Коронационные торжества в Москве

В дни великого торжества коронования российских государей первопрестольная Москва более чем когда-либо оправдывает данное ей гласом народным стародавнее прозвище «сердца России». Все обширное государство наше собралось сюда в своих представителях. Съезд начался еще в конце апреля; в первых же числах мая длинные ряды вагонов едва могли вмещать громадный наплыв спешивших в Белокаменную. Как по радиусам к центру, катили отовсюду к Москве поезда — обыкновенные, экстренные, дополнительные. По Николаевской железной дороге из Петербурга таких дополнительных отправляли по нескольку в день, и то еле хватало мест; приходилось даже записываться заранее.

 

 

Все более и менее значительные государства Европы и Азии, а также и Нового Света, прислали чрезвычайные посольства на это великое торжество русской земли, совершившееся в этот раз с небывалым доселе блеском.

Прибытие Их Императорских Величеств

Ряд исторических торжеств, к которым уже задолго приготовилась Москва, открылся 6 мая прибытием Царя и Царицы под стены Белокаменной. И Москва, первопрестольная древняя столица, разукрасилась флагами, гирляндами, цветами, вензелями, драпировками. Всюду толпы народа, желающие лицезреть своего Царя... К сожалению, холодная дождливая погода сильно портила прелесть картины.

Царский павильон у Смоленского вокзала, где происходила встреча, был нарочно для этой цели сооружен по проекту архитектора Л.Н.Кекушева — с правой стороны, у соединительной железнодорожной линии с Николаевским вокзалом.

В павильон собралась Государева свита, командиры частей коронационного отряда и высшие сановники.

Императорский поезд, по соединительной линии Николаевской железной дороги тихо подвигавшийся к платформе, подошел ровно в 5.30.
Музыка заиграла «встречу».

Царь с Царицей вышли на платформу.

Государь был в форме Екатеринославского Его Величества Императора Александра III полка, поздоровался с караулом и принял рапорт о состоянии войск от Августейшего начальника их Великого Князя Владимира Александровича и обратился к почетному караулу с приветствием:
— Здорово, уланы!

Ответное «ура» караула было подхвачено музыкой, игравшей «Боже, Царя храни».

Выйдя из павильона, Их Величества сели в карету, на запятках которой стал камер-казак.

Сопровождаемый единодушными кликами «ура» многотысячной толпы Императорский экипаж подъехал к воротам Петровского дворца.

В воротах Их Величества милостиво поклонились стоявшему по сторонам народу и въехали при звуках музыки во двор...

Серенада у Петровского дворца

8 мая вечером пред Петровским дворцом состоялась серенада, в которой приняли участие более 1000 человек. Когда стемнело, т.е. около десяти часов, участвующие начали готовиться. Лампионы засветились, и вся толпа двинулась во двор по порядку, представляя движущееся море огоньков. Впереди шли хоры Императорских московских театров. Потом следовали по порядку: фармацевтическое общество, дамы-участницы которого были все в белых платьях, русское хоровое общество, общество Liedertafel, хор филармонического общества и Mannergesangverein.

Во дворе перед фасадом дворца были поставлены три эстрады. Как только Высокие слушатели показались на балконе дворца, дирижеры взмахнули палочками — и раздались стройные звуки застольной песни из «Русалки» Даргомыжского: «Здравствуй, князь молодой, со княгиней молодой».

Чудно прозвучала меланхолическая «Ночь» Гуно, за которою спели лядовскую «Возле речки, возле моста». Но вот, наконец, зазвучали торжественные звуки национального русского гимна. Все головы обнажились, и «Боже, Царя храни» раздалось из тысячи грудей в присутствии Самого Царя и Царицы.

После этого распорядители хоров удостоились быть принятыми Государем Императором, причем Ея Величество Государыня Императрица Александра Федоровна изволила раздать им золотые жетоны. На одной стороне жетона изображена Императорская корона, с надписью вверху «Петровский дворец» и внизу — «8-го мая 1896 г.», на другой стороне лира и имя того, кому жетон будет выдан.

Торжественный въезд Их Величеств в Москву

9 мая состоялся торжественный въезд Их Императорских Величеств в первопрестольную Москву. В 12 часов с Тайницкой башни раздались девять пушечных выстрелов, а затем начался благовест по всей Москве, открытый звоном Ивана Великого. Войска выстроились шпалерами вдоль всего пути въезда. Великий Князь Владимир Александрович, следуя с многочисленной свитой к Петровскому дворцу, здоровался с войсками.

