Где она страна Шабат?

Две тысячи, а то и более лет назад, на восточном побережье Бенгальского залива процветал богатый город Инсура, известный, еще и как Дваравади. Древние хроники, написанные на пальмовых листьях, утверждали, что правила там династия из рода самого Будды. Инсуру хранили божества—наты, потому город обладал чудесной способностью становиться невидимым. А когда нападали враги, воспарял на небо и вместо величественных дворцов, суливших обильную добычу, завоеватели находили рисовые поля или заросли бамбука. Агрессорам это, понято, не нравилось.

 

 

Один из них — коварный король Васудева, напавший на Инсуру вместе с девятью своими братьями, хитростью заманил главного ната, принявшего образ огромной птицы, в ловушку и убил его. Поблизости от того места до сих пор течет речка под названием «Кровь Птицы». Нат погиб, и город Инсура лишился способности исчезать. Чтобы закрепить свою победу, Васудева приказал приковать город к земле железными цепями, дабы никогда в будущем он не становился невидимкой. И с тех пор город стал известен под именем Тандве, в английской транскрипции, чаще встречаемой на наших картах, — Сандовей, что означает «Прикованный железными путами».

«Город-невидимка»

Эта легенда припомнилась мне на борту самолета бирманской авиакомпании, летевшего из Рангуна, столицы Бирмы, на северо-запад, в Араканскую национальную область, пограничную с Бангладеш. Через каких-нибудь 40-45 минут — посадка в Сандовее. Я направлялся именно туда, в город из легенды, бывший столицей Аракана до конца X века. За иллюминатором проплывали покрытые густым лесом отроги Араканских гор. Затем на горизонте заблестела водная гладь Бенгальского залива. Самолет пошел на посадку. Казалось, он садится прямо на воду. Но колеса застучали по земной тверди. Взлетно-посадочная полоса примостилась у самого берега. Города же с высоты я не сумел увидеть. Уж не разорвал ли Сандовей цепи и не исчез ли с лица земли?

Вскоре мои опасения рассеялись. Попетляв между поросших бананником холмов и рощ кокосовой пальмы, дорога привела нас в город, вернее, городок. Увы, теперь Сандовей — всего лишь скромный райцентр. Его былое величие безвозвратно осталось в прошлом вместе с чудесной способностью превращаться в невидимку и воспарять в небеса.

Правда, кое-какие приметы ушедших времен угадывались. Так, в преданиях о Сандовее говорится как о граде трех холмов и трех пагод. Присмотревшись, действительно замечаю три господствующих над городом холма. На их вершинах сверкают золотом три небольших ступы. Эти древние буддийские святыни высокочтимы, и всякий побывавший в Сандовее просто обязан их посетить. Друг от друга пагоды отстоят на несколько километров. Общественного транспорта тут нет. На рыночной площади в тени баньяна, дерева с раскидистой кроной, замечаю велорикш. Впрочем, это не традиционный рикша — человек, влекущий за собой коляску, в котором важно восседает какой-нибудь господин. Такие были, наверное, в древней Инсуре. Мой же возчик управляет обычным велосипедом, к которому пристроена неуклюжая, громоздкая коляска, рассчитанная на двух человек, сидящих спинами друг к другу. Мой возчик, худой араканец средних лет в старой, стиранной-перестиранной юбке-лончжи и линялой майке, усердно крутил педали, и вскоре мы выехали из городка и покатили вдоль желтеющего рисового поля, разбитого на маленькие квадратики. Когда начался подъем на холм, мне пришлось покинуть коляску и идти пешком, иногда помогая рикше тащить его такси через песок. С вершины весь Сандовей как на ладони. Впрочем, взгляду, кроме пагод на холмах да еще высокой мечети, застывшей в самом центре города, зацепиться не за что.

