Возведение Жозефа Бонапарта в короли Испании

В 1807 году Наполеон совершил, возможно, величайшую военную и политическую ошибку в своей карьере. Он сунулся в «испанское осиное гнездо» (Тулар), посеяв тем самым семя своей гибели. Речь для него шла не столько об обеспечении континентального барьера, сколько об интересах его семьи. Противоположного мнения придерживается Артола. Если верить ему, Наполеон в первую очередь хотел видеть зависимую от него Испанию союзником против Англии, а не стремился вытеснить Бурбонов.

 

 

Только когда те стали казаться ему ненадежными кандидатурами, ему пришла в голову мысль утвердить там собственную семью.
Под предлогом поддержки французских войск в Португалии в декабре 1807 года он впервые ввел армию в Испанию. После отказа Карла IV и его сына Фердинанда от испанской короны Наполеон писал 11 мая 1808 года своему брату Жозефу, которого за два года до этого сделал королем Неаполя: «Вы тот, кому я предназначил эту корону. Испания это не то, что королевство Неаполь: там 11 миллионов жителей, больше 150 миллионов дохода, не считая неизмеримых доходов и владений по всей Америке».
6 июня 1808 года Наполеон при участии Совета Кастилии специальным декретом провозгласил своего брата королем Испании. При этом он пренебрег настроениями простого народа, посчитав незначительным местным бунтом беспощадно подавленное его наместником в Испании, Мюратом, восстание 2 мая 1808 года. Но к удивлению французов, это было всего лишь начало. Через несколько недель в стране образовалась враждебная испанская армия, состоявшая главным образом из крестьян и ремесленников под началом кадровых солдат. Более политически благоразумный Жозеф был, вероятно, недостаточно информирован о происходящем, когда клюнул на приманку своего брата. В Неаполе он привлек на свою сторону влиятельную, заинтересованную в реформах земельную буржуазию; даже дворянство не стояло там за Бурбонов. В Испании дело обстояло совершенно иначе.
Испанская реформаторская партия, которая ради достижения своих целей была готова на сотрудничество с французами, хотела создать широкую базу для своей программы путем созыва Учредительного собрания. Заседание этого собрания открылось 15 июня 1808 года в Байонне. Жозеф не мог оказать никакого влияния на выработку конституции. Состоявшее из 150 представителей собрание имело сословный характер. Оно прошло довольно поспешно и довольно сумбурно. Чтобы не дать повода для всеобщего восстания, решено было не реформировать церковную сферу, не ликвидировать дворянские привилегии и не вводить Гражданский кодекс. Католическая религия была признана единственно допустимой в Испании. Правда, должны были исчезнуть духовные, равно как и феодальные суды. Новый монарх не обладал полным суверенитетом, так как был связан постоянным союзом с Францией. Налогами должны были одинаково облагаться все классы. Были упразднены налоговые привилегии провинций; все чиновники и судьи должны были назначаться королем. Судебная и исполнительная власти были разделены на всех уровнях. Об общей безопасности, личной свободе и соблюдении Конституции должен был заботиться Сенат, который так никогда и не появился на свет, как, впрочем, и предусмотренные конституцией кортесы. Байоннская конституция была не чистым диктатом Наполеона, но синтезом его желания авторитарной формы правления с представлениями испанской реформаторской партии.
Привлекательность предложенных французами реформ с самого начала пострадала от наличия параллельного испанского правительства, которое предложило свои. После того как в различных провинциях началось открытое сопротивление чужеземному французскому владычеству, 25 сентября 1808 года, в Аранхуэсе была создана Центральная хунта. Фердинанд VII был провозглашен законным королем, а Байоннская конституция и все декреты «интервента» Жозефа объявлялись недействительными. 20 июля 1808 года от имени короля Фердинанда Франции была объявлена война.
24 сентября 1810 года в неприступном для французских войск Кадисе впервые собрались повстанческие кортесы, в которых было либеральное большинство и которые выработали знаменитую Кадисскую конституцию. Хотя эти кортесы были избраны непрямыми выборами, они не имели сословного характера Байоннского собрания. Впрочем, и в Кадисе перевес имела традиционная элита крупных землевладельцев, высшей бюрократии и духовенства. Тем не менее принятой там Конституции суждено было стать «Великой хартией испанского либерализма, символом свободы и постоянной либеральной точкой отсчета для XIX века». Она провозглашала принцип народного суверенитета; конституционный монарх имел приостанавливающее право вето. На привилегии церкви посягала она еще менее, чем Байоннская. И хотя по своему содержанию она не особо отличалась от программы реформ Жозефа, будучи рожденной духом борьбы против французов, она заслужила большее доверие испанцев.
По мнению Артолы, большинство населения в момент французского вторжения поддерживало абсолютную монархию. Либералы, представлявшие идеи французской революции, были в меньшинстве. Сопротивление чужеземному владычеству привело к нежелательному и опасному союзу со сторонниками монархистского абсолютизма. Между двумя партиями стояла третья: партия реформаторов, которая была готова к сотрудничеству с французами. «Офранцуженные» ненавидели революцию и видели в ней угрозу государству. По их убеждению, единство Испании можно было спасти лишь сотрудничая с французами, так как иначе возникала опасность раздела страны захватчиками. Вместе с тем они полагали, что с помощью Жозефа удастся вновь взяться за осуществление запоздавших социальных и политических реформ и довести их до конца. Своим сотрудничеством с французами они также надеялись избежать гражданской войны и защитить испанские власти от посягательств оккупационного режима. Ядром их программы реформ была отмена феодальных привилегий, сужение церковной юрисдикции до внутрицерковных дел, защита испанской экспортной индустрии против конкуренции, снижение государственного долга и разумная налоговая политика вместо царившего фискализма.
Самыми выдающимися представителями «офранцуженных» в правительстве Жозефа были государственный секретарь Мариано де Уркихо, военный министр О'Фаррилл и министр по колониям Азанса. Все трое и раньше занимали высокие государственные посты. В сущности, Байоннская конституция была их детищем. Министром финансов был испанец французского происхождения, граф Кабарру, банкир, дипломат и отличный специалист по финансам. Но правительство было столь же бессильно, как и сам король. Министр колоний не имел никакого доступа к колониям, военный министр был без армии, а министр финансов без денег.

Статья получена: www.world-history.ru