Образование Картлийского (Иберийского) государства

Картские (восточногрузинские) племена жили восточнее западногрузинских (мегрело-чанских) племен. Северная группировка картских племен, так же как и северная ветвь западногрузинского населения (население Колхидского царства), очевидно, не была покорена Ахеменидами. В отношении населения современной Восточной Грузии, именуемого в античном мире иберами, мы имеем указание Плутарха, что оно не было подвластно персам, так же как и их предшественникам — мидийцам. Однако Ахемениды, как об этом говорилось выше, подчинили и включили в состав своего государства южную группировку восточногрузинских племен — сасперов, которые вместе с матиенами и алародиями входили в 18-ю сатрапию (округ) Персидской державы и платили дань в размере «200 талантов серебра». Из перечисленных племен сасперы, вероятно, жили севернее всех.

 

 

К югу от них жили матиены (вероятно, жившее к западу и северо-западу от оз. Ван хурритское население; название матиенов исследователи сближают с названием Митанни — значительнейшего политического образования хурритов) и алародии (очевидно, сохранившееся к северу от оз. Ван урартское население).
Судя по данным, сообщаемым Ксенофонтом, под персидским владычеством оставались в конце V в. до н. э. лишь некоторые южные области, занимаемые картскими племенами. Северные районы картских племен были свободными или, по крайней мере, к этому времени освободились от зависимости по отношению к персам. Пограничная линия между «персидской Картли» и «свободной Картли» проходила в это время где-то на территории исторического Тао. В названии этой древнегрузинской области сохранилось название таохов и еще более древнее название Диаухи (Диаохи), крупного политического образования, многократно упоминаемого в ассирийских и урартских источниках XII—VIII вв. до н. э.
Население, по крайней мере, пограничных с персидской провинцией «Западной Армении» картских областей, несомненно, посредством ожесточенной борьбы добилось свободы и независимости. Об исключительном свободолюбии этого населения говорит и Ксенофонт, раскрывающий перед нами потрясающую картину самоотверженной борьбы свободных от персидского владычества таохов с вторгшимися в их область греками.
Вступив на территорию этих таохов, грекам не удалось захватить что-нибудь, так как «таохи жили в неприступных, укрепленных местах, куда были снесены и все их запасы» (IV, 4, 1). Однако, так как продовольствие иссякло, греки решили напасть на одно, очевидно, сравнительно незначительное укрепление таохов. Это было обнесенное оградой место на обрывистом со всех сторон возвышении, внутри которого не было домов. Оно было крепостью, в которой укрывалось население в случае нападения врагов. В это укрепление и собрались, спасаясь от греков, таохи вместе со своим многочисленным скотом. Они были очень малочисленны и почти не вооружены. К тому же греки, очевидно, напали на них внезапно. «Перед нами, — говорит военачальник греков, — только эта вот немногочисленная кучка людей, и из них только двое или трое имеют при себе оружие» (IV, 7, 5).
Основным оружием укрывшихся внутри укрепления таохов были, очевидно, камни, которые они бросали на осаждавших. Ценою огромного напряжения грекам удалось ворваться в укрепленное место таохов. «Тогда, — говорит Ксенофонт,— грекам открылось страшное зрелище. Женщины бросали детей вниз и затем кидались за ними сами, и мужчины поступали таким же образом. Лохаг Эней из Стимфалы увидел какого-то бегущего, по-видимому, с намерением броситься вниз человека, одетого в красивую одежду, схватил его, желая ему помешать, но тот потянул его за собой, и оба они полетели вниз со скалы и погибли. Здесь было захвачено очень мало людей, но много рогатого скота, ослов и овец» (IV, 7, 13—14).
За неимением данных трудно сказать, как в дальнейшем развивались взаимоотношения картских племен с державой Ахеменидов. Можно думать, что в первой половине IV в. до н. э. правители Персии, если и не расширили свои владения в сторону западногрузинских племен Юго-Восточного Причерноморья и картских племен Южной Грузии, то, во всяком случае, сохранили позиции, занимаемые ими в южных грузинских областях в эпоху Ксенофонта.
Могучая Персидская держава Ахеменидов просуществовала более двух столетий, с середины VI в. до н. э. до 30-х гг. IV в. до н. э. Она была мировой державой, включая в себя значительную часть цивилизованных стран того времени. Кроме Персии и Мидии в государство Ахеменидов входили Месопотамия, Малая Азия, Сирия и Палестина, Египет и т. д. Создание такой огромной империи в сильной степени способствовало развитию торгово-экономических связей между странами, входившими в нее. Центральная власть, как известно, провела ряд мероприятий, направленных на сплочение разных частей империи. Можно упомянуть строительство дорог, устройство «гостиниц» и сторожевых постов на этих дорогах, хорошую постановку дела связи и сигнализации и .т. д. Была упорядочена монетная система. Чеканились золотые, серебряные и медные монеты. Чеканка золотой монеты была привилегией центральной власти. Право чеканки серебряной монеты имели сатрапии, а входящие в сатрапии отдельные области имели право чеканки медной монеты.
