Самый московский главный архитектор

В 1812 году в бывшую усадьбу князей Гагариных на Страстном бульваре, д. 15, занимаемой до войны Английским клубом, въехали без приглашения непрошеные гости – интенданты армии Наполеона и среди них совсем молодой Анри Бейль. Спустя много лет, уже будучи известен всему миру под именем Стендаль, он вспоминал о Москве: «Красота дворцов превосходит все, что знает Париж». А дворец, удостоенный столь высокой похвалы великого писателя, выстроил великий же московский архитектор, один из основоположников классицизма в русской архитектуре в VIII веке – Матвей Казаков.

Матвей Федорович Казаков родился в крестьянской семье в 1738 году, предположительно, в селе Старопластиково под Рязанью.

 

 

Отец Матвея – Федор Михайлович – был отдан помещиком в матросы. Но на морскую службу он не попал. Федор Михайлович обладал прекрасным почерком, и его оставили служить в Адмиралтейской конторе, а затем копиистом главного Комиссариата в Москве, где впоследствии он дослужился до «подканцеляриста». Семья была освобождена от крепостной неволи и переехала вслед за ним, жили они в Москве едва сводя концы с концами. После смерти главы семьи и благодаря его заслугам на службе мать, видя интерес сына к строительной деятельности, определила 12-летнего Матвея в недавно открытую архитектурную школу известного зодчего князя Д.В. Ухтомского. Школа-мастерская занималась в основном ремонтом и исправлением ветшавшего Кремля, что позволяло ученикам наряду с изучением теории обучаться и практической работе. Библиотека книг по архитектуре, прибывшая в школу из-за границы, дала возможность Казакову, изучившего ее от корки до корки, значительно пополнить свой багаж знаний и навсегда остаться приверженцем классического искусства.

В 1760 году Матвей с чином «архитектурии прапорщика» был переведен в мастерскую городового архитектора Москвы П.Р. Никитина. Под руководством Никитина Казаков восстанавливал Тверь после опустошившего ее пожара 1763 года, принимал участие в составлении плана города, проектировал и возводил Путевой дворец для Екатерины II на месте сгоревшего архиерейского дома. После окончания строительства в 1767 году к Матвею Федоровичу пришли успех и признание, и московский помещик Нащекин заказал ему проект своей подмосковной усадьбы Рай-Семеновское.

А с 1768 года жизнь и творчество Матвея Федоровича была уже полностью посвящена Златоглавой. Казаков начал свою службу в Москве в «Экспедиции строения Кремлевского дворца» в чине заархитектора. Его пригласил работать В.И. Баженов. Матвей попал под обаяние сильной личности Баженова. Василий Иванович был истинным европейцем по широте кругозора и образованности (окончил Академию художеств, учился в крупнейших художественных центрах Европы: в Париже, Риме, Флоренции) и сумел адаптировать новые веяния в мировой архитектуре на российской почве по-своему. Французскому классицизму в России, пришедшему на смену петровскому барокко, он придал чуть более монументальный оттенок.

И хотя Баженов и Казаков были ровесниками, но их творческий союз, длившийся 7 лет, для начинающего зодчего послужил прекрасной школой, его «высшим образованием». Казаков стал соавтором Баженова при разработке проекта оформления Ходынского поля для празднования заключения Кючук-Кайнарджийского мира. Праздник был посвящен победе над турками, и построенные павильоны несли в себе экзотику восточной культуры, сочетая их с приемами из древнерусской архитектуры. Стены из красного кирпича с белокаменными деталями, кувшинообразные колонки у входа, остроконечные шары наверху и стрельчатые арки. Этот новый стиль стал позднее называться псевдоготикой и оказал влияние на дальнейшее творчество Казакова.