Внимательно осматриваю очень изящную пагоду с позолоченным верхом. Называется она Шве Сандо, Золотая Ступа Священного Волоса Будды. Араканские буддисты верят, что в ней хранится подлинный волос Будды. Пагоды-сестры на соседних холмах также не обделены: в одной из них находится зуб, а в другой — ребро Просветленного. Рядом со ступой, в густой траве замечаю каменные стелы с полустертыми изображениями. Рикша что-то рассказывает, но понять его не так-то просто, хотя араканский и бирманский языки очень похожи — примерно, как украинский и русский. Однако есть существенные отличия и в произношении, и в лексике. В бирманском вообще нет звука «р», а в араканском он употребляется очень часто, а звук «ч» заменяется на мягкое «щ». Немного попривыкнув к особенностям араканской фонетики, улавливаю, что на плитах высечены фигуры натов — охранителей Сандовея. Действительно, приглядевшись, можно обнаружить, что вид у натов воинственный, а в руках они держат короткие мечи.

Побывал я и в двух других пагодах, тем самым до конца исполнив долг паломника. Увы, следов древности обнаружить мне больше не удалось. Кто знает, возможно, они сохранили способность быть невидимыми и открываются не всякому, а только достойному? Спасибо и за то, что увидел натов-охранителей, ревниво стерегущих тайны прошлого.

Шабатская пристань

С холмов я поспешил к заливу, откуда бриз доносит спасительную прохладу в Нгапали. Так называется прибрежная деревня и гостиница с домиками-бунгало у самой воды. Нгапали — райский уголок, где природа сохранилась практически в первозданном виде. Чистейшая вода. Белейший песок. Буйство тропической растительности. Тишина и умиротворение. Вездесущие туристы только-только начинают добираться сюда, порядком наследив в тайских Патайе и Пхукете. Достаточно надеть простые очки для плавания и понырять вблизи рифов, чтобы увидеть подводное царство: огромные блюда кораллов, стайки рыб немыслимой расцветки — от ярко-красной до пестрой — в горошек и крапинку.

Наверное, у меня, как и у многих других, Аракан ассоциировался бы именно с этим: теплое, ласковое море, фантастические закаты над ним, тропическая экзотика. Но так получилось, что я не ограничился самыми общими представлениями об этой гостеприимной земле, а углубился в ее историю и культуру более основательно.

Произошло это, можно сказать, случайно, когда я перелистывал как-то знаменитое «Хожение за три моря» Афанасия Никитина. Я знал, что до Бирмы он не дошел, хотя со слов других купцов в «Хожении» есть короткое упоминание, связанное с ней — о городе Певгу, или Пегу. Там все соответствует историческим реалиям, но вот другое место из «Хожения» меня поставило в тупик: «А Шабатская пристань на Индийском океане очень большая. Хорасанцам платят там жалованье по тенке на день, и большому, и малому. А женится хорасанец, ему князь шабатский дает тысячу тенек на жертву да жалованья каждый месяц по пятьдесят тенек дает. В Шабате родится шелк, да сандал, да жемчуг — все дешево».

Что это за Шабат такой? Где он находился? Вроде бы ни страны, ни города с таким названием никогда не существовало. Смотрю примечания. Читаю сноску к слову «Шабат»: «Не ясно, о какой стране идет речь». Мне это кажется удивительным. О немногих страницах «Хожения» написаны толстые тома исследований, комментариев и интерпретаций. Неужели до сих пор не выяснено, что же имел в виду Афанасий Никитин, упоминая Шабатскую пристань? Странно...

Заинтригованный, я тщательно выискиваю в тексте всю информацию о загадочной пристани. «От Цейлона до Шабата месяц идти, а от Шабата до Пегу двадцать дней. Шабат же от Бидара в трех месяцах пути; а от Дабхола до Шабата — два месяца морем идти. В Шабате же родится шелк, да инчи — жемчуг скатный, да сандал; слонам цену по росту дают. А что евреи говорят, что жители Шабата их веры, то неправда: они не евреи, не бесермены, не христиане, иная у них вера, индийская, ни с иудеями, ни с бесерменами ни пьют, ни едят, и мяса никакого не едят. Все в Шабате дешево. Родится там шелк да сахар, очень дешев. В лесу у них мамоны ходят да обезьяны, да по дорогам на людей нападают, так что из-за мамонов да обезьян у них ночью по дорогам ездить не смеют.

