Три ипостаси Сержа Кусевицкого

Я никогда не встречал человека,

который любил бы музыку так страстно".

Осенью 1891 года в кабинет Петра Адамовича Шостаковского, директора Музыкально-драматического училища Московского филармонического общества, вошел невысокий стройный юноша.

- Господин директор, я очень хочу поступить в училище.

- Молодой человек, вы опоздали. Прием уже окончен.

 

 

Вам придется подождать до следующего года.

- Господин директор, я не уеду из Москвы, пока не начну заниматься. Это мечта всей моей жизни.

На Шостаковского, в прошлом выдающегося пианиста и дирижера, серьезность и целеустремленность юноши произвели впечатление и он сжалился:

- Ладно, молодой человек. У нас есть вакансии в классах тромбона и контрабаса. Подумайте и готовьтесь к экзамену. Как ваша фамилия?

...Он родился 26 июля 1874 года в еврейской семье, неведомыми путями оказавшейся в глубинке России - в городе Вышнем Волочке Тверской губернии. Отец, Александр Кусевицкий, музыкант и мелкий ремесленник, и мать, урожденная Анна Воробейчик, пианистка, передали своим детям - дочери и троим сыновьям - любовь к музыке и научили играть на самых разных инструментах.

В 12 лет Сережа Кусевицкий сочинял музыку для драматических спектаклей местного театра и дирижировал театральным оркестром. Музыканты оркестра любили юного дирижера и всерьез прислушивались к его замечаниям. С театром Сергей выезжал на свои первые в жизни гастроли в губернскую Тверь.

Музыка, с детских лет окружавшая Сергея, стала для него жизненной потребностью, казалось, он дышал ею, и само собой пришло решение стать профессиональным музыкантом. 17-летний юноша приехал в Москву и попытался поступить в Московскую консерваторию, но прием был уже закончен. Тогда он ринулся в Музыкально-драматическое училище, проскользнул мимо секретаря и оказался в кабинете директора...

...Тромбон или контрабас? Он играл на тромбоне, но недолюбливал его, как и другие медные духовые инструменты. Другое дело - контрабас. Это, конечно, не скрипка и не виолончель, но все-таки он входит в благородное семейство струнных инструментов. И Сергей Кусевицкий выбрал контрабас.

Его учитель, обрусевший чех, профессор Йозеф Рамбаусек, поражался успехам ученика. Слухи о талантливом юноше, который завораживал своей игрой на таком, казалось бы, "грубом" инструменте, как контрабас, распространились по Москве. Спустя год после поступления в училище произошло знаменательное для Сергея событие: он играл с Чайковским в его доме. Они играли "Анданте кантабиле" из 1-го струнного квартета Чайковского - великий композитор на рояле, юный музыкант на контрабасе.

В 1894 году Сергей Кусевицкий с блеском окончил училище и был приглашен в оркестр Большого театра, в котором проработал свыше 10 лет. Еще в начале этой работы он принял участие в конкурсе на место в оркестре Мариинского театра в Санкт-Петербурге. После того, как он отыграл конкурсное задание, половина конкурсантов прекратили участвовать в конкурсе: состязаться с москвичом им было не под силу. Кусевицкого приняли, но он вовсе не собирался уходить из Большого театра, - просто захотел испытать свои возможности.

К этому времени Кусевицкий уже был католиком. Существует несколько версий того, когда и как именно он принял христианство. По одной из них он крестился, когда приехал в Москву, и его крестным отцом был полицейский, приставший к нему ночью в парке. По другой версии, он был вынужден креститься после того, как получил приглашение в Большой театр: евреев туда на работу не брали. Однако Кусевицкий до конца жизни помнил о своих еврейских корнях. В 1933 году он вдохновенно продирижировал симфонией швейцарского композитора Эрнеста Блоха "Три еврейские поэмы". На восторженные приветствия слушателей он ответил: "Я не мог исполнить эту вещь плохо: ведь в моих жилах течет кровь древних еврейских пророков".

В 1896 году Сергей Кусевицкий впервые выступил в концертах как солист-контрабасист. Москва, Петербург, Нижний Новгород аплодировали молодому музыканту не меньше, чем именитым солистам, выступавшим вместе с ним в концертах, в том числе его однокашнику по училищу Леониду Собинову. Контрабас Кусевицкого звучал, как виолончель, и знатоки ставили талантливого виртуоза в один ряд с великими контрабасистами прошлого Доменико Драгонетти и Джиованни Боттезини.

