Здесь живет киик-адам

Это произошло 22 июля прошлого года около часа ночи местного времени в урочище Киш-Каинды. Сотрудница заповедника Аксу-Джабаглы (Западный Тянь-Шань) с группой школьников возвращалась в «научный домик» — избушку, где отдыхают работники заповедника и егеря во время полевых исследований. Внезапно перед ребятами словно выплыла из темноты высокая женщина (впоследствии они утверждали, что рост ее был не менее 180 сантиметров), посмотрела на них, в лунном свете блеснула седоватыми волосами и исчезла. Все в панике бросились к избе, закричав от страха.

Об этом событии нам рассказали еще в деревне Николаевке Чимкентской области, где находится управление заповедника.

 

 

Мы там пробыли два дня и слышали, как по ночам отчаянно выли собаки. Местные жители были сильно озадачены. Не иначе, говорили они, какой-то крупный зверь спускается с наступлением темноты с гор. Однако что за зверь, никто сказать не мог. Но утверждали, что ни волк, ни медведь такой паники у собак не вызвал бы.

Район Аксу-Джабаглы — глухой, неприступный, здесь много веков бытуют легенды о диких волосатых людях — киик-адамах. О встречах с ними рассказывают очевидцы и сейчас. Вот почему наша экспедиция летом прошлого года отправилась в заповедник Аксу-Джабаглы.

Один из самых сложных вопросов в такой экспедиции — подбор участников. Это только кажется, что стоит бросить клич, и от желающих ловить «снежного человека» не будет отбоя. Когда доходит до дела, серьезной подготовки к трудному и рискованному походу — количество участников тает на глазах. В конце концов в нашей группе наметилась твердая семерка. Руководитель экспедиции — председатель Волжского клуба туристов Глеб Исаенков. С ним — Павел Казаченок, по профессии юрист, Ольга Иофкова — химик, Любовь Квасникова — инструктор Волжского горкома партии, а также ленинградцы — Андрей Кузнецов, врач-патологоанатом (врач экспедиции) и кандидат в мастера спорта по альпинизму, и техник Владимир Иванов. Ну а я, заместитель руководителя экспедиции по научной работе, представляю Ленинградский государственный университет и объединение «Криптобиология», которое занимается изучением редких биологических объектов и явлений. Подготовкой экспедиции занимались сотрудники нескольких научных учреждений Ленинграда. Это была экспедиция, при подготовке которой использовались методы прикладной математики и расчеты производились с помощью компьютеров.

И вот теперь мы карабкаемся по едва приметной, постоянно исчезающей в зарослях горной тропе. Туда, где высоко в горах, в долине реки Аксу, и находится сердце заповедника. За плечами у каждого сорокакилограммовый рюкзак, а идти порой приходится по осыпям, крутым откосам. На самых сложных участках забиваем в скальные породы крючья, страхуемся веревками. Вскоре добираемся и до заснеженных горных склонов, движение наше замедляется — тут надо быть особенно осторожным, можно провалиться в запорошенные снегом трешины. Не хватает воздуха — высота уже 4 тысячи метров. Поразительно, но, оказывается, и на таких высотах прямо по снегу ползают семиточечные божьи коровки. Чем только они здесь питаются? Во всяком случае, ни одной тли — их основной пищи — мы не видели.

Наконец преодолеваем аксайский перевал и спускаемся в долину реки Аксу, к Голубому озеру, мы — первые, кто проник в эти места с начала года. Узкий каньон расширяется, образуя небольшую котловину, испещренную бурными ручьями, над которыми щетинятся невысокие густые ивовые заросли. Бредя по колено в студеной воде, продираемся сквозь густые заросли. На берегу озера разбиваем базовый лагерь. Тянет искупаться в прозрачной воде, но температура ее плюс восемь градусов. Тучами набрасываются на нас слепни.

После ужина захожу в палатку к Глебу Исаенкову.
— С чего начнем? — спрашиваю, хотя программа исследований и экспериментов разработана еще в Ленинграде. Однако на месте необходимо все уточнить и конкретизировать. Решаем, что из базового лагеря небольшими группами по два-три человека будем обследовать близлежащие места, гроты, пещеры. Однако главный вопрос — наблюдение за местностью с наступлением темноты, когда пробуждаются ночные животные и, возможно, появится знаменитый киик-адам. Для этого вечерами на близлежащих горных вершинах будут дежурить с биноклями наблюдатели.