От Шабата посуху десять месяцев идти, а морем — четыре месяца. У оленей домашних режут пупки — в них мускус родится; а дикие олени пупки роняют по полю и по лесу, да запах они теряют, потому что мускус тот не свежий бывает».

Когда я перечитал эти выписки, то у меня в голове промелькнула догадка. Кажется, я понял, где нужно искать следы Шабата. Но не будем спешить. Давайте сперва посмотрим, какие гипотезы на этот счет уже выдвинуты исследователями «Хожения».

Шабазпур? Чамба? Или Шамбатион?

Известный филолог середины прошлого века И.Срезневский искал страну Шабат в районе Бенгалии. «Только в виде вопроса, — писал он, — можно вспомнить об имени одного из островов, находящихся у устья Ганга и называвшихся на картах Шабазпур. Там водятся мускусные олени», а о них-то и говорит Афанасий Никитин после рассказа о Шабате. Выдающийся русский индолог второй половины XIX века И. Минаев полагал, что эта страна находилась в Индокитае и известна была у европейских путешественников как Чамба. В частности, в своей работе «Старая Индия. Заметки на «Хожение за три моря Афанасия Никитина» он отмечал: «Естественные произведения, упоминаемые А. Никитиным, то есть слоны и дерево сандал, и, наконец, самое имя страны, очевидно, в рукописях искаженное, наводит на мысль, что здесь в записках русского путешественника передаются слухи и рассказы об одной из стран Крайнего Востока, мало известной старинным путешественникам; Шабат напоминает по звукам Чампу, страну, в то время сопредельную с Негу. Страна эта у европейских путешественников называлась Чопа, Чомпа, Чамба, а у арабских географов Саиф». Комментатору Марко Поло англичанину Т. Юлу это место в записках Никитина было также не ясно. Название Шабат он связывал с известием итальянского путешественника Маиньоли об острове Саба, возможно, идентичном с островом Ява. Загадка Шабата продолжала волновать воображение ученых и в XX веке, в самые смутные времена. Так, в Петрограде в разгар первой мировой войны в 1916 году Обществом русских ориенталистов был издан «Восточный сборник», а в нем помещена статья китаиста А. Любимова «Загадочная страна Шабат в путевых записках А. Никитина (1466—1472)». На сборнике отметка: «Дозволено Военной Цензурой, Петроград». И еще один штамп: «Проверено в 1937 г.» Так что ни в грозные дни войны, ни в жестокий 1937 год, не возбранялось искать потерявшуюся страну. А. Любимов пытался найти Шабат с помощью китайских исторических хроник. Он исходил из того, что «ни древняя Индия, ни мусульманские писатели не оставили о народах и странах Южной Азии столь обширной литературы на столь обширном протяжении времени и пространства, как Китай; поэтому естественнее всего искать ключ к разгадке названия страны именно в китайских письменных памятниках». Делая вывод о том, что Шабат — страна торговая, находилась в Южной Азии, между Китаем и Индией, причем с ней было возможно как сухопутное, так и морское сообщение из Индии, А. Любимов отождествляет загадочное государство с упоминаемой в китайских хрониках империей Сань-фо-цзи.

Сань-фо-цзи — это китайская передача санскритского имени Сабодж. Сверх того, в названии страны Шабат-Сабодж можно легко видеть звуковое сродство с Забеджем арабских писателей. У последних под именем Забедж разумелось большое морское государство Индонезии, имевшее весьма важное значение в торговле мусульманского мира со странами Крайнего Востока. В результате — А. Любимов отождествляет Сань-фо-цзи — Сабодж — Забедж -Шабат с Чамбой средневековых путешественников, той самой, о которой писал и индолог И. Минаев.

