Михаил Москвин-Тарханов: «Заборостроение проникло в наш город»

По федеральному законодательству собственники квартир в многоэтажных домах становятся и собственниками земельных участков, на которых стоит жилое здание. Как будет проходить межевание? С таким вопросом мы обратились к депутату Мосгордумы Михаилу Москвину-Тарханову.

В пределах одного метра
– В законе «О землепользовании и застройке в городе Москве», принятом Мосгордумой пока в первом чтении, устанавливаются порядок охраны земель и контроля за их использованием, градостроительные требования к землепользованию. Федеральное законодательство требует, чтобы земельные отношения были подчинены градостроительным.

 

 

Так же и иное законодательство подчиняется градостроительному на землях поселений. Градостроительные отношения, тем более в Москве, базовые. И только вопросы, связанные с безопасностью и жизнью людей, – выше градостроительных.

Да, в Жилищном кодексе существует норма: собственникам помещений в многоквартирном доме принадлежит общее имущество – лестничные площадки, подвалы, чердаки, крыша, фундамент и т.д. Все это находится в их долевой собственности. А также и земельный участок, необходимый для использования дома.

Провести межевание в таком городе, как Москва, нелегко. Застройка плотная, обозначить границу, где заканчивается один земельный участок и начинается другой, иногда просто невозможно. При этом требуется сохранить общественные территории, дороги, подъезды, в том числе и для обеспечения пожарной, технической и прочей безопасности людей.

Мэр принял принципиальное решение: в собственность будет отводиться только земля по периметру фундамента вместе с отмосткой. Как он фигурально выразился – один метр от фундамента. На самом деле у разных типов домов это может быть и 70 см, и полтора метра. А вся остальная территория будет находиться в общественном пользовании. В тех случаях, когда это отдельно стоящее жилое здание, земельный участок может быть отдан жителям в аренду, но с тем, чтобы территория находилась под контролем государства и не выпадала из общей ткани города. В дальнейшем, возможно, через много лет такие участки можно будет передать и в собственность гражданам, совладельцам дома, все зависит от того, как они будут им пользоваться.

Свой вишневый сад?
– Это не противоречит федеральному законодательству?

– Я процитировал, что отводится участок в соответствии с земельным и градостроительным законодательством. Законодательство образуется из федеральных законов и законов субъектов Федерации, то есть и московских. Законы субъектов Федерации определяют общий принцип, который сохраняет единство города, возможность использования общественных территорий.

– В последнее время в Москве, даже в центре, появилось много заборов.

– Заборостроение проникло в наш город. Вот сейчас наблюдаю такую ситуацию. Рядом с Художественным театром имени Горького, который возглавляет режиссер Доронина, стоит большой красивый дом. Около него маленький сквер. Сначала это был общественный сквер, его благоустроили, а потом закрыли калитку на замок и превратили в собственный маленький сад. На каком основании? Это общественная озелененная территория. Здесь должны отдыхать москвичи. Да, можно калитку закрывать на ночь. Но почему она днем закрыта? Получается, что уже приватизировали общественную территорию. Это возмутительно. И таких случаев я знаю много.

Заборы могут стоять только в тех местах, где не мешают другим людям, не загораживают проход. Если мы сейчас так плохо пользуемся земельными участками, что это вызывает массу нареканий, то что же будет, если отдадим эти участки в собственность?

Земля может быть использована как предмет залога, получения кредита, как предмет хозяйственной деятельности любого другого уровня. Не исключено, что за забором появится маленькое предприятие, организованное местным товариществом собственников жилья, которое будет торговать пищевой продукцией. Многие объединения жителей так и воспринимают: возьмем кусок территории, поставим здесь магазинчик.

Но все должно быть подчинено законодательству. И никаких магазинчиков на территории, предназначенной для эксплуатации дома, быть не должно. Там могут быть детские, спортивные площадки. Но это опять же не значит, что какой-то дом может захватить кусок территории, сделать детскую площадку – и никого на нее не пускать. Это тоже неправильно.

Во многих европейских городах и в Америке нет заборов между участками. Живые изгороди отделяют дома от улицы. Например, город Карловы Вары в Чехии. Маленький туристический город в горах. Там нет тупиков, создана система свободных проходов: по какой бы улице ни пошел, на какую бы лестницу ни поднялся, всегда выйдешь на другую улицу или в переулок. При нашей психологии везде бы стояли заборы. И люди бы жили, как в клетках, и гуляли бы только по одной улице – центральной.

«Пушка» – не Манежная...
– Михаил Иванович, почему меняется проект реконструкции Пушкинской площади? Московские власти отказались от строительства торгового комплекса?

