Заклинатель стали

Сегодня его творения и главное из них — Эйфелева башня — известны даже тем, кто ничего не слышал о нем самом. А вот в 70-е годы позапрошлого века все было наоборот: тогда еще не было десятков зданий, мостов, вокзалов, а по Парижу разносились слухи о молодом инженере, творящем чудеса с металлическими конструкциями. Говорили, что он проводит со своими сооружениями все время и не покидает их даже ночью, словно уговаривая расти быстрее. И они росли, да еще как!

Александр Гюстав Эйфель родился в декабре 1832 года в Бургундии, в городе Дижоне.

 

 

Его отцом был кавалерийский офицер немецкого происхождения, чьи предкистоляры перебрались во Францию за сто лет до того. В Дижоне он женился на дочке торговца древесиной Катрин Монез, которая и стала матерью великого инженера. Детство Александра Гюстава было вполне счастливым, да и вся жизнь его обошлась без испытаний, которые, как считается, выковывают характер. Не было и трудных поисков призвания — выстраивая пирамиды из кубиков, малыш уже тогда уверенно говорил всем, что будет инженером. Родители не возражали, поскольку в эпоху бурного промышленного роста эта профессия была одной из самых уважаемых и доходных.

Гюстав Эйфель

В 1852 году Гюстав, окончивший лицей с техническим уклоном, отправился поступать в знаменитую Политехническую школу в Париже, где и провалился на вступительном экзамене, когда нужно было блеснуть красноречием, — в этом инженерный гений всегда был слабоват. Однако он не пал духом и тут же поступил в Парижскую школу искусств и ремесел. За что потом благодарил судьбу: здесь из него сделали не сухого практика, а творца, всегда способного проверить алгебру гармонией, и наоборот. Стараясь делать свои работы не только прочными, но и красивыми, он, сам того не зная, заложил основы будущей эстетики конструктивизма. В 1855 году Гюстав получил диплом и устроился работать в конструкторскую фирму «Шарль Нево», которая занималась строительством мостов. Уже через два года он прославился в узком кругу, применив при постройке железнодорожного моста в Бордо изобретенный им самим метод пневматической установки оснований. После этого его приняли в престижное Общество гражданских инженеров, которое он после и возглавил. Идеей фикс молодого специалиста стало возведение решетчатых конструкций, которые он считал более прочными и экономичными, чем сплошные. А еще он был врагом чугуна, которому предпочитал более ковкие и прочные железо и сталь. Хотя и с чугунными деталями, необходимыми в строительстве, он творил чудеса. А главное — его расчеты были безупречны. Уже в 1858 году он стал компаньоном работодателя, но два года спустя, недовольный зарплатой, ушел и основал собственный завод металлоконструкций в Леваллуа-Перре близ Парижа. Вскоре он женился на 17-летней дочери своего поставщика Мари Годеле. По прошествии пятнадцати лет счастливого брака, родив мужу пятерых наследников, Мари умерла от пневмонии. Больше он в брак не вступал.

Португалия. Мост Марии Пиа в городе Порту, провинция Дору-Литорал, сооруженный в 1877 году

Тридцать лет Эйфель работал не покладая рук. Им было построено более 200 сооружений: мосты, виадуки, вокзалы, банки, школы, церкви, казино. Почти все из его 36 мостов вошли в учебники как примеры смелых инженерных решений. Смелость требовалась хотя бы потому, что как раз в то время мост на реке Тайн в Шотландии рухнул из-за резонанса, унеся с собой пассажирский поезд. Любой проект металлического моста атаковали критики, а в случае Эйфеля нападки были особенно сильными, поскольку его мосты не имели предшественников. На реке Дору в Португалии, где мягкий грунт не позволял вбить в дно сваи, он устроил единственный пролет длиной 160 метров, что было уникальным для того времени. Для этого инженер поставил по обоим берегам Дору высокие пилоны и натянул между ними стальной трос, держащий двухшарнирную арку. А самым дерзким его проектом стал виадук Гарабит в Южной Франции, перекрывший арочным пролетом длиной 165 метров глубокое ущелье.

