И радостью светились их лица от непередаваемого ощущения того, что вся жизнь у них впереди.
Лишь одна тень, подобно тени от крыла мрачного убийцы-ястреба, лежала на этой паре. У них не было детей. Обычно бывает так, что в отсутствии детей «подозревается» женщина. Уж не знаю, откуда это повелось, но практически всегда фразу, схожую с вердиктом сурового трибунала, произносят так – «она не может иметь детей». Почему она? Почему не он? Я полагаю, что мотивы таких заявлений уходят корнями в глубокую древность, когда женщина была виновна во всем на свете, включая неурожай или засуху.
Но в этой семье все обязанности и все невзгоды, равно как и ответственность, ложились поровну на плечи двоих. Потому муж (назовем его Виктором), отправился к врачу первым. А следом отправилась жена (назовем ее Инной). И вердикт врачей был однозначен – детей у нее не будет никогда. Расстроились ли они? Огорчились ли? Нет. Нет для такого состояния эпитетов и глаголов. Невозможно подобрать выражение, которое охарактеризовало бы состояние людей, которым объявили, что наследников у них не будет. Или «у нее не будет»? Ведь он-то – «нормальный».
Вы представляете, ЧТО чувствует женщина в такие моменты? Мне не хочется даже фантазировать на этот счет. Не хочется примерять на себя кожу женщины, знающей, что мужчина ее мечтает о детях, но она не в состоянии их ему подарить. Получается, что пока он с нею, он несчастен. Но Виктор был не таков. На осознание страшной реальности ему понадобилось менее часа. Спустя шестьдесят минут он уже сидел с Инной на лавочке в сквере местного парка и тихим, но очень твердым голосом, который мог бы придать уверенности кому угодно, излагал свой взгляд на сложившуюся ситуацию:
- Будем усыновлять, любимая.
Инна посмотрела на него заплаканными глазами:
- Или удочерять, - она рассмеялась сквозь слезы, уверенная, что теперь все будет отлично…
Усыновление (удочерение) происходит быстро только в телесериалах. На самом деле желающим необходимо собрать кучу документов, подтверждающих множество вещей, казалось бы, не имеющих абсолютно никакого отношения к самому процессу усыновления. Кроме того, чего греха таить, людям, решившимся исправить несправедливость, рожденную в обществе, где мать может сдать своего собственного ребенка в приют, зачастую необходимо дать «в лапу кому надо». Не в морду, как бы ни чесались руки, а именно «в лапу». Загребущую волосатую лапищу. Виктор с Инной «дали». Когда они приехали в интернат, заведующая показывала им… крышу.
- Протекает… Ай-ай-ай… А денег нет… Ой-ой-ой…
Намек был понят правильно. Крыша в интернате продолжает течь, но у заведующей появился новенький кожаный плащ… Хотя, все это детали. И не это заботило молодых людей. Когда Инна взяла на руки маленькое тельце, вся нервотрепка минувших дней отошла на задний план, как и не было ее вовсе. Малышка смотрела на Инну, и во взгляде ее было счастье вперемешку с недоверием.
- Ну вот… Ну вот… - Виктор смешно хмурился и тер лицо ладонью.
- Ну вот…
Вика называла Инну мамой, а Виктора – папой. Сразу. Без «притирок». А у них получилось избежать ошибок, которые обычно совершаются усыновителями в первые месяцы и даже годы жизни с новым человечком. Они не «сюсюкали» с дочерью, не позволяли ей того, что не позволили бы родному ребенку. Они не боялись, что дочь будет чувствовать себя «не родной». Просто потому, что на следующий день после удочерения стали забывать о том, откуда взялась в их семье Вика…
Прошло два года. Виктор работал в большой компании, занимающейся экспортом продуктов питания. Он старался, поднимался по служебной лестнице и дорос до определенной должности, требующей его присутствия на переговорах с иностранными фирмами–партнерами. Там он и встретил девушку-немку (назовем ее Гретой), в которую влюбился, как мальчишка. Он разрывался на части, не зная, что делать, но поступил-таки как мужчина. Настолько, насколько это было возможно в подобной ситуации. Он сказал Инне о своем чувстве. Он не стал вести двойную жизнь, не стал врать и изворачиваться. А сказал – так и так. Извини. Я ухожу. Инна плакала навзрыд. Она не хотела верить в то, что происходило. Ведь, казалось, их союз настолько крепок, что никакому ветру, никакой буре никогда его не разрушить, не развеять…
И он ушел. Но остался в жизни Инны в виде отца ее дочери. Так как приходил к маленькой Вике. Он перечислял ей деньги, не являясь ее отцом, он одевал и обувал девочку. И Инна решила остаться человеком. Остаться людьми в такой ситуации очень трудно. Для женщины, я думаю, неимоверно трудно. Но она решила ни в коем случае не настраивать дочь против отца…
Вика подрастала. Виктор приезжал к ней каждые выходные, целовал Инну в щеку и несся с дочерью, не являющейся ему родной, за город или в кино, на аттракционы или в музей. Им всегда было очень интересно вдвоем. Когда она доросла до серьезных ответов на серьезные вопросы, Виктор начал отвечать ей.