Включение в водоворот международной торговли, оживление обмена и денежного обращения способствовали ускорению процесса общественного развития в среде не только тех грузинских племен, которые входили в состав Ахеменидской державы, но и тех, которые жили по соседству с ней.
Развитие производительных сил, углубление общественного разделения труда и оживление торгового обмена обусловили углубление имущественной и социальной дифференциации. Археологический материал из Восточной Грузии «ахеменидской эпохи» (VI—IV вв. до н. э.) со всей очевидностью показывает нам наличие резкого имущественного неравенства среди населения Грузии и концентрацию богатства в руках аристократической верхушки общества. При археологических раскопках и в результате случайных находок во многих местах Восточной Грузии обнаружены могилы представителей местной знати, погребенных с царским великолепием.
В этом отношении наше внимание обращается, в первую очередь, на материал из богатого погребения, открытого в 1908 г. в с. Садзегури, в Ксанском ущелье (совр. Ленингорский район Груз. ССР). Обыкновенно этот материал ошибочно называется Ахалгорийским кладом, хотя уже Я. И. Смирнов правильно определил его как инвентарь из богатого женского погребения. Ахалгорийский клад содержит много замечательных ювелирных изделий. Особенно много здесь разных украшений из золота и драгоценных камней (художественно выполненные золотые шейные гривны, браслеты, перстни, серьги, ожерелья, височные украшения, бляшки, бусы и т. д.). Замечательными являются также серебряная посуда, бронзовые украшения, части конского снаряжения (удила и др.) и т. д. Каждый предмет здесь является прекрасным изделием ювелирного искусства. Если бы этот клад являлся погребальным инвентарем не одного, а нескольких человек, то и тогда мы были бы в праве считать погребенных здесь лиц знатными членами общества, резко выделявшимися по своему имущественному и общественному положению из среды остальных членов общества. Еще большее значение приобретает этот материал в свете того обстоятельства, что на том же могильнике, на котором был найден этот клад, археологическая экспедиция Института истории АН Груз. ССР обнаружила в 1945 году много бедных, почти ничего не содержащих погребений.
К инвентарю Ахалгорийского клада близко стоит археологический материал, обнаруженный в некоторых других пунктах Восточной Грузии. Это можно сказать, например, в отношении открытого в 1940 году у с. Цинцкаро (в ущелье р. Алгети) погребального инвентаря.
Материал из с. Цинцкаро также относится, очевидно, к женскому погребению. «Погребение близ с. Цинцкаро на р. Алгети, — отмечает Б. А. Куфтин, — даже в том неполном виде, в каком оно дошло пока до нас, дает чрезвычайно характерную картину культурной жизни Триалети в ахеменидскую эпоху. Мы встречаемся в это время здесь, как и в средней долине Куры (в Ксанском ущелье), с значительной дифференциацией населения и выделившейся местной знатью, погребаемой часто с царским великолепием.
К Ахалгорийскому кладу и потребальному инвентарю, из с. Цинцкаро довольно близко стоит также, по-видимому, синхронный с ним материал из с. Казбеги (украшения и посуда из серебра, меди и бронзы, золотые серьги и т. д.).
Углубление имущественной дифференциации общества ясно видно и на материале знаменитого Самтаврского могильника (в Мцхета). Очень отчетливо наблюдается различие между богатыми, содержащими в большом количестве драгоценный погребальный инвентарь, погребениями и бедными могилами с весьма скудным инвентарем.
Oднако в «ахеменидокую эпоху» Мцхета, по всей вероятности, не была центром какого-либо крупного союза племен. Правда, как было отмечено выше, на Самтаврском могильнике можно выделить группу богатых, резко отличных от рядовых, погребений, но здесь в эту эпоху мы все же не встречаем такие великолепные захоронения вождей крупных объединений или членов их семей, какие мы имеем в других местах Восточной Грузии (Ахалгорийский клад, богатое погребение из с. Цинцкаро и т. д.).
Богатые погребения Самтавро исследователи считают местами захоронения родовых старейшин или знаменитых воинов, остальные же считаются погребениями рядовых членов общества.