В 1773 году в Кремле был заложен спроектированный Баженовым Большой Кремлевский дворец. Проект дворца был грандиозен, а его модель называли девятым чудом света. Несмотря на то, что дворец не был завершен (его строительство было прекращено в 1774 году и через некоторое время от начинаний в Кремле не осталось и следа), Матвей Казаков стал знаменит, а в 1775 году ему присвоили звание архитектора.

Вскоре Екатериной II Казакову был заказан подъездной Петровский дворец.

Дорога из Петербурга в Москву была довольно утомительной, и в путевом или подъездном дворце государыня со свитой отдыхала, чтобы на следующий день в парадной золоченой карете с конвоем, знаменами и барабанным боем торжественно въехать в Москву.

Для X VIII века замысел архитектора был дерзок. Предтечей ему явилась удачная совместная работа с Баженовым над павильонами на Ходынском поле, и для Петровского замка Казаков выбрал стиль, в котором элементы декора европейской готики причудливо сочетались с восточными мотивами и древнерусским зодчеством. (К тому же дворец располагался в непосредственном соседстве от Ходынки.) Башенки, ограды различной высоты и рисунка вокруг дворца, белокаменные наличники с затейливыми узорами, крыльцо с широкой лестницей, купол, в основании которого расположены стрельчатые окна.

В сентябре 1812 года здесь находился штаб Наполеона, укрывшегося от пожара, бушевавшего в Москве. Глотая горькую жарь пожарищ, доносящуюся из столицы, завоеватель мира потерял бодрость духа и способность действовать. Бивуаки французских солдат, окружавшие Петровский дворец, доходили до Тверских ворот. Лошади стояли в аллеях, повсюду горели большие костры, вокруг на охапках мокрой соломы лежали солдаты, а офицеры расположились на богатых диванах.

Вот, окружен своей дубравой
Петровский замок. Мрачно он
Недавнею гордится славой.
Напрасно ждал Наполеон,
Последним счастьем упоенный,
Москвы коленопреклоненной
С ключами старого Кремля…

Петровский дворец – один из немногих путевых дворцов, сохранившихся в России в 1920-е гг. (Ленинградский проспект, 40). Уцелели не только стены, но и уникальные по своему декору интерьеры.

Еще одной из первых самостоятельных работ Казакова стало строительство Сената в Московском Кремле (1776-1787 гг.). Замечателен такт, с которым это крупное сооружение включено в общую систему кремлевского ансамбля. Это было нелегкой задачей – на тесной треугольной площадке надо было возвести здание, которое гармонировало бы со строгими кремлевскими стенами, с соседним Арсеналом и общим духом архитектуры древних построек. Центр всей композиции занял грандиозный купольный зал. Над куполом, который приходился за башней в центре Красной площади, между Никольскими и Спасскими воротами, взымалась ввысь статуя Георгия Победоносца, увезенная французами в 1812 году. Кстати, «гарантию качества» смелого решения купола Казаков подтвердил гарантией своей жизни. Чтобы убрать сомнения коллег в прочности сооружения, он забрался на крышу купола и простоял там несколько часов. Оригинальная планировка дома с круглой Екатерининской залой в центре, украшенной горельефами, изображающими деяния Екатерины II, дала возможность объединить комнаты и залы различной формы и размера. Современники на открытии дворца встретили Казакова криками «ура!», высока была и оценка императрицы. «Какое искусство!» – воскликнула она, увидев дворец.

Кстати, Казаков был автором и обновленного кирпичного, облицованного белым камнем помоста – Лобного места, построенного на месте деревянного. Это место было своего рода общественным атрибутом города – оно было предназначено для обращений к народу царя и высшего духовенства по разным торжественным случаям.

Вслед снова крупный проект – перестройка усадьбы генерала-фельдмаршала Долгорукого-Крымского, завоевателя Крыма, в Охотном ряду (ныне Колонный зал Дома союзов). В 1782 году князь Василий Долгорукий умер, и дом был куплен у его сына для клуба «Благородного дворянского собрания», где устраивались дворянские собрания, приемы царей, благотворительные концерты, балы. Дом в1812 году сгорел и был восстановлен учеником Казакова архитектором А. Бакаревым, затем в 1900-х годах переделан. Но Колонный зал при этом не был затронут. Этот шедевр русской архитектуры по выразительности пространственного решения, по своим акустическим качествам принадлежит к плеяде выдающихся залов мира.

