Томас Раффлз — основатель города львов

Один из столпов английской колониальной политики, сэр Томас Раффлз, являл собой достойный образец служения отечеству. Начав карьеру в Индокитае, на острове Пинанг, в тридцать лет он был назначен губернатором острова Ява, а через восемь лет подарил Британской короне Сингапур — остров, ставший перекрестком самых оживленных торговых путей между Европой, Азией и Австралией. Прожив на этом острове не больше года, Раффлз сумел организовать в его пределах особую систему общественного устройства. Путешествуя по Сингапуру, о ней можно узнать и сегодня, равно как и о том, что сингапурцы отнюдь не забыли ее основателя.

Портрет

Дошедший до нас образ Томаса Раффлза очень точно раскрывает драматизм его жизни: уставший, но уверенный в своих силах англичанин смотрит на нас дружелюбно, он готов выслушать и дать добрый совет.

 

 

Глядя в его широкое, открытое лицо, понимаешь: этому человеку можно доверять. Позади него морской берег, над которым проплывают хмурые облака. Но грозовые тучи не пугают джентльмена. Он спокоен, тверд и как всегда решителен, полон достоинства и гордости за себя и за свою страну. Застывший в руке лист бумаги говорит о том, что мы отвлекли его от важных дел, но он давно уже привык к тому, что обстоятельства постоянно мешают ему заниматься любимым делом — естествознанием. Он — пытливый исследователь. Самообразование — его единственная страсть, правда… после защиты национальных интересов могущественного Альбиона.

Судьба уготовила ему родиться и жить в эпоху великих английских завоеваний XVIII—XIX веков, когда противостояние английской и голландской Ост-Индских компаний по установлению контроля над торговыми коммуникациями завершилось безоговорочной победой англичан. Последние, как известно, на тот момент уже выработали стратегию своей колониальной политики, захватывая самые важные перекрестки южных морей, которые постепенно притягивали к себе окружающие земли. Проводником такой политики был немногочисленный отряд английских «конквистадоров», в рядах которых, будучи талантливым управленцем, и оказался Раффлз.

Взращивать хороших управленцев Британия начала задолго до описываемых событий. Здесь можно вспомнить, что именно англичане одели лакеев во фраки и стали обращаться к ним на «Вы». Они же ввели в мировую практику известные коллективные игры, в том числе поло и регби, которые закаляют джентльменов до сих пор. В XIX веке была окончательно оформлена система воспитания элиты Великобритании. В основной своей массе образцовый англичанин, как правило, был выпускником платных закрытых школ, существующих на средства родителей. Он должен был строго соблюдать кодекс чести: говорить правду, уважать противников и т. п. Джентльмены — своего рода каста британского общества — занимали многие ключевые посты в администрациях колоний и метрополии. Их ряды пополнялись, конечно, и обычными британцами, но для этого им нужно было проявить весьма незаурядные способности. Например, выстроить свою карьеру в одной из британских колоний, заработать там состояние и вернуться на материк уже с именем и статусом. Именно такую карьеру судьба уготовила и Томасу Раффлзу.

Дитя моря

6 июля 1781 года у Бенджамина Раффлза, капитана торгового корабля, который постоянно метался между портами английских колоний и метрополией, родился мальчик. Ребенок появился на свет на обратном пути домой рядом с Порт-Морантом острова Ямайка. Команда была счастлива — у капитана родился наследник. Он родился во время плавания, поэтому обязательно будет таким же суровым британским морским львом, как его отец и как все они, ведь настоящий мужчина должен быть моряком флота Его Величества.

Жена капитана, до замужества Энн Лид, была вынуждена сопровождать мужа в его бесконечных плаваниях. Вместе с матерью не покидал борт и маленький Томас. Первые свои шаги он сделал на палубе шхуны, рассекающей волны Мирового океана. Лишь через три года после своего рождения, 4 июля 1784 года, он был крещен вместе с сестрой Гарриетой в родной церкви Херефордшира.

С раннего детства Томас Раффлз обожал читать и стремился к знаниям. В то время «мировая мастерская» — Британия бредила еще и науками. Естествознание занимало все свободное время британцев. Но не все желающие могли учиться в школах и высших учебных заведениях. Для талантливой молодежи в Королевском институте устраивались публичные лекции (своеобразные «рабфаки»), где преподавали самые известные естествоиспытатели того времени.

Томас Раффлз не был исключением из общего правила. Вынужденный из-за смерти отца рано бросить школу, он решил, что всему научится сам. Для этого он взял за правило посвящать до 8 часов в день чтению и письму. Потом, во взрослой жизни, он работал днем, а по ночам читал и писал. Поутру первым делом просматривал написанное; то, что не нравилось, безжалостно уничтожал.