У Петровского дворца собрались все участники торжественного кортежа и только ждали нового сигнала, чтобы открыть шествие.

Государь вышел из дворца и сел на белого коня. Министр Императорского Двора граф Воронцов-Дашков подъехал к Государю и доложил, что все готово.

Путь Высочайшего въезда на всем его громадном протяжении от Триумфальных ворот до Спасских в Кремле представлял собою одну бесконечную, сплошную и чрезвычайно эффектную картину. Все дома по обе стороны пути пестрели коврами, изящными драпировками, разноцветными флагами, транспарантами, вензелями Их Величеств из свежей зелени и другими самыми разнообразными украшениями; некоторые дома положительно скрывались за декорациями. Через каждые 20 сажен высились громадные мачты, на высоте которых развевались громадные флаги, знамена и хоругви; на каждой мачте, на некотором возвышении от земли, было прикреплено по четыре флага на древках, в центре скрещения которых красовались гербы Москвы, а также всех губерний и областей, входящих в состав Российской Империи.

В 2 часа 30 минут шествие тронулось. Кортеж открывал полицеймейстер 1 отделения города Москвы, полковник барон Будберг, в сопровождении 12 конных жандармов, за ними следовал собственный Его Величества конвой, терские и кубанские казаки в высоких папахах и великолепных серебряных кармазиновых черкесках, щеголяя оружием, шашками и кинжалами, блестевшими золотом и серебром, держа винтовки в руках наклоненными вперед (на руку). За ними двигалось конное каре сотни донцов и казачьего Его Величества полка, с красными пиками в руках. За ними ехали верхом на конях, по два в ряд, депутаты азиатских подвластных России народов, образуя чрезвычайно живописную группу, пестревшую разноцветными халатами. Особенно же выделялись все эти всадники богатством чепраков и убранством коней. Кортеж замыкали эмир Бухарский и хан Хивинский в роскошных парчовых халатах.

За этими почетными лицами ехали русские представители родовитого дворянства и во главе их московский уездный предводитель князь Голицын...

В шествии показываются золоченые экипажи. В открытом золотом фаэтоне, запряженном шестью белыми лошадьми в золотой упряжи, следовал верховный церемониймейстер князь Долгорукий с высоким золотым жезлом, на верхушке которого блестел громадный изумруд. За ним ехали верхом на гнедых лошадях, по два в ряд камер-юнкеры и камергеры.

За этою блещущей золотым шитьем кавалькадой и рядом золотых экипажей с придворными чинами двигался лес пик с цветными флюгерами — эскадрон кавалергардов Ея Величества Императрицы Марии Федоровны, в белых мундирах, блестя золоченою медью своих кирас и серебром орлов на медных касках, и эскадрон улан Ея Величества Императрицы Александры Федоровны в мундирах с красною грудью, в киверах с белыми султанами.

Государь Император ехал верхом на своем статном белом коне, в мундире лейб-гвардии Семеновского полка.

Общий состав царского кортежа представлял редкое соединение пышности, величия и порядка. Свита Государя производила поразительный эффект своею многочисленностью и своим блеском. В ней участвовали Великие Князья, владетельные князья Черногории и Болгарии, множество иностранных принцев, представитель Франции генерал Буадефр, громадное число государственных сановников, военных, гражданских и придворных чинов, дворянства, в мундирах, верхами на лошадях. В великолепных придворных экипажах, украшенных бархатом, драгоценными камнями, золотым шитьем и такими же орлами и запряженных превосходными статными лошадьми в богатой упряжи, следовали Великие Княгини и Великие Княжны, сопровождая Их Величеств Государынь Императриц.

Государыня Императрица Мария Федоровна ехала в золотой карете под короной; большие окна делают ее как бы сквозною, придают ей легкость.

Карета Государыни Императрицы Александры Федоровны куплена для императрицы Екатерины II у знаменитого тогда в Лондоне каретного мастера Вукиндаля. Она чрезвычайно изящна.

Блестящая цепь золотых карет плавно двигалась перед глазами зрителей, поражая великолепием и художественностью деталей...

По вступлении Их Величеств в Успенский собор повсеместно в столичных церквях совершены благодарственные молебствия со звоном.