Пути Баженова и Казакова постепенно расходятся. Учитель и далее остается «французом» (в одном из писем Екатерина пишет, что у нее «есть французы, которые слишком много знают и строят дрянные дома»), становясь при дворе кем-то вроде непризванного гения. А ученик много и успешно работает по заказам императрицы, пользуясь ее особым покровительством. Пример тому – трагическая и таинственная история Царицына. Десять лет с 1775 г . продолжалось строительство заказанного Баженову императрицей летней увеселительной резиденции «в готическом вкусе». А в 1785 году Екатерина II рассердилась на Баженова и приказала сломать построенный им дворец. Возможно, причиной гнева были интриги завистников или сравнение дворца со зданием, предназначенным для ее нелюбимого сына – Павла I , и близость Баженова к наследнику и связь обоих со столь противным сердцу государыни масонством, но в 1787 году Дворец в Царицыно по приказу государыни вновь строится Казаковым. Здание не было закончено, так как императрица остыла к идее обустройства Москвы, в том числе и Царицына.

Фактически с конца 1770-х гг. Казаков стал главным архитектором города и строил разные по назначению здания – общественные и частные дома, церкви. Возросло количество частных заказов. Его прекрасные строения неправдоподобны, многочисленны.

Он органично сроднился с Москвой, стал настоящим «московским» архитектором. Казаков являлся практиком в архитектуре, которому был присущ трезвый взгляд на вещи, практичность, бережное отношение к архитектурному пространству Белокаменной и ее живописному пейзажу. «Ни у одного из иностранцев не брал он уроков и никогда не выезжал ……руководствовался природными способностями и примерами предков своих…», – писал о нем сын. Матвей Федорович, будучи приверженцем сформированного в Европе рассудочного и ясного классицизма, преобразил этот стиль в московских условиях. Москва оставалась Москвой. К тому же руководствовался он и вкусом императрицы. Переработав старую планировку городской усадьбы, Казаков развивает два типа особняка. В первом случае – выдвигает дом к фронту улицы, на красную линию, органично вписывая его дворцовую архитектуру в общий облик города, во втором – относит его в глубину парадного двора, придавая ему тем самым черты значительности. Новые ансамбли и здания органично вошли в сложный сплав, которым становилась застройка Москвы, они продолжили и усложнили сделанное до них, не перечеркивая его, а как бы организуя их причудливую архитектуру. Классицизм в работах Казакова стал московским классицизмом, проникнутым тонким ароматом неповторимой специфичности, мягкой патриархальности, не свойственной столично-холодноватой архитектуре петербургских построек.

«Казаковская Москва» жива до сих пор, в уцелевших зданиях (всего по проектам Казакова в Москве было построено их около 40), восстановленных и построенных его учениками и последователями.

Казаков – автор старого Московского университета. Участок земли под «Минервин храм» приобрела сама императрица, она также выделила 125 тыс. руб. на его строительство и назначила главного архитектора – своего любимца Казакова. Университет, выстроенный в течение 7 лет (23 август 1786 г . – 23 август 1793 г .), стал «украшением государства и общественным сокровищем, коим пользоваться надлежало всем гражданам». По свидетельству современников, вокруг роскошного здания всегда толпились зеваки, просто любовавшиеся им. С университетом произошла таинственная и трагичная история. В 1812 году сам Наполеон, посетив главное здание, пришел от него в восхищение и укомплектовал русскую охрану французскими гвардейцами. Интернациональные отряд секьюрити регулярно и дружно провозглашал тосты за высокую науку. В результате здание сгорело (верхний деревянный этаж полностью), по официальной версии оно воспламенилось от горевших тогда торговых рядов. В 1817 году на деньги меценатов-купцов Строгановых итальянец Доминико Жилярди восстановил Университет. Изящную стройность казаковской архитектуры сохранила лишь задняя сторона здания.

