Людовик XVI Французский. Личность и характер

Редкий монарх сталкивался со множеством таких тяжелых проблем, как Людовик XVI. Чтобы в крайне сложные времена справиться с ситуацией, нужен был король с ловкостью, изворотливостью, проницательностью и интеллигентностью Генриха IV и с энергией, силой воли и упорством Людовика XIV. Людовик XVI обладал многими хорошими качествами, хотя это и отрицалось как просветительски-свободомыслящей, антимонархической, так и аристократической пропагандой того времени и было поддержано впоследствии многими историками. Несчастный Людовик ни в коем случае не был человеком, не имевшим «ничего, кроме сладости, глупости и слепоты», но трудности и из ряда вон выходящие обстоятельства сломили его.
Как и на всех людей, на Людовика XVI наложили отпечаток его врожденные способности, окружение и воспитание.

 

 

Родившись 23.9.1754 г. третьим из семи детей дофина Людовика Фердинанда (1729 — 1765) и дофины Марии Терезии Саксонской (1731 — 1767), по традиции получил титул герцога де Берри. Он рос в почти бюргерской семье дофина, в которой, к удивлению двора, принц и принцесса сами заботились о детях и их воспитании. Отец Людовик Фердинанд, от которого Берри унаследовал некоторые качества, был как дофин (кронпринц) и единственный оставшийся в живых сын Людовика XV и Марии Лещинской (1703 — 1768) вторым человеком в королевстве, но по многим вопросам находился в оппозиции к отцу и имел с ним напряженные отношения. Будучи главой «партии благочестивых» при дворе, осуждал распутство короля и называл Помпадур пренебрежительно «мама шлюха». Как и многие другие кронпринцы, он нетерпеливо дожидался, когда сам сможет управлять страной.
Своей внешностью и характером он не был похож на Людовика XV. В отличие от этого царственного «красивейшего мужчины в королевстве», Людовик Фердинанд был чрезмерно полным, весьма прожорливым, малособлазнительным, не любил фривольных нравов, игр и балов, даже охота не интересовала его. Зато охотно играл на органе и пел хоралы.
Его второй супруге, Марии Йозефе Саксонской, вначале приходилось с ним трудно, потому что он, оставаясь безутешным после смерти своей первой горячо любимой жены, относился к 15-летней саксонке с совершенным равнодушием. Но эта юная принцесса с большим носом и плохими зубами, согласно Крою, «хорошенькая дурнушка, за которой проглядишь все глаза», сумела завоевать сначала свекра и свекровь, двор и наконец самого строптивого супруга. Она обладала большим чувством дома, тактом, набожностью, образованностью, благородством, но в то же время строгостью и сознательно старалась приспособиться к супругу.
Берри, на три года моложе, чем его родившийся 13.9.1751 г. старший брат герцог Бургундский, появился на свет через 6 месяцев после ранней смерти своего брата герцога Аквитанского. Ребенок был «толще и крупнее», чем другие дети дофина; вместе со своими братьями он был доверен одной гувернантке. Ребенок рос молчаливым, замкнутым, некрасивым и даже не милым и вскоре начал страдать как «нелюбимый принц» от предпочтения, отдаваемого старшему и младшим братьям. Герцог Бургундский, живой, но в то же время капризный и крайне высокомерный, полный сознания своей будущей роли властителя, красивый и милый мальчик, был гордостью родителей и двора, так что сконцентрировал на себе «всю любовь родителей». Маленький герцог де Берри, напротив, жил в его тени и сравнительно изолированно. Когда в 1760 г. старший брат тяжело заболел туберкулезом и оказался прикованным к постели, Берри приставили к нему как товарища в играх и трудах. Старший брат обращался с младшим, как с подданным. В то время все вращалось вокруг избалованного, капризного больного, и Берри, словно, стал мальчиком для битья, которому постоянно ставили в пример сияющий образ Бургундца и внушали чувство собственной неполноценности. Когда любимый старший сын умер 24.3.1761 г., Берри, не к радости своих родителей, стал следующим наследником престола после своего отца. Но он заразился от брата и поэтому все детство и юность должен был бороться против заболевания легких. Берри, по сравнению с Бургундцем, представлялся мало выдающейся фигурой. Каким-то образом, не выражая этого прямо, на него возложили вину за то, что он занял место обожаемого старшего ребенка. Под личным контролем родителей граф ла Вогийон воспитывал принца. Домашним учителем стал епископ Лиможский Кетлоске.