То, что Мцхета в эту эпоху не играла значительной роли в политической жизни населения Восточной Грузии, следует, как будто, и из древнегрузинской исторической традиции, дошедшей до нас в сборнике «Мокцевай Картлисай».
Характерно, что в качестве древнейших центров на территории Шида-Картли эта традиция называет, с одной стороны, Саркине (около с. Дзегви) с его крепостью Цихе-Диди и, с другой стороны, Каспи, Урбниси и Уплисцихе.
Таким образом, в районе Мцхета, согласно этой традиции, Саркине являлся более значительным поселением, чем собственно Мцхета. Наряду с ними наиболее значительные центры на территории Шида-Картли были расположены в районе совр. Каспи — Урбниси (Каспи, Урбниси, Уплисцихе).
В связи с этим следует отметить, что в этом районе (Урбниси, Уплисцихе, Гори и т. д.) сохранилось много остатков сооружений античной эпохи. В Уплисцихе, в частности, мы имеем земечательный комплекс высеченных в скале сооружений. Изучая этот комплекс, исследователи приходят к выводу, что наскальные сооружения здесь относятся к очень древнему периоду. Характерно, что «Мокцевай Картлисай» известно строительство Армазцихе, Мцхета и т. д., но она знает лишь о реставрационных работах в Уплисцихе, произведенных уже в I в. до н. э. (при царе Аршаке II) (ср. археологические свидетельства).
В связи с этим, можно отметить также и то, что в районе Уплисцихе, в с. Ховле, было проведено археологическое обследование весьма интересного комплекса оборонительных, жилых и хозяйственных сооружений раннеантичной эпохи. Обращают на себя внимание многочисленные точки соприкосновения с материальной культурой более южных областей, открытие впервые на территории Восточной Грузии греческих импортных керамических изделий, подтверждающих наличие торговых сношений с греческими городами Западной Грузии и т. д., что свидетельствует о существовании здесь значительного центра в раннеантичную эпоху.
Следует думать, что происходящая безусловно в это время борьба между отдельными крупными объединениями картских племен протекала под знаком преимущества более южных (скорее всего существовавших на территории Самцхе-Одзрхе) картских объединений, добившихся в конце концов сплочения картских племен Шида-Картли (Зена-Сопели), Земо- и Квемо-Картли.
То, что это была эпоха постоянных войн, показывает исключительное обилие боевого оружия в погребениях этого времени из Восточной Грузии (данные Самтаврского могильника во Мцхета).
Эта борьба между отдельными картскими (восточногрузинскими) объединениями происходила в условиях высокого уровня развития производительных сил, при наличии глубокой имущественной и социальной дифференциации внутри картских племен и существования сильного слоя военно-родовой знати. Это обусловливало превращение образовавшегося в процессе этой борьбы крупного объединения в государственное образование. Развитие шло к созданию Картлийского (Восточно-Грузинского, Иберийского) государства.
В борьбе, развернувшейся между отдельными картскими объединениями и приведшей к образованию крупного Картлийского царства, активную роль, очевидно, играл проникший на эту территорию малоазийско-месхский элемент. Этим надо объяснить и то, что во главе официального пантеона божества Картлийского царства мы находим богов с хеттско-малоазийскими именами (главный бог — бог Луны Армаз, бог Заден).
Однако содержание того процесса, в результате которого происходило формирование Картлийского царства, вовсе не исчерпывалось борьбой между отдельными объединениями картских племен. На течение этого процесса большое влияние оказывала также и борьба с крупными соседними державами, стремящимися к подчинению этих племен.
Ахеменидам, как мы видели выше, удалось подчинить себе южнокартское население. Они, несомненно, стремились также к покорению и северокартских объединений. Персы наступали на население Восточной Грузии, очевидно, не только с юга, со стороны исторического Месхети, но и с востока, со стороны Восточного Закавказья. Борьба против, персидских завоевателей, несомненно, играла роль консолидирующего фактора и способствовала созданию крупных объединений северокартских племен.
Южнокартскими областями Ахемениды, вероятно, управляли частично руками местной знати. Последняя должна была быть также их опорой в стремлении расширить свои владения за счет завоевания более северных картских (восточно-грузинских) районов. После же крушения Персидской державы эта южнокартская знать, все еще опиравшаяся на иноземную силу, предприняла более решительные шаги к овладению северокартскими областями и в первое время достигла в этом направлении, по-видимому, больших успехов.
Древнегрузинское предание, засвидетельствованное в исторической хронике «Мокцевай Картлисай», «первым царем во Мцхета» называет сына царя страны Ариан-Картли Азо, а возникновение Картлийского царства со столицей Мцхета связывает с легендарным походом Александра Македонского в Картли.
