Таинственное исчезновение Лайонелла Крэбба, «человека-лягушки»

Дипломатический календарь апреля 1956 года оказался особенно перегруженным. Основным событием месяца, привлекшим к себе внимание как печати, так и общественного мнения, бесспорно, была поездка Б и X в Великобританию.

Находчивость главного редактора одной из английских газет, придумавшего, как бы похитрее обозначить двух советских государственных деятелей, была тогда вознаграждена с лихвой: ведь под этими загадочными буквами подразумевались Никита Хрущев и маршал Булганин. Только три года минуло с тех пор, как ушел из жизни «отец народов»,— его смерть знаменовала бесповоротный конец эпохи сталинизма. В то время Никита Хрущев стоял не один у кормила власти.

 

 

За ним повсюду, точно тень, следовал Булганин. В середине пятидесятых в международной политике этот странный «тандем» стремился к одной-единственной цели — упрочить авторитет Советского Союза в глазах мировой общественности. Простота старого солдата-философа, с короткой бородкой, чей образ воплощал Булганин, умилял западных политиков. А деревенский юмор Хрущева мир уже воспринимал с чувством благодарного восторга. Тогда, в апреле пятьдесят шестого, Б и X решились на дерзкий шаг: они прибыли в Портсмут с явным намерением покорить сердца англичан. Маневр удался на славу — цель была достигнута.

Покуда два советских руководителя показывали искусство высшего пилотажа в сфере дипломатии, крейсер «Орджоникидзе», доставивший их к берегам Великобритании, тихо-мирно стоял на рейде Портсмута. Присутствие в английском порту флагмана Военно-Морского Флота СССР положило начало одной из самых волнующих историй, произошедших за последние тридцать с лишним лет.

19 апреля 1956 года в 7 часов утра двое постояльцев отеля «Саллипорт», что в старых кварталах Портсмута, покинули свой номер и оставили ключ у портье. Один из них был очень маленького роста — не больше 1 метра 58 сантиметров, худощавый, темноволосый, на вид лет сорока пяти; одет он был в серую шевиотовую пару. Как его звали? В книге постояльцев он записался как Лайонелл Крэбб. А товарища его, если верить той же регистрационной книге, звали Смит. Как позже засвидетельствует портье, этот Смит — «редкое» имя, ничего не скажешь! — был светловолосый, выглядел лет на тридцать и говорил с легким шотландским акцентом. В то самое утро, часов около семи, Смит предупредил портье, что они с Крэббом вернутся ближе к вечеру. Затем они вдвоем покинули отель. С тех пор никому в Англии не будет суждено увидеть Лайонелла Крэбба живым...

Кто же он был, этот Лайонелл Крэбб? Бесспорно — самым лучшим подводником, знаменитым «человеком-лягушкой», как в былые времена называли легких водолазов, или аквалангистов. В наши дни происходит столько чудес, что мы в конце концов к ним привыкли и совсем перестали удивляться. Однако представим себе современника Жюля Верна, вдруг перенесшегося во времена второй мировой войны и узнавшего, что есть такие люди, которые, облачась в скафандры, с автономным дыхательным аппаратом за плечами, позволяющим совершенно свободно плавать в морских глубинах, нападают на корабли и ведут жестокие подводные сражения. Современник великого писателя-фантаста наверняка подумал бы, что видит наяву потрясающие картины из «Двадцати тысяч лье под водой».

Нет, ничто, казалось бы, не предвещало Лайонеллу Крэббу славы на столь необычном — для того времени, разумеется, — поприще. Да неужели? — спросите вы. Вот именно — ничто! До войны наш герой даже не умел плавать. Он испробовал себя в самых разных специальностях, но ни в одной не задерживался подолгу. В сентябре 1939 года, после объявления войны, он решил пойти служить в Британский военно-морской флот. Но в призывной комиссии ему отказали. В самом деле, Лайонеллу Крэббу было далеко до атлета. Кроме того, он был маленького роста, худого, некрепкого телосложения — у него были слабые легкие. Не говоря уже о сильной близорукости — один глаз у него видел только на двадцать процентов. Но чего-чего, а силы воли и упорства Крэббу было не занимать — благодаря этим двум качествам он сумел попасть во флотский резерв и оказался в Гибралтаре — за писарским столом. Он, мечтавший о морских сражениях, теперь каждый божий день утопал в океане бумаг.