На паперти Успенского собора Их Величеств встретил Святейший Синод с митрополитом Палладием и с соборным духовенством с крестом и святою водой. Приняв благословение от первенствующего члена Св. Синода митрополита С.- Петербургского Палладия, Их Императорские Величества вошли в собор. Грянул первый выстрел салюта с Тайницкой башни и, один за другим, прогремели несколько раз, пока Их Величества в соборе прикладывались к святым иконам и мощам святителей московских, а затем они направились в Архангельский собор. Приложившись к святым иконам и мощам и поклонившись гробам предков, Их Императорские Величества и Высочества прошли в Благовещенский собор.

Отсюда Государь Император и Государыня Императрица с Августейшими Особами, предшествуемые хором придворных певчих и протопресвитером, направились по помосту к Красному крыльцу. На нижней площадке его Их Величеств встретил верховный маршал граф Пален и заведующий дворцами в Москве генерал-адъютант Столыпин.

Перенесение регалий. Объявление о дне коронования

В тот же день вечером Их Императорские Величества изволили переехать из Кремля в Александрийский дворец (в Нескучном). 11 мая происходил Высочайший прием иностранных послов, а 12 мая, в присутствии Их Императорских Величеств, совершено было в Тронном зале Оружейной палаты освящение нового Государственного знамени. 13 числа состоялось торжественное перенесение Императорских регалий из Оружейной палаты в Тронный зал Большого Кремлевского дворца. Того же дня в 4 часа вечера Их Императорские Величества изволили переехать из Александрийского дворца в Кремль и слушать всенощную у Спаса за золотой решеткой. В этот же день Их Императорские Величества изволили говеть накануне священного коронования.

В продолжение трех дней — 11, 12и 13 мая — по улицам Москвы ездили два отряда герольдов в блестящих средневековых костюмах и объявляли народу о предстоящем короновании Их Величеств. При этом народу раздавались листки с текстом объявления, отпечатанных славянскою вязью, в несколько красок, с золотом, в изящно составленной рамке.

Священное коронование Их Императорских Величеств

14 -го мая с самого раннего утра московские улицы представляли необычайный вид. Уже утром, раньше 5 часов, началось усиленное движение, шел народ, шли войска с музыкой. Все стремилось к центру Москвы — в Кремль.

В 7 часов раздался звон могучих колоколов Ивана Великого и скоро слился с грохотом пушек Тайницкой башни, извещая всю Москву, что в Успенском соборе будет совершаться молебствие о здравии и многолетии Их Императорских Величеств. В 9 часов молебствие в соборе окончилось. Из собора вышло духовенство в золотых ризах, имея во главе своей трех митрополитов: Петербургского, Киевского и Московского, и остановилось на паперти в ожидании прибытия Ея Величества Императрицы Марии Федоровны...

Государыня шла под балдахином в порфире и ярко блиставшей бриллиантовой короне. Войдя в собор после встречи с духовенством, Государыня села на Своем троне у правой колонны, тоже под балдахином. Все в соборе и на площади полны ожидания. Вот уже с паперти Успенского собора сошел духовник Их Величеств протопресвитер Янышев в сопровождении двух дьяконов, несших на золотом блюде святую воду, и окропил ею весь путь торжественного шествия. Народ набожно крестился.

В половине десятого на Красном крыльце показался взвод кавалергардов, открывавших шествие; за ними шли двадцать четыре пажа и столько же камер-пажей в своих красивых, шитых золотом мундирах и в касках с густыми белыми султанами. Тотчас же после них потянулась нескончаемая вереница представителей сословий, крестьянских депутатов всей России. Тут и сюртуки, и фраки, и кафтаны, и польские кунтуши, и черкески, и фуражки, и шляпы. Шли депутаты земств, городов, дворянства. Последнее начинало собою мундирную часть этой гигантской живой цепи лиц, выделяясь своими красными, шитыми золотом воротниками. За дворянством шли представители правительственных учреждений Москвы. За ними появились высшие чины государства, обер-прокурор Святейшего Синода, статс-секретари, министры и члены Государственного Совета. За ними уже несли в собор Императорские регалии, и наконец, за взводом кавалергардов, при звуках всех хоров военной музыки, игравших «Боже, Царя храни», и при оглушительных, несмолкаемых восторженных ликованиях народа на Красном крыльце показались Их Величества Государь и Государыня.