В хронике в связи с этим сказано: «Когда царь Александр обратил в бегство потомков сыновей Лота и оттеснил их в полунощную страну, он нашел свирепые племена бунтурков, осевших по течению реки Куры, в четырех городах и их предместьях. (Он нашел) город Саркине, Каспи, Урбниси и Одзрахе и крепости их: большую крепость Саркине, Уплисцихе — крепость Каспскую, (крепости) Урбниcскую и Одзрахскую. И удивлялся Александр, узнав, что они (бунтурки) были потомками иевусеев, ели всякую полоть, не было у них могил, пожирали мертвых... И царь, не будучи в силах бороться с ними, удалился.
В то время пришли выселенные халдейцами воинственные племена хоннов. Они испросили у владыки бунтурков место, под (условием платить) дань, и поселились в Занави. И владели они им (Занави), за который платили «харки» (подать), поэтому называется он Херки.
Спустя несколько времени прибыл Александр, царь всего мира, разрушил эти три города и крепости и поразил хоннов оружием. Только с городом Саркине он воевал одиннадцать месяцев: он расположился с западной стороны (от него), насадил виноградники, провел оросительный канал из (реки) Ксани и поставил людей смотреть за каналом; и от «стати» канала это место называется Настагиси.
Потом Александр взял Саркине: сами (бунтурки) оставили его и удалились.
И царь Александр держал при себе Азо, сына царя Ариан-Картли; он дал ему во владение Мцхета и, назначив ему границами Эрети, Эгриецкали, Сомхитию и Црольскую гору, ушел.
Между тем, этот Азо отправился к отцу своему в Ариан-Картли, привел (оттуда) восемь домов и десять домов сородичей (своих) и поселился в старой Мцхета, имея при себе богами идолов — Гаци и Га.
И этот Азо, сын царя ариан-картвелов, был первым царем во Мцхета, и умер он.
После него царем стал Фарнаваз. Он воздвиг большой идол на выступе горы и дал ему имя Армаз; возвел стену со стороны реки, и называется (это укрепление) Армазом».
В наименовании Ариан-Картли нам наиболее естественным кажется объяснение непонятного эпитета «Ариан» как «персидский»; в таком случае название «Ариан-Картли» должно означать «Персидскую Картли» (от древнеперсидского аriуаna «арийский», т. е. «персидский»?) (ср. засвидетельствованные в древних источниках названия «Персидская Армения», «армено-халибы» и т. д.).
Такое наименование получили, по-видимому, в древнегрузинской традиции южнокартские области, прочно входившие в состав Ахеменидской империи и даже после крушения ее следующие во многих отношениях традиции персидской государственности (что, между прочим, можно сказать и о соседнем Понтииском царстве и других политических образованиях, возникших на развалинах Ахеменидской державы). Уже на заре своего возникновения восточногрузинская государственность выявляет очень сильные элементы персидской государственности (в правящей династии доминируют персидские именаа, в частности имена, встречающиеся среди малоазийских наместников персидских царей: Фарнаваз, Митридат и др.) В государственной и социальной сфере начинает превалировать персидская терминология: правители области — питиахши, социальные категории «мона» (иранск. mаniуа = «слуга», «раб») и др., вообще устройство государства «по образцу царства Персидского», как об этом говорит древнегрузинская летопись, и т. д. Все это говорит о том, что возникновение восточногрузинской государственности происходило под сильным влиянием традиций персидской государственности.
Это вполне согласуется с той ролью, которую сыграли, согласно древней армяно-грузинской традиции, в возникновении Картлийского государства южные политические образования, сложившиеся на развалинах Персидской державы и во многом продолжавшие традиции последней (Понт, Ариан-Картли) . В свете этого упомянутое историческое предание приобретает для нас некоторую правдоподобность.
Предание это до нас дошло, очевидно, в неполном виде и с искажениями. Однако нельзя сомневаться в том, что перед нами вовсе не плод позднего творчества, а на самом деле отзвук древнего предания. Обращает на себе внимание в древнегрузинском варианте этого предания наличие ряда реалий и деталей: упоминание древних центров Шида-Картли и Месхети (Саркине, Уплисцихе, Каспи, Одзрахе и др.), предание о поселении в районе Мцхета каких-то пришельцев, упоминание об Ариан-Картли, о приходе во Мцхета Азо вместе с определенным количеством («домами») своих сородичей, сведения о древних божествах Гаци и Га и т. д. Все это убеждает нас в том, что перед нами, очевидно, на самом деле древнее предание, дошедшее до нас не в своем первоначальном виде.