— В первое дежурство пойдем и мы с тобой,— говорю Глебу.— Проведем первый эксперимент — наблюдения в условиях экранизации электромагнитного излучения нашего мозга...

Я напоминаю. Этот эксперимент и раньше планировалось провести одним из первых. Суть его такова.

Известный советский ученый Бернард Кажинский (в фантастическом романе А. Беляева «Властелин мира» он выведен под фамилией Качинский) установил, что электромагнитные волны длиной два миллиметра, излучаемые головным мозгом, несут информацию, которая может улавливаться другими людьми и животными. Возможно, именно эти волны и являются основой явления телепатии, способность к которой у животных вроде бы выражена в значительной степени. Значит, и у «снежного человека». Хотя надежд на успех этого эксперимента, честно говоря, мало—в основе его слишком много непроверенных гипотез. И все же готовим мелкоячеистые медные и стальные сетки, покрывала из японской металлизированной пленки. Темнеет, и две группы отправляются в горы. В нашей — Глеб Исаенков, Павел Казаченок и я. Выбираем укромные места на склоне у ближайшей вершины и прячемся за валунами, обросшими кустарником, Набрасываем на головы сетки и замираем, прислушиваясь к ночным звукам и шорохам. Я время от времени подымаю к глазам бинокль — местность вокруг изучена еще днем. Мерещится всякое, состояние ожидания встречи с неизвестным существом не сравнимо ни с чем.

Нередко искателей «снежного человека» представляют как людей, мягко говоря, странных, безнадежных фантазеров и романтиков, которые, как поется в известной песне, «едут за туманом». Однако проблема эта вовсе не сводится к альтернативе — удастся поймать или нет. Она намного серьезнее. Изучение закономерностей появления человека на Земле и его развития — важнейшая задача биологии, истории, социологии. «Снежный человек», или йети, или троглодит,— он ведь необходимое эволюционное звено в цепи биологических видов, приведших к формированию Человека мыслящего, к возникновению социальной формы движения материи. Без понимания того, что представляет собой «снежный человек», мы не сможем понять историю собственного развития, эволюцию Homo sapiens...

Ночные наши бдения оказались безрезультатными. Возвращаемся в лагерь. Правда, спать мне совершенно не хочется. И тут выясняется, что такое же бодрое состояние и у моих товарищей, а Казаченок вдруг заявляет:
— Странная штука, но когда я там надел на голову сетку, то буквально через несколько минут почувствовал себя намного лучше.
— Это как? — не понял я.
— Трудно сразу разобраться, но голова как бы стала чистой, в мыслях подвилась легкость, да и общее состояние...— Павел смущенно пожал плечами.

А ведь и у меня в начале дежурства промелькнула подобная мысль, вспомнил я. О прекрасном самочувствии, легкости. Правда, не в такой, может, степени, но подобное ощущение испытал и я. Как позже выяснилось, нечто похожее произошло и с некоторыми другими нашими товарищами. Этот факт заслужил внимания и осмысления, и я его записал подробно в дневник экспедиции.

Все же отправляемся спать, так как завтра нам предстоит начать еще один научный эксперимент, на который мы возлагаем большие надежды. Хотя в основе его лежат идеи не такие уж и новые.

В жизни млекопитающих, как и представителей других классов животных, большое значение имеют сигнальные биологические вещества — феромоны. Они выделяются с потом, мочой... Этим самым животные не только выводят из организма отработанные продукты жизнедеятельности, но и метят территорию своими феромонами. Чтобы привлечь «снежного человека» — сам себя обнаружит,— мы и решили использовать феромоны приматов. Своеобразные метки с феромонами я развешивал на следующий день в соответствии с теми правилами, по которым животные метят свою территорию,— помещал на самые заметные места, огораживая определенную площадь, но чтобы вокруг находилась почва, где могли бы отпечататься следы существа, если оно появится.

