Аудиторы и банки — равноправные партнеры или «заговорщики»?

Банковское обозрение /

С начала 2006 года ЦБ РФ отозвал лицензии почти у 50 банков. Судя по тому, что каждую неделю права на осуществление банковской деятельности лишается в среднем один-два банка, к концу года число жертв «зачистки рынка» может возрасти до 60–65. Черный юмор ситуации заключается в том, что все банки, лишившиеся лицензии, были в обязательном порядке проаудированы аудиторскими фирмами и признаны «годными к службе». В чем же причина: в сговоре между банками и внешними аудиторами или в том, что российские банки слишком хорошо научились прятать то, что ни в коем случае не хотят показывать?

МСФО и GAAP — уже не редкость, еще не норма

Теоретически возможность сговора между аудитором и компанией, в которой он проводит проверку, существовала всегда.

 

 

Однако актуальной эта тема стала несколько лет назад, когда выяснилось, что американскому энергетическому гиганту Enron вести двойную бухгалтерию помогал не кто иной, как член «большой аудиторской пятерки», компания Arthur Andersen. Для обоих участников величайшего корпоративного скандала рубежа нового тысячелетия цена оказалась немаленькой: и Enron, и Arthur Andersen прекратили свое существование — энергетическая компания из-за неразрешимых финансовых проблем, а аудиторская потому, что у нее в 2002 году отозвали лицензию на осуществление профильной деятельности. При этом последствия скандала ощутили на себе не только непосредственные его участники, но и коллеги Arthur Andersen по «большой пятерке»: хотя они никак не были замешаны в «деле Enron», им пришлось долго доказывать всем, что они в корпоративных сговорах не участвуют.

Казалось бы, если это возможно в странах с развитой экономикой и развитыми рынками, то тем более возможно в России. По многим причинам: во-первых, как подчеркивают эксперты, далеко не все участники аудиторского рынка склонны следовать правилам игры, установленным на западных рынках, — то есть придерживаться достаточно жестких стандартов поведения, когда речь идет об аудиторских проектах. Во-вторых — и это не является для рынка секретом — есть аудиторские фирмы, которые изначально создавались как «карманные», для проверки узкой группы компаний. Было бы сложно требовать от них объективных оценок при проверке финансовой деятельности «материнской» структуры или организации, с которой «материнская» компания поддерживает тесные партнерские отношения. И, в-третьих, особенно высокой оказалась возможность сговора именно на банковском рынке, который до последнего времени считался одним из самых «непрозрачных» и закрытых.

Однако, как говорят эксперты, подобные подозрения лишены оснований. По словам заместителя директора департамента аудиторских услуг по вопросам финансовых институтов аудиторско-консультационной группы «Развитие бизнес-систем» Светланы Тинкельман, за 10 лет ее собственной аудиторской практики никто из проверяемых компаний не предлагал ей «сговор» с целью улучшения финансовой отчетности компании на бумаге. Другие аудиторы отмечают, что также не сталкивались с такими попытками. И дело тут, по словам экспертов, не только в том, что участники рынка аудита сплошь высокоморальны: банки понимают, с какими имиджевыми издержками могут столкнуться, если информация о сговоре (или хотя бы намеки на такую возможность) «выплывет» на рынок.

Есть и другие факторы, которые, по мнению специалистов, препятствуют сговору между проверяемыми компаниями и аудиторскими фирмами. Прежде всего, российские аудиторы при проведении проверок учитывают западный опыт, а не играют по своим правилам или по правилам, навязанным им проверяемыми компаниями. «Опыт международных аудиторских фирм учитывается хотя бы потому, что 75–80% российского аудита держит первая «четверка» аудиторских компаний, и стандарты проведения аудита соответствуют международным стандартам», — говорит председатель совета директоров группы компаний «Градиент Альфа» Павел Гагарин.

При этом, по словам эксперта, о какой возможности сговора можно говорить в условиях, когда многие российские банки имеют два вида стандартной финансовой отчетности — стандарты, разработанные ЦБ РФ, и стандарты МСФО, а наиболее «продвинутые» банки уже пользуются стандартами американской системы финансовой отчетности GAAP. «Методики западные, существует ряд аналитических программ, в которые загружаются банковские базы данных и производится автоматическая аналитика с выдачей конкретных финансовых показателей и их динамки», — рассказывает Павел Гагарин. В данном случае не существует не только возможности сговора, но и вероятность ошибки сведена к нулю.

Контролировать всех и вся

Как поясняют другие участники рынка, дело не только в том, что российские аудиторские фирмы и сами банки все больше обращаются к западным стандартам при составлении отчетности и ее проверке. Совершенствуется и система контроля качества аудиторских проверок, каждая компания разрабатывает целый комплекс мер, направленный на предотвращение сговора между «проверяемыми» и «проверяющими».