19 сентября 1941 года на танкере «Денбайвейл», стоявшем на гибралтарском рейде, вспыхнул сильный пожар. Не успели портовые власти опомниться, как огонь перекинулся на два соседних танкера — на всех трех произошел взрыв, и они в мгновение ока пошли ко дну. И это на самом неуязвимом рейде в мире! Да уж, тут было над чем поломать голову Британскому штабу ВМС. Атака подводных лодок? Исключено. Со стороны моря рейд был надежно защищен сплошной противолодочной сетью. Тогда, чтобы наконец разрешить загадку, под воду отправили водолазов. Те обнаружили, что «в сети, заграждавшей вход в порт, зияли огромные дыры». В своем отчете водолазы высказали предположение, что эти бреши были проделаны с помощью аппарата сжатого воздуха. И все сомнения разом разрешились — такое могли сотворить только «люди-лягушки». Как известно, о подвигах «людей-лягушек», или «людей-торпед», как тогда нарекли итальянских ныряльщиков, состоявших на службе у принца Валерио Боргезе, в ту пору ходили легенды. Значит, и в данном случае они прорвались сквозь, казалось бы, неприступное заграждение, защищавшее Гибралтар с моря. Ныряльщиков, в непромокаемых комбинезонах на шерстяной или толстой шелковой подкладке, с дыхательными аппаратами и в ластах, доставила в нужное место торпеда, или «свинья» — двухместный снаряд почти семиметровой длины и больше полуметра в диаметре. «Свинья» приводилась в движение с помощью электродвигателя. В носовой части у нее — съемном конусе — содержалось 300 килограммов взрывчатки. Диверсанты подвели торпеду поближе к кораблю-мишени и затем покинули ее. Сделав дело, они убрались восвояси вплавь.

Когда в Гибралтарском порту случилась эта трагедия, англичане даже понятия не имели о «людях-лягушках». Но вот появляется Лайонелл Крэбб. Раз итальянцы нападают под водой, значит, там же, в морских глубинах, им и надо давать отпор. Крэбб предложил Британскому адмиралтейству создать доселе невиданную команду легководолазов. И ввиду того, что опасность нападений итальянских диверсантов-подводников с каждым днем все возрастала, Адмиралтейству ничего не оставалось, как одобрить предложение коротышки Крэбба. Так появилась первая команда английских «людей-лягушек». Так было положено начало их героической эпопее, в которой подвиги Лайонелла Крэбба, вне всяких сомнений, занимают первое место.

Снаряжение британских легководолазов, выдержанное в чисто английском стиле, не имело ничего общего с амуницией итальянцев. Позднее Крэбб и сам признавал, что он и его товарищи выглядели «довольно забавно» в пляжных костюмах, теннисных туфлях на свинцовых подошвах и с допотопными кислородными баллонами, которые с грехом пополам крепились на спине с помощью ремней и пояса. Однако порой снаряжение играет далеко не первую роль. Главное — уметь действовать, в чем команде Крэбба отказать было нельзя. Для такой работы нужны были крепкие нервы — такие же железные, как сами корабли, которые приходилось защищать. Но лучше Крэбба об этом, пожалуй, никто не расскажет. Однажды ему пришлось обследовать дно рейда. И вдруг вдалеке он заметил какую-то тень. «Я тогда находился на пятнадцатиметровой глубине. Тень приближалась. Я уже различал ее шаровидные глаза и длинные белые руки. Это был итальянец. Он тут же напал на меня. У него был длиннющий острый нож — таких я еще в жизни не видывал. Я вытащил свой кинжал и приготовился отразить удар. Завязался бой. Одному из нас суждено было навсегда остаться на морском дне. А то и обоим. Рукопашная под водой происходит в замедленном темпе — движения скованные, неловкие. Думаю, мы являли собой престранное зрелище. Но нас никто не видел. Впрочем, нам обоим было совершенно все равно, как мы выглядим со стороны, нас заботило совсем другое. Снаряжение итальянца, как оказалось, давало мне некоторые преимущества. Он был намного тяжелее и действовал не так быстро. А я, в своих теннисных туфлях и старом пляжном костюме, передвигался легко и свободно. Ловким ударом я распорол ему комбинезон и перерезал шланг. И тут увидел, как вверх потянулся столб крупных пузырей воздуха из его акваланга. Итальянец хоть и захлебывался и начал тонуть, но сопротивлялся отчаянно. Через несколько дней мы выловили его тело в заливе».