Прилежный, ответственный ученик, будущий Людовик XVI ежедневно семь часов занимался латынью, историей, математикой и современными языками, два раза в неделю его очень строго и придирчиво проверяли родители. Ему прививали такие выделяемые Боссюэ и необходимые для короля добродетели, как набожность, доброта, справедливость и решительность. Когда его отец 20.12. 1765 г. умер от чахотки, а мать погрузилась в неутешное горе, Людовик в свои 11 лет стал вторым человеком в королевстве. Болезненный, неуклюжий принц был несколько чужд элегантному Людовику XV. При появлении деда-короля робкий мальчик становился еще более испуганным и от этого еще более неуклюжим.
От своего воспитателя ла Вогийона он получил книгу Фенелона «Телемах». На будущего короля оказала большое влияние мысль о добродетельной жизни монарха, который получил свою власть от Бога и обязанностью которого является любовь к своим подданным и стремление к их счастью. На него производили большое впечатление и произведения, проповедовавшие природное равенство людей и патриархальное королевское правление.
В 12 с половиной лет, 2.2.1767 г., дофин, который, как отметил Крой, «был очень болезненным и близоруким», но имел «кроткий характер», был посвящен в рыцари ордена Св. Михаила. Вскоре после этого, 13.3.1767 г., мать также умерла от чахотки, его тяжелая болезнь вновь обострилась, и при дворе уже считали, что он освободит место наследника Людовика XV своему более блестящему младшему брату.
В 1770 г. воспитание выздоровевшего дофина в основном было завершено. Оно внушило ему прежде всего его будущие обязанности, но одновременно зародило сомнения относительно его способностей и помешало ему изучить и понять реалии его времени. Поэтому принц мечтал о несбыточном золотом веке, в котором он сможет обеспечить счастье своим подданным. Среди исследователей бытует мнение, что принц был слабохарактерным, малоинтеллигентным юношей. Пьеретта Жироль де Курсак в опубликованных в 1972 г. исследованиях приходит к совершенно иному выводу. Она считает, что ла Вогийон дал ему очень хорошее воспитание и соответствовавшие тогдашнему уровню знания во всех областях. Людовик проявил себя, как она доказывает на основании многих источников, очень прилежным, любознательным, понятливым и исключительно упорным ученик с «многосторонней интеллигентностью». Это был стойкий, непоколебимый молодой человек, который научился преодолевать свой эгоизм и владеть собой.
Будущий Людовик XVI был хилым, болезненным подростком с большими голубыми глазами и неровными зубами, недоверчивым и робким, с несчастным выражением лица, переваливающейся походкой и высоким гнусавым голосом. Со своим дедом этот неуклюжий подросток имел мало контакта, не вступал с ним в долгие разговоры и в его присутствии становился еще более замкнутым, чем обычно. Левер по этому поводу замечает: «Нелюбимый, всегда отталкиваемый и отстраняемый, дофин не способен выразить малейшего чувства привязанности к кому-либо».
По настоянию Шуазеля, для укрепления франко-австрийского союза было принято решение о браке дофина с одной из дочерей Марии Терезии. Для этого выбрали Марию Антонию (во Франции Мария Антуанетта), родившуюся 2.11.1755 г., принцессу, воспитание которой решили продолжить до 1768 г. Теперь ее интенсивно обучали и готовили к будущим обязанностям французской королевы, хотя она проявила гораздо больше интереса к играм и празднествам. 19.4.1770 г. в венской церкви Августинцев совершили бракосочетание по доверенности, причем дофина представлял ее брат эрцгерцог Фердинанд, и после ошеломительных празднеств 21.4 в сопровождении 376 всадников она двинулась в направлении Франции. 8.5 она пересекла Рейн и 14-го была встречена королевской семьей в Компьене. В то время как 15-летняя австрийская принцесса, голубоглазая, с острым носиком и светлыми волосами, была галантно принята Людовиком XV, ее еще не достигшей 16-летия супруг лишь беспомощно и смущенно поцеловал ее в щеку, но не смог произнести ни слова приветствия. Его дед, привыкший к женскому обществу, поддерживал разговор вместо него.
После церковного венчания в прекрасной дворцовой капелле Версаля и больших празднеств в парке и новом оперном зале дворца наступило время отхождения новобрачных ко сну. Комментарий молодого дофина в его дневнике об этой брачной ночи был краток: «Ничего».