Скоропостижная смерть отца заставила его в 14 лет пойти работать, нужно было заботиться о семье — любимой матери и четырех сестрах. Томаса приняли на службу в Ост-Индскую компанию курьером, где со временем он несколько продвинулся по службе и мог с гордостью именовать себя клерком. Раффлз слишком сильно любил свою семью, чтобы безропотно сносить ту нужду, в которой им пришлось оказаться: он много работает и мечтает получить назначение в одну из английских колоний. Только там можно твердо встать на ноги.

В преддверии мечты

Раффлз хорошо знал, что колониальный климат беспощаден к британцам, большое жалованье зачастую стоило жизни. Защитная реакция организма, приспосабливающегося к иному климату, постоянно награждала колонизаторов лихорадкой, которой тогда называли все болезни, сопровождающиеся жаром, независимо от этиологии. Организм боролся с попавшей в него инфекцией резкими скачками температуры. Поэтому смерть стала привычным делом в среде колонизаторов. Это была высокая плата за экспансию на Востоке, но европейцы шли на такие жертвы, чтобы вырваться из тисков нужды.

В 1805 году Томас Раффлз получает назначение в Индокитай на остов Пинанг. Теперь он не клерк, а помощник секретаря губернатора острова. Вместе с должностью Раффлзу назначили астрономическое жалованье —1 500 фунтов в год вместо 70, которые он получал, работая клерком в Лондоне. Пребывая в мечтах о карьере и не учтя всех трудностей, которые его ожидают, он пообещал матери отдавать 400 фунтов.

Перед отплытием в его судьбе произошло еще одно значимое событие: женитьба на Оливии, вдове Джекоба Фанкоурта, ассистента хирурга в Мадрасе. Они познакомились в офисе компании, куда Оливия пришла хлопотать о пенсии за умершего от лихорадки мужа.

В то время путь до Индокитая превышал шесть месяцев. Раффлз с трудом переносил такое долгое плавание. Морская болезнь его не тревожила: выросший на море, он чувствовал себя на палубе весьма вольготно. Его натуру тяготило вынужденное безделье. Только чтение и занятия малайским языком спасали молодого человека. Томас понимал, что знание местного языка поможет ему быстро решать все проблемы и расположить к себе и местное население, и начальство. По прибытии на остров новоиспеченный чиновник сразу понял, что жизнь его по-прежнему будет скромной: аренда маленького домика здесь стоила 330 фунтов ежемесячно.

Медаль за Яву

Томас Раффлз довольно быстро заработал авторитет на Пинанге, и все же его продвижение по службе было бы долгим, не вмешайся случай. Однажды, зайдя в таверну, Томас познакомился с доктором Джоном Каспаром Лейденом, прибывшим из Индии на излечение, — ошибочно считалось, что климат на Пинанге этому способствует. Между Раффлзом и Лейденом сразу завязались дружеские отношения. По счастливой случайности доктор хорошо знал тогдашнего генерал-губернатора Индии лорда Минто, которому и рассказал о талантливом молодом человеке с острова Пинанг.

В это время Раффлз, будучи в отпуске, сидел в архивах города Малакки, изучая историю и обычаи региона. Именно здесь он загорелся идеей создать британский порт в Малайском архипелаге, составил аналитический проект и обосновал в нем необходимость активного присутствия Британии в Индокитае. Аргументов тому было более чем достаточно: Малаккский пролив действительно имел важное стратегическое значение. Обосновавшись в его водах, Британия обеспечивала безопасное прохождение своих судов в Китай, рынок которого манил англичан с давних времен. Один экземпляр своего проекта Томас отправил в Лондон, другой — Лейдену с просьбой лично передать его лорду Минто. Генерал-губернатор сразу одобрил идею, а Лейден, в свою очередь, организовал личную встречу Раффлза с лордом Минто. После нее в 1810 году Раффлз занял высокий пост губернатора Малайи, на котором он должен был в сжатые сроки разработать план обоснования британцев на Малайском архипелаге, и прежде всего подготовить захват острова Ява.

Нужно было спешить. Совет директоров Ост-Индской компании рассматривал новые проекты въедливо и долго. Пользуясь тем, что новости с Востока доходили до Лондона через 6 месяцев, лорд Минто решил рискнуть и без необходимых инструкций осуществить новую экспансию в Индокитае. Избрав своей резиденцией город Малакку, Раффлз подготовил план захвата о. Явы и собрал будущую администрацию. Именно тогда в его штат попал Абдуллах Бин Абдулкадир Мунши, выходец из малайской купеческой семьи, первый малайский писатель-просветитель, оставивший очень теплые воспоминания о своем патроне. Английский колониализм всегда стремился создать преданную ему национальную элиту.