Оригинальную гипотезу выдвинул в 1922 году знаток древнееврейского языка — гебраист И. Маркой. Он обратил внимание на сведения о реке Шамбатион, где жили «потомки Моисея». В частности, И. Маркой ссылается на письмо средневекового автора Ильи Песаро, слышавшего о том, что эта река находится в Индии. Шамбатион, она же Самбатион, шесть дней в неделю бурная, а по субботам — тихая; отсюда и ее название — дословно «Субботняя». По мнению гебраиста, это вполне объясняет происхождение названия загадочной страны, о которой пишет Никитин. И. Маркой приходит в результате к выводу: Шабат — что очень сходно со словом «Шаббад» — «Суббота» — в «Хожении» не реальная страна, а отголосок цикла странствующих легенд о реке Шамбатион.

Мраук-У — Амстердам Бенгальского залива

Комментаторы последнего академического издания «Хожения за три моря» (1986 г.) Л. Семенов, А. Желтяков и Я. Лурье склоняются к тому, что страна Шабат должна была находиться на индийском побережье Бенгальского залива, возможно, охватывая территорию различных областей.

Тут мы можем только сказать: горячее! И выдвинуть собственную версию местоположения Шабатского пристанища. Как, наверное, догадывается читатель, назван будет Аракан. Именно так: Аракан. Попытаемся доказать это утверждение, дав вначале короткую справку. Мне рассказал об Аракане У Тхун Шве Кхайн, араканский историк, профессор Рангунского университета. Вот что я услышал из первых, что называется, уст.

...Как полагают, Птолемей в своей «Географии» называет Аргирой, Серебряной землей, Аракан. В этой связи вспоминается, говорит профессор, быть может, не совсем к месту, следующее обстоятельство. Когда вечером, при лунном свете, купаешься у араканского побережья, в Нгапали, возникает ощущение, что ты плещешься в жидком серебре. Стоит провести рукой по воде — и она отливает серебром. Говорят, что это серебрится мельчайший планктон, которым изобилуют воды Бенгальского залива. Не исключено также, что в воде растворено какое-то светящееся вещество. Небольшая территория Аракана, равная 13 тысячам квадратных миль, продолжает профессор, представляет собой горную цепь, отделяющую его от собственно Бирмы, и узкую, но очень плодородную прибрежную равнину, пересеченную множеством рек и ручьев. В их заболоченных устьях растут мангровые леса. Естественным рубежом между Араканом и Бенгалией служит река Нааф. Араканское население — это смесь монголоидной и европеоидной рас. Сейчас араканцев во всей Бирме около 2 миллионов. Две тысячи лет назад тибето-бирманские племена пришли сюда из степей северо-западного Китая и нагорий Тибета. Индоевропейцы, по всей видимости, появились здесь еще раньше, пересилившись из глубин Индостана. Согласно араканским хроникам, Даньявади — первое государство на земле Аракана — возникло более пяти тысячи лет назад. Сведения эти ученые считают легендой. В начале нашей эры тут процветало государство Вейшали. Впрочем, нас столь седая древность в данном случае особо не интересует.

Перенесемся ко временам «Хожения» Афанасия Никитина, в XV век. В 1430 году была основана новая столица Аракана — Мраук-У. Аракан, или Ракхапура, становится сильным, процветающим государством, которое контролирует тысячемильный морской путь от устья Ганга на западе до устья самой протяженной реки Бирмы — Салуина, впадающей в Мартабанский залив, — на востоке. По свидетельствам путешественников, в XV — XVII веках Мраук-У, одна из немногих гаваней на восточном побережье Бенгальского залива, расположенная на торговом пути между Индией и островами пряностей, был сопоставим по своим размерам и влиянию с Амстердамом и Лондоном того времени. В нем проживало более 100 тысяч жителей. Вот и в «Хожении» сообщается, что «Шабатская пристань на индийском море очень большая».

Араканцы — прирожденные мореходы. Сохранились сведения о том, что один из королей лично, во главе своего флота нанес, выражаясь современным языком, официальный дружественный визит на Цейлон. И сейчас основное занятие жителей Аракана связано с морем, с рыболовством. На утлых суденышках, под парусом, рыбаки выходят в открытое море.

