Филипп V Испанский. Внешняя политика

Филипп V ИспанскийНадежды испанцев на мир после окончания войны за наследство не сбылись — правление Филиппа было почти непрерывной последовательностью войн. Вызваны они были попытками монархов — в разрез мирным договорам Утрехта — вновь утвердиться в Италии и вернуть себе прежнее положение, на что не могли равнодушно взирать великие европейские державы. Еще одной константой испанской внешней политики в дальнейшем стало государственно-силовое и торгово-политическое противостояние Англии, рождавшее конфликты в заокеанских колониях и в западном Средиземноморье и подталкивавшее к новому сближению с Францией.
Итальянские интересы приобрели конкретное направление благодаря второй жене Филиппа, Елизавете Фарнезе, заявлявшей наследственные права на Парму, Пьяченцу и Тоскану. Новая королева, полностью подчинившая себе все более физически дряхлеющего супруга, вскоре после свадьбы в конце 1714 года вместе с аббатом Альберони взяла на себя руководство испанской политикой, чтобы обеспечить своему сыну, который не имел никаких прав на испанский трон, княжеское положение в Италии.

 

 

Хотя и удалось, без вступления в союзы, отвоевать в 1717 году Сардинию и в 1718 году Сицилию, однако Англия, Франция, Соединенные Нидерланды и император вошли в так называемый Четверной союз, который не стал терпеть нарушения равновесия сил и с помощью военной силы принудил Филиппа и Елизавету сместить Альберони и присоединиться к союзу. В качестве компенсации сын Карл получил кандидатское право на Парму, Пьяченцу и Тоскану.
Поскольку на Камбрейском конгрессе не удалось прояснить некоторые все еще спорные вопросы, испанская политика совершила неожиданный поворот: начались переговоры напрямую с императором. По Венскому договору (1 мая 1725 года) Филипп добился от Карла VI де-факто уже давно существовавшего признания в качестве испанского короля, а также обещания, что его сын при открытии наследства получит на ленных правах Тоскану и Парму. В качестве ответной услуги Ост-Индийской компании предоставлялись торговые привилегии. Этот союз означал аннулирование альянса между Испанией, Англией и Францией и побудил Англию к принятию силовых мер по защите своих торговых интересов.
По Севильскому договору (9 ноября 1729 года), обозначившему новый поворот в испанской политике, разрывался союз с императором и подтверждались старые торговые привилегии англичан и французов взамен на поддержку итальянских амбиций — в 1731 году английский флот доставил инфанта Карла в его герцогство Пармское и Тосканское. Однако и эта договоренность долго не продлилась, поскольку интересы Англии и бурбонских держав не совпадали. В лице Хосе Патиньо руководство внешней политикой с 1726 до 1736 года принял на себя человек, в чьих убеждениях преобладающую роль играли антипатии к Англии. Будучи противником альянса с Австрией, он искал союза с Францией и строил сильный флот, чтобы иметь возможность противостоять Англии на море.
Сближение с Францией, зафиксированное в первом семейном пакте от 7 ноября 1733 года, должно было обеспечить итальянские приобретения (в том числе будущие) и пресечь английские амбиции на море. Поводом к заключению этого пакта послужил международный кризис, возникший из-за неясной ситуации с польским престолонаследием. Филипп воспользовался ситуацией, чтобы в 1734 году завоевать Неаполь и Сицилию для своего сына, который был провозглашен королем Обеих Сицилии. Эти приобретения император признал в Венском прелиминарном мире от 3 октября 1735 года с тем условием (Испания на него пошла весьма неохотно), что Парма и Тоскана отойдут к Габсбургам.
Новое усиление Испании, сопровождавшееся растущим экономическим соперничеством, Англия восприняла как угрозу. Споры вокруг торговли с колониями привели осенью 1739 года к войне в Вест-Индии, из которой Испания смогла выйти победительницей. Вскоре после этого центр тяжести вновь переместился на европейскую сцену, где после смерти императора Карла VI в 1740 году разразилась война за Австрийское наследство, в которой Испания участвовала на стороне Франции против Австрии и Англии.