У молодой пары и впоследствии были большие трудности в интимной жизни. Об этом много говорили и писали, и тогда и в дальнейшем. Очевидно, у Людовика XVI были затруднения, а Мария Антуанетта не слишком стремилась помочь ему в их преодолении, а скорее даже отказывалась, что подчеркивает Фэй. Она охотно развлекалась на праздниках и в придворном обществе. Критический наблюдатель аббат де Бери писал, что королева, к сожалению, «не пытается развлечь короля, который не имеет качеств, являющихся в глазах женщин соблазнительными». Крой заметил, что она «крайне жадна развлечений» и постоянно «окружена самыми блестящими молодыми людьми». Только когда старший брат королевы, император Иосиф II (1765 — 1790) в 1770 г. инкогнито приехал в Версаль и провел с супругами долгие беседы, им удалось наконец полноценно осуществить свой брак и Мария Антуанетта забеременела.
Итак, во времена кронпринца Людовик и Мария Антуанетта мало сблизились. Вопреки распространенному мнению, в период с 1770 до 1774 г. Людовик XVI с большим рвением, жаждой знаний, отказавшись от своей страсти — охоты, готовился к своим обязанностям, и дед, с которым его теперь связывали дружеские отношения, вводил его в курс государственных дел. «Благодаря своей прямоте и открытости он наконец нашел друга — короля» (Фэй).
Честный, добросовестный, имеющий чувство ответственности дофин, унаследовавший некоторые качества от своей саксонской матери, был довольно буржуазен, поэтому не слишком вписывался в тогдашнее придворное общество. Что можно было подумать о кронпринце, который любил втайне сам оформлять свои покои, когда дворянам вообще не подобало работать физически? Императорский посол в Версале Мерси в письме Марии Терезии от 17.7.1773 г. с удивлением сообщал: 19-летний дофин «всегда что-то мастерит в своих апартаментах; он вместе с рабочими убирает материал, балки, камни, и так как он часами занят этой утомительной работой, он часто приходит более усталым, чем если бы он участвовал в маневрах. Я заметил, что мадам дофина выражала крайнее отчаяние и злость по поводу его поведения». Вероятно, юный, неуклюжий из-за своей близорукости Людовик, который неловко чувствовал себя при дворе с его церемониями, где каждый его жест отмечался и критически оценивался, получал в труде с рабочими возможность бежать от этого двора, чтобы почувствовать себя человеком.
Когда Людовик XV 10.51774 г. умер от оспы, 19-летний король и его супруга пользовались любовью народа и все возлагали большие надежды на Людовика XVI. Так как министры находились на карантине, молодой монарх был вначале один. Он чувствовал к себе слишком большие требования и не был еще достаточно опытным для того, чтобы в качестве «абсолютного» короля без всякой помощи быть центром правительства. Поэтому, по примеру тщательно им проштудированного «Телемаха», стал искать себе ментора. По настоянию своей крестной матери Аделаиды, он выбрал бывшего государственного секретаря графа Морепа. Он собственноручно написал ему 12.5.1774 г. следующее письмо: «Мсье, в той глубокой скорби, которая меня поразила... Я король. Уже само это слово содержит много обязательств, но мне всего 20 лет, и я не верю, что уже приобрел все необходимые для этого служения знания. Кроме того, я не могу встретиться ни с кем из министров, так как все они на карантине из-за их контактов с больным королем. Я всегда слышал о вашей добросовестности и хорошей славе, которую вы по праву приобрели благодаря вашим глубоким познаниям в государственных делах. Это побуждает меня просить вас помочь мне вашим советом и вашими знаниями...»
Граф Морепа, внук и сын государственных секретарей, государственный секретарь Людовика XV, в 1749 г. был по настоянию маркизы де Помпадур отправлен в отставку, однако собирал в своем замке Поншартрен известных физиократов, членов парламента и просветителей, таких как Турго, Малешарб, Бери, и считался чем-то вроде серого кардинала.
Морепа, опытный, со здравыми суждениями и острым умом, красноречивый, порядочный, не обладал «железной волей», как отмечал аббат де Бери: «Его мысли в основном правильны, если их не подавят. Они не прочнее, чем его воля». Был ли этот опытный царедворец и политик, изворотливый, вкрадчивый, слабохарактерный и слабовольный человек, способным направлять неопытного юного короля, руководить политикой и помочь монарху постепенно войти в курс его сложных задач, как это некогда делал при Людовике XV мудрый и целеустремленный Флери? Вряд ли. Тогда Людовик XVI был бы другим человеком и с другим характером. О его натуре в дальнейшем будет сказано подробнее.