Королевство бронзового Будды

Ключевой фразой в отрывке о Шабате можно считать следующую: они, то есть жители Шабата, не евреи, не бесермены (мусульмане), не христиане, иная у них вера, индийская. Что же эта за вера индийская? Индуизм? Нет, потому что ранее приверженцев этой религии Никитин называет индеянами-индусами. Определенно, речь идет о буддизме, который в те годы практически исчез в Индостане, поглощенный индуизмом. Зато распространился в Юго-Восточной Азии. И Аракан на протяжении всей своей обозримой истории являлся буддийским. По преданию, сам Будда Гаутама посетил Аракан в VI в. до н.э. в сопровождении 500 монахов по приглашению легендарного короля Сандатурия — повелителя Луны и Солнца. По повелению последнего была отлита гигантская бронзовая скульптура Будды. Работая, мастера могли сличать изваяние с подлинником. Будда вдохнул святость в изображение своими устами. Недаром бронзовая фигура получила имя Маха Муни, что означает Великий Святой.

Считается, что в мире есть всего два прижизненных изображения Будды Гаутамы. Одно — это Маха Муни, а другое — сандаловый Будда Жанданзуу, который сейчас хранится в Бурятии. Мне посчастливилось видеть обе святыни. Маха Муни в настоящее время в Аракане нет. Бирманцы, завоевав Араканское королевство, в 1784 году вывезли из Мраук-У гигантскую статую в свою тогдашнюю столицу Амарапуру. Затем столица была перенесена в Мандалай, куда переместилась и святыня. В Мандалае я ее и увидел. Перед Маха Муни молились десятки, если не сотни людей, благоговейно сложив руки и беспрерывно касаясь лбами земли. Пожалуй, это единственное место в Бирме, где ощущается настоящий религиозный экстаз. Молящиеся все время наклеивают на бронзовый образ листочки сусального золота. В результате Маха Муни оказался укутанным в золотой кокон весом более тонны. Его корона украшена драгоценными камнями самой высокой пробы: рубинами, сапфирами, изумрудами, нефритами и алмазами. Сверху над статуей мерцает покрытый золотом потолок. На его золочение ушло более 30 килограммов золота. Маха Муни был жемчужиной Мраук-У, араканской столицы.

Общее же число находившихся на территории Аракана статуй Будды, пагод и храмов просто не поддается исчислению. Многие из них сохранились до наших дней, как уже упоминавшиеся три пагоды Сандовея или же огромная Пагода восьмидесяти тысяч изображений Будды в Мрохаунге — Старом городе — так теперь называется городище средневекового Мраук-У. Представьте только, что в одной-единственной пагоде насчитывается 80 тысяч Будд! Во многих местах Аракана ведут археологические раскопки, приносящие все новые и новые ценнейшие находки. По преданию, считается, что в Аракане всего было построено 6.352.755 пагод, ступ и храмов. Так что без работы археологи не останутся. Многого уже никогда не найти. До сегодняшнего дня в Аракане сохранился обычай проводить праздники песчаных пагод. Каждый человек, даже самый бедный, может сделать доброе дело, улучшить свою карму, возведя пагодку из песка. Пусть даже она простоит всего несколько дней. Песок осыплется, но Книга судеб все равно пополнится положительной записью.

Араканское королевство располагалось на стыке различных культурных и религиозных традиций и испытывало их влияние. На востоке находился родственный буддийский Пегу, на западе -мусульманская Бенгалия, в Индостане процветал индуизм. Самыми могущественными правителями региона в то время были Великие Моголы, мусульмане по вероисповеданию. Араканские короли, чтобы стоять вровень с Моголами и бенгальскими султанами, помимо буддийских, принимали исламские титулы… Так, один из самых славных королей, покоривший в 1459 году Читтагонг, Басопью, имел и другой титул — Калима-шах. Придворный церемониал также копировал многие черты торжественных ритуалов, которым следовали султаны. Сами араканцы были истинными буддистами, но в стране жило немало и мусульман, выходцев из Бенгалии и других государств, строились мечети. Все эти обстоятельства вводили в заблуждение путешественников и купцов.