- Понимаешь, так бывает, доченька. Мы с мамой уважаем друг друга, мы когда-то очень сильно любили друг друга… Но на определенном участке нашей с ней жизни я встретил другую. И это вовсе не потому, что твоя мама плоха чем-то. Да и я не плох. Просто так бывает в жизни, малыш…
- Вы будете вместе? – спрашивала дочь.
- Мы вместе! Ты ведь знаешь, что нас с твоей мамой объединяет?
- Знаю, - она махала рукой.
- Ты, золотце! – Виктор подхватывал дочь и поднимал ее над собою. Вика заливалась смехом, и смех ее, отскакивая от стен домов, бусами рассыпался по мостовым…
Прошло еще несколько лет. У Виктора в новой семье родился сын. Его встречи с дочерью не стали происходить реже. Напротив, Виктор теперь старался уделять девочке как можно больше внимания. «Трудный возраст», - говорил он Инне с тревогой в голосе. А Инна смотрела на него со странным, тихим выражением лица, свойственным людям, понявшим многое в этой жизни и принявшим многое, сумевшим вместить что-то очень большое, не имеющее названия, ведь все названия будут пошлыми и неверными в отношении того, что можно только почувствовать…
Я не рассказал о личной жизни Инны отнюдь не потому, что она у нее отсутствует. Вовсе нет. Инна красива и успешна. Она пользуется популярностью у представителей противоположного пола и, насколько я знаю, «матерью-одиночкой» себя не ощущает. С дочерью они – подруги. Все секреты – общие, все тайны – на поверхности их общения. И Виктор стал для Инны другом, на которого можно положиться. Ведь их объединяет ребенок. Их дочь. Не являющаяся их биологическим ребенком на самом деле.
И вот о чем я думаю, глядя, как Виктор каждые выходные, а то и среди недели гуляет с девушкой, удочеренной им когда-то в приюте. Почему так? Почему такое отношение очень редко можно встретить даже в отношениях родных отцов и матерей к своим собственным детям? Ведь и Вику родила не Инна, а женщина, отказавшаяся от нее в роддоме. А потом появляются на телевидении передачи, в которых такие «матери», обливаясь слезами, разыскивают детей, оставленных ими когда-то. Обычно слезами начинают обливаться к старости. Когда пресловутый стакан воды никто не подносит, когда чувствуешь, что прожил жизнь просто так. И уйдешь, не оставив следа на этой планете. Я не берусь осуждать таких людей, ибо не я им судья. Они все понимают сами со временем…
…На этой неделе Виктор привез Вике огромный букет роз. Просто так. С охотки. Потому что ему очень нравится удивлять и радовать свою «принцессу». Свою кровинушку. Свое солнышко. Свою самую любимую девушку на всей Земле. Свою доченьку…
Автор: Анатолий Шарий
Статья о интимных отношениях получена: www.myJane.ru
Противовирусные препараты: за и против
Добро пожаловать в Армению. Знакомство с Арменией
Крыша из сэндвич панелей для индивидуального строительства
Возможно ли отменить договор купли-продажи квартиры, если он был уже подписан
Как выбрать блеск для губ
Чего боятся мужчины
Как побороть страх перед неизвестностью
Газон на участке своими руками
Как правильно стирать шторы
Как просто бросить курить