В сборнике древнегрузинских летописей «Картлис цховреба» сказание об Азо дошло в сильно переработанном виде, необходимость чего диктовалась, с одной стороны, явным противоречием сказания (содержавшегося в «Мокцевай») общей концепции автора начальной части «Картлис цховреба» и, с другой стороны, тем, что в этом сочинении к сказанию об Азо присоединено другое сказание о Фарнавазе — первом местном царе, основоположнике династии Фарнавазианов.
Согласно «Мокцевай Картлисай», основателем Мцхетского царства был Азо, а непосредственными предками картвелов являются приведенные им из Ариан-Картли роды («сахли») ариан-картвелов. Согласно Шатбердской рукописи, их было восемнадцать: «восемь домов [кого? возможно, имеется пропуск] и десять домов сородичей». Однако в некоторых вариантах этого памятника, возможно, стояли другие числа. Автор новой редакции «Жития св. Нино» — Арсен Бери (XII в.) говорит, что Азо (у него: Азове) привел из Ариан-Картли тысячу домов «мдабиой, уплисай» (простолюдин) и десять домов «мтавартаган» (княжеских). Здесь же прямо говорится, что «мы, картвелы, являемся потомками этих, вышедших из Ариан-Картли (переселенцев)». Это подчеркивается также и в Шатбердской рукописи «Мокцевай Картлисай»; описывая идолы, стоящие на Армазской горе, Нино говорит об идолах Гаци и Га, «которые были божествами ваших (= картвелов) отцов (= предков) из Ариан-Картли» (Описание, 752). Царь Мириан, обращаясь к Нино называет тех же Гаци и Га «древними божествами наших отцов (предков)» (Описание, 769). Таким образом, «Мокцевай» рассматривает население Картли — картвелов прямыми потомками переселившихся из Ариан-Картли родов («домов»). До этого переселения в Картли жили звероподобные «бунтурки», гунны (хонны) и т. д.
Составители «Картлис цховреба», несомненно, имели перед собой это предание в «Мокцевай Картлисай», которым они вообще очень широко пользовались. Однако предание это не могло быть полностью использовано ими. Ведь у автора начальной части «Картлис цховреба» имеется определенная концепция о происхождении картвелов, исходящая из библейской схемы: картвелы происходят от своего родоначальника, потомка Ноя Картлоса, который вместе с родоначальниками других кавказских народов — таргамосианцев, в глубокой древности пришел и поселился на Кавказе. Его старшим сыном был Мцхетос — эпоним столицы Картли Мцхета. Итак, и картвелы жили в Картли издревле, и Мцхета существовала с древнейших времен. Поэтому была неприемлема мысль о переселении прямых предков картвелов из Ариан-Картли. В самом деле, в «Картлис цховреба» мы не находим упоминания об Ариан-Картли. Однако все, что не так явно противоречило вышеприведенной концепции автора «Картлис цховреба», все же было заимствовано из означенного предания «Мокцевай Картлисай». Правда, звероподобное население Картли здесь называется «картвелами», но несколько ниже поясняется, что это те, «которых мы называем бунтурками и кивчаками» (КЦ, с. 17). Притом отмечается, что при приходе своем в Картли Александр Македонский уничтожил этих чужеземцев, живших на территории Картли, а «картлосианов» оставил, дав им правителем Азо (Азона).
Таким образом, из предания «Мокцевай» был заимствован также и Азо. Но, так как, по концепции автора, он не мог происходить из какой-либо Картли, Азо превратился в македонца, ставленника «греков» и т. д. «Картлис цховреба» сохранила отклик и на то сообщение, что вместе с Азо в Картли пришли его сородичи, но если, по «Мокцевай», это ариан-картвелы, то, согласно «Картлис цховреба», это сто тысяч «римлян» (КЦ, с. 18). В дальнейшем часть этих «римлян» отпала от Азо и перешла на сторону Фарнаваза. От них и происходят «азнауры» (дворяне) (КЦ, с. 25).