Сандаловый дворец

Порты Мраук-У, Сандовея и других городов Араканского побережья посещали корабли из арабских княжеств, индийских государств, Камбоджи, Сиама, с Явы, Цейлона и Мальдив. Некоторые купцы, искатели счастья, оседали в богатом краю надолго. В королевской гвардии служили иностранные наемники. Особое место среди них занимали выходцы из Персии, в частности, из персидского города Хорасана. Они были не только торговцами, но и занимали важные должности при дворе короля. И Афанасий Никитин сообщает о том, что в Шабате хорасанцам платят жалованье и они женятся на местных девушках. Совпадение полное. Более того, в Аракане значительное распространение получил персидский язык — международный язык того времени. На нем в Мраук-У публиковались важные указы, персидский использовался при контактах с другими государствами. В самой Бирме еще в начале прошлого века вся переписка с англичанами велась на персидском. Каждый из 49 королей последней араканской династии чеканил новую монету. Когда я впервые увидел подобные монеты в Национальном музее в Рангуне, то сначала подумал, что они привозные: из какого-нибудь княжества Персидского залива. Мне объяснили, что монеты самые что ни на есть араканские. Только на них принято было указывать имя правителя на персидском.

Теперь перейдем к «произведениям земли» Шабата, указанным в «Хожении». Неоднократно повторяется, что здесь родится «шелк, да сандал, да жемчуг, да сахар — и все дешево». Аракан всегда славился своими шелковыми тканями. И сейчас в Бирме самые популярные шелковые юбки — лоунчжи, мужские и женские, — из Аракана. Они так и называются — араканские лоунчжи. Живя в Бирме, я сам их носил и могу засвидетельствовать добротность материала. На память я захватил одну араканскую юбку в Москву и иногда надеваю ее летом дома. Очень удобная вещь.

Католический миссионер падре Фрей-Себастьян Манрик, побывавший в Аракане в начале XVII века и посетивший королевский дворец, сообщает, что дворцовые покои были построены из сандалового дерева, причем использовались три вида благоухающей древесины: белый сандал, красный сандал и особый его вид — караме. Священник был поражен густым ароматом благородного дерева, который наполнял дворец.

Теплые воды Бенгальского залива богаты жемчугом. Рядом с Нгапали, неподалеку от берега есть небольшой живописный остров, буйно поросший пальмами. Я хотел сплавать туда, но мне отсоветовали. Оказывается, на острове действует хозяйство по разведению моллюсков для получения жемчуга. Посторонним вход воспрещен. Заморские гости дивились в королевских палатах Мраук-У роскошным покрывалам, сплошь расшитым жемчугом. В «Хожении» шабатский жемчуг упоминается дважды. Причем, в одном случае говорится об инчи — скатном жемчуге, отличающемся особым качеством. И в Аракане родится жемчуг самый высокопробный.

Мамоны, обезьяны, слоны и мускусные олени

И наконец рассказ А.Никитина о животном мире Шабата. «Слонам там цену по росту дают, а по ночам в лесах озоруют мамоны (видимо, леопарды или что-нибудь в этом роде — Н.Л.) да обезьяны». Сохранились свидетельства о том, что множество слонов вывозили через араканские порты и продавали на Коромандельском побережье Индии. В торжественных церемониях выезда короля участвовало до 700 слонов — огромное стадо. Ежегодно устраивали скачки на слонах. Эта традиция возрождается сейчас. Благо недостатка в слонах в гористых джунглях пока нет. Даже в наши дни, когда население Аракана увеличилось многократно в сравнении со средними веками, тут не редкость — встретить и леопарда, и обезьяну, и крокодила, и питона. Некоторые текущие сообщения бирманской прессы выглядят просто, как цитаты из «Хожения». Ну, например, читаю информацию о том, что два маленьких леопарда пойманы в одном из районов Аракана прямо около автомобильной дороги (вспомним, и у Никитина, леопарды досаждают людям на дорогах). Вот сообщение о поимке около араканской деревни, правда, не зверя, а почти пятиметрового питона в момент, когда он охотился на оленя. А вот страшная новость. В районе Мраук-У(!) объявился крокодил-людоед. Прежде чем его застрелили солдаты, он успел съесть более 20 человек. Зубастое чудовище было свыше шести метров в длину и даже имело кличку — Белая Пасть.