В другой раз Крэбб наткнулся на мину, она была прилеплена к днищу английского корабля. Ее доставили итальянцы и закрепили с помощью трех вакуумных захватов. Подплыв поближе, Крэбб услыхал мерное тикание часового механизма, встроенного в мину. Сначала он было попытался разминировать ее. Но тщетно. И вдруг его пронзила мысль: если он замешкается и не дай Бог опоздает, корабль вместе с экипажем взлетит на воздух. Выплыв на поверхность, он поднялся на борт корабля и предупредил капитана, посоветовав немедленно эвакуировать экипаж. Потом он вновь ушел под воду. Довольно легко справился с первым захватом, затем со вторым. «Зато с третьим,— рассказывал он позже,— пришлось повозиться. Мне все никак не удавалось его отцепить, а при мысли о часовом механизме внутри мины меня то и дело бросало в дрожь». И снова Крэббу пришлось всплывать — за новыми баллонами с воздухом. И опять на глубину! «Вода была просто ледяная, от холода у меня начали пухнуть руки — совсем некстати. Все бы ничего, но от постоянного прикосновения к шершавому, как наждак, металлу я умудрился стереть в кровь ладони». Наконец последний захват поддался. Крэбб взял мину обеими руками. Часовой механизм продолжал работать. Проплыв довольно долго в обнимку с миной, он прицепил ее к самому дальнему бакену — чтобы в случае взрыва не пострадал ни один корабль. Там-то, в тишине и спокойствии — если можно так выразиться,— наконец обезвредил мину. «Позже, когда наши инженеры ее разобрали, они не без доли черного юмора заметили, что я мог бы и не спешить, ведь до взрыва в моем распоряжении оставалось целых 23 секунды».

Когда закончилась война, Крэбб без работы не остался. Теперь он возглавлял команду итальянских ныряльщиков, которых вызвали разминировать порты. Бывшие враги уже сотрудничали как лучшие друзья, итальянцы даже восхищались Крэббом, что сначала его удивляло. Потом он узнал, что в Италии о нем и вправду ходили легенды. Вскоре его наградили, и он ушел с флота. Как и многим другим демобилизованным, ему было нелегко заново привыкать к гражданской жизни. Спустя время он вместе с неким Мэтлендом Пендоком открыл в Лондоне небольшую мебельную фабрику. Однако, несмотря ни на что, работа под водой по-прежнему оставалась главной целью его жизни. Об этом знали в Адмиралтействе. И вот время от времени Крэбб, передав бразды правления фабрикой своему компаньону, стал отлучаться то на день, то на два, то на три. А по возвращении домой он с радостью рассказывал, как ему выпал случай снова надеть комбинезон и маску ныряльщика. Обычно ему поручали обследовать мели и обломки затонувших судов. И за каждое погружение он получал пятьдесят фунтов стерлингов. Но, сказать по правде, деньги его почти не интересовали. Истинным же счастьем для него были сами погружения в морскую глубину, где он мог как бы заново пережить приключения военных лет. В памяти лондонских друзей он остался как завсегдатай пивных и клубов, куда любил захаживать после работы.

Лайонелл Крэбб жил один. С женой Маргарет он развелся в 1954 году.

Крэбб охотно рассказывал о своих военных подвигах — как и всякий герой — и приключениях уже в мирное время, а вот о погружении в 1953 году он никогда не упоминал. В тот год королева Елизавета принимала военно-морской парад в Спайтхеде, в котором также принимали участие корабли великих морских держав. Был среди них и самый современный советский крейсер «Свердлов» — он-то и стал объектом всеобщего внимания. Перед заходом на предписанную якорную стоянку капитан «Свердлова», как ни странно, отказался не только от лоцмана, но даже от буксиров. Английские моряки, разинув рты от изумления, наблюдали, как «стремительно и уверенно» советский крейсер шел к своему якорному месту. «Всем было видно,— пишет Роберт Гэйл, — как капитан отдавал команды, просто нажимая на кнопки огромной панели управления, расположенной прямо перед ним». Невиданная доселе легкость в управлении и высокая маневренность корабля не поддавались никакому объяснению. Специалисты буквально терялись в догадках: может, у нового крейсера «несколько рулей, дополнительных винтов или какая-нибудь суперсовременная форма корпуса?»... Однако к единому мнению англичане так и не пришли, и тогда, по всей видимости, было решено обратиться за помощью к Крэббу и попросить его обследовать подводную часть «Свердлова»: что, если главный секрет спрятан именно там? Удалось ли Крэббу выполнить это новое задание? Вероятно, нет, поскольку спустя три года, когда «Орджоникидзе», крейсер типа «Свердлова», доставил Б и X в Портсмут, Крэбба попросили повторить погружение, которое в пятьдесят третьем, судя по всему, у него сорвалось.