Весной 1901 года умер Йозеф Рамбаусек, и руководство классом контрабаса в училище перешло к его любимому ученику. Тогда же Сергей Кусевицкий стал концертмейстером группы контрабасов оркестра Большого театра, но продолжал много концертировать с сольным исполнением. 27 марта 1903 года он впервые выступил за рубежом, в Берлине, а в конце года там же состоялся его второй сольный концерт.

Концерты следовали один за другим - в Праге, Дрездене, Лондоне и, конечно, в России. Кусевицкий переиграл весь контрабасовый репертуар, сделал множество переложений для контрабаса, а в 1902 году написал "Концерт для контрабаса с оркестром", который занял прочное место в репертуаре контрабасистов. И везде его выступления становились сенсацией.

Русский музыкальный критик В. Коломийцев писал: "Кто никогда не слыхал его игры на контрабасе, тот не может себе и представить, какие нежные и легкокрылые звуки извлекает он из столь мало, казалось бы, благодарного инструмента, обыкновенно служащего лишь массивным фундаментом оркестрового ансамбля. Только очень немногие виолончелисты и скрипачи обладают такой красотой тона и так мастерски владеют своими четырьмя струнами".

Он был уже больше года женат на балерине Надежде Галат, когда однажды на своем концерте увидел со сцены девушку, сидевшую в третьем ряду, встретился с ней взглядом и почувствовал, что без нее его жизнь станет безрадостной и тусклой. Два года он искал ее, думал о ней и, наконец, нашел. Последовал развод с женой, и 8 сентября 1905 года он женился на Наталье Константиновне Ушковой, с которой он прожил много счастливых лет, и которой во многом обязан своей музыкальной карьерой. Она была любящей заботливой женой и, кроме того, обладательницей внушительного состояния: отец Ушковой, крупный чаеторговец, сделал ее совладелицей своей фирмы.

Став богатым человеком, Кусевицкий ушел из Большого театра. В письме, опубликованном в "Русской музыкальной газете", он писал: "Мертвящий дух полицейского бюрократизма, проникший в ту область, где, казалось, ему не должно было быть места, в область чистого искусства, обратил артистов в ремесленников, а интеллектуальную работу в подневольный труд рабов".

Молодые супруги переехали в Берлин. Концерты Кусевицкого по-прежнему пользовались большим успехом у публики, но сам он все чаще задумывался о своем будущем. Он чувствовал, что достиг предела в своем амплуа виртуоза-контрабасиста, - несмотря на все его усилия, контрабасовый репертуар все-таки был довольно ограничен. Ему хотелось большего, и он стал подумывать о давно привлекавшем его дирижировании.

Два года Кусавицкий учился дирижировать по придуманной им самим методике. Он ходил на концерты великих дирижеров Артура Никиша, Густава Малера, Феликса Вейнгартнера и внимательно следил по партитуре за их движениями. Стоя перед зеркалом, он дирижировал переложениями оркестровых произведений, которые играл на рояле нанятый им пианист. В берлинской Высшей музыкальной школе он организовал студенческий оркестр и вместе с молодыми оркестрантами осваивал классический репертуар, совершенствуясь в технике дирижирования.

Наконец, 23 января 1908 года состоялся дебют дирижера Сергея Кусевицкого. Под его управлением оркестр Берлинской филармонии играл "Ромео и Джульетту" Чайковского, произведения Танеева, Глиэра, а во втором отделении прозвучал "Концерт для фортепиано с оркестром до минор" Рахманинова, в котором солировал автор, согласившийся участвовать в концерте дебютанта.

Через месяц Кусевицкий снова стоял за дирижерским пультом, а солистом на этот раз был Собинов. Газеты заговорили о новой восходящей звезде - молодом дирижере Сергее Кусевицком.

Через два года после его дебюта побывавший на его концерте Никиш говорил ему: "Я изумлен. Вы так недавно дирижируете и можете все это делать? Вы прирожденный дирижер. У вас есть все - техника, воображение, темперамент, и вы выносите это все с такой пластичностью. Это было замечательно, и я не знаю никого, кто сделал бы это лучше".

Начав с классического репертуара, Кусевицкий все больше и больше обращается к произведениям своих современников - Рахманинова, Скрябина, Стравинского. На концерте Кусевицкого в Лондоне в 1910 году состоялось первое исполнение "Поэмы экстаза" Скрябина, а через год - его же симфонической поэмы "Прометей" (конечно, без световой партии, время для нее еще не пришло).