Последний факт, сообщаемый А. Никитиным о Шабатской пристани, касается мускусных оленей, Индолог Минаев полагал, что нет никакой необходимости считать эту подробность относящейся к Шабату. Но, с другой стороны, нет никаких веских оснований не считать так. Тем более, что и это лыко нам в строку. В лесистых горах Аракана и в соседних районах водятся многие виды оленей, в том числе и кабарга. Как помним, филолог Срезневский искал Шабат на острове Шабазпур у устья Ганга. Делал он это на том основании, что там водятся мускусные олени. Но ведь эта область как раз и находилась под контролем Аракана. Знаток средневекового Араканского королевства английский историк М. Коллис в своем труде «Золотой Мраук-У» пишет, что здесь в большом количестве продавался, наряду с пряностями, и мускус.

Итак, все сведения о Шабате, приведенные в «Хожении», вплоть до мелочей, совпадают с реалиями Аракана или близки к ним. Остановимся немного на характеристиках мистического Шабата и вполне реального Аракана, их географических координатах. Перечисляя гавани «индийского моря» с запада на восток, Никитин упоминает Шабатскую пристань ранее Пегу: «от Шабата до Певгу 20 дни». Он сообщает далее, что «Шабат от Бидара (столица Бахманидского султаната) в трех месяцах пути; от Дабхала (главный порт Бахманидского султаната, в 136 км от Бомбея), до Шабата «2 месяца морем итти», что соответствует другому его указанию: «От Силяна (Китая) до Шаибата месяц итти...» Поэтому, думается, нет оснований искать Шабат в Индокитае или же на индонезийских островах, как это делали некоторые исследователи. Мусульманская Бенгалия, как кандидат на место загадочной страны, также отпадает. Истина, как всегда, лежит посередине: между Бенгалией на западе и Чамбой на востоке, то есть в Аракане. Аракан занимал положение на стыке культур, религий и рас и оставался в силу этого за пределами внимания и индологов, и китаеведов.

Джамбу — остров к югу от горы Меру

Но почему же все-таки Шабат, называемый также в различных русских летописных списках Шаибат, Шабатское и Шабаитьское пристанище, Шибаит, Сибат и Шабот? Откуда эти названия и как их увязать, чуть было не написал — навязать Аракану и Мраук-У? Сходства-то звукового нет никакого. Навязывать, притягивать за уши доказательства в данном случае не требуется. Предлагаем, как нам кажется, вполне обоснованную гипотезу. Вытекает она из буддийской космологии. В буддийских священных текстах говорится, что в центре Вселенной находится гора Меру. Ее окружают четыре острова. Только на одном из них, южном, обитают люди. Называется этот остров Джамбу, Джамбудвипа. Представления буддизма о строении мира уходят корнями в ведическую древность, в брахманизм. Наследник брахманизма — индуизм, учит, что Джамбу — это название сказочной реки, стекающей с горы Меру. Вместо воды в ней течет сок плодов растущего вокруг горы дерева с таким же названием — джамбу. Иногда под рекой Джамбу подразумевался Ганг.

Тут уместно возвратиться к версии гебраиста И. Маркона об отождествлении Шабата с легендарной рекой Шамбатион, где жили потомки Моисея. Но если Шамбатион-Джамбу — это Ганг, то опять все сходится. Влияние Аракана простиралось во второй половине XV века вплоть до устья Ганга. Кроме того, в Мраук-У была большая колония иностранцев и среди них наверняка находились и иудеи. Во всяком случае, в нынешнем Рангуне на 26-й улице есть синагога, и некоторые из ее прихожан (честно говоря, с раскосыми глазами, сильно смахивающих на каренов и качинов) говорили мне, что их предки поселились на территории Бирмы несколько столетий назад.