А в доме графа Орлова (Большая Никитская, 5), построенного Казаковым, сейчас размещается исторический факультет Московского университета. Здание, восстановленное в 1838 г . после пожара, имеет лаконичный фасад и энергично очерченный портик из четырех сильно выступающих пилястр.

В 1778 г . Казаков перестроил палаты графа Воронцова, сейчас в них – Московский архитектурный институт (Рождественка, 11).

Пречистенку по праву можно назвать одной из главных улиц «казаковской Москвы». Казаковский «московский классицизм» получил в ее зданиях яркое и самобытное выражение. В конце XVIII в. она становится самой аристократической местностью Москвы, здесь селятся преимущественно дворянские семьи. Дом №19 принадлежал князьям Долгоруким. А прекрасный особняк неподалеку имел удивительную историю. Его жильцы были под стать великолепному дому. В середине позапрошлого столетия здесь прожил свои последние годы герой войны 1812 года, генерал Алексей Петрович Ермолов. Затем в этом доме поселился известный миллионер, владелец чайной фирмы А.К. Ушаков, имевший плантации даже на Цейлоне и жену-балерину, блиставшую на сцене Большого театра. А после революции, в 1921 году, хозяйкой особняка стала американская «босоножка» Айседора Дункан, открывшая здесь детскую хореографиескую студию. Вскоре здесь поселился и Есенин. Кстати, и пожарное депо (д. 22), которым владели родственники Ермолова, имеет авторство Казакова.

Усадьба Голицыных (Музей личных коллекций, Волхонка, 14) была перестроена Казаковым в 1774 году в связи с приездом в Москву Екатерины II . В правом флигеле, украшенном портиком с четырьмя колоннами, до сих пор видны черты раннего классицизма.

Символично, что в доме генерала-поручика Талызина на Воздвиженке (Воздвиженка, 5), построенного Матвеем Федоровичем в 1787 году, помещается сейчас Музей русской архитектуры им. Щусева. А Московский музей современного искусства (Петровка, 25) располагается в главном доме городской усадьбы богатого уральского промышленника и купца Губина, построенного в 1793 году по проекту Казакова.

На Тверской улице (д. 13) в 1782 году Казаков построил для графа Чернышева, вскоре ставшего московским губернатором, дом-дворец. Сейчас этот дом надстроен, в нем находится Мэрия.

Дом-дворец Козицкой сейчас неузнаваем, но имеет величественную историю. Статс-секретарь Екатерины II Козицкий выстроил дворец по проекту Казакова в подарок жене. Дом этот был одним из самых лучших и больших в Москве в ту пору – с портиком, украшенным колоннами, с гербом на фронтоне и двумя металлическими балконами. В глубине квартала - парадный двор, от подъезда поднималась беломраморная лестница на бельэтаж, в парадные залы двора. Интерьеры были украшены вывезенными из Италии античными статуями и рельефами. Здесь княгиня Зинаида Волконская царила на своих вечерах, названных «салоном Волконской», бывал и Пушкин. От крыльца этого дома уехала в Сибирь вслед за мужем Мария Волконская. В начале прошлого века дом приобрел свой нынешний облик вместе с новым своим прозвищем – «Храмом обжорства» или «подобием капища бога Мамона» (путеводитель по Москве 1905 г .). (Елисеевский гастроном, Тверская, 14).

Еще два литературных адреса «казаковской Москвы».

Мясницкая, 42. В доме, построенном Казаковым для С.Н. Бегичева, часто бывал его близкий друг и тезка Пушкина – Грибоедов. Сюда был его последний визит в Москве перед поездкой в Персию, трагически для него закончившейся. Здание сохранило интерьеры парадных комнат, украшенных декоративными росписями, лепкой и мрамором.