Для Елизаветы Фарнезе это был желанный повод для возобновления прерванной Венским прелиминарным миром борьбы за Италию. Антибурбоновская коалиция между Англией, Австрией и Сардинией привела к тесному сближению Франции с Испанией. Это нашло отражение во втором семейном пакте от 25 октября 1743 года, по которому Людовик XV обязался вступить в войну против Англии и Сардинии, а также оказать поддержку в завоевании Милана, а в дальнейшем — Пармы и Пьяченцы для испанского инфанта Фелипе. Хотя и не удалось сломить английское господство в Средиземном море, все же после ряда побед над сардинско-австрийской армией инфанту Фелипе удалось в 1745 году войти в Милан. Правда, незадолго до смерти Филиппа V в июле 1746 года испанцы вынуждены были вновь очистить Ломбардию и воевали после этого с меньшим успехом до Ахейского мира 18 октября 1748 года, положившего конец войне за Австрийское наследство.
Инфант Фелипе получил по праву рожденного вторым Парму и Пьяченцу. Гибралтар и Менорку отвоевать так и не удалось. Также не получилось освободиться и от кабальных торговых договоров. И хотя на момент смерти Филиппа V Испания не вернула себе ранг великой державы, все же теперь она могла принимать участие в глобальной европейской политике в качестве самостоятельного фактора и готова была вот-вот оправиться от тяжелых потрясений, связанных с участием в европейских войнах.
Почти сорокапятилетнее правление Филиппа V является одним из продолжительных в испанской истории, и все же ему не удалось — как, например, его дедушке Людовику XIV — стать одним из определяющих факторов своей эпохи. Уже в 1701 году, вскоре после приезда в Испанию, камергер Лувилль выразил убеждение, что Филипп — король, который не правит и никогда не будет править. Во время войны за Испанское наследство он продемонстрировал солдатскую храбрость, энергичность и решительность, чем заслужил прозвище «el Aminoso» (Отважный), однако вскоре в его характере усилилась проявившаяся еще в юности склонность к апатии и меланхолии, и Филипп постепенно впадал в патологическое безволие, которое порой ставило его в полную зависимость от окружения. Пресытившись государственными делами, он проводил дни со своей супругой в кровати и со своим духовным отцом в исповедальне, а также, при случае, на охоте.
К концу 1723 года все были озабочены тем, что король может стать совершенно непригоден для исполнения государственных обязанностей или даже умрет. Этого не случилось, однако через несколько месяцев Филипп осуществил давно уже принятое решение и отрекся в пользу своего сына Людовика, чтобы полностью посвятить себя служению Господу и удовлетворению своей набожности. Правление сына, впрочем, длилось всего полгода, так что Филиппу снова пришлось сесть на трон. Поскольку королева верила, что таким образом удастся рассеять мрачность духа супруга, в 1729 году двор перебрался в Андалусию, где оставался четыре года. Однако улучшения не последовало. За это время Филипп изменил свой распорядок, превратив ночь в день. Он трапезничал после полуночи, после чего отправлялся со своей свитой на рыбалку, которая заканчивалась на рассвете, после чего шел спать.
После возвращения двора в Мадрид, на охоту он больше не выезжал, но вызывал к себе на два часа утра министров и завтракал в пять. Первую половину дня король спал, вторую проводил в постели, где решал государственные дела, и в столовой. Для упорядоченной деятельности правительства эти привычки были пагубны, зато как нельзя больше подходили монарху, который не хотел быть королем. Только знаменитому певцу Фаринелли, который с 1737 года жил в Мадриде, удавалось своими поначалу почти еженощно исполняемыми ариями выводить Филиппа из депрессии. Но до радикального выздоровления дело не дошло. В этой ситуации ничего не изменилось до самой смерти Филиппа. Он не был значительным монархом, но в течение его правления, приведшего на испанский трон новую династию, были заложены основы, на которых покоилась Испания в XVIII веке и в последующие времена.

Статья получена: www.world-history.ru