Как уже говорилось, Людовик XVI был внешне малопривлекателен. Он ел много и охотно и стал вскоре толстым и круглым. Маркиза де ла Тур дю Пен весьма пластично изобразила мало подходившего для жизни, определяемой этикетом, Людовика XVI: «Ничего величественного, ничего королевского в поведении, всегда стеснен своей шпагой, он толком не знал, что делать со своей шляпой». На его портретах прежде всего бросается в глаза длинный изогнутый нос на не слишком гармоничном лице, но вместе с тем прекрасные, дружелюбные голубые глаза, излучающие доброту, внутреннюю стойкость и внутренний мир.
Этот человек, не производивший впечатления придворного и галантного, чувствовал себя при дворе со всеми его бесчеловечными церемониями довольно неуютно, как и Людовик XV. Он также любил для равновесия выехать на охоту и там выплеснуть свою энергию. Но если Людовик XV отправлялся затем к своим метрессам, то добродетельный, по-бюргерски просто настроенный Людовик XVI находил разрядку в труде. В своей мастерской на чердаке он особенно охотно занимался слесарными и часовыми работами, но ценил и другие физические занятия. Например, аббат де Бери писал в 1775 г.: «Он часто занимается тем, что метет пол, забивает и вытаскивает гвозди».
Кроме этих не свойственных придворным и мало похожих на королевские виды занятий, которые аристократы наблюдали, морща носы, критику дворянского общества вызывали его часто резкий и брюзгливый тон и неотесанность. Бери строго прокомментировал это: «... неловкий и грубый тон и манеры, ему не хватает достоинства, и он занимается работами низкими и не совместимыми с должностью короля». Монарх, убежденный в природном равенстве людей, мирился с тем, что его братья и другие относятся к нему панибратски. Он часто ходил по двору без свиты, один появлялся в театре, не давая торжественно возвестить об этом, как было принято. Все это осуждалось двором как неслыханное. Вызывало сенсацию и то, что он один, без лейб-гвардии, шел к народу и охотно беседовал с крестьянами и простыми людьми. Монарх уже имел много черт будущих королей-буржуа.
Если кронпринца из-за туберкулеза изображали болезненным, то, став королем, Людовик XVI, выезжая на охоту, приобрел хорошую здоровую конституцию, как видно из его дневника. Согласно ему, он редко болел. Речь шла лишь о небольших простудах. Главными отрицательными чертами характера молодого короля современник считали отсутствие энергии и силы воли, робость, слабость, и прежде всего колебания и нехватку решительности. На эту тему можно привести много цитат: «Самым существенным в его характере была слабость» (Сен-При); «он видел правильно, имел открытый дух, но боялся принимать решения» (Крой); «король всегда слаб и недоверчив» (Фрезен). Бери также говорил «о нерешительном характере» и о «слабой воле» короля.
Другой особенностью Людовика XVI часто называют его посредственную интеллигентность. При этом следует избегать преувеличений, так как часто настроенные весьма критически мемуаристы, как, например, Бери, считали большинство министров и даже папу Пия VI тоже среднеинтеллигентными. Поэтому, оценивая суждения таких свободомыслящих просветителей, как Фэй, следует подчеркнуть, что свою роль сыграло и то, что Людовик XVI, будучи глубоко верующим, убежденным христианином, думал иначе, чем они.
Однако у короля было много положительных черт: прямота, добрая воля, трудолюбие и сознание долга, добродушие, величие души, добродетель и честная набожность, всестороннее образование, способность к ясным суждениям. Он был глубоко порядочным человеком доброй воли. Но огромным задачам, стоявшим перед абсолютным монархом, который в качестве решающего центра целой системы как олицетворение судебной, исполнительной и законодательной власти, должен был принимать быстрые и ясные решения, он не вполне соответствовал.
День короля был заполнен в основном молитвой и работой. Он вставал между 6 и 7 часами утра, пил немного лимонного сока, съедал сухой хлебец и совершал короткую прогулку. В 8 часов происходил публичный подъем. Затем он направлялся в кабинет-зал для аудиенции и работал со своими министрами. Около 13-ти совершалась тихая четвертьчасовая месса, после чего он переходил к простому обеду. Пил он воду. После короткого времяпрепровождения с семьей он вновь работал и каждый вечер с 19 до 21 часа проводил заседание Государственного совета, отдавал дежурным офицерам приказы, а потом ужинал в кругу семьи. В 23 часа он обычно ложился спать. Таким образом, его сон часто длился меньше шести часов. Дважды в неделю, в дни охоты или торжеств, менялся распорядок жизни короля, протекавшей в «трудах и уединении». Несмотря на это, он выказывал терпение, «веселый нрав» (Фэй), пытался улаживать конфликты в своей семье, среди придворных и министров и должен был постоянно оплачивать игорные и другие долги своей супруги и братьев.