Тщательно проработанный план позволил в течение нескольких месяцев, к концу сентября 1811 года, занять Яву. Британский двор по достоинству оценил это мероприятие: принц-регент, будущий король Георг IV, распорядился выпустить тогда памятные медали. В 30 лет Томас Раффлз стал не только губернатором острова — возвращаясь в Калькутту, лорд Минто «поручил» ему весь Малайский архипелаг. Но в жизни у Раффлза не все было так безоблачно, как в его карьере: во время яванской кампании от лихорадки умер доктор Лейден, позже, в ноябре 1814 года, — Оливия. Лихорадка безжалостно косила его окружение.

Томас же продолжал работать, обустраивал остров, стремясь сделать из него основательный форпост Британии. И вместе с тем, как известно из его писем, он опасался, что его труд будет напрасным, что Совет директоров Ост-Индской компании все-таки возвратит Яву голландцам.

Что действительно и произошло. Раффлз пытался противостоять, составил очередной проект… но тщетно. С тяжелым сердцем он покидал Яву, будучи убежденным в том, что национальные интересы в этой части света были принесены в жертву интересам чиновников Ост-Индской компании.

Губернаторские почести

Через 11 лет после прибытия в колонию, в июле 1816 года, на английский берег спустился опирающийся на трость, истощенный тропическими болезнями человек — это был Томас Раффлз. Ему было всего 35 лет. Нет, его здесь отнюдь не забыли. Лондонское общество только и говорит о молодом губернаторе острова Явы, он популярен, с ним стремятся познакомиться… А Раффлз, не теряя времени, пишет книгу об острове, которая, по его мнению, должна была убедить английскую общественность укрепиться на Малайском архипелаге. «История Явы» выходит в свет в 1817 году, в это же время Раффлз женится во второй раз.

Издание с интереснейшими описаниями обычаев, искусства, ремесел жителей острова и привезенные автором образцы островной флоры и фауны изумили научную общественность. Его приняли в Лондонское королевское общество, принц-регент пожаловал ему титул рыцаря. Отныне он сэр Томас Стэмфорд Бинглеем Раффлз. Его вновь вызывают в Ост-Индскую компанию и предлагают опять отправиться в Индокитай губернатором небольшой колонии Бенкулу, чтобы основать торговую факторию (поселение). Раффлза снабжают специальными инструкциями, так как новый порт должен обеспечить безопасное плавание английских судов из Индии в Китай и стать реэкспортным центром для стратегического товара — опиума.

Секретная фактория

Через 16 месяцев, проведенных в Англии, в марте 1818 года сэр Раффлз прибыл в Бенкулу, на берег которой он сошел счастливым отцом: во время плавания у него родилась дочь Шарлотта.

Колония предстала перед ним вся в руинах: за день до прибытия корабля землетрясение разрушило почти все постройки.

Сэр Раффлз приступил к работе по восстановлению зданий, осушению болот, налаживанию административного аппарата, поиску наиболее удачного места для «секретной» фактории.

В конце года его вызвал новый генерал-губернатор Индии лорд Хастингс, от которого он узнал, что Совет директоров компании настаивает на том, чтобы Раффлз как можно быстрее организовал новый порт в Малаккском проливе для обеспечения безопасного пребывания там британских судов, торгующих с Китаем. Транзит «груза особого назначения» — опиума — из Калькутты в китайский порт Кантон должен быть безопасным. На сей раз интересы сэра Раффлза и Ост-Индской компании совпали. Только первый мечтал о форпосте в Индокитае, не помышляя о «стратегическом грузе»…

Но, как бы там ни было, европейцы всегда стремились на китайский рынок. Самые знаменитые английские пираты: Фрэнсис Дрейк, Томас Кавендиш, Вудс Роджерс, Джордж Ансон — мечтали захватить один из манильских галионов, доставляющих китайские товары на Американский континент. И вот теперь англичане как никогда были близки к своей заветной цели — вторжению на рынок Китая.

В январе 1819 года флотилия из шести английских кораблей отправилась на поиски удобной бухты. Ситуация осложнялась тем, что весь Малайский архипелаг был либо под властью, либо под вассальной зависимостью голландцев, с которыми нельзя было ссориться.

Гранитные с коралловыми рифами берега острова архипелага Риау плохо подходили для нового порта, тем более там уже обосновались голландцы. По пути на север Раффлз решил исследовать находившийся под властью султаната Джохора слабо заселенный остров Сингапур, о котором сэр Раффлз читал еще в архивах города Малакки.