Знакомство со Скрябиным, перешедшее впоследствии в дружбу, стало важным этапом в жизни Кусевицкого. Они встретились весной 1908 года в Швейцарии, в Лозанне, и сразу почувствовали взаимную симпатию. Кусевицкий поинтересовался, над чем Скрябин работает, и услышал в ответ: "Сочиняю всякую мелочь. Ни один издатель не хочет печатать мои крупные вещи".

Заботы Скрябина оказались созвучными с замыслами Кусевицкого. Он уже давно вынашивал идею основания музыкального издательства, которое бы пропагандировало творчество молодых российских композиторов. Тесть Кусевицкого, меценат-миллионер Константин Ушков, поддержал начинание, и 16 марта 1909 года состоялось официальное открытие нового "Российского музыкального издательства". На новом поприще проявились незаурядные организаторские способности Кусевицкого-издателя. Благодаря его усилиям и щедрой денежной поддержке издательство приобрело славу "первопечатника" произведений талантливой российской молодежи. Именно здесь были впервые опубликованы "Петрушка" и "Весна священная" Стравинского, многие сочинения Скрябина, Метнера, Прокофьева.

Но Кусевицкому этого было мало: он хотел донести "живую" музыку до самых отдаленных уголков России. Весной 1910 года он отправился с оркестром Большого театра на пароходе по Волге. Концерты под управлением Кусевицкого становились событием в больших и малых волжских городах, жители которых зачастую никогда не видели и не слышали симфонического оркестра. Градоначальник Нижнего Новгорода попросил дирижера посадить арфистку на возвышении впереди оркестра, чтобы все могли увидеть диковинный инструмент. А в одном из городков нижней Волги попавший на концерт сельский житель внимательно наблюдал за движениями тромбониста, который, как ему казалось, безуспешно пытался разъединить две части тромбона. Когда объявили перерыв, он вскочил на сцену, схватил тромбон, мощным рывком разорвал его и с улыбкой подал опешившему тромбонисту: "Вот, пожалуйста!"

Весной 1912 года Кусевицкий опять отправился по Волге, на этот раз уже с собственным оркестром. Оркестр Кусевицкого, в который вошли лучшие музыканты Москвы, отличался особой сыгранностью, с ним с удовольствием выступали самые выдающиеся исполнители того времени. Тур по Волге был частью обширной просветительской программы, задуманной Кусевицким. Абонементные "Концерты Кусевицкого" привлекали огромное количество слушателей в Москве и Петербурге, а на утренних общедоступных концертах слушателями были студенты, рабочие, служащие.

Возвратившись из турне, оркестр принял участие в фестивале, посвященном Петру Ильичу Чайковскому. Послушав оркестр, брат композитора Модест Ильич Чайковский сказал: "Пока Кусевицкий исполняет произведения моего брата, музыка Чайковского будет жива".

Третий тур по Волге, начавшийся весной 1914 года, был прерван войной. 15 мая 1917 года он был назначен дирижером и музыкальным руководителем Государственного (бывшего Придворного) симфонического оркестра в Петрограде. После Октябрьской революции Кусевицкий лишился своего состояния, были национализированы его издательство, оркестр, художественные коллекции. В ноябре 1917 года в письме для прессы он заявил: "Как я вполне определенно высказывался в первые же дни последнего переворота, ни о каком "контакте" между мной и фактической новой властью не может быть и речи; наряду со всеми сознательными русскими гражданами, я подчинюсь только тому правительству, которое будет установлено Учредительным собранием; а до этого буду по-прежнему руководить государственным оркестром - при том условии, что никакая новая "власть" ни в какой форме не станет вмешиваться в дела этого учреждения". Однако большевистский лозунг "искусство в массы" был во многом созвучен его просветительской деятельности, и он продолжал активно работать, был членом художественного совета при музыкальном отделе Наркомпроса, инициатором многих начинаний в музыкальной жизни России.

Продолжалась и его концертная деятельность. В 1919 году в холодной и голодной Москве в Большом театре он дирижировал "Пиковой дамой". Музыканты играли в шапках и валенках, но, по словам юного тогда виолончелиста оркестра Григория Пятигорского, исполнение было прекрасным.

В 1920 году Луначарский предложил Кусевицкому возглавить оркестр в Москве, но он отказался и попросил разрешения выехать на год в Берлин, чтобы наладить работу зарубежного филиала своего издательства. Разрешение было дано, и в мае 1920 года Кусевицкие уехали за границу - навсегда.