А в Армянском переулке сохранилась роскошная усадьба (д. 11). В 1809 году дом приобрела семья Тютчевых, и здесь прошло детство Ф.И. Тютчева.

Возведение храмов занимает большое место в творчестве Казакова. По его проекту на территории Спасо-Андроньевского монастыря (Андроньевская пл., 10) была построена 73-метровая колокольня с церковью Симеона Богоприимца, определяющая современный силуэт старинного монастыря. На Маросейке стоит одна из своеобразнейших построек Казакова – церковь Косьмы и Дамиана. Смелое архитектурное решение и скромная декорация фасадов придают небольшому храму крупный масштаб. Церковь Филиппа Митрополита (1777-1788 гг.) – одна из первых ротонд, построенных Матвеем Федоровичем. Замечательный интерьер оставляет ощущение легкости, ясности и простора, изысканной камерности и спокойного величия.

Общественная и педагогическая деятельность Матвея Федоровича Казакова не менее ценна для архитектуры, истории и культуры Москвы и России. Сменив Баженова на посту начальника «Кремлевской экспедиции», Казаков открывает в 1780-х годах при ней архитектурную школу. Он составляет подробную программу обучения будущих архитекторов, организует чертежную. Многие известные позже зодчие являлись учениками Казакова. Из его школы вышли Егоров, Таманский, однофамилец самого Казакова - Родион Казаков и сыновья основателя школы: Матвей, Василий и Павел. В их постройках чувствуется единая основа, ясная стройная система, созданная Матвеем Казаковым. По словам современников, он «наполнил не только Москву, но и многие края России хорошими архитекторами». После пожара 1812 года воссоздал сожженную столицу талантливый ученик Казакова – Бове.

А Казаков словно предчувствовал грядущую московскую катастрофу – вместе со своими учениками еще в 1800 году он начал собирать чертежи и рисунки важнейших построек классической Москвы, из которых и составил знаменитые 13 альбомов Казакова – архитектурную энциклопедию эпохи классицизма. Работая над грандиозным замыслом «Генерального атласа Москвы из фасаднических планов», Матвей Федорович хотел создать для потомков портрет дворянской столицы.

Однако, пожалуй, лебединой песней Казакова является строительство Голицынской больницы. Считается, что это одно из лучших его творений. Князь, меценат и коллекционер, российский посол в Вене Д.М. Голицын завещал свое немалое состояние «на заведение в столичном городе Москве богаделен и больниц». После его смерти на участке Калужской улицы и была построена больница по проекту М.Ф. Казакова. Архитектурный ансамбль больницы называли «величественным монументом благотворительности». Главное здание было украшено строгой колоннадой и увенчано мощным куполом. К Москве-реке спускался обширный сад, а речной берег был укреплен набережной и украшен двумя белокаменными беседками. Вскоре после окончания этого выдающегося здания болезнь приковала великого зодчего к постели, и он ушел в отставку.

В 1812 году при приближении французов к Москве смертельно больного Казакова увезли в Рязань. Но судьба приготовила страшный удар зодчему, отдавшему всю жизнь строительству Белокаменной. Он узнал о разоренном городе, полуразрушенном Кремле, о том, что более двух третей города уничтожено или обезображено огнем. «Весть сия нанесла ему смертельное поражение, – писал сын архитектора. – Посвятив всю жизнь свою зодчеству, украся Престольный град величественными зданиями, он не мог без содрогания вообразить, что многолетние его труды превратились в пепел и исчезли вместе с дымом пожарным. В сих горестных обстоятельствах он скончался…»

Но Москва сохранила вдохновенные труды великого зодчего. Классическая Москва работы Казакова и его учеников является памятником, рассказывающим о нем, его жизни и деяниях красноречивее бронзовых или мраморных монументов.