28 января флотилия подошла к острову. Утром 29 января сэр Томас вместе с Вильямом Фаркуаром, бывшим губернатором Малакки и будущим первым резидентом и комендантом Сингапура, в сопровождении индийского солдата-сипая, появились в доме у местного правителя — теменгонга, который после недолгой беседы согласился за 3 000 испанских долларов сдать в аренду остров, но нужно было получить согласие правителя Джохора — юридически оформить сделку. Это было непросто, так как младший сын умершего султана Махмуда, поддерживаемый голландцами, узурпировал власть. Законный наследник, старший сын Махмуда Хусейн, проживал на одном из островов архипелага Риау. За ним и был направлен Фаркуар.

Пока англичане ожидали Хусейна, солдаты с двенадцатью пушками высадились на острове.

6 февраля 1819 года над Сингапуром поднялся «Юнион Джек». Султану сразу было заплачено 30 000 долларов. Протесты голландцев были тщетны, и в марте 1824 года в Лондоне был подписан договор, по которому Нидерланды не возражали против занятия англичанами Сингапура и п-ва Малакка, а британцы отказывались от других земель в этом регионе. Свободный для всех судов и наций порт Сингапур теперь полностью принадлежал могущественному Альбиону.

После подписания договора с Хусейном Раффлз должен был возвратиться в Бенкулу, поэтому он передал бразды правления коменданту форта Фаркуару, который был обязан выполнять все инструкции Раффлза.

Преобразование Сингапура

В конце 1822 года сэр Раффлз узнает, что полковник Фаркуар не исполняет посылаемые ему инструкции, и 10 октября снова высаживается на сингапурский берег. В том месте, где раньше была небольшая деревушка с тысячным населением, его встретил большой преуспевающий город. Но город строился хаотично, без плана, были допущены серьезные просчеты. Фаркуар не отменил рабство, разрешил азартные игры, в 1820 году открыл несколько опиумных лавок. Одним из немногих его достижений стала лишь борьба с крысами. Когда те буквально наводнили остров, комендант форта предложил небольшую плату за мертвую крысу. Вскоре пришлось вырывать траншеи — «братские могилы» для грызунов.

Сэр Раффлз сместил Фаркуара, распорядился осушить топкие болота, вырубить джунгли и мангровые заросли для расширения города. Отменил рабство, запретил азартные игры (петушиные бои), выстроил свод законов, спланировал карту города, открыл школы и основал Институт восточных языков.

Раффлз понимал, что самая главная «опасность» для британского Сингапура — китайцы; если не принять меры, то через несколько поколений китайская эмиграция проглотит Сингапур и город будет китайским. На своем плане города он четко разграничил зоны проживания этнических групп. Юго-западнее от реки он организовал Китайский квартал, который обеспечил дешевой рабочей силой Боут-пирс — порт. Река, по его замыслу, должна оградить китайцев от всех остальных жителей. Пусть китайские группировки — триады — сами наводят порядок у себя в Чайнатауне, не вторгаясь в другие районы. Опасения были не случайными. В 1819 году китайцев на Сингапуре проживало чуть более 30 человек, в 1821-м — 4 724, в 1823-м — 10 683, сейчас около 90% населения Сингапура. Поэтому разделение города на китайскую, индийскую, арабскую и европейскую зоны привело к тому, что до сих пор сингапурские китайцы считают, что они сингапурцы, и до сих пор в Сингапуре существуют 4 официальных языка: китайский, английский, малайский, тамильский.

На другом берегу реки был заложен европейский район: торговый центр. Для этого срыли холмы и обустроили зеленую равнину — Паданг, на которой разместили административные учреждения и Институт восточных языков. В это же время разбили Ботанический сад. Восточнее разместили малайскую часть Кампонг-Глам, названную сэром Раффлзом по произраставшему здесь дереву глам, где магазины по-прежнему сохраняют придуманные им старинные «пятифутовые укрытия от солнца» (маркизы). Рядом находится Маленькая Индия, заселенная сикхами и тамилами. (Еще в 1819 году с Раффлзом прибыло около ста двадцати сипаев — индийских слуг и солдат англичан.) Мероприятия Раффлза были направлены на то, чтобы обеспечить круглосуточную работу порта. Вся жизнь Сингапура выстраивалась вокруг порта и его пакгаузов.

От той эпохи сохранилось много достопримечательностей. На месте высадки сэра Раффлза в 1819 году сингапурцы поставили ему памятник. Остались и здания колониальной эпохи. На окраине города еще можно найти рыбацкие хижины на сваях — келонги, — рядом с которыми, как и тогда, вдоль берега бродят люди с корзинами, собирая рачков и моллюсков. Еще остались «шанхайские трущобы» Чайнатауна.