Любопытна и еще одна деталь. Считалось в свое время, что одна из крупных народностей Бирмы — карены — потомки одного из исчезнувших колен Израилевых. Так, к примеру, думали первые христианские миссионеры, попавшие в эту страну. По всей видимости, потому, что у каренов-буддистов очень напряженные ожидания пришествия грядущего Будды Майтрейи, своего рода Мессии — и конца света. У иудаистов, как известно, также сильны упования на Мессию. (И наконец, уже в наши дни в иудаизм обратились несколько племен народа мизо, родственного качинам и каренам. Обратившись же, тут же вывели свой род прямо из Земли Обетованной.) По всей видимости, через купцов-евреев дошли обрывки подобных известий и до А. Никитина. Но круг его общения был широк, и он, сопоставив все полученные данные, счел нужным опровергнуть рассказы евреев о том, что жители Шабата их веры. Однако нельзя согласиться с утверждением И. Маркона о том, что Шабат — не реальная страна.

Шабат — Джамбу — Аракан

Подводя итоги, скажу, что автор этих строк убежден: Шабат, Аракан и Джамбу полностью совпадают. Думаю, что звуковое сходство слов «Шабат» — «Шамбат» и «Джамбу» ни у кого сомнений не вызывает. Особенно, если принять во внимание специфику произношения в различных языках. По-бирмански, как и по-аракански, Джамбу произносится как Зэбу. От купцов Афанасий Никитин вполне мог услышать и Жамбу, и Чамбут, и Шамбот.

Буддисты и индуисты именем Джамбу называют любой остров, населенный людьми, но также и любую собственную страну, где процветает буддизм или индуизм. У всех народов есть такая слабость: считать себя пупом Земли. Араканцы тут не исключение. В их легендах, опирающихся на буддийскую литературу, говорится, что араканцы происходят от ракшасов, древнего племени то ли людей, то ли чудовищ-великанов, обитавших у южного подножия священной горы Меру. Путешественники, побывавшие в араканской столице, оставили свидетельства о том, что во второй половине XV века там были построены два деревянных резных дворца с названием «Дворцы горы Меру»: один, северный, — для заседаний королевского совета, а другой, южный, для проведения буддийских соборов высшего духовенства. Так, в символической форме отражались претензии королевской и духовной властей на лидерство в буддийском и вообще окружающем мире. В книгах на бирманском языке, изданных в Рангуне, «Аракан» и «Старые столицы Аракана» среди прочих деталей, раскрывающих историю и культуру араканцев, помещена даже колыбельная песня. Написана она во второй половине интересующего нас XV века придворным поэтом короля Басопью-Калима-шаха Пхадуминнью для принцесс. Сперва я даже хотел пропустить это место в книге — что может сообщить колыбельная? Но стоило мне бросить взгляд на текст, как я буквально впился в него. И немудрено. В колыбельной король Аракана, Ракхайна, прямо назван повелителем острова Джамбу! Так и написано: народ — араканцы, райкхайны, а страна их — Джамбу. Если уж в колыбельной между Араканом и Джамбу ставится знак равенства, то, по-моему, все становится ясно.

Приведенные доказательства, думается, надежно приковывают Шабат к Аракану-Джамбу. Немного даже стало грустно: одной загадкой меньше. Но стоит ли унывать? В местном историческом журнале опубликован отчет о работе археологической экспедиции в Аракане. В окрестностях Мрохауна, на островах Рашри и Манаун (Чедуба), расчищены средневековые городища с сотнями разной степени сохранности буддийских храмов и пагод. Найдены новые каменные плиты с письменами на древних языках — санскрите и пали, бронзовые колокольцы, подсвечники, масляные плошки, другие культовые предметы, испещренные надписями с использованием алфавитов брахми и деванагари. Познавать тайны араканской буддийской цивилизации еще только предстоит.