В Берлине они пробыли недолго. Местом их обитания на несколько лет стал Париж. В своем новом доме, украшенном фресками на темы русских сказок, они принимали многочисленных гостей, преимущественно музыкантов и композиторов "авангарда". Парижские друзья звали Сергея Кусевицкого на французский манер Сержем, и это имя - Серж Кусевицкий - закрепилось за ним на всю жизнь.

В Париже Серж Кусевицкий продолжил свою издательскую деятельность, выступал с сольными концертами, изумляя слушателей виртуозной игрой на контрабасе, но главным оставалось дирижирование. В этой связи примечательна размолвка, происшедшая между Кусевицким и Стравинским после исполнения его "Симфонии для духовых инструментов". Стравинский считал, что все его намерения отражены в партитуре, и дирижер должен только следить за тем, чтобы музыканты точно играли то, что написано в нотах. Кусевицкий же утверждал, что партитура только указывает на намерения композитора и не может выразить их полностью, иначе функции дирижера будут так ограничены, что он едва ли может быть назван артистом. Кусевицкий продолжал пропагандировать музыку Стравинского, но некоторый холодок в их отношениях остался.

В 1921 году Кусевицкий вновь создал оркестр, с которым начал ежегодные циклы "Симфонических концертов Кусевицкого" в парижской "Grand Opera". В концертах звучала русская классическая музыка, произведения современных композиторов России и Франции, в том числе сделанное Равелем по предложению Кусевицкого оркестровое переложение "Картинок с выставки" Мусоргского. По своей значимости эти концерты сопоставимы со знаменитыми "Русскими сезонами" Дягилева.

Пропаганда русской музыки не ограничивалась концертами: в том же 1921 году Кусевицкий принял участие в постановке опер Мусоргского "Борис Годунов" и "Хованщина" в "Grand Opera", на следующий год дирижировал "Борисом Годуновым" в Барселоне, а спустя несколько лет поставил в "Grand Opera" оперу Прокофьева "Огненный ангел".

Слава дирижера Кусевицкого пересекла океан, и в 1923 году он получил предложение сменить уходящего на пенсию Пьера Монте на посту руководителя Бостонского симфонического оркестра. Ему давно хотелось иметь постоянную работу , и он ответил согласием. 2 сентября 1924 года правительство Франции наградило его орденом Почетного Легиона, а 4 сентября он отплыл в Америку на пароходе "Аквитания".

Кусевицкие прибыли в Нью-Йорк 12 сентября и в тот же день отправились в Бостон. Начался новый этап жизни и творчества Сержа Кусевицкого, не менее, а, может быть, даже более блестящий, чем предыдущие.

Бостонский симфонический оркестр, один из самых старейших в Америке, к моменту приезда Кусевицкого пользовался устойчивой славой крепкого коллектива классического репертуара. Музыканты настороженно встретили нового руководителя: газеты успели создать ему репутацию "модерниста". Их опасения оказались не напрасными: он не хотел иметь дела с "оркестром стариков" и заменил многих пожилых музыкантов молодыми, в основном воспитанниками русской, немецкой и французской музыкальных школ. Это, кстати, на первых порах облегчало ему общение: он приехал, не зная английского, по-немецки же и по-французски говорил бегло. Во многом ему помогал концертмейстер оркестра Ричард Бургин, прекрасный скрипач, ученик знаменитого Леопольда Ауэра.

"Ломка" оркестра продолжалась довольно долго и болезненно. Музыканты, недовольные его требовательностью, обвиняли его в дилетантстве, однако оркестр звучал все лучше и лучше. "Вы играете прекрасно, но я хотел бы, чтобы вы вкладывали в игру больше себя, своего чувства" - говорил дирижер, и звучание приобретало особую теплоту.

Первым толчком к налаживанию отношений между оркестром и Кусевицким стал его сольный концерт в пользу нуждающихся русских студентов 4 октября 1927 года. Перед концертом Кусевицкий собрал музыкантов оркестра и сыграл им кое-что из программы концерта. Музыканты были потрясены легкостью, с которой он преодолевал труднейшие пассажи на своем громоздком инструменте. Они убедились в том, что Кусевицкий, несмотря на его огрехи в дирижировании (а они действительно случались), - выдающийся музыкант.