Одна из самых распространенных таких мер — ежегодная частичная ротация группы, проводящей аудит, подчеркивает ведущий банковский аудитор ООО «Нексиа Пачоли» Армен Оганесян. «Есть и другие меры: например, разделение полномочий между отделами аудиторской компании и независимость этих отделов друг от друга, соблюдение морально-этического кодекса аудитора, изложение в письменном виде содержания встреч и всех контактов с клиентом с тем, чтобы минимизировать возможность неформального общения между ними», — поясняет эксперт.

По словам г-на Оганесяна, в некоторых странах есть практика, в соответствии с которой аудитор несет солидарную ответственность с клиентом за предоставленную финансовую отчетность клиента. Кроме того, там в последнее время все чаще имеют место факты внешних проверок аудиторских компаний. «Довольно эффективный метод применяется во многих странах мира, когда качество заключения аудитора проверяет его конкурент. Например, в США аудиторские заключения компании «PricewaterhouseCoopers» проверяет ее конкурент «Ernst&Young».

Существует также практика проверки деятельности аудитора регулирующим государственным органом и саморегулируемыми профессиональными организациями», — поясняет эксперт.
А Светлана Тинкельман из «Развития бизнес-систем» считает, что одной из самых эффективных мер по устранению риска возможного сговора является установление четкой вертикали в самой проверяющей компании. «Контроль за качеством проверок, проведенных тем или иным сотрудником, должен осуществляться отделом контроля качества услуг этой фирмы.

Руководитель проекта, который ведет клиента, составляет план программы проверки, в четком соответствии с которым сотрудники аудиторской компании проверяют банк. После этого эксперт высказывает определенные замечания и заполняет определенные формы, которые регламентированы компанией. Затем данные документы сдаются в отдел контроля качества, и этот отдел в свою очередь проверяет качество заполненных форм и замечаний», — рассказывает эксперт.

«Необходимо также добавить, что в соответствии с Законом «Об аудиторской деятельности» за выдачу заведомо ложного аудиторского заключения предусмотрена ответственность в виде аннулирования у аудиторской организации лицензии на осуществление аудиторской деятельности, а для лица, подписавшего такое заключение, также аннулирование квалификационного аттестата и привлечение его к уголовной ответственности», — подчеркивает заместитель генерального директора ЗАО БДО «Юникон» Елена Копанева.

И все-таки они вертятся?

Все эти меры в совокупности также сводят вероятность сговора к нулю. И хотя, как поясняют участники рынка, в России этот комплекс мер применяется пока не полностью, общая тенденция налицо: аудиторы не меньше банков заинтересованы в улучшении своей репутации. Поэтому они стремятся избегать малейших подозрений в сговоре между ними и проверяемыми банками.
Тем не менее вопрос остается открытым: если существуют достаточно эффективные и проверенные системы контроля качества аудиторских проверок; если разработан целый комплекс мер, направленный на предотвращение сговора между проверяемыми компаниями и «проверяльщиками», почему лицензии на осуществление банковской деятельности лишаются банки, которые имеют на руках положительное заключение той или иной аудиторской компании? При ответе на этот вопрос сами банкиры часто говорят о низком пока качестве аудиторских услуг в России. Аудиторы же, со своей стороны, считают, что, несмотря на общую тенденцию к большей «прозрачности» банковского сектора, очень многие его участники живут по принципу «бабочек-однодневок» и заботятся лишь о том, чтобы провести свою короткую жизнь с максимальной для себя выгодой.

«Ряд банков, которые знают, что жить им осталось недолго, продолжают сохранять большое различие между отчетностью, которую они подают в ЦБ РФ и иные службы, и реальной», — говорит Павел Гагарин (ГК «Градиент Альфа»). А Светлана Тинкельман («Развитие бизнес-систем») добавляет: «Многие банковские операции настолько завуалированы, что их невозможно выявить путем простого анализа». Понятно, что в этом случае банки принимают на себя дополнительные риски, но такая модель поведения, по словам экспертов, характерна только для финансово-кредитных структур, которые не рассчитывают жить долго и счастливо. И уж тем более не планируют привлекать иностранных инвесторов, неважно, в качестве стратегических ли партнеров, или в качестве держателей акций после выхода банка на IPO.

В таких вопросах спасение «утопающего» банка — не столько дело рук аудиторов, сколько дело рук самого банка, констатируют представители крупнейших российских аудиторских фирм. Это особенно очевидно в случаях, когда финансово-кредитная структура оказывается перед угрозой отзыва лицензии из-за «плохих клиентов», требующих от банка проведения сомнительных операций по своим счетам. «Как правило, клиентом банка становятся либо по рекомендации, либо по знакомству, словом, клиент хорошо знает свой банк, да и руководству банка огрехи собственных клиентов известны гораздо лучше, чем аудиторам», — поясняет Светлана Тинкельман («Развитие бизнес-систем»). Поэтому даже если в ходе проверки удается выявить какие-либо несоответствия, эта информация поступит к руководству банка уже постфактум, констатирует эксперт.

Анастасия Скогорева
Статья получена: Клерк.Ру