В 1870 году Эйфель на три года покинул Францию и объездил весь мир, оставив памятники своему таланту в Египте и Чили, Венгрии и Португалии. Он даже участвовал в конкурсе на постройку Троицкого моста в Петербурге, но российские власти сочли его ажурный мост чересчур легкомысленным и выбрали другого кандидата. Еще одна неудача произошла в Панаме, где Эйфель разрабатывал проект шлюзов знаменитого Панамского канала. На беду строители проворовались и скрылись с деньгами акционеров. В числе «стрелочников» оказался Эйфель, у которого едва не отобрали фирму. Помог премьер-министр Франции Шарль-Луи Фрейсине, который тоже был инженером и ценил талант коллеги. К тому же они с Эйфелем состояли в одной масонской ложе.

Отгремела Франко-прусская война, империя сменилась Третьей республикой, но Эйфель почти не обратил на эти перемены внимания. В 1875 году вместе с архитектором Буало он выстроил магазин «О бон марше» в Париже. Его пассажи, покрытые стеклянными куполами, стали образцом для подражания во всем мире, в частности их повторил московский ГУМ. В 1876 году настала очередь нового проекта: 46-метрового стального каркаса знаменитой статуи Свободы, которую скульптор Бартольди преподнес в дар американскому народу. Поскольку статую везли через океан разобранной на сотни частей, точность расчетов при сборке была особенно важна. Эйфель, как всегда, оказался на высоте. Поэтому правительство Франции поручило именно ему ответственную задачу — защиту чести страны на Всемирной выставке 1889 года.

Провести выставку решили еще в 1878 году. А через пять лет тот же премьер Фрейсине потребовал от ее организаторов какой-нибудь сенсации, «великой идеи». Понемногу проект такой идеи сформировался — это должна была быть громадная железная башня. Проект башни высотой 330 метров почти полвека назад, в 1833 году, предлагал англичанин Роберт Тревитик, но он так и остался проектом. Теперь его осуществление было поручено Эйфелю. В июне 1884 года швейцарец Морис Кехлер сделал первый набросок башни, который после доработки самим Эйфелем был отправлен в правительство. Туда же поступило более 700 других проектов, и в 1889 году был устроен конкурс. Он оказался недолгим: преимущества проекта Александра Гюстава Эйфеля оказались очевидны.

Однако завистники инженера не смирились. Не без их участия рисунки будущей башни, отправленные в журналы, оказались настолько безобразными, что вызвали всеобщий протест. В феврале 1887 года директору будущей выставки Альфану была послана петиция за подписью лучших писателей — Мопассана, Верлена, Дюма-сына. В ней говорилось: «Мы, страстные любители до сих пор еще не тронутой красоты Парижа, протестуем всеми силами нашей возмущенной души, во имя оскорбленного французского вкуса, во имя находящихся под угрозой французского искусства и истории. Неужели Париж... подчинится побуждаемой корыстными мотивами фантазии конструктора машин и тем самым навсегда и безнадежно обесчестит себя?» Эйфелю пришлось проявить чудеса дипломатии. Он сам ездил к подписантам домой, уговаривал их, показывал подлинные рисунки, на которых башня выглядела куда изящнее. Убедить удалось не всех — многие эстеты остались при своем мнении, а некоторые даже уехали из Парижа, чтобы не видеть осквернения любимого города стальным чудовищем. Тот же Мопассан в ресторане всегда садился так, чтобы не видеть Эйфелеву башню, — иначе у него кусок в горло не лез.