В рассказе о возникновении Картлийского царства «Картлис цховреба» основывается, главным образом, на сказаниях о Фарнавазе — родоначальнике царской династии. Фарнаваза в качестве второго царя во Мцхета знает и историческая традиция, сохранившаяся в «Мокцевай Картлисай», однако последней, очевидно, ничего не известно о том резком противопоставлении между Азо и Фарнавазом, которое налицо в «Картлис цховреба». Поэтому более правдоподобным кажется предположение, что первоначально сказания об Азо и Фарнавазе существовали отдельно друг от друга. Может быть, они даже варианты одного и того же сказания о возникновении Картлийского царства, В «Картлис цховреба» эти предания соединены явно в поздней литературной редакции. Возможно, это дело рук самого автора начальной части «Картлис цховреба», однако в этом не может быть полной уверенности. Не исключено, что уже древнейшее сказание о происхождении картвелов и их государств содержало в себе все те мотивы, которые впоследствии развились в виде отдельных сказаний. Это были, вероятно, сказания о переселении картвелов с их первоначальной родины (из какой-то другой «Картли»), сказание о сложении Картлийского царства в борьбе с иноземцами (соседние южные державы: Понт и др., а также жившие в Картли отдельные скифо-сарматские племена и т. д.), сказание об основателе династии Фарнавазе и др. Постепенно эти сказания претерпели много изменений, в том числе, вероятно, и делились на ряд отдельных сказаний, а затем снова смешивались друг с другом. В сказания входили новые моменты также из иноземной исторической и эпической традиции: из сказаний об аргонавтах (имя Азо — Язон?), из сказаний об Александре Македонском, может быть, также об основателе династии понтийских митридатидов («Митридат» Моисея Хоренского), даже из предания о деянии Навуходоносора, изгнавшего евреев с их родины («иверийцы, отведенные в плен Навуходоносором» — Моисей Хоренский, II, 8) и т. д. Таким образом, сказания об Азо и Фарнавазе, о происхождении картвелов и их государства, как они дошли до нас в «Мокцевай Картлисай» и «Картлис цховреба», несомненно, имеют очень длинную историю, притом на них лежит печать не только народного творчества, но и многократной литературной, книжной редакции. Критерием того, насколько верно отражена в дошедшем до нас виде этих сказаний историческая действительность, является то, что можно заключить по другим материалам, а также путем анализа отдельных элементов этих сказаний, затронутых в них вопросов.
В «Картлис цховреба» Азо обрисован как чужестранец, завоеватель, опирающийся на «греков», т. е. войска правителей соседнего Понтийского государства. Он подчинялся «Бизантиосу, царю Сабердзнети (Греции)» (КЦ, с. 20). Обосновавшись во Мцхета, Азо как будто подчинил себе не только Картли от Эрети и р. Бердуджи (р. Дебеда) до Сперского моря, но и Западную Грузию (Эгриси), а также наложил дань на население горного Кавказа — «осетин, леков и хазар». Азо притеснял местное население и даже издал приказ убивать всех грузин («картвелов»), у которых найдут оружие. Однако так же плохо относился он и к своим сородичам — «римлянам» (= грекам), и часть их впоследствии, когда против него восстал Фарнаваз, отпала от него и примкнула к последнему. Одним словом, Азо в этой версии рисуется как кровавый властелин, наложивший тяжелое ярмо своего господства на население Картли.
Ему и противопоставляется Фарнаваз, поднявший восстание против него и освободивший Картли от господства иноземных завоевателей. Фарнаваз, согласно этому преданию, был племянником некоего Самара, бывшего мамасахлисом (старейшиной) города Мцхета в то время, когда сюда якобы пришел Александр Македонский. Как Самар, так и его брат, отец Фарнаваза, были убиты при нашествии Александра. Тогда Фарнавазу было три года и мать увезла его на север, горный Кавказ. Возмужав, Фарнаваз вернулся во Мцхета и сблизися с Азо, который высоко оценил его как охотника. Однажды во время охоты Фарнаваз наткнулся на клад драгоценностей. Тогда он послал своего раба к Куджи, правителю Эгриси (Западная Грузия), и, сообщив ему о кладе, предложил совместно выступить против Азо. С большой радостью согласился Куджи принять Фарнаваза и использовать найденный им клад для увеличения числа своих войск. Явившемуся к нему Фарнавазу Куджи добровольно подчинился, так как последний был потомком родоначальников Картли: «Ты владыка наш, а я твой раб (слуга)», —сказал он Фарнавазу (КП, с. 22).
Фарнаваз и Куджи привлекли в создаваемую против Азо коалицию осетин и леков, которые с большой радостью оказали им помощь, так как хотели освободиться от дани, наложенной на них Азо. Из Эгриси союзное войско направилось против Азо. Тогда «все картвелы» отложились от Азо. От него отпала даже часть его собственного воинства, тысяча отборных воинов «римлян» (= греков), и Азо был вынужден бежать из Мцхета, которая с ее четырьмя крепостями была занята Фарнавазом и его союзниками. Они завладели также «всей Картли», за исключением приморской области Южной Грузии — Кларджети, где укрылся Азо. Здесь он получил подкрепление из «Сабердзнети» (т. е. из Понта). Фарнаваз, со своей стороны, заручился поддержкой Селевкидов. Он послал послов с большими дарами «к Антиоху, царю Асурастана», прося его оказать помощь в борьбе с «греками» (т. е. войсками Понта) и обещая свою покорность. Антиох внял его просьбе, послал ему царский венец, а своим эриставам (наместникам) в Армении отдал приказ оказать помощь Фарнавазу.
