Итоги года. Телевидение. Превращение ТВ в «адаптатора» народных масс к изменившемуся миру

Завершается год, а наше телевидение все то же. Сериалы, новости, юмор, ток-шоу и просто шоу сменяют друг друга. И даже новогодней рекламы и теледизайна пока не так уж много. На первый взгляд может показаться, что ТВ функционирует на автопилоте и его специфика в уходящем году стремится к нулю. А потому анализировать его не просто все труднее, но все бессмысленнее и бессмысленнее.

 

 

Однако именно эта стадия — когда телесетка как бы игнорирует необходимость критического стороннего взгляда — и есть нечто новое, что хотя бы немного отличает ТВ 2006 года от телевидения предшествующих лет. Потери на этом ТВ трудно отличить от приобретений.

Уходя — ушли

«Окончательно сложилась новая империя документалистики, срастающейся с развлекательностью, фантазийностью, игровым началом» Окончательно ушла прежняя концепция вещания, доминантой которой была серьезная общественно-политическая дискуссионность и стихийная гражданственность. Каналы и передачи перестали являть собой оплоты общественных движений и партий. Эпоха авторских журналистских игр на политической арене канула в прошлое.

Полностью исчезли с экрана телеперсоны, ассоциировавшиеся с тем периодом и воплощавшие его настроение и его эйфорию. Михаил Осокин и Светлана Сорокина уходили последними.

Кратковременное появление Светланы Сорокиной на «Домашнем», с программой «В круге света», оказалось очевидно неуместным в контексте данного канала. Оно лишь акцентировало анахронизм личности этой многолетней примы тележурналистики. Дело не в возрасте. У нас просто нет больше телевидения, где Сорокина смотрелась бы органично.

Год завершается без программы Владимира Познера «Времена» — и не то чтобы сильно ощущается ее отсутствие. Мы постепенно привыкаем к тому, что без программ такого формата можно вполне обходиться.

Мы привыкаем к тому, что программа — это не дело жизни и не трибуна, жизненно важная для ее автора-ведущего, а просто очередной проект или суперпроект, который можно отменить ради другого очередного проекта или суперпроекта.

С перестроечных лет и вплоть до недавнего времени тележурналистика жила иллюзией мощного влияния на общественное мнение, на формирование новой системы ценностей и идеалов. Не то чтобы теперь журналистика ни на что не влияет. Но для самой журналистики актуальнее проблема ее зависимости от социальных и экономических реалий, от расклада сил в профессиональной политике.

Мы лишились иллюзии, что актуальных общественно-политических тем для обсуждения хватает на все каналы. И главное, что дело чести и престижа каждого канала — возиться с этими темами, превращая их в зрелище содержательное, «смотрибельное», «праймтайменное».

Если информационные и общественно-политические программы присутствуют и их много, то это для утверждения значимости канала. Если информационные программы отсутствуют или почти отсутствуют, то это для утверждения независимости канала от всяческого «серьеза».

В том числе поэтому на центральных каналах новостей и общественно-политической тематики очень много, на остальных — практически нету. И межеумочные варианты, вроде Ren-TV и «Столицы», крайне редки. Нельзя культивировать нечто срединное, умеренное. В моде культивирование крайностей, режущих глаз, а потому быстрее усваивающихся.

Эпоха самопромоушена

Маниакальный культ нынешнего времени — профессионализм ради профессионализма и коммерческого успеха.

Например, Владимир Соловьев выглядит как человек, который талантливо работает в формате общественно-политического ток-шоу именно потому, что ему этот формат был предложен в качестве престижного проекта на очень хорошем канале «НТВ».

А предложат грандиозное ток-шоу на интимные темы или, допустим, про мужскую моду где-нибудь на «Первом» или на РТР — и ведущий быстро разовьет в себе жгучий интерес к данной проблематике. И заставит поверить себя и аудиторию, что эта проблематика сейчас самая актуальная.

В таком настрое нет ничего дурного. Просто в его рамках превыше всего оказываются соображения профессиональности и престижности. И ничего личного.