У нижней ступени Красного крыльца стоял великолепный балдахин, который держали шестнадцать генерал-адъютантов, тогда как другие шестнадцать держали золотые шнуры от него. Их Величества, сойдя с Красного крыльца, ступили под балдахин и шествовали под ним, при возраставших кликах «ура» и торжественном колокольном звоне, к паперти Успенского собора. Государь был в мундире Преображенского полка, а Государыня в белом платье, вышитом серебром и жемчугом. Камер-пажи несли шлейф платья Государыни. Их Величества вступили в храм и, пройдя к алтарю, у царских врат преклонились благоговейно пред престолом Царя царей и чудотворными иконами Спасителя и Божьей Матери и после того взошли на тронное место. Государь сел на престол.

Впереди Государя возвышался покрытый парчою стол с положенными на него Императорскими регалиями. За Их Величествами во все продолжение богослужения стоял на страже с обнаженным палашом командир кавалергардского полка. По бокам на тронном месте стояли 4 кавалергардских полковника. Колокольный звон прекратился. Митрополит Палладий взошел на амвон тронного места и обратился к Его Величеству с речью.

Затем Государь во всеуслышание прочел символ веры.

Пред Апостолом прочтена была паремия из пророка Исайи, где устами Самого Господа возвещается избранному народу израильскому обетование о постоянном попечении Божием о нем. Протодьякон прочитал послание апостола Павла, в котором заключается христианское учение о повиновении властям, как поставленным от Бога. Затем митрополит прочитал Евангелие, которое словами Самого Господа учит воздавать «кесарево кесареви». Митрополиты поднесли Его Величеству порфиру, которую Он и возложил на Себя при их содействии и содействии Своих ассистентов Великих Князей.

Государь преклонил главу, и митрополит возложил на нее крестообразно руки и во всеуслышание прочитал молитву, в которой от лица всех просил Бога, дабы «благоволил поставити Императора над языком Своим притяжанным честною кровью Единородного Сына Своего, удостоил помазати Его елеем радования». По прочтении этой молитвы митрополит Палладий пригласил Государя преклонить выю пред Тем, Кто вверяет Ему земное царство, и вознес к Богу тихую молитву, да «сохранит» Царя «под кровом Своим, укрепит Его царство, удостоит Его всегда делать благоугодное Богу». После того Его Величество указал подать Ему корону. Приняв ее из рук митрополита Палладия, Государь возложил на главу Свою при произнесении митрополитом слов: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.» После чего тот же митрополит сказал следующую по уставу речь Государю.

Тогда Его Величеству поданы были в правую руку скипетр, а в левую держава, при произнесении слов митрополитом: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь».

За сим первенствующий митрополит обратился к Его Величеству с новою по чину речью.

Его Величество, сев на трон, призвал к Себе Свою Августейшую Супругу. Ея Величество преклонила колена. Государь, сняв с Себя корону, коснулся ею главы Государыни и снова затем возложил на Себя корону, а на главу Государыни возложил малую корону и порфиру, при содействии приблизившихся четырех статс-дам, которые золотыми шпильками прикрепили корону на голове Государыни.

По возложении регалий Ея Величество возвратилась на Свой престол, а Государь Император снова взял в руки отложенный скипетр и державу.

Первый из протодьяконов возгласил многолетие с полным титулом Его Величества и многолетие Государыни Императрицы. При возглашении многолетия звонили во все колокола на Москве и шла пальба с кремлевских башен. Императрица-мать сошла со Своего трона и поздравила Своего Державного Сына и Августейшую Невестку. Во время пения многолетия приносили Коронованным Государю и Государыне поздравления все Члены Царствующего Дома и иностранные принцы.

По окончании «Многие лета» венчанный Государь преклонил колена и вслух молился Царю царствующих.
Затем, все, находившиеся в храме, опустились на колени. Государь один стоял в порфире и короне, и митрополит Палладий, также коленопреклоненный, прочитал от лица всего народа молитву, в которой просил Бога «умудрить Благочестивейшего Государя непоползновенно проходить великое Его служение, во еже судити людем Его в правду, быть для врагов победительным и страшным, для людей же державы Его отцем, о чадах веселящимся». После молитвы митрополит обратился к Его Величеству с речью, после которой возгласил: «Слава Тебе, Богу благодетелю нашему, вовеки веков». Хор пропел: «Тебе Бога хвалим». Этим окончился чин коронования...