Рядом с Боут-пирсом вдоль набережной среди закопченных поросших зеленью старых контор еще можно найти пакгаузы — хранилища, в которых предприимчивые британцы складировали стратегический груз — опиум, взорвавший изнутри Великую Цинскую империю. Эти покосившиеся «сараи» хранят в себе секреты завоевания рынков Дальнего Востока. Сегодня набережная Боут-Куай — район дискотек и ночных клубов.

Сэр Томас Раффлз преодолел многие свалившиеся на него здесь напасти. И, пожалуй, только дуриан одержал над ним победу. Этот странный продолговатый фрукт с острыми грубыми шипами и приторным едко-сладким чесночным запахом является культовым плодом Индокитая. Многие утверждают, что дуриан — это не фрукт, это образ жизни. Он плохо хранится, поэтому транспортируется с трудом. Попробовать его свежим можно только в Индокитае. Но сделать это непросто из-за необычного запаха, который раз и навсегда «отпугнул» сэра Раффлза.

За заслуги перед отечеством

После пребывания в Сингапуре Раффлз возвратился в Бенкулу, где его ожидало новое несчастье: умер последний, пятый, ребенок — Флора. Проклятая лихорадка не пощадила никого: ни детей, ни друзей. Силы покидали и Раффлза, и Софию. Было решено вернуться в Англию. Но отплыть им не удавалось: по разным причинам рейсы кораблей отменялись. Когда же все-таки вещи были погружены на один из кораблей, на нем возник пожар, в результате которого убытки сэра Раффлза составили 30 000 фунтов. Сгорела и лучшая часть его коллекции: рукописи, рисунки, отчеты. Индокитай не отпускал сэра Раффлза…

22 августа 1824 года Томас и София Раффлз прибыли в Англию. Это прибытие не было таким радужным, как первое в 1816-м. Ост-Индская компания шантажировала его жалобой Фаркуара.

Измученный разбирательствами и болезнями, Томас Раффлз продолжал работать, в его голове в очередной раз возникла гениальная идея. В 1825 году он с единомышленниками организовал Лондонское зоологическое общество, которое, по его замыслу, должно было конкурировать со знаменитым Ботаническим садом в Париже. Сэр Раффлз стал его первым президентом и основателем Лондонского зоопарка.

И снова очередные испытания: обанкротился один из колониальных банков. Оказавшись в нужде, Раффлз попросил компанию выделить ему пенсию. Последовал не только отказ — клерки компании обнаружили, что ему заплатили больше, чем были должны. В результате — он оказался должен компании 22 212 фунтов. Это была катастрофа. Утром 5 июля 1826 года София нашла мужа в бессознательном состоянии возле лестницы: болезнь — опухоль головного мозга — положила конец его испытаниям. Похороны были более чем скромными. И только в 1887 году потомки вспомнили о нем и с почестями перехоронили тело Раффлза в Вестминстерском аббатстве. Своим самым большим достижением сэр Томас Стэмфорд Бинглеем Раффлз считал основание Сингапура. Эта «жемчужина в короне» Британской империи не только обеспечила ее проникновение на китайский рынок, но и позволила британскому флоту твердо обосноваться в южных морях.

Кошачье лакомство

Дуриан принадлежит к тому же семейству бомбаксовых, что и баобаб, и сейба. Это стройное, высокое (до 40 м) дерево с горизонтальными ветвями. Цветы опыляют летучие лисицы и летучие мыши. Название дуриан произошло от малайского слова duri — «шип». Зеленый шар размером с голову ребенка густо усажен широкими у основания шипами. Под кожурой съедобная нежная мякоть цвета яичного желтка. В центре плода — 4—8 похожих на бобы зерен.

Зрелые плоды сами падают на землю и при этом не разбиваются: шипы действуют как амортизаторы. А вот сборщикам приходится носить защитные шлемы. Техника безопасности, как на стройке! О неожиданной удаче здесь говорят: «Свалилась, как дуриан на голову».

Когда приходит сезон, упавшие с дерева фрукты как можно быстрее собирают и отправляют на базар. Спешка вызвана тем, что в мякоти созревшего плода моментально начинаются процессы особого дурианового брожения. Ферментативные реакции придают дуриану неповторимый запах.

Дуриан хранению не подлежит. Экспортировать его из стран Юго-Восточной Азии тоже нельзя, поэтому, чтобы его попробовать, придется самому приехать на дуриановый базар.

Базар легко найти по дурманящему непонятному запаху. Одних он резко отталкивает, других притягивает и призывает. «Вкус небес и запах ада», — так говорят о дуриане местные жители, при этом для многих из них запах важнее вкуса.

В сезон плоды продают на вес, а черенок дуриана обычно украшают шелковой ленточкой голубого или красного цвета. При покупке обязательно учитываются размер, цвет, вес плода, форма и строение шипов. Всех критериев не перечислить, но большинство знатоков сходится на том, что «хороший дуриан должен быть легче, чем он выглядит». Один из важнейших признаков спелости — запах. Если он насыщенный, значит, фрукт перележал.