Наверное, по крайней мере вначале, ему нужен был выдающийся премьер-министр с сильной волей, который работал бы с ним в тесном сотрудничестве и доверии и принимал бы большинство решений за него или вместе с ним, как это делали кардиналы Флери при Людовике XV и Ришелье при Людовике XIII. Но выбранный Людовиком XVI в качестве «ментора» Морепа был слабоволен и нерешителен. Он не мог и не хотел играть роль Ришелье или Флери. Поэтому центр принятия решений, на активности которого основывалась вся система, был относительно слаб, что для политики, прежде всего внутренней, имело негативные последствия.
После смерти Морепа в конце 1781 г. Людовик XVI к удивлению всех, как пишет Крой, крепко взял руль в свои руки и попытался стать центром принятия решений и координатором по отношению к своим министрам. Крой, вновь подчеркивая слабость и нерешительность короля, писал в январе 1892-го: «...не выказывая своего расположения кому-либо, он действительно самостоятельно управлял в основных вопросах, поскольку каждый департамент имел много направлений в своей компетенции, но не больше и даже с ограничением, ибо в каждом более важном деле король брал выписку из него с собой и затем через несколько дней, если хотел, посылал принимаемое решение министру».
Эта картина правления 28-летнего короля, которую рисует Крой, показывает, что он после периода обучения и введения в курс дела добросовестно старался соответствовать требованиям и задачам, стоявшим перед абсолютным монархом. Шиппе в недавно появившейся трехтомной биографии также подчеркивает компетентность, с которой Людовик XVI правил после начальных трудностей. Он считает баланс этого периода правления полностью положительным вплоть до 1787 г., когда перед лицом казавшихся непреодолимыми проблем сила и воодушевление монарха начали ослабевать. Людовику XVI не хватало качеств Людовика XIV, прежде всего твердости и напористости.
Важными чертами характера Людовика XVI были также его бесстрашие и большое мужество, которые он демонстрировал при самых различных обстоятельствах, как, например, в «мучной войне» и связанных с ней беспорядках в Версале в 1775 г. или во время революции, под угрозой смерти. Но, как подчеркивает Вери, «мужество Людовика XVI — это мужество мученика, а не короля».
Все современники говорят о глубокой религиозности и искреннем благочестии короля, придававших ему внутреннюю стойкость и душевное величие в тяжелые дни заключения и во время казни. Когда придворное дворянство и высшие слои под влиянием идей философов-просветителей все больше «расхристианизировались» и становились неверующими, он, как и его предшественники, ежедневно посещал мессу, регулярно постился и исповедовался. Как ни у одного монарха этого столетия, вся его жизнь и деятельность были проникнуты христианскими принципами. Не придавая это широкой огласке, он из любви к ближнему отчислял большую часть из лично ему принадлежавших средств на раздачу милостыни. Согласно Неккеру, в 1788 г. он использовал примерно 117 000 тысяч ливров (это около 70%) из выделяемых ему как «денежное пособие короля» 1 652 000 ливров, чтобы поддержать многочисленные бедные семьи. Людовик XVI, по словам его близкого к философам министра Малешарба, «благочестив и верует, как это только возможно», он заботился о благе своей церкви, добивался более высокого содержания для простых священников и викариев, часто живших в бедности, в 1777 г. позволил иезуитам как частным лицам вновь вернуться в страну, принял изгнанных Иосифом II членов ордена, но, с другой стороны, не поддавался влиянию нетерпимости некоторых клерикальных кругов и мало ценил часто появлявшихся тогда епископов и аббатов, которые практически стали атеистами. Он не выставлял напоказ свое благочестие. Несмотря на религиозные убеждения и жизнь верного сына церкви, он проявлял довольно большую терпимость по отношению к другим. Во всяком случае, и во время революции он боролся за терпимость и свободу совести своих братьев по вере.
Важнейшей целью Людовика XVI было работать на благо своих подданных. Именно этим он отличался от большинства эгоистичных, думавших только о своих преимуществах и сохранении привилегий верхних слоев. Так как он считал себя отцом своих подданных, христиански возлюбившим ближнего, ответственным за их счастье, он во многих отношениях не отвечал духу времени и не совсем правильно воспринимал тенденции его. Согласно теории, будучи абсолютным монархом, он, как и прежде, олицетворял высшую исполнительную, законодательную и судебную власть, но на практике его власть была довольно ограниченной, а правление — сравнительно либеральным и терпимым.
Когда Людовик в 1774 г. стал королем, он должен был сформировать «правительство его доверия» и определить основные вехи внешней политики.

Статья получена: www.world-history.ru