В следующем году в решительной битве победил снова Фарнаваз, Азо погиб в бою. Фарнаваз совершил набег на Андзиадзору, «границу Сабердзнети» (Понта) и вернулся через область Эклеци (греч. Акилисена) в Кларджети, а оттуда — во Мцхета с большой добычей.
Затем речь идет о внутренней деятельности Фарнаваза: устроил он свое царство «наподобие Персидского царства», разделил свои владения на отдельные округа — саэристао, во главе которых поставил «эриставов», а над центральной областью (Шида-Картли) — спаспета. Укрепил он столицу свою Мцхета и все другие города и крепости Картли, воздвиг на Армазской горе (раньше она называлась Картли) идола бога Армази и т. д. Перешедшим на его сторону воинам Азо всячески покровительствовал и послал их в разные места своего царства. Они стали называться «азнаурами» («Картлис цховреба» производит этот социальный термин от имени Азо). Весной и осенью Фарнаваз жил в столице, зиму проводил в Гачиани, а лето — в Цунда. Порой он появлялся также и в Эгриси и Кларджети и устраивал дела их жителей. Когда воцарился Фарнаваз, ему было 27 лет и царствовал он в продолжение 65 лет. «И этот Фарнаваз, — заключает «Картлис цховреба», — был первым царем в Картли из племени Картлоса. Он распространил язык грузинский и больше уж не говорили в Картли на ином языке, кроме грузинского. И создал он грузинскую письменность, и умер Фарнаваз, и похоронили его перед идолом Армази» (КЦ, с. 26).
Сказание о Фарнавазе, дошедшее до нас в летописи «Картлис цховреба», как об этом уже говорилось выше, также нельзя целиком отнести за счет позднего вымысла. Представление о Фарнавазе как об основоположнике царствующей в Картли династии, несомненно, существовало издавна. Свидетельством этого служит хотя бы упоминание у армянского историка IV в. Фавстоса Бузанда представителей картлийского царского дома «Фарнавазианов».
Но если существовало представление о Фарнавазе как об основоположнике царской династии, естественно, должны были существовать также и разные предания о нем. Конечно, в дошедшей до вас форме сказание с Фарнавазе сильно отличается от этих древних сказаний о нем, однако оно должно быть основано именно на них. Наряду со многими сказочными моментами, повесть «Картлис цховреба» о Фарнавазе содержит также много конкретных указаний, в том числе относительно территории, на которой развертывались военные действия (Кларджети, Андзиадзор, Эклеци). Здесь же правильно отражена международная обстановка того времени: (в частности первой половины III в. до н. э.) — резкое противопоставление интересов Селевкидского царства и Понта, а также значительная активность Селевкидов в столь северных областях и т. д. Это убеждает нас в том, что сообщения древнегрузинской традиции о Фарнавазе нельзя целиком отнести к сфере легенды.
Данные об Азо и Фарнавазе в древнегрузинских и в древнеармянских источниках, связывающие возникновение Картлийского царства с натиском эллинистических государственных образований Малой Азии или пользующихся их поддержкой южнокартских объединений, хорошо согласуются со всем ходом исторического процесса в этих краях, как он представляется нам по имеющимся в нашем распоряжении материалам.
По имеющимся в нашем распоряжении несколько более поздним сведениям (например, сообщения Страбона, восходящие в определенной своей части к 40-м — 30-м гг. II в. до н. э., может быть, и более ранней эпохе), перед нами уже сравнительно столь развитая государственность в Картли, что, несомненно, до этого она должна была пройти довольно длинный путь развития. Поэтому сообщение древнегрузинской традиции о возникновении Картлийского царства (Картлийского государства) на рубеже IV—III вв. до н. э. должно соответствовать действительности.
Возникшее к этому времени Картлийское царство, как и Колхидское царство, о котором мы говорили выше, было раннеклассовым государством, для которого характерным является наличие сильных пережитков первобытнообщинного строя. Преобладающую часть непосредственных производителей при этом строе все еще составляют свободные или полусвободные земледельцы, объединенные в сельские (территориальные) общины. Наряду с рабами (количество которых не особенно велико и сфера их использования довольно ограничена), со стороны привилегированных слоев общества (царский род, военно-служилая знать, жречество), объектом эксплуатации являлась также и масса этих свободных и полусвободных общинников. Конкретно о формах социально-экономических отношений в Грузии, в частности в древней Картли, нам еще придется говорить ниже.