Вкус дуриана не совсем обычен и на «первый укус» непонятен и неприятен. Впрочем, с непривычки даже манго и кокосовое молоко могут вызвать отторжение. Некоторые находят, что дуриан похож на смесь пареного лука с грецким орехом. Другое определение его вкуса дал натуралист А. Валлас: «Смешайте немного кукурузной муки, испорченного сыра, мякоть персика, тертый фундук, добавьте чуточку ананаса, ложку выдержанного сухого хереса, густых сливок, мякоть абрикоса, немного чеснока…» Вывод очевиден: надо пробовать.

Плоды дуриана охотно поедают слоны, тигры, тапиры, обезьяны. Его семена, пройдя через пищеварительный тракт, всходят значительно лучше. Домашние животные к дуриану почти равнодушны. Исключение — сиамские кошки, которые готовы признать настоящим хозяином любого, кто даст им хотя бы маленький кусочек дурианчика.

Сингапур — уникальный город для путешественника, желающего познакомиться с традициями и бытом народов Азии. Здесь до сих пор мирно сосуществуют этнические кварталы китайцев, малайцев, индийцев и европейцев. Причем из «Китая» в «Индию» или в «Малайю» путь недолог — не более получаса пешком. Автором идеи раздельного проживания этнических групп как раз и был Томас Раффлз, он же воплотил ее на практике, избежав тем самым межэтнических конфликтов и сохранив культуру этих народов.

С названием города-страны связано множество легенд. Самая популярная из них повествует о том, что однажды один из потомков махараджей, Шривиджая, во время шторма попал на остров с белейшим песком, куда по благополучному стечению обстоятельств волной вынесло его корону и казну. Поднимая их, раджа вдруг увидел рядом с собой животное «быстрое и красивое, с красным телом, черной головой и белой грудью». Обрадованный спасением раджа принял животное за льва и назвал место Сингапур (от санскр. «синга»— «лев» и «пура» — «город»). По другой версии, здесь жила буддистская секта, последователи которой использовали изображение льва при совершении религиозных обрядов. Найденные золотые браслеты и кольца тех времен украшены головой льва. Еще одна легенда повествует о том, что давным-давно островом владели пираты. Заметив в море индийских купцов, разбойники кричали: «Сингах, сингах!» (малайск. «Заходите, заходите!»), а купцы отвечали: «Пура, пура!» («Нет уж, нет уж»). Но, как бы там ни было, в 1974 году на южном берегу реки Сингапур, у самого устья, появился новый символ и города, и государства — лев-русалка Мерлайон — экзотическое существо с головой льва и чешуйчатым русалочьим хвостом.

Вместо вырубленных джунглей на всей территории острова сингапурцы умудрились разбить 340 парков. В 1990 году четыре наиболее важных зеленых массива Сингапура — Ботанический сад, парк форта Каннинг, природный заповедник Букит-Тимах и территория водосбора в центре острова — были объединены в Национальный парк. Особая достопримечательность острова — Сингапурский зоопарк: в его открытых вольерах содержится около 4 000 особей животных, лишь немногие из них содержатся в клетках. В вольерах созданы естественные условия обитания. От публики зверей отделяют водоемы, невысокие каменные стены или прозрачные заборы. Здесь можно увидеть очень редкие и исчезающие виды, например, варана с острова Комодо (самая крупная в мире ящерица), чепрачного тапира, дымчатого леопарда, суматранского тигра, медведя-губача. Самые знаменитые обитатели зоопарка — орангутаны с островов Борнео и Суматра.

Получив от англичан обещанные отступные за Сингапур, султан Джохора выделил часть средств на строительство мечети. Она была построена в 1826 году и простояла 100 лет. Затем в 1928-м ее перестроили по проекту ирландского архитектора Д. Сантри. Сегодня сверкающие золотые купола Султанской мечети можно увидеть издалека. Необычна она интересным украшением — купол опоясан фризом из стеклянных бутылочных донышек. На полу — необыкновенный огромный ковер — дар султана Саудовской Аравии. Именно в Султанской мечети после Рамадана проходят основные торжества праздника окончания поста — Хари райа пуаса, когда возле нее в течение трех дней по вечерам выставляют на лотках угощение. Немусульмане посещают мечеть в одежде, закрывающей колени и локти и не во время пятничной молитвы. К северу от мечети сейчас возвышается султанский дворец Истана-Кампонг-Глам. Его построил султан Али, сын джохорского султана Хусейна, передавшего Сингапур англичанам. Считается, что проект дворца выполнил архитектор Дж. Колеман.