Уже вечером нас ожидал сюрприз. Павел Казаченок первым обратил внимание на необычный след — округлый с четырьмя короткими пальцами. Но когда он сказал об этом мне, я засомневался. У «снежного человека» след вытянут, а стопа имеет пять пальцев. Однако Павел настаивал, чтобы я взглянул. И вот спустя несколько минут я уже ползал на коленях по земле, забыв обо всем. Среди скального грунта на песчаной проплешине ясно отпечатался след огромного кулака, похожий на гориллий. Я ткнул кулаком в песок рядом — отпечаток получился раза в полтора меньше. Других странных следов вокруг не было, да и на камнях, окружающих песчаное пятнышко, их просто не могло остаться,

«Снежный человек» — существо, безусловно, прямоходящее. Но иногда, трогаясь резко с места или идя по крутому склону, он может переходить и на четыре опоры. Потом подобные следы мы находили на Тянь-Шане неоднократно.

А ночью из двух пар обуви загадочно исчезли шнурки. Поиски ничего не дали. Я не утерпел и после завтрака пошел бродить вокруг нашего лагеря, когда на мелком щебне вдруг заметил свежий след огромной босой ноги. Камушки даже образовали перемычку между большим и указательным пальцами. Новость взбудоражила всех. В лагере остались Павел Казаченок и Люба Квасникова, остальные двинулись вниз по Аксу. Подыскиваем место для временной нашей стоянки и два дня развешиваем метки, обшариваем гроты, даже самые неприступные, куда можно добраться лишь по веревке, вбивая в скалы титановые крючья. Однако возвращаемся в лагерь ни с чем, даже не подозревая, что в это время снова повезло Павлу Казаченку. Он встречает нас, нетерпеливо и взволнованно прохаживаясь у палаток. Оказывается, ночью Павел проснулся от звука тяжелых шагов, потом почувствовал резкий запах давно немытого тела, Через некоторое время шаги начали удаляться и вскоре затихли. Вылезти ночью из палатки он не решился.

Выходит, перехитрил нас киик-адам. Но в том, что он ходит где-то поблизости, мы сомневаемся все меньше.

Неожиданно на следующий день к нам пожаловали гости — егеря заповедника, пять человек. Они прошли в долину Аксу верхом впервые в этом году. Но не успели спешиться, как возбужденно заговорили все разом. «Вот там,— шумели они,— два здоровенных следа босых ног. Сколько лет ходим по горам, таких никогда не видели. Никак вы, ребята, киик-адама приманили...» Торопливо идем вслед за егерями. Точно! Рядом с феромоновыми метками обнаруживаем сперва два следа, а затем и цепочку их. Длина ступни — 33 сантиметра, шаг — 110. Отпечатки настолько четкие, что не остается никаких сомнений в их подлинности. По глубине следа вес гиганта никак не меньше 250 килограммов. Фотографируем, обмеряем отпечатки, с самого четкого делаем гипсовый слепок. Тут уж невооруженным глазом заметно, что от следа современного человека этот отличается и размерами, и тем, что сильнее выражена его средняя часть, то есть низок свод стопы. Как у людей, страдающих плоскостопием, но для этого существа норма. Он ведь весит раза в три больше, поэтому и нужно увеличивать опору, снижая свод. У современного человека сильнее выражен скос носка от большого пальца к мизинцу. У киик-адама пальцы находятся почти на одной линии, чем достигается надежность упора носка о грунт при движении.

Теперь по утрам мы тщательно исследуем районы, где вывесили метки. Днем обшариваем долину, поднимаемся в горы и обыскиваем гроты, в которых могло бы спрятаться человекоподобное существо. На закате надеваем сетки, вооружаемся биноклями и пытаемся засечь в горах хоть какое-то движение. Несколько дней усилия тратим впустую — все тихо. И вот...

9 августа засиживаемся на склоне горы до часу ночи, но не выдерживаем и идем спать. Сказывается напряжение нескольких дней. К тому же, если днем до тридцати градусов жары, то ночью температура падает до плюс пяти. В палатке пока согреешься и заснешь, зубами налязгаешься. Может, от холода Павел Казаченок и проснулся утром в половине седьмого. Но, проснувшись, услышал, как шуршит гравий под чьими-то тяжелыми шагами. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы вылезти из спальника и выскочить из палатки в предрассветный сумрак. И тут же из ивняка раздается громкий крик, и кто-то, ломая кусты, ринулся прочь от лагеря.