Сооружение Эйфеля «в полном сборе» во время Всемирной выставки

В июне 1887 года началась закладка ее фундамента, а уже в марте 1889-го, в день открытия выставки, она была завершена. Сам Эйфель сдернул с нижнего яруса громадное покрывало, после чего на вершине башни под гром «Марсельезы» взвился французский флаг. Отвечая на опасения тех, кто боялся падения башни, инженер оборудовал на высоте 276 метров свою квартиру и рабочий кабинет. Общая высота чуда техники достигала 312 метров, вес — 9 700 тонн. Немецкая точность Эйфеля при строительстве башни достигла апогея. Ни одно отверстие для миллиона заклепок не пришлось пересверливать, ни одна из 18 тысяч железных балок не потребовала замены. На башне были устроены три платформы на высоте 57, 115 и 276 метров. На первой и второй из них находились рестораны и смотровые площадки, на второй, кроме того, помещались резервуары с водой для гидравлического подъемника, который позже заменил электрический лифт. На третьей платформе кроме кабинета самого инженера были размещены астрономическая и метеорологическая лаборатории. На случай поломки лифта наверх вела лестница, состоящая из 1 792 ступеней.

Выставка стала триумфом Эйфеля: его башню посетили около 600 тысяч человек. Однако вскоре на нее снова начались нападки. Предполагалось, что сооружение станет просто аттракционом и после выставки его разберут, а детали отправят в переплавку. Однако парижская новинка привлекала столько туристов, что отцы города решили не спешить с ее разборкой. Не помогло даже «антибашенное» движение, возглавленное известным писателем Октавом Мирбо и собравшее 300 тысяч подписей за снос башни. Решающее слово сказал Эйфель, который в трех томах подробно обосновал полезность башни в разных областях науки и техники. Вскоре его слова подтвердились — в дополнение к научным лабораториям на башне установили мощный маяк, освещавший путь дирижаблям и самолетам. В 1910 году там были установлены особо чувствительные приборы, которые обеспечивали работу международной службы точного времени. Потом появились антенны радио, а впоследствии и телевидения.

Мозамбик. «Железный» дом, построенный Эйфелем в Бельгии и перевезенный в Мапуту в качестве подарка губернатору города

К тому времени парижане уже привыкли к своей «стальной красавице», как назвал ее Жан Кокто. Гийом Аполлинер увидел в ней «лестницу в бесконечность», Рене Клер создал посвященный ей фильм, а композитор Шарль Гуно, превратившийся из ее врага в почитателя, сочинил в лаборатории инженера свой «Концерт в облаках». Для этого на верхнюю платформу башни пришлось специально поднимать рояль, что подробно освещалось в газетах. Эйфель всегда понимал важность рекламы и умело дирижировал ею. Правда, была и антиреклама — почему-то башня полюбилась самоубийцам, и каждый год с ее площадок бросались вниз 5—10 человек. Лишь через много лет власти додумались закрыть им доступ стальными решетками, но и сейчас кое-кто умудряется свести счеты с жизнью при помощи творения Эйфеля.

Достигнув 70-летнего возраста, великий инженер практически перестал строить. Он заинтересовался авиацией и на свои деньги основал аэродинамическую лабораторию, по расчетам которой строились первые французские самолеты. Эйфель и сам поднимался в небо на хрупких «этажерках», демонстрируя публике свое несокрушимое здоровье. Как эксперт он состоял во множестве комиссий, в том числе в той, что занималась строительством парижского метро. В годы Первой мировой войны он наотрез отказался покинуть столицу и руководил установкой на башне мощных прожекторов, которые выискивали в небе вражеские «цеппелины». Последний раз он появился на публике в 1923 году, когда отмечался юбилей Общества гражданских инженеров. В декабре того же года Гюстав Эйфель скончался в окружении детей и внуков. Ему повезло в последний раз — он не дожил до 1931 года, когда самым высоким зданием в мире стал нью-йоркский Эмпайр Стейт Билдинг высотой 381 метр. Впрочем, Эйфель вряд ли стал бы сильно горевать по этому поводу. Он не раз говорил: «Какая разница, кто из нас совершил шаг, если он двинул вперед все человечество?»