В Бенкулу Раффлз отправлялся в частые экспедиции для изучения флоры и фауны этой местности. В один из таких походов с доктором Джозефом Арнольдом и Софией им был обнаружен гигантский цветок, паразитирующий на корнях и стеблях растений, в бутоне похожий на кочан капусты. Цветок издавал сильный трупный запах, в него можно было вместить полтора галлона воды, вес был порядка 5 кг. Цветок позже будет назван Rafflesia arnoldii в честь своих исследователей и послужит названием для целого семейства паразитирующих двудольных растений, не имеющих корней, — Раффлезия. Аборигены тогда посчитали, что найденный огромный цветок-паразит предвещает беду. Их опасения оправдались: доктор Арнольд вскоре скончался от лихорадки, и один за другим от нее же умерли четверо детей сэра Раффлза.

Форт Каннинг стоит на холме, который малайцы называли Ларанган (Запретный холм). По преданию, там жили души древних правителей Сингапура, прибывших с Явы. На этой стратегически важной, господствующей над портом возвышенности Раффлз построил личное бунгало, впоследствии ставшее первым домом правительства Сингапура. В 1860-х годах здесь возвели мощную крепость, в которой разместили артиллерийскую батарею. Позднее орудийным выстрелом из форта отмечалось время рассвета, полудня и заката, а поднимавшиеся на мачте флаги оповещали о заходе или выходе кораблей из гавани. В 1907 году форт разрушили, но от него сохранились массивные металлические ворота, караульное помещение и земляные насыпи.

Не так давно в парке форта археологи раскопали остатки древних кирпичных фундаментов, относящихся ко временам Искандер-шаха, и японские украшения XIV века. Вокруг своей резиденции сэр Раффлз основал первый в Сингапуре ботанический сад, в котором и сейчас сохранились деревья, посаженные основателем колонии. Среди них в 1982 году Ассоциация стран Юго-Восточной Азии создала парк скульптуры.

Хотя раньше всех на острове поселились малайцы, а первыми прибывшими сюда торговцами были тамилы, превращению Сингапура в один большой город способствовал в первую очередь бурный рост численности китайских переселенцев в XIX веке. Сегодняшний Чайнатаун, как и в прошлом, состоит из двух- и трехэтажных домиков-магазинов викторианской эпохи. Здесь есть рыбный рынок и много лавок и лотков, поражающих изобилием всевозможных тканей, плетеных корзин, настоящего китайского чая и орехов. В этом квартале можно купить посуду из раковин, божков из дерева, из слоновой кости или китового уса, изящные фарфоровые безделушки, корень женьшеня, акульи плавники, морские огурцы, птичьи гнезда.

Одна из старейших улиц города — Серангун на картах обозначалась как улица, идущая через остров. Когда-то по ней бродили дикие животные. Их отпугивали ударами гонга, откуда и произошло ее нынешнее название. В начале улицы находится пассаж «Индийская Аркада», где продают сари всех цветов, сплетенные из жасмина или искусственных цветов гирлянды, ремесленные изделия, изображения различных божеств, сладости, снадобья народной медицины, бетель. Воздух вокруг насыщен ароматами пряностей — ярко-желтой куркумы, огненного шафрана, темно-красного чили, гвоздики, корицы, и повсюду — карри от «лучших специалистов карри из Калькутты». В ящиках и корзинках — лук, чеснок, сушеная рыба, креветки и таинственная растительная смола ассафетида (вонючая камедь), добываемая из корней нескольких видов зонтичных растений. Древние наделяли резко пахнущую чесноком субстанцию магическими свойствами, а современные сингапурцы ее используют при приготовлении пищи.

Кошачье лакомство

Дуриан принадлежит к тому же семейству бомбаксовых, что и баобаб, и сейба. Это стройное, высокое (до 40 м) дерево с горизонтальными ветвями. Цветы опыляют летучие лисицы и летучие мыши. Название дуриан произошло от малайского слова duri — «шип». Зеленый шар размером с голову ребенка густо усажен широкими у основания шипами. Под кожурой съедобная нежная мякоть цвета яичного желтка. В центре плода — 4—8 похожих на бобы зерен.

Зрелые плоды сами падают на землю и при этом не разбиваются: шипы действуют как амортизаторы. А вот сборщикам приходится носить защитные шлемы. Техника безопасности, как на стройке! О неожиданной удаче здесь говорят: «Свалилась, как дуриан на голову».

Когда приходит сезон, упавшие с дерева фрукты как можно быстрее собирают и отправляют на базар. Спешка вызвана тем, что в мякоти созревшего плода моментально начинаются процессы особого дурианового брожения. Ферментативные реакции придают дуриану неповторимый запах.