Шум будит и меня. Я выскакиваю из палатки, вижу Павла, напряженно всматривающегося в заросли, и бегу к меткам. То, что именно феромоны привлекли его, я не сомневался ни на секунду. Так оно и оказалось. Две метки разодраны на узкие ленты, они разбросаны по земле. Ивовые прутья довольно гибкие и прочные, но ветви, к которым были привязаны метки, сломаны одним рывком. Ветки оборваны так, как это делает обезьяна, захотевшая полакомиться древесной корой. И не когтями, не зубами, а именно руками. Причем очень сильными. Мы тоже попытались сломать ивовую ветку, но нам это удается лишь обеими руками, и с немалыми усилиями.

Рядом с разодранными метками обнаруживаю и след ноги, очень похожий на тот, который мы видели раньше. Неожиданно я вздрагиваю, ощутив на себе чей-то пристальный взгляд. На мгновение сковывает страх, окативший меня всего горячей волной. Затаив дыхание, медленно оглядываюсь — вроде никого. Но испытывать судьбу не стоит, и я возвращаюсь к взбудораженным ребятам. Через минуту мы все выходим на поиски. И почти сразу обнаруживаем цепочку огромных следов. По ней и пытаемся восстановить утренние события.

Киик-адам, привлеченный феромонами, подобрался к метке, сорвал ее вместе с веткой и разодрал на ленты, бросил. Подошел к следующей и сделал то же самое. Затем осторожно двинулся к лагерю. Зачем? Из любопытства? Приблизившись к палаткам, он остановился перед веревкой, на которой сушилась наша одежда. Последний след свой существо оставило в трех метрах от палатки Казаченка. Услышав в ней шум, бросился прочь, но не убежал, а спрятался в кустах. А когда увидел человека, то оттолкнулся от земли кулаком и скрылся либо в перелеске, либо ушел по склону горы.

Однако сам приход киик-адама к лагерю и характеризует его именно как примата. Такое любопытство может проявить только человек или обезьяна, но почти никогда медведь, волк или барс.

В 30-х годах советский ученый профессор Г. Ф. Гаузе открыл закон, согласно которому в одной экологической нише не могут сосуществовать два близкородственных вида. Между ними и происходит самая напряженная борьба за существование, а не внутри самого вида. По утверждению профессора Б. Ф. Поршнева, «снежный человек» отделился от основного ствола эволюции человеческого рода примерно 50 тысяч лет назад. Тогда и началась борьба, которая могла привести либо к уничтожению одного из видов, либо к расталкиванию их в разные экологические ниши. И чем сильнее возникали различия между ними, тем больше было шансов обоим выжить. Поэтому каждая случайная встреча вызывала у обоих сторон подсознательное желание уйти. Так выработался и закрепился на генном уровне страх перед обликом нашего сородича, столь же иррациональный, как страх перед темнотой. И образ этого существа соответствует нашему подсознательному представлению о страшном, хотя на сегодняшний день никакой реальной опасности для нас он не несет. Мы превратились в нечто противоположное по отношению друг к другу. И чем больше мы становились людьми, тем больше он становился зверем, хотя и сохранившим в облике много человеческого. Там, где много людей, там нет и не может быть троглодитов. И наоборот, живут они там, где практически не бывает человека,— высоко в горах, в тайге, в тундре. Мы остались активными днем, он ведет сугубо ночной образ жизни. Так мы разошлись в пространстве и во времени. Отсюда понятно, почему мы так редко встречаемся...

Подсознательный страх перед киик-адамом не обошел и участников нашей экспедиции. После случившегося некоторые покинули лагерь. А мы продолжали непрерывные дежурства с фото- и кинокамерами. Рядом с феромоновыми метками мы оставляли теперь сахар и сухофрукты. Но усилия наши были напрасными, удача оставила нас. Да и наивно, наверное, было ожидать ее. Существо выяснило, что его просто водят за нос, и, обиженное, скрылось подальше от опасных соблазнов.

А что касается нашей экспедиции, то мы пришли в эти глухие места, овеянные легендами о диких волосатых людях, чтобы подтвердить возможность обитания на Тянь-Шане «снежного человека». Но добились большего. Мы теперь можем предположить, что киик-адам здесь живет. До последнего времени встречи с ним проходили либо случайно для обеих сторон, либо он сам определял, когда и где выйти на встречу. Мы попытались его вызвать, и нам это удалось. Очевидно, он скорее обезьяна, нежели человек. И живет по тем же законам, что и другие животные. Законы эти можно познать, и такую задачу мы будем решать в последующих наших экспедициях.