– Да, мы отказались от строительства торгового комплекса.

Когда-то после дефолта, когда иностранные инвесторы стали бояться вкладывать деньги в промышленность, банки не давали кредиты, завис московский долг. Кстати, этот долг мы дефолту не подвергли, а весь отдали. Вся страна отказалась платить, а Москва, стиснув зубы, платила, поэтому к нам и вернулся бизнес. В то время нам нужны были инвесторы. Они пришли и во многом диктовали свою политику.

Потом ситуация стала меняться, а сейчас, по-моему, изменилась окончательно. Экономика растет, инвесторы выстроились в очередь и мечтают построить хоть что-нибудь. Теперь не они нам навязывают, а мы им диктуем правила игры.

Попытка решить реконструкцию Пушкинской площади за счет инвесторов – это, может быть, последний пережиток того времени, когда мы зависели от инвесторов. Поскольку переговоры с фирмой начались значительно раньше, то решено было так: пусть инвестор на свои деньги построит транспортную развязку, большой гараж, благоустроит территорию. И за это мы ему разрешим построить четырехэтажный подземный торговый центр «а ля Манеж» – прямо под сквером.

Огромный проект перегружал маленькую по сравнению с Манежной Пушкинскую площадь. Манежная площадь выдержала громадный объект, но она и по-другому расположена. А здесь перегрузка будет колоссальная. Жители, разделившись на отдельные группы, выступили против подземного центра. Они опасаются, что глубокий подкоп приведет к смещению пластов земли.

Высказали свое мнение сторонники воссоздания Пушкинской площади в виде площади Страстного монастыря. Для этого надо снести кинотеатр «Россия», против чего я лично не возражал бы. Считаю этот кинотеатр младшим братом гостиницы «Минск», это не шедевр. Здание можно спокойно перестроить.

Сегодня существует концепция: выстроить на месте Пушкинской площади Страстной монастырь, восстановить прежнюю застройку. Памятник Пушкину перенести на Тверскую площадь. Как только люди увидят, что сносят зеленый сквер и восстанавливают застройку, будет примерно такой же скандал.

Страстной монастырь на центральной площади, конечно, будет посещаемым. Но здесь рядом находится огромное количество других церквей и монастырей. И если строить Страстной монастырь, то, видимо, строить его надо там, где не хватает церквей.

Я однажды имел честь разговаривать с Его Святейшеством Патриархом Алексием II по поводу строительства одного небольшого прихода в Центре, и он сомневался – а нужен ли этот дом? «Единственное место в России, полностью насыщенное храмами, – Центральный округ Москвы, – говорил он мне. – Нужно церкви строить в новых районах». Только аргумент, что в этом приходе бывает много жителей из других частей города, убедил его поддержать такое строительство.

Большинство людей не хотят, чтобы Пушкинская площадь изменилась. Как выглядела площадь Страстного монастыря – москвичи не помнят. От нее не осталось ничего. В советское время снесли Страстной монастырь, построили новый сквер, здание «Известий», а потом добавили к этому кинотеатр «Россия» и новое здание «Известий». И все. Дальше площадь не менялась. Так и зафиксировалась в сознании людей.

Сегодня мы не зависим от инвесторов, как прежде. Почему при нашем нынешнем экономическом положении мы должны строить громадный торговый центр, а не можем на бюджетные деньги построить развязку, гараж и благоустроить территорию? Я решил, что надо придерживаться такой точки зрения. С этим предложением выступил на заседании общественного совета. И меня поддержали. Мэр выслушал всех выступающих и вынес решение.

Город не может быть конгломератом старых зданий, он не лавка старьевщика, но в нем должны быть сохранены настоящие памятники истории и культуры. А все улицы в историческом городе должны создавать обрамление этим памятникам, быть красивыми и соответствовать их историческому облику и стилю. И перегружать это все многофункциональными объектами совершенно не нужно. К удовольствию жителей, строить торговый комплекс не будем.

О нашем собеседнике
Михаил Иванович Москвин-Тарханов родился в семье актеров МХАТа. Окончил Московский государственный университет им. Ломоносова. Работал в Институте молекулярной биологии АН СССР и в Институте развития Москвы.

В 1990 году был избран депутатом Фрунзенского райсовета столицы. С 1993 года москвичи постоянно избирают его депутатом Мосгордумы. Председатель комиссии Думы по перспективному развитию и градостроительству.

Получил второе высшее образование – юридическое, защитил диссертацию. Кандидат юридических наук.

Женат, имеет троих детей.

Светлана Амелехина Квартирный ряд
Статья о недвижимости получена: IRN.RU