Даже тогда, когда Соловьев с брутальной прямотой высказывает свое мнение по какому-нибудь дискуссионному вопросу. Он не для собственного самовыражения и не для общества, он для рейтинга старается. Современный журналист прекрасно работает там, где ему дают работать, а не там, где находится пространство его личных общественно-политических симпатий.

На таком фоне Алексей Пушков со своим «Постскриптумом» на «ТВ-Центре», да еще по субботам, смотрится по-перестроечному старомодно в хорошем смысле слова. Большой плюс всего российского ТВ, что «Постскриптум» сохранился и после трансформации «ТВ-Центра».

В целом же наше ТВ тотально коммерциализируется, словно старается забыться и не переживать потерю самой великой иллюзии — обладания властью и собственной стратегией. А не властью косвенных манипуляции сознанием и разработкой тактик для чужих стратегий.

В результате рождается атмосфера генерализации уже не рекламы вообще, но самопромоушена как основной цели деятельности на ТВ.

Каналы снимают художественные фильмы, чтобы все видели, какие мощные возможности у этих каналов, какие резервы для саморекламы. И «Доктор Живаго» с «Мастером и Маргаритой» — это своего рода рекламные ролики определенных каналов.

Каналы приглашают в новые проекты «медийные лица» из своих менее новых проектов или из успешных проектов других каналов — чтобы эти лица ассоциировались с конкретными каналами и тянули каналы за своим личным успехом.

Политика на ТВ перестала быть идеологией, превращаясь в инфотейнмент. Зато развлечение превращается в идеологию. Ее суть — в круглосуточной адаптации народа к современным политическим и экономическим реалиям как к единственно возможной действительности.

Первой и самой осмысленной империей новой развлекательности стал СТС. Но следом за ним на те же амплуа претендуют практически все неспециализированные нецентральные каналы, каждый в меру своих сил и энтузиазма — в особенности ТНТ, «Домашний» и ТВ-3.

Новые веяния с СТС задают тон, влияя на стилистику развлекательных программ центральных каналов. Появление Анастасии Заворотнюк на РТР и «Комеди клаба» на «Первом» — вопиющие тому подтверждения.

Конвейеризация успешных форматов нарастает. Культовые «Моя прекрасная няня» и «Не родись красивой» не успели завершиться, как по дороге стало ясно, что из новейшего телеписка они превратились в почетную историю нашей американизации. Потому что «Счастливы вместе» или «Золотая теща» — уже полностью шаблонные продукты, сделанные без крупицы энтузиазма.

Американизация определяет содержание даже «Спокойной ночи, малыши!" на РТР. И это лучшая иллюстрация нашего национального возрождения, иллюзии которого принято поддерживать на первых двух кнопках.

Ничто так не надоело за весь 2006 год, как истории про Лунтика. Они обладают какой-то мучительной дежурностью гуманизма и назидательности. А юмор в них такой американский, что голливудские репризы кажутся после лунтичных похожими на добрую и аристократическую английскую иронию.

Зрители получили первую обойму экранизаций отечественной классики — и к концу года телевидение устало. При этом в телеверсиях классических произведений практически нет разницы между русской и советской классикой. Стилистических, художественных различий в работе с литературным материалом создатели сериалов явно не ощущают. Актуальна лишь забота о фиксации тех или иных исторических реалий.

Окончательно сложилась новая империя документалистики, срастающейся с развлекательностью, фантазийностью, игровым началом — и превращающей любые фрагменты истории в нечто «виртуальное и близкое».

И, наконец, телевидение 2006 года решило дать народу отвести душу. Состоялось возрождение любимого телезрителями советских времен фигурного катания, в виде грандиозного зрелища на «Первом» и камерного — на РТР.

В брежневские времена спорили, спорт это или искусство. 2006 год с опозданием разрешил вопрос. Фигурное катание теперь не спорт и не искусство, а телешоу с медийными лицами и профессионалами спорта для их поддержки. Все, что не телешоу, на телевидении больше не выживает.