В то время, как в Успенском соборе совершался торжественный обряд, площадь пред Чудовым монастырем представляла собою сплошную массу голов. Забор, отделявший ту часть площади, где сооружается памятник Императору Александру II, также был весь унизан народом. Но еще поразительнее была картина с Кремлевской набережной вниз на Москву-реку. Оба ее берега, как по сю сторону, так и к Замоскворечью, на далекое пространство, до самого Москворецкого моста с одной стороны и Каменного — с другой, были заняты такою же сплошною толпою, как в Кремле, и вся эта многотысячная толпа народа чутко прислушивалась к тому, что делалось там, далеко от нее, за стенами Кремля, и чуть только раздавался там возглас «ура», как толпа повторяла этот возглас многотысячными устами, и несся он далеко-далеко по Замоскворечью, то замирая, то подхватываемый вновь еще с большею силою... В высшей степени величественна была картина, когда после коронования Государь Император и Государыня Императрица в коронах и порфирах под большим балдахином, несомым генералитетом, обходили московские соборы при торжественном колокольном звоне и непрерывных, все усиливающихся и усиливающихся кликах «ура». Эти приветственные клики дошли до высшей точки подъема, когда Государь Император и Государыня Императрица, взойдя по Красному крыльцу до верхней площадки, остановились и, повернувшись к народу, трижды поклонились. «Ура!» загремело по всей площади, перекинулось за трибуны на площадь пред Спасскими воротами, как эхо, было подхвачено многотысячною толпой, стоявшею по берегам реки Москвы, и замерло где-то далеко-далеко...

Трапеза в Грановитой палате

После краткого отдохновения Их Императорские Величества Государь Император и Государыня Императрица в три часа изволили в коронах и порфирах шествовать в Грановитую палату. Взойдя в Грановитую палату, Их Величества изволили воссесть на престолы, поставленные под балдахином, где трапеза была приготовлена на три прибора: для Его Величества Государя Императора посредине, для Ея Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны по правую, а для Ея Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны по левую сторону Государя Императора.

Стол Их Величеств был уставлен прибором севрского фарфора из так называемого Екатерининского сервиза, хрусталем Лондонского сервиза и тремя солонками, осыпанными брильянтами.

С правой стороны тронного места были поставлены столы для высших духовных, придворных, военных и гражданских лиц. Столы дугой огибали столп, на котором покоятся своды Грановитой палаты, и были уставлены золотою посудой, блестящим хрусталем и жбанами старинной чеканной работы.

По повелению, данному Государем Императором, министр финансов поднес Государыням Императрицам медали, приготовленные по случаю св. коронования, кои затем раздавались приглашенным к столу лицам.

Когда было подано первое блюдо, Его Величество снял с Себя порфиру и корону и передал их несшим их лицам, а митрополит Московский Сергий благословил трапезу. После этого приглашенные к обеду лица заняли свои места.

Блюда помещались на нижней полке поставца, устроенного вокруг столпа.

Во время Высочайшего стола было пито здравие:
Государя Императора при 61 выстреле из пушек.
Государыни Императрицы Марии Федоровны при 51 выстреле.
Государыни Императрицы Александры Федоровны при 51 выстреле.
Всего Императорского Дома при 31 выстреле.
Духовных особ и всех верноподданных при 21 выстреле.

Заздравные провозглашались обер-шенками при звуке труб и литавр.

Меню трапезы было исполнено по рисунку профессора В.М.Васнецова. Оно представляет пергаментный свиток, шириной в 1/2 арш. и в 1 1/4 арш. длиной. В титуле большою славянскою вязью написано: «Священное коронование на царство Государя Императора Николая Александровича и Государыни Императрицы Александры Федоровны». Под этою надписью большие вензели Их Императорских Величеств, увенчанные коронами. Бензели упираются в бордюр древнерусского узора, в который включена художественная сцена: Венчание Михаила Федоровича на царство. Картина написана по оригиналу, хранящемуся в Оружейной палате; на заднем плане высятся главы Успенского собора. Под этою картиной в орнаментах три двуглавых орла различных эпох прежнего времени, которые отпечатаны разными красками на разных фонах. В четырехугольнике, который образуется этими орлами, украшенном заставками, древнерусским шрифтом написано само меню, в таком порядке:

Суп: рассольник, борщок. Пирожки. Мороженое.
Стерляди паровые. Барашек. Заливное из фазанов. Фрукты в вине.
Жаркое: каплуны. Салат. Спаржа.