Центром возникшего на рубеже IV—III вв. до н. э. Картлийского царства стал район Мцхета с царской резиденцией на горе Армази. Это совр. гора Багинети на правом берегу водохранилища Земо-Авчальской ГЭС. Согласно древнегрузинской хронике «Мокцевай Картлисай», крупные строительные работы на горе Армази велись первыми царями династии Фарнавазианов: строились фортификационные сооружения (крепостные стены, акрополь), воздвигались культовые сооружения (идолы — вероятно, святилища, храмы). «Фарнаваз, — читаем мы здесь, — воздвиг большой идол на выступе горы и дал ему имя Армази. После него царем стал Саурмаг. Он воздвиг на дороге идол Айнину и стал строиться в Армази. После него царствовал Мирван. Он воздвиг впереди над дорогою (идол) Данину и достроил Армази. И царствовал Фарнаджом. Он воздвиг идол Заден на горе и выстроил (крепость) (Заден). (Начал он строительство города Нелкари). И царствовал Арc(ок), который окружил город стенами. И царствовал Ар(та)к, который построил в Армази внутреннюю крепость (акрополь)...» Следующие за ним цари уже начинают строиться на левом берегу, во Мцхета.
На горе Армази (Багинети) в 40-х гг. нашего столетия были проведены крупные археологические раскопки, выявившие остатки грандиозных фортификационных, дворцовых и других сооружений. Древнейший слой этих сооружений относится к III в. до н. э.
Наряду с Армазцихе в районе Большой Мцхета (Диди-Мцхета) были сооружены и другие крупные крепости. «Мокцевай Картлисай», как мы видели выше, кроме Армази, среди объектов строительства при первых Фарнавазианах называет лишь крепость (и идол-святилище) Заден, В отношений четвертого Фарнавазиана, царя Фарнаджома, здесь сказано: «И царствовал Фарнаджом. Он воздвиг идол Заден на горе и выстроил (крепость) (Заден)». Правомерность предложенных Е. С. Такайшвили восстановлений подтверждается текстом другого древнегрузинского исторического источника «Картлис цховреба», в котором говорится: «Этот царь Фарнаджом увеличил постройки городов и крепостей; воздвиг он крепость Заден, и сделал идол по имени Заден и водрузил (его) на Задени» (КЦ, с. 29).
Уже в глубокой древности считалось, что идол бога Задени стоял на горе Зедазени (там, где впоследствии был построен Зедазенекий монастырь — на левом берету реки Арагви, к северу-востоку от Мцхета). Это мнение находит свое выражение в многочисленных памятниках древнегрузинской литературы, повествующих о деяниях Иоана Зедазенского и других сирийских подвижников, причем названная гора именуется Зеда-Задени (Верхний Задени) или даже просто — Задени. Вахушти Багратиони на Зедазенской горе помещает как идола Задени, так и крепость (Задени): «На гребне этой горы, — говорит Вахушти, — построил четвертый царь Фарнаджом крепость, обозревающую Арагви, Мухрани, Херки, Мцхета и Тбилиси, и там воздвиг идол Задени, и поэтому гора эта стала называться Зеда-Задени (Верхний Задени)».
Через Мцхета проходили дороги, связывающие Картли с соседними странами, а также международный торговый путь, идущий из Индии к черноморским греческим городам.
Нельзя не обратить внимание на скудность информации, предоставляемой античными авторами об этом пути. Имеющиеся в нашем распоряжении сведения восходят, в основном, к двум источникам: 1) сообщению Патрокла — правителя южнокаспийских областей при Селевке I и Антиохе I и 2) данным, исходящим от участников помпеевского похода; причем среди последних встречаются и сообщения, известным образом противоречащие сведениям о существовании этого пути (Феофан Митиленский). Страбон, как и Плиний, свои сообщения о данной дороге черпает из тех же источников. Во всяком случае, характерно, что сведения Страбона противоречивы. Кроме того, говоря об этом торговом пути, он ссылается на источник трехвековой давности (Патрокл). Все это делает вероятным предположение о том, что если и существовал данный торговый путь, то он не использовался интенсивно, во всяком случае в позднеэллинистическую эпоху. Может быть, его использование падает, главным образом, на позднеахеменидский и раннеэллинистический периоды.

Статья получена: www.world-history.ru

загрузка...