Теперь давайте попробуем собрать воедино имеющиеся у нас сведения касательно того, чем занимался Лайонел Крэбб с 17 по 19 апреля 1956 года. Изучив все известные документы, специалисты из агентурной разведки Керт Синджер и Джейн Шеррод с точностью установили следующее:

17 апреля 1956 года.
«Орджоникидзе» в Портсмут еще не прибыл.

Лайонелл Крэбб появляется в отеле «Саллипорт» в сопровождении высокого светловолосого мужчины, записавшегося в книге постояльцев под именем Смит. Оставив вещи в номере, они покидают отель. Чем они занимались несколько часов, никто не знает. Известно только, что Крэбб заходит в парикмахерскую — постричься и побриться. Кроме того, он несколько раз звонит своему компаньону Пендоку в Лондон.

Вечером Крэбб один — интересно, куда подевался Смит? — заглядывает в бар «Нат». Потом — в другой, в отеле «Кеппельс Хед».

18 апреля 1956 года.
Вечером Крэбб снова наведывается в бары, где он побывал накануне.

19 апреля 1956 года.
В 7 утра Крэбб и Смит покидают «Саллипорт».

Днем Смит возвращается. Но уже один. Расплатившись по счету, он собирает вещи и отбывает в неизвестном направлении.

Через два дня, 21 апреля, хозяина отеля «Саллипорт» навещает человек, который показывает ему полицейское удостоверение на имя Стэнли Лэмпорта. Посетитель требует книгу проживающих. Ричмэн ее приносит. Лэмпорт, с книгой под мышкой, направляется в пустую приемную и запирается на ключ. Немного спустя он возвращает книгу, объясняя свое посещение так:
— Я действовал по распоряжению высокого начальства.

Слова непрошеного гостя показались Ричмэну странными и излишними. Он привык к полицейским проверкам. И при чем тут «высокое начальство»? Вскоре, однако, Ричмэну все стало ясно. Листая книгу, он заметил, что оттуда вырваны страницы с именами Крэбба и Смита.

Но почему?

Прошло несколько дней. Лондонские друзья Крэбба начинают беспокоиться. Первым бьет тревогу его компаньон. Друзья идут к нему домой — квартира Крэбба заперта на ключ. Квартирная хозяйка уверяет, что не видела его уже несколько дней. Сомнений нет: Лайонелл Крэбб исчез.

Вскоре о его таинственном исчезновении сообщает одна газета, потом другая. А вслед за тем эту весть подхватывает вся британская печать. Журналисты обращаются за разъяснениями в Адмиралтейство. Оно хранит полное молчание. Затем его официальный представитель заявляет журналисту «Тайме», что Адмиралтейство по данному делу никакими сведениями не располагает. В полиции говорят, что все это не имеет к ним ни малейшего отношения.

И лишь 29 апреля Адмиралтейство наконец выступает со следующим сообщением:
«Капитан 3-горанга Крэбб, очевидно, погиб в результате поломки дыхательного аппарата во время погружения в Стоукской бухте».

Погружение? Какое еще погружение? Скоро всем становится ясно, что никаких дополнительных разъяснений не последует. И тогда вдруг возникает предположение: что, если это погружение связано с заходом в английский порт крейсера «Орджоникидзе»? Что, если Крэбб погиб не случайно? Плавание под днищем советского крейсера больше смахивало на шпионскую операцию, нежели на обыкновенную подводную прогулку. А средства защиты против шпионов существовали испокон веков. И в таком довольно тонком деле русские были далеко не новички. И вот появляется Сидней Ноуэлс, товарищ Крэбба по команде ныряльщиков.

— Да, в исчезновении Крэбба есть какая-то тайна, — говорит он.— Поскольку власти проявили полное равнодушие к его судьбе, я решил действовать сам и уже было собрался нырять в поисках его тела. И тут, когда к погружению все было готово, ко мне подошел один офицер и сказал: «Не делайте этого. Крэбба там нет».

Странные слова, не правда ли? Однако давайте послушаем, что еще рассказывает Ноуэлс:
— Я начал его расспрашивать,— продолжает он.— Офицер ответил, что все знает про Крэбба, но сказать не может — мол, профессиональный секрет.

Теперь уже исчезновением Крэбба заинтересовались не только английские средства массовой информации, но и газеты, радио и телевидение всего мира. Палата Общин обращается с запросом в правительство. На трибуну поднимается Антони Идеен (премьер-министр Великобритании в 1955 — 1957 годах)

— В интересах общественности,— заявляет он,— было бы целесообразно не раскрывать обстоятельства, повлекшие за собой очевидную гибель капитана 3-го ранга Крэбба.