Под текстом меню помещены древнерусские заставки и между прочим фигура гусляра; в заставке славянскою вязью напечатан текст Славы.

В конце меню написано вязью: 1896 года, месяца 14 мая.

Вечером того же дня, лишь только стало смеркаться, на обращенный к Москве-реке балкон Кремлевского дворца изволили выйти Их Императорские Величества Государь Император, Государыня Императрица Александра Федоровна, Государыня Императрица Мария Федоровна и находящиеся в Москве Высочайшие Особы. Ея Величеству Государыне Императрице Александре Федоровне был поднесен букет из электрических лампочек, соединенный с электрическими проводами дворца. Как только Ея Величество изволила принять букет, он загорелся электрическим светом, и в тот же момент засветился весь Кремль электрическими огнями всевозможных цветов. Их Величества Государь Император, Государыни Императрицы и другие Высочайшие Особы оставались на балконе и любовались чудным зрелищем, открывавшимся оттуда на светившуюся бесчисленным множеством огней Москву. Иллюминация зажигалась три вечера подряд: 14, 15 и 16 мая.

Придворные и общественные увеселения

В течение следующих дней, 15, 16 и 17 мая, при Высочайшем Дворе происходил прием поздравлений от Особ Царствующей Фамилии, иностранных принцев, сановников и от многочисленных депутаций, съехавшихся на коронацию. Депутации подносили блюда и хлеб-соль.

Ряд балов открылся блистательным придворным куртагом, или «вечерним выходом в Грановитую палату», состоявшимся 16 мая в 9 часов 40 минут вечера. Гостей на этом бале было более 5000 человек. Дамы были в русских платьях, и их головные уборы поражали своею роскошью. 17 мая, вечером, происходил в Большом театре парадный спектакль.

Обычное народное гулянье на Ходынском поле состоялось 18 мая. Программа праздника была составлена чрезвычайно интересно и разнообразно. Стечение народа было громадное — до полумиллиона человек. В 2 часа 5 минут в царский павильон прибыли Государь Император и Государыня Императрица и около получаса пробыли на эстраде павильона, приветствуемые ликующим народом. Гулянье закончилось великолепным фейерверком на Воробьевых горах. К сожалению, начало народного праздника было омрачено прискорбным событием. Народ еще с ночи устремился на Ходынское поле, чтобы успеть получить обычное угощение, состоявшее из эмалированной металлической кружки, пакета сластей, колбасы, сайки и пряника, а также пива и меда. У деревянных будок, где происходила раздача гостинцев, произошла невообразимая давка, в которой погибло до 2000 народа. Его Императорское Величество, глубоко опечаленный этим событием, повелел выдать по тысяче рублей на каждую осиротевшую семью, а расходы на похороны погибших принять на Его счет.
В день народного гулянья в Петровском дворце дан был обед волостным старшинам, прибывшим на коронацию.

22 мая Их Императорские Величества посетили Троице-Сергиеву лавру.

26 мая на Ходынском поле состоялся парад войскам коронационного отряда. Войск в строю было более 50000. Парад прошел блистательно при многочисленном стечении зрителей. Того же числа в 9 часов вечера Их Императорские Величества со всею Августейшею Фамилией и всем Двором изволили отбыть из Москвы.

Описание (программа) коронационных торжеств. Художник В.Васнецов.
Журнал "Вокруг света" №23 1896 г.

Гости съезжались в Карпенью

В июле прошлого года Голицын был приглашен в город Карпеныо, что на западе Италии в области Марке, на открытие выставки, предварявшей 100-летний юбилей коронации Николая II 1896 года. Выставка разместилась на первом этаже трехэтажного палаццо князей Карпенья.

— Это очень живописное место. В горах, посреди маленького уютного городка, возвышается огромный, серого камня дворец, окруженный запущенным парком, более напоминающем лес, — рассказывал Андрей Кириллович.

Можете себе представить, насколько Карпенья древний и славный род, если над входом в каждый из высоких сводчатых залов дворца (а их около 15) на мраморных досках выбита цитата из Данте,

На фото (слева направо): хозяин палаццо Карпенья князь Гуидобальдо и его гости — князья А.Голицын и Н.Романов на открытии выставки «Посол папы у царя».

