Поза жизни

Поза жизни
«Река с быстрым течением». МХТ имени А. П. Чехова


Две последние премьеры чеховского МХТ, вышедшие с интервалом в неделю, странным образом оказались обращены в советское литературное прошлое. Более того, к отечественной прозе, будь то «Живи и помни» Валентина Распутина или произведения Владимира Маканина 70 — 80-х годов минувшего столетия.

 

 

Но если Распутин не раз удостаивался чести быть инсценированным, то для Маканина — это первый опыт обращения театра к его повестям и рассказам, среди которых такие известные в свое время, как «Один и одна», «Человек свиты», «Отдушина» и некоторые другие, объединенные в спектакле под общим названием «Река с быстрым течением».

Впрочем, стоит лишь назвать имя режиссера Марины Брусникиной, как внешний облик постановки можно без труда вообразить еще до начала действия. И предчувствия на сей раз не обманут, потому что «Река» — типичный пример того театрального зрелища, которое успешно культивирует на мхатовских сценах Марина Брусникина. Когда-то она назвала это театральными чтениями, и Маканин — уже шестой автор, слово которого становится главным героем постановки. До него были Виктор Астафьев, Людмила Улицкая, Рубен Гальего, Валерий Исхаков и Анатолий Курчаткин. Правда, в замысленных рамках Брусникина все же пытается экспериментировать, предлагая конкретные формы — то более сдержанные и строгие, то облегченные, в обрамлении музыкально-пластических импровизаций. Но «Река с быстрым течением» — это, так сказать, «классика» брусникинского жанра.

Здесь сразу же можно отметить, что он неисчерпаем, потому что зритель в данном случае идет в театр не столько смотреть, сколько слушать, а череда авторов, чье слово достойно сценического звучания, безгранична. С другой стороны, здесь есть, как уже говорилось, большой процент предсказуемости постановочных средств, что, наверное, в подобном случае неизбежно, а потому это стоит принять как должное. Да к тому же работы Брусникиной, не исключая их художественного значения, все же несут в себе и просветительскую идею. Кто знает, остается ли сегодняшняя Россия «самой читающей страной в мире», но даже если это и так, то качество читаемого явно снизилось. У Брусникиной же литература всегда весьма достойная.

Но нелепо думать, что мхатовские актеры всего лишь играют роли чтецов, а сцена представляет собой лишь площадку для декламации. Нет, Марина Брусникина не переводит прозу на язык театра, но каждый раз придумывает ей определенный сценический образ. В «Реке» — это образ большого многоквартирного дома, дома звучащего, где за каждым освещенным или темным окном творится своя маленькая история. Бытовая, семейная, очень личная и в то же время такая, какая может случиться и с тобой. Прямо в пол сцены вделана огромная фотография зимнего заснеженного города с этими самыми домами. Стоит одинокий фонарь. На импровизированных сценах — множество мутных зеркал, а по полу разбросаны разноцветные клубки шерсти — белые, как снежки, и черные (сценография Екатерины Кузнецовой).

И одеты актеры-персонажи очень похоже: вязаные свитера и накидки, одинаковые брюки, похожие платьица — все очень просто и совсем не изысканно, а по-домашнему (художник по костюмам Светлана Калинина). Актерам же, как это всегда бывает в спектаклях Брусникиной, выпадает задача достаточно непростая: не перевоплощаться, но играть-рассказывать от лица того или иного персонажа, в то же время держа с ним определенную дистанцию, как бы переговариваясь, уточняя детали, а порой ища одобрения и поддержки у зрителей. И они уже достаточно профессионально усвоили подобную манеру подачи материала, существуя в жанре и стиле уверенно и с явным удовольствием.

Вообще, кажется, именно в спектаклях Марины Брусникиной последних лет окончательно сформировалось и обрело необходимое мастерство молодое мхатовское поколение 30-летних актеров (среди которых Елена Панова, Наталья Рогожкина, Валерий Трошин, Павел Ващилин, Кристина Бабушкина, Ксения Лаврова-Глинка, Янина Колесниченко и многие другие), которые и смотрятся в этом контексте не как отдельные одаренные личности, но именно как сплоченная команда, с легкостью овладевшая общностью языка. А это, наверное, куда ценнее, нежели большая или меньшая удача каждого конкретного спектакля.

К тому же актерам надлежит обладать определенной чуткостью — в восприятии своеобразной авторской интонации и передаче ее публике, при этом синтезируя все это с восприятием и отношением собственным. А ведь Владимир Маканин пишет об очень простых вещах, обыденных, будничных, но именно они и складываются в то, что называется человеческой жизнью. Здесь нет каких-либо «подвигов» и прочих экстраординарных событий, нет героев и антигероев нашего времени, но разве от этого личные, частные мотивы и поступки каждого становятся менее значимыми? Брусникина выстраивает этот спектакль по все возрастающей эмоциональной траектории — от мягкого юмора, самоиронии до настоящих трагических моментов. И это не может не затронуть каждого смотрящего и слушающего в полумраке зрительного зала. Чем не задача для театра, пытающегося быть современным, к тому же достойно выполненная.