Тут следует обратить внимание на другую подробность: британское правительство официально уведомило мать Крэбба о том, что сын ее погиб. Но бедная женщина, однако, признавалась журналистам:
— А я чувствую, что он жив.

Но что сталось со Смитом? Разумеется, если бы удалось его разыскать и узнать, чем они занимались, когда он последний раз видел Крэбба, возможно, кое-что и прояснилось. На поиски Смита бросились лучшие английские репортеры. Но тщетно. Найти Смита не будет суждено никому.

Зато журналистам удается собрать другие свидетельства. Некоторые очевидцы, к примеру, говорили, будто 19 апреля видели Крэбба на плавбазе «Верной», предназначенной для тренировки ныряльщиков: в тот день «Верной» как раз стоял на якоре в полусотне метров от советских кораблей.

Вслед за тем, в свою очередь, в дело вмешалось Советское правительство. Выразив искреннее возмущение по поводу случившегося, оно обвинило Британское адмиралтейство в шпионаже. Русские заявили, что они уверены: капитан 3-го ранга Крэбб получил приказ обследовать под водой один из их кораблей. «А о том, что при выполнении своего позорного задания он исчез, русские ничего не знают, однако при этом они решительно протестуют против использования таких противозаконных методов».

Английскому правительству пришлось держать ответ. И оно поступило так, как принято действовать в подобных случаях, — агент был дезавуирован. Однако то, что на самом деле имели в виду англичане, когда в печати появилось их официальное заявление, можно было только предполагать: «Нас обвиняют в том, что мы распорядились произвести обследование подводной части крейсера «Орджоникидзе» в разведывательных целях, однако это неверно. Мы не можем нести ответственность за то, что якобы сделал капитан 3-го ранга Крэбб. Если он и совершил противозаконные действия, то только по собственной инициативе».

9 июня 1957 года произошло потрясающее событие. В тот день отставной моряк Джон Рэндол, вместе с братьями Джибби, вышел порыбачить в Принстидский залив, неподалеку от портового городка Чичестер, расположенного в узкой бухте на южном побережье Англии.

Вдруг Рэндол заметил «колыхавшуюся на волнах темную массу». Поначалу он принял ее за «сорванную с якоря ловушку для лангустов». Но у Тэда Джибби глаз оказался острее — ему почудилось, что это «обезглавленное тело человека-лягушки, у которого к тому же не было рук». Темно-серый цвет резинового комбинезона указывал на то, что его снаряжение было изготовлено по заказу Адмиралтейства.

Изуродованный труп доставили в Чичестер. Узнав о зловещей находке, британская полиция, ВМС и ВВС начали совместное следствие. И некоторое время спустя главный интендант чичестерской полиции Л.Симмондз заявил журналистам, что это, вне всяких сомнений, останки Лайонелла Крэбба. Столь поспешный и категорический вывод полицейского многих удивил. И немудрено: ведь тело — если это действительно были останки Крэбба — пролежало в воде больше года, кроме того, у него отсутствовали голова и руки, так что опознать его с точностью было практически невозможно.

— Говоря откровенно, ничего определенного мы так и не узнали,— был вынужден признаться после вскрытия трупа судебный врач доктор Кинг.

Более или менее сохранилась только нижняя часть тела, однако каких-то особых примет на ней не было.

Верхняя же часть оказалась в настолько плохом состоянии, что даже было невозможно точно установить причину смерти.

Тело предъявили для опознания бывшей супруге Крэбба. Та заявила, что «не может утверждать, что это тело ее мужа».

А следствие между тем продолжалось. И вот удача! Один из директоров фирмы «Хейнки», в Бердмонси, выпускавшей водолазное снаряжение, которым пользовался Крэбб, объявил, что узнает крэббовский комбинезон. Фабричная марка, качество материала, кое-какие секреты производства — все было налицо. Признал директор и темно-синий шерстяной нательный комбинезон, который Крэбб всегда надевал, когда испытывал снаряжение «Хейнке».

Но являлись ли слова директора бесспорным подтверждением того, что из воды выловили именно тело Крэбба? После того как его показания стали достоянием гласности, английский журнал «Рейнольдз ньюс» тут же подверг их сомнению, вынеся на суд читателей свою довольно неожиданную точку зрения: комбинезон и скафандр-де вполне могли принадлежать Крэббу, однако тело могло быть не его, а кого-то другого, которого «специально изуродовали до неузнаваемости». Но зачем этот маскарад? Журнал, приняв на веру сведения, просочившиеся из Восточной Европы, с уверенностью заявлял, что Крэбб жив и теперь находится за «железным занавесом». Что же касается тела, выловленного в Чичестерской бухте, то это был труп русского ныряльщика, а не Крэбба. В самом деле, за две недели до этого в том самом месте, неподалеку от берега, где нашли тело, были замечены советские подводные лодки.