Дуриан хранению не подлежит. Экспортировать его из стран Юго-Восточной Азии тоже нельзя, поэтому, чтобы его попробовать, придется самому приехать на дуриановый базар.

Базар легко найти по дурманящему непонятному запаху. Одних он резко отталкивает, других притягивает и призывает. «Вкус небес и запах ада», — так говорят о дуриане местные жители, при этом для многих из них запах важнее вкуса.

В сезон плоды продают на вес, а черенок дуриана обычно украшают шелковой ленточкой голубого или красного цвета.

При покупке обязательно учитываются размер, цвет, вес плода, форма и строение шипов. Всех критериев не перечислить, но большинство знатоков сходится на том, что «хороший дуриан должен быть легче, чем он выглядит». Один из важнейших признаков спелости — запах. Если он насыщенный, значит, фрукт перележал.

Вкус дуриана не совсем обычен и на «первый укус» непонятен и неприятен. Впрочем, с непривычки даже манго и кокосовое молоко могут вызвать отторжение. Некоторые находят, что дуриан похож на смесь пареного лука с грецким орехом. Другое определение его вкуса дал натуралист А. Валлас: «Смешайте немного кукурузной муки, испорченного сыра, мякоть персика, тертый фундук, добавьте чуточку ананаса, ложку выдержанного сухого хереса, густых сливок, мякоть абрикоса, немного чеснока…» Вывод очевиден: надо пробовать.

Плоды дуриана охотно поедают слоны, тигры, тапиры, обезьяны. Его семена, пройдя через пищеварительный тракт, всходят значительно лучше. Домашние животные к дуриану почти равнодушны. Исключение — сиамские кошки, которые готовы признать настоящим хозяином любого, кто даст им хотя бы маленький кусочек дурианчика.

Малакка
(650 тыс. чел., 100 км к юго-востоку от Куала-Лумпура)

Как добраться
Поезд
Ж/д станция Темпин 38 км к северу от Малакки. От станции до города ходят рейсовые автобусы.
Сингапур: 4 раза в день, RM27; Куала-Лумпур: 2 раза в день, 2 ч, RM27; Баттеруэрт: 1 раз в день, 10 ч, II класс—RM28.
Автобус
Автовокзал расположен в северной части города.
Алор-Сетар: 3 раза в день, RM33; Баттеруэрт: 4 раза в день, 9 ч, RM28-30; Куала-Лумпур: кажд. 15–20 мин; Серембан: 1 раз в час, 1,5 ч, RM5; Кота-Бару: 1 раз в день, 11 ч, RM33; Сингапур: 1 раз в час, 4,5 ч, RM5.
Морской транспорт
Паром
о. Суматра, Индонезия: 8.30 и 15.00, 2 ч, RM80.
Билеты продаются в офисах компаний Madai Shipping (тел. 284 06 71) и Fuji Express (тел. 282 98 88).

Остров Ява
(125 млн. чел.)
Главный город — Джакарта (9,3 млн. чел.)

Как добраться
Самолет
Международный аэропорт Соекарпо-Хатта (35 км от центра города)
Регулярные рейсы между Москвой и Джакартой выполняют авиакомпании Air France, Emirates Airlines и Lufthansa

Остров Пинанг
(7 миль к западу от Баттеруэрта)
Главный город — Джорджтаун (430 тыс. чел.)

Как добраться
Самолет
Аэропорт Байан Лепас (20 км к югу от Джорджтауна).
Тел. 643 08 11.

От аэропорта
Автобус № 83:
6.00–22.00, 1 раз в час.
Такси оплачивается купоном, который продается (RM23) у стойки Teksi на прилете.
Рейсы: Куала-Лумпур: 1 раз в час, 45 мин, RM140;
Бангкок (Таиланд): 1 раз в день, 2 ч, RM600;
Медан (о. Суматра),
Индонезия: 1 раз в день, 45 мин, RM280;
Сингапур: 3 раза в день, 1 ч, RM260.

Поезд
Ж/д вокзал
На п-ве Малакка, недалеко от паромной пристани,
тел. 323 79 62.
Бангкок: 1 раз в день, 20 ч, через Хатъяй.
Автобус
Автовокзал
Международные автобусы останавливаются у небоскреба KOMTAR на Пинанге у паромной пристани в Баттеруэрте.
Алор-Сетар: 2 раза в час, 1,5 ч; Кота-Бару: 2 раза в день, 7 ч, RM20; Куала-Лумпур: 1 раз в час, 5 ч, RM25.
Морской транспорт
Паромный причал Баттеруэрт: 1 раз в 20 мин, 30 мин, RM0,6; Куа,
о. Ланкави: 1 раз в день, 5 ч, RM100
(паром идет до порта Балаван, далее автобусом).