Постепенно оркестр превращался в спаянный коллектив, в котором каждый исполнитель был соучастником в творчестве дирижера. Они играли много классики, но Кусевицкий настойчиво вводил в репертуар произведения Скрябина, Стравинского, Прокофьева, Равеля, Дебюсси и многих других современников. Особое внимание уделял Кусевицкий молодым американским композиторам: под его управлением прозвучали, часто впервые, сочинения Сэмюэла Барбера, Леонарда Бернстайна, Аарона Копленда, Роя Харриса: Иногда он выставлял на суд слушателей и свои собственные сочинения: на одном из концертов было объявлено, что исполняется увертюра, автор которой не хочет раскрывать своего имени. При первых же звуках стало ясно, что автор - из России, настолько русской была музыка. Кроме того, композитор должен был хорошо знать Бостонский оркестр: буквально каждый оркестрант получил свою партию. Авторство обнаружилось сразу же по окончании исполнения: музыканты, которым Кусевицкий доверил свою тайну, встали и тепло приветствовали автора увертюры, которая действительно была очень хороша.

В 1934 году в городке Тэнглвуд в живописных Беркширских горах (Массачусетс) был организован летний музыкальный фестиваль. Устроители фестиваля мечтали, чтобы их детище стало "американским Зальцбургом", имея в виду ежегодные фестивали на родине Моцарта. И фестиваль действительно стал выдающимся событием в музыкальной жизни Америки, когда, начиная с лета 1936 года, в нем стал участвовать Бостонский симфонический оркестр. Здесь, в Тэнглвуде, сбылась давнишняя, еще с российских времен, мечта Кусевицкого: он основал музыкальную академию. В Беркширском музыкальном центре - так официально называлась академия - Кусевицкий был директором, вел класс дирижирования, руководил студенческим оркестром. Класс композиции вели Хиндемит и Копланд, а музыканты Бостонского оркестра вели классы по своим инструментам. Центр стал подлинной музыкальной Меккой Америки.

Кусевицкий много и с большим успехом гастролировал в Европе. Особенно любил он Париж: "Симфонические концерты Кусевицкого" в парижской "Grand Opera" продолжались до 1930 года. Распространение фашизма и приход к власти Гитлера не могли оставить его равнодушным. Он с готовностью присоединился к направленному в адрес Гитлера протесту Тосканини и других выдающихся деятелей музыкального искусства против преследования еврейских музыкантов, за что был занесен в Германии в "черный список".

Когда гитлеровские полчища вторглись на территорию Советского Союза, Кусевицкий сказал своему тэнглвудскому ученику, композитору и дирижеру Леонарду Бернстайну: "Лёнечка, теперь Гитлеру конец". Он возглавил Массачусетский комитет помощи России, заявив, что "помочь России - это помочь себе, Британии и всей демократии".

Ведущие американские дирижеры боролись за право первыми исполнить Седьмую "Ленинградскую" симфонию Шостаковича. Эту честь разделили два дирижера: Тосканини впервые исполнил ее по радио, Кусевицкому принадлежит ее первое концертное исполнение в Тэнглвуде. Обращаясь к публике перед началом концерта, Кусевицкий сказал: "Я заявляю о моей вере в человечество, потому что надеюсь на победу России: Симфония Шостаковича является посланием веры и победы человеческого духа над смертью. Мы должны быть благодарны этому великому народу, который через тягчайшие страдания ведет нас к надежде, свету и воскрешению". Весь сбор с концерта (11 тысяч долларов) был перечислен в фонд помощи России.

В 1942 году умерла Наталья Константиновна Кусевицкая. В память о ней Кусевицкий основал музыкальное издательство и Фонд Кусевицкого, благодаря которому появились сочинения многих современных композиторов.

После войны в 1946 году он возглавил созданное по его инициативе Американо-советское музыкальное общество. Он давно мечтал о гастролях своего оркестра в СССР, но так и не смог попасть на родину: советские "компетентные органы" посчитали, что оркестр Кусевицкого "слишком велик", и в его составе наверняка будут "разведчики и другие враждебные элементы".

В 1949 году 75-летний Кусевицкий передал бразды правления Бостонским оркестром Карлу Мюншу, но продолжал выступать как дирижер, гастролировал в Европе, много ездил с гастролями по Америке.

Сергей Александрович Кусевицкий умер 4 июня 1951 года, а за 3 месяца до этого, 26 февраля 1951 года, в Сан-Франциско состоялся его последний концерт. Он дирижировал Четвертой симфонией Чайковского и Пятой симфонией Прокофьева, как бы посылая прощальный привет далекой родине, о которой как-то сказал: "Я теперь американский гражданин, но я все еще люблю Россию".

...В 1995 году в Рахманиновском зале Московской консерватории прошел 1-й Международный конкурс контрабасистов "Памяти Кусевицкого".