Так кто же был прав?

26 июня следователь из чичестерской полиции Бриджмэн вынес заключение: труп, выловленный семнадцать дней назад, был телом Лайонелла Крэбба. Интересно знать, почему он пришел именно к такому заключению. Близкие Крэбба свидетельствовали, что у того был маленький размер ноги, — впрочем, ничего удивительного в этом нет, ведь его рост составлял метр пятьдесят восемь. Бриджмэн как раз и указывал на тот факт, что у выловленного трупа была «слишком маленькая нога, почти как у ребенка». Кроме того, у трупа на левом колене был шрам. А в 1945 году в Италии во время погружения неподалеку от американского корабля, огороженного сетью из колючей проволоки, Крэбб распорол себе левое колено.

Следователь ссылался и на отчет доктора Кинга, где говорилось, что смерть могла наступить полгода, а то и четырнадцать месяцев назад. А за это время, отмечал Бриджмэн, без вести не пропадал ни один ныряльщик. Надо полагать, тело Крэбба — до или после смерти — было чем-то завалено, причем «так, что туловище и ноги оказались защищенными от разлагающего действия морской воды».

5 июля 1957 года «Дейли Телеграф» опубликовала вот какое сообщение:
«Вчера в Портсмуте состоялось погребение капитана-подводника 3-го ранга Лайонелла Крэбба. Его тело было обнаружено 9 июня в Чичестерской бухте спустя год после того, как во время захода русских кораблей в Портсмут, в апреле месяце, он пропал без вести. Ни одного представителя ВМФ на похоронах не было».

Неужели дело Крэбба на этом и закончилось?

Одни именно так и думали. Другие по-прежнему терялись в догадках. «Трудно было понять,— пишет Роберт Гэйл,— как голова и руки могли отделиться от тела. Вот уж загадка так загадка! Тем более что из-за этих необъяснимых увечий опознать тело оказалось невозможно».

Минуло два года. О таинственном деле Крэбба» вспоминали уже изредка. И вдруг оно прогремело снова — точно гром среди ясного неба. В ноябре 1959 года в Британскую службу агентурной разведки и контрразведки от резидентов, работавших за «железным занавесом», поступило объемистое досье. Собранные в нем документы, и вправду сенсационные, касались непосредственно исчезновения знаменитого «человека-лягушки». Это досье легло в основу книги Дж.Бернарда Хаттона, которая так и называлась: «Невероятное дело человека-лягушки». Книга тут же стала бестселлером, поскольку ее автор совершенно определенно заявлял, что он знает решение загадки. По мнению Хаттона, Лайонелл Крэбб не погиб. И жил он теперь в России. В этой книге Хаттон подробно описывает необыкновенные приключения английских разведчиков, которые, рискуя жизнью, добывали сногсшибательные сведения для своего начальства. В конце концов благодаря их поразительному усердию удалось напасть на след Крэбба как раз в том самом месте, где он, казалось, потерялся навсегда. Итак:
19 апреля 1956 года. 7 часов утра. Вместе с неким Смитом — личность этого человека так и осталась загадкой — Лайонелл Крэбб покидает отель «Саллипорт». С собой он уносит чемодан, где лежит легководолазное снаряжение.

8 часов 24 минуты. На «Орджоникидзе» звучит сигнал тревоги. С борта крейсера под воду быстро погружаются советские ныряльщики. Но зачем такая спешка? Дело в том, что сигнальщики-наблюдатели заметили по борту корабля «человека-лягушку». Начинается погоня. Сначала советским ныряльщикам не удается обнаружить английского легководолаза. Когда же они наконец его замечают, тот пускается наутек и прячется за корпусом другого русского корабля, эскадренного миноносца «Смотрящий». Роковая оплошность! Со «Смотрящего» под воду уходят другие советские ныряльщики. С помощью товарищей с «Орджоникидзе» они окружают англичанина и берут в плен. В 8 часов 39 минут пленного поднимают на борт «Орджоникидзе». И помещают в лазарет. Но вовсе не потому, что он ранен или чуть не захлебнулся. А потому, что на военных кораблях лазарет находится в самом труднодоступном месте. Вскоре некто Возенский учиняет пленнику допрос:
— Кто вы?
Ответа нет.
— Нам известно — вы капитан 3-го ранга Лайонелл Крэбб. Вы это признаете?

