находкам, немцы наступали двумя взводами, пытаясь взять наших бойцов «в клещи» среди колонн центрального зала пещеры. Между собой и с поверхностью они переговаривались по полевым телефонам — остатки проводов и немецких телефонных батарей, найденные нами, тому свидетели.

Взяв наших бойцов, немцы сорвали с них противогазы (они так и остались — брошенные на полу; фильтры забиты сажей...) — самих же бойцов и их винтовки вытащили на поверхность. Склад оружия остался нетронутым.
Завершив «операцию», немцы в традициях вермахта, устроили тут же — на месте боя — пьянку; бутылки из-под немецкого вина и шнапса остались под землей как еще одно напоминание об этой истории.
О троих же бойцах, принявших скорее всего мученическую смерть, нам пока ничего не известно.

Но не только свидетельства минувшей войны хранил в себе старицкий Капкан. В его дальних штреках — там, где велась добыча «белого камня», мы нашли на стенах надписи, свидетельствующие о прекращении этого промысла в 1929 году; надписи оставили последние мастера, прежде чем навсегда подняться на поверхность — в ожидавшие их, как кулаков, подводы НКВД...

Еще одна из находок — место старинного, так называемого «черного капища» — места отправления обрядов секты сатанистов, действовавшей в прошлом веке. Известно было, что обряды свои — «черные мессы» — они справляют под землей; что ж, теперь найдено одно из таких мест.

Каждый день работы экспедиции приносил новые находки: стреляные гильзы, керосиновая лампа каменотесов, надписи на стенах, оставленные последними мастерами...

И еще одна историческая находка, судьба которой, к сожалению, оказалась трагичной.

В одном из гротов, что в течение многих лет был замурован бутовой кладкой, мы нашли миниатюрную икону, изображающую, судя по всему, сошествие Святого Духа. Рисунок, выполненный на коже и закрытый тонким стеклом, поразил всех участников экспедиции красотой и филигранной проработкой деталей; стилем исполнения он напоминал средневековые западные миниатюры. Как же он попал в ста-рицкую пещеру?..

Увы, очевидно, ответа на этот вопрос мы никогда не получим: когда изображение со всеми предосторожностями было вынесено на поверхность, оно — в считанные минуты — буквально рассыпалось в прах под действием солнечных лучей и сухого наземного воздуха. О невосполнимости этой находки судить только историкам. Осталось лишь стекло, которым оно было прикрыто; по отпечатку изображения на стекле, вероятно, можно будет установить возраст краски — но не более.

Закончился летний экспедиционный сезон, но не окончены наши исследовательские работы в Капкане. Загадок, которые он поставил перед нами, хватит еще не на одну экспедицию: даже за полтора месяца не удалось завершить картографические работы — так велика и сложна оказалась эта пещера; немало парадоксов преподнесла она нашим биофизикам и геофизикам, а также спелеотерапевтам и специалистам по истории катакомбных разработок — будто оправдывая данное ей название...

Но решение этих проблем будет ждать своей очереди. Сейчас же РОС совместно с Оперативным спасательным отрядом Российского Красного Креста занимается подготовкой уже упомянутого уникального спелеонавтического эксперимента, в ходе которого четверо добровольцев-спелеонавтов (из них одна женщина) проведут под землей, в условиях полной изоляции от внешнего мира, более четырех месяцев.

В эксперименте этом, помимо российской стороны, будут принимать участие крупнейшие западные научно-исследовательские и коммерческие организации; цель его — проведение специальных биоритмологических, эндокринологических, спелеотерапевтических и иных исследований, осуществление которых на поверхности земли сильно затруднено или невозможно по ряду причин.

В этих исследованиях — ключ к решению многих загадок физиологии человеческого организма, ключ к новым методикам лечения ряда болезней, как и ключ к будущим космическим исследованиям, в частности, к запланированному в 2015 году совместному российско-американскому полету на Марс.
Но это — предмет будущего обстоятельного рассказа.