прославляющая полководцев и правителей, некогда принадлежавших к этому роду...
В конце второй мировой войны, когда итальянцам пришлось спасать от своих недавних немецких союзников музейные сокровища, в палаццо Карпенья, вдали от больших дорог и городов, были спрятаны экспонаты прославленного миланского музея Брера.
Сейчас во дворце живет один-единственный человек, — его владелец, князь Гуидобальдо. Обслуживают его несколько приходящих слуг.
- Но какое отношение Карпенья имели к коронации Николая II?
— В 1896 году князь Карпенья (дед нынешнего хозяина палаццо) в качестве полномочного посла представлял папу Римского и итальянских королей на коронационных торжествах в Москве. Собственно, название выставки можно перевести с итальянского как «Посол папы у царя».

— В свое время в «Вокруг света» был опубликован подробный репортаж о коронации. Два Голицына — уездный предводитель дворянства и генерал-майор упоминаются в нем при описании праздничного въезда Николая II в Москву. Может быть, один из них ваш предок?

—Ни к тому, ни к другому я не имею прямого отношения. Видите ли, в XVIII веке род Голицыных разделился на четыре ветви, и, безусловно, представители всех четырех участвовали в торжествах, в том числе и мой прадед, городской голова...

Напомним читателям, что по сравнению с коронациями других монархов коронации русских царей отличались невероятной пышностью. Для них в середине XIX века был построен Большой Кремлевский дворец. В нем и в кремлевских соборах происходило освящение власти царствующего монарха. Торжества длились несколько дней. Молебны сменялись выступлениями хоров, торжественные шествия — банкетами, балами и гуляниями в Кремле.

Специально для этих праздников отливались медали и жетоны, печатались красочные объявления, пригласительные билеты, меню торжественных обедов, а также программы, в которых каждому участнику праздника указывались его место, соседи, действия, которые от него ожидаются.

Трудно сказать, сохранились ли все коронационные документы в наших музейных и частных архивах (в силу известных причин в России это было сложнее сделать, чем в Италии), а вот посол папы бережно сохранил и поместил в семейный архив в палаццо Карпенья.

Прошло немало лет, прежде чем князь Гуидобальдо, разбирая архив, заинтересовался этими уникальными историческими документами.

Благодаря счастливой встрече с историком и искусствоведом Б.И.Бродским, возникла идея организовать совместную с Музеем архитектуры им. А.В.Щусева выставку. Музей предоставил редкие фотографии Москвы конца XIX века, а палаццо Карпенья — собрание коронационных документов. Выставка открылась 9 июля 1995 года.

— Для маленького курортного городка с населением в несколько тысяч человек это было огромное событие, — рассказывал князь Голицын. — Сюда съехалась итальянская аристократия, прямо или косвенно связанная родством с российским царствующим домом. Традиционную красную ленточку разрезал Николай Романов (троюродный племянник Николая II), известный швейцарский винодел, приехал посол России в Италии, от Российского дворянского собрания — ваш покорный слуга.

Принимали нас в Карпенье очень тепло. Да и сама выставка вызвала немалый интерес, и не только у итальянцев. Я был только на торжественном открытии, а выставка работала два месяца, и позднее, уже в Москве, я узнал от Б.И.Бродского, что очень заинтересовались ею русские женщины, во время войны вывезенные немцами в Италию. Здесь они вышли замуж за итальянцев, теперь уже бабушки... И еще побывали в палаццо Карпенья дети из Белоруссии, те, которые после Чернобыльской катастрофы каждый год приезжают в итальянский курортный городок лечиться и отдыхать...

Как водится, торжественное открытие выставки завершилось праздничным банкетом. На вопрос: «Не удалось ли попробовать вино от Романова?» Андрей Кириллович, улыбнувшись, ответил: «Нет, зато довелось отведать «поркетту» от Карпенья, особым образом запеченную тушу огромного кабана. Повара князей Карпенья исстари славились искусством приготовления этого блюда...»

— Будет ли открыта подобная выставка в этом году в Москве?

— Надеюсь, что да. Ведь выставку в Карпенья и делали в расчете на переезд в Москву в юбилейный год. Она должна открыться в Музее архитектуры летом-осенью этого года. Там ваши читатели смогут увидеть коллекцию князя Гуидобальдо и много других исторических реликвий.