По-прежнему молчание.

Первый допрос заканчивается безрезультатно. Чуть позже следует новый допрос. Но все тщетно.

Молчание англичанина приводит советских офицеров в замешательство. Но и в беспокойство тоже. Разумеется, согласно международному законодательству, судно того или иного государства теоретически является его территорией. И по закону «Орджоникидзе» — часть советской территории. Хотя он и стоит на якоре в Портсмуте. В Англии. Так что самое главное — не привлекать внимания британских властей. Для этого существует проверенный способ — его-то и применяют. К пленному подходит врач и делает ему укол. Пленный тут же засыпает. Он проспит несколько дней подряд. Ему понадобится много уколов. Кормить его будут искусственно. А имя пленного и так известно — Лайонелл Крэбб.

Визит Б и X завершился. Как нельзя лучше для Советского государства. В глазах англичан русский колосс отныне превратился в эдакого улыбающегося толстяка, в котором соединились черты маршала Булганина и Никиты Хрущева. 28 апреля «Орджоникидзе» снимается с якоря, унося на своем борту двух знаменитых пассажиров. 29 апреля в 6 утра над ютом советского крейсера зависает вертолет, с него спускают на тросе специальную люльку, туда «кладут бесчувственное тело человека, закутанное в серое одеяло. Затем люльку поднимают в кабину вертолета, и тот с рокотом улетает — прямиком на восток».

Спустя два часа вертолет приземляется на аэродроме в Щецине. Лайонелл все еще спит...

Очнется он только к вечеру. Ему принесут кофе и бефстроганов. Надо восстанавливать силы — впереди новый допрос. Вверенный на сей раз заботам профессионалов, Лайонелл Крэбб скоро понимает: дальше молчать бесполезно. И он признается. Да, его зовут Крэбб. Да, он капитан 3-го ранга британского ВМФ. Да, 19 апреля он совершил погружение с целью обследовать подводную часть крейсера «Орджоникидзе». Но он клянется, что это задание ему никто не поручал. Он выполнял его по собственной инициативе. Адмиралтейство ничего не знало. Теперь его допрашивает полковник. Некто Жаботин. Угрозы. Обещания. Тут существует целый арсенал испытанных полицейских методов, старых, как мир.

— Я знаю, вы работали на американцев! — кричит полковник Жаботин.

Быть может, он намеренно сбивает его с толку — чтобы выведать правду? Но Крэбб решительно отрицает свою принадлежность к американским спецслужбам. На другой день, однако, он признается, что нырял под «Свердлов» — в пятьдесят третьем:
— Но только чтобы убедиться, что днище корабля не заминировано.

Следом за тем Крэбба переправляют в Москву. Допросы продолжаются — по нескольку раз на дню. Вежливое обхождение уже в прошлом. Теперь Крэбб сидит на одном хлебе с водой, силы его слабеют день ото дня. Мучители, пользуясь слабостью пленного, упорно пытаются выбить из него признание в том, что он работал на американцев. У них это превращается в своего рода навязчивую идею. Надо заметить, что описываемые события происходят в самый разгар холодной войны. Вскоре угрозы обретают вполне конкретную форму:
— Известно ли вам, что можем расстрелять вас как шпиона?
— Известно.
— А знаете ли вы, что родина от вас отказалась? Английское правительство объявило о вашей гибели.

Напрасные старания — Крэбб не сдается. Стойкость его достойна восхищения. 22 мая полковник Мясков предлагает Крэббу сделку. Пленный сможет избежать военного трибунала, но лишь при одном условии: если перейдет служить в советский флот и станет обучать советских ныряльщиков. За эту работу ему будут ежегодно выплачивать тысячу фунтов стерлингов. Прежде чем дать окончательный ответ, Крэбб выдвигает требование: в случае его согласия он никогда не будет работать против своих.

На это Мясков мрачным голосом возражает:
— Крэбб, английское правительство вас уже давно похоронило, вернее, оно решило представить все так, как будто вы и впрямь погибли. Так что пути назад у вас нет. Теперь представьте, что англичане находят ваше тело. Вас похоронят в Англии, хотя на самом деле вы будете жить в России.

Дальше, как в хорошо отрепетированной сцене, появляются солдаты с носилками. Потрясенный до глубины души, в полном отчаянии Крэбб видит на носилках свое собственное тело, без рук и головы. Мясков объясняет, что в самое ближайшее время этот якобы «его» труп выловят у берегов Англии.
— Вы с ним одного роста. Потом, после долгого пребывания под водой узнать его будет невозможно. Кроме того, на нем будет ваше снаряжение.

После такого ужасного зрелища Крэбб ломается.

Крэбб опускает голову. И дает согласие...

7 декабря 1959 года во Владивостоке объявился лейтенант, он был приписан к военно-морскому штабу. Звали его Лев Львович Кораблев. Прибыл он из Одессы. Для советского лейтенанта-подводника у него был довольно большой послужной список. Особенно он отличился при работе на одном из советских ледоколов на Балтике.

Этот лейтенант говорил по-русски с иностранным акцентом. Про свою семью он никогда не вспоминал.

Теперь самое время подвести итоги. Спустя тринадцать с половиной месяцев после исчезновения Лайонелла Крэбба в той самой бухте, где потерялся его след, вылавливают тело, без головы и без рук. Установлено, что смерть наступила минимум шесть и максимум четырнадцать месяцев назад—стало быть, с медицинской точки зрения не исключено, что это труп Лайонелла Крэбба. На тело надет синий шерстяной комбинезон и легководолазный резиновый скафандр. Комбинезон со скафандром узнает изготовитель водолазного снаряжения, штатный поставщик Крэбба,— бесспорный факт, принятый во внимание при опознании тела. Добавим к этому, что у трупа был очень маленький размер ноги — как и у Крэбба. И что на левом колене у него обнаружен шрам — как и у Крэбба.

Однако Маргарет Крэбб, осмотрев останки, сначала сомневается, а потом решительно отрицает, что это тело ее бывшего мужа. А ей лучше, чем кому бы то ни было, известно и про размер его ног, и про шрам на колене.

Впрочем, скоро Маргарет Крэбб загадает нам новую загадку. Бернард Хаттон, автор упомянутой нами книги, по мнению которого, Крэбб остался цел и невредим и теперь жил по ту сторону «железного занавеса», основывал свои доводы — как мы помним — на некоем досье, доставленном из одной коммунистической страны, а точнее говоря — Восточного Берлина. После того как в Лондоне рассмотрели эти документы, их, очевидно, вернули назад, в полицейские архивы ГДР, «тайными подпольными путями». И это очень досадно.

Однако к упомянутому досье была приложена фотография с изображением группы советских офицеров, но оригинал или копия — неизвестно. Однажды Бернард Хаттон показал ее Маргарет Крэбб. И та совершенно определенно узнала своего мужа, облаченного в форму советского морского офицера.

Так что же теперь?

Да будет известно читателю, что книга Бернарда Хаттона, бывшего чешского журналиста, оставшегося в Англии, вызвала со стороны Адмиралтейства бурную реакцию. Как утверждали эксперты, фотография, показанная миссис Крэбб, была маленькой и нечеткой, так что «по запечатленному на ней изображению опознать Крэбба с точностью было практически невозможно». Что же касается самой книги, то официальный представитель Адмиралтейства назвал ее «фальшивкой, оскорбляющей честь и достоинство офицера и джентльмена». Эта же мысль была отражена и в письменном заявлении Адмиралтейства.

Конечно, если книга Хаттона и вправду была жалкой фальшивкой, высшие чины Британского адмиралтейства имели полное право выразить свое негодование по поводу изложенной в ней версии. Но если предположение Хаттона соответствовало истине, получалось, что английский ныряльщик, выполнявший шпионское задание — в мирное-то время! — своими действиями оскорбил советских руководителей, которые в это время находились с государственным визитом в Великобритании. Однако такой поворот дела никак не устраивал Британское адмиралтейство — потому-то оно и поспешило огласить свое гневное заявление, обвинив бедного журналиста в откровенной клевете.

Вот какой загадочной была эта история! Так что читателю самому предстоит разобраться, что в ней правда, а что домысел...

В 1967 году произошли два примечательных события — как будто История сама взялась разрешить эту великую тайну наших дней.

В январе 1967 года боннская газета «Бильд» объявила, что Крэбб жив и здоров и что в настоящее время он тренирует в Болькенхагене, в Мекленбургской бухте, восточногерманских ныряльщиков..

8 марта 1967 года на побережье неподалеку от Чичестера нашли верхнюю часть человеческого черепа. На челюсти — верхней, разумеется,— сохранилось семь зубов, на них не было обнаружено ни пломб, ни следов кариеса. Эти останки попали в руки того же судебного врача, который некогда обследовал тело Крэбба. Врач заявил, что, по его мнению, череп пролежал под водой около десяти лет. Это приблизительно совпадало с датой исчезновения Крэбба.

Но был ли это череп Крэбба?