Шофер Вася

В тот год мы строили деревообрабатывающую линию в Высокогорном. Линия эта представляла собой внушительное сооружение из бетона, кирпича, всяческих машин и автоматики. В длину эта штуковина достигала 1000 метров, поэтому площадку под сооружение приходилось тщательно планировать, что, учитывая горную местность, занимало много времени. В планах местного руководства было строительство в следующем году ещё одной такой линии в Кенае, расположенном в 60 км от Высокогорного на другой стороне Кузнецовского перевала. В Кенай решили забросить десант ещё в этом году для выбора площадки и, если удастся раздобыть технику, хотя бы черновой планировки.

 

 

Десант состоял из трёх человек: Володя Попов, Толян Харченко и я. Мы с Толяном – простые исполнители, - играли свиту короля. Король – Вовка Попов – невероятно пробивной мужик, по замыслу наших командиров, должен был любыми способами раздобыть бульдозер, экскаватор, самосвал и начать планировку. На первый взгляд невыполнимая задача на самом деле была не так уж и трудна: техники в тех краях было навалом. Не хватало людей. Население на 90% состояло из так называемых «химиков» - условно-освобожденных зеков, безразличных ко всему, и потому трудно управляемых. Мы особо не переживали: не найдём людей – сами сядем за рычаги и баранки, в конце концов, не Боги горшки обжигают. В первый же вечер по прибытию в Кенай мы устроили пирушку по причине полной психологической совместимости, комфортной жизни (нам предоставили 2-х комнатную «бочку»), молодости и хорошего настроения. Подогретый алкоголем (спирт питьевой, 5 р. 87 коп. бутылка), я не стал кокетничать и по первой же просьбе ребят взял в руки гитару. Песен я знал великое множество. Высоцкий и Окуджава, Визбор и Ким, Туреянский и Берковский… Всех не перечислишь. Да ещё своих штук 40 – я мог, не повторяясь, петь 5 – 6 часов подряд. Вольф и Толян старательно подпевали. В разгар веселья в дверь робко постучали.

…На пороге стоял махровый зечара – среднего роста коренастый мужик, одетый в чёрные рабочие штаны и грубые ботинки. Обнажённый торс, покрытый густой татуировкой, вызывал оторопь.

Можно послушать? – вежливый тон явно не соответствовал колоритной внешности. Услышав утвердительное – “ конечно!”, мужик сел в углу около двери на корточки, проигнорировав свободный стул, и застыл. Предложение выпить “ по чуть-чуть за знакомство” встретило вежливый, но твёрдый отказ, и мы, решив, что Вася (так он представился), “в завязке”, не стали его особо уговаривать. Через несколько минут неловкость положения рассосалась, и мы продолжили “гудёж”.

Любой гитарист прекрасно знает, как важна реакция аудитории в процессе исполнения песни. Так вот. У Васи реакции не было вообще. Каких только песен я не пел! Добрые и злые, философские и пиратские, лирические и хулиганские, грустные и весёлые – я выворачивался наизнанку, уже из спортивного интереса стараясь вызвать хоть какую-нибудь эмоцию у гостя. Тщетно. Васино лицо не выражало ничего! Моё самолюбие было задето – за многолетнюю практику такого ещё не было. Люди либо слушали меня, либо нет. Но уж если слушали, то смеялись или плакали, подпевали или задумывались. И чем лучше меня слушали, тем больше души я вкладывал в песню – положительная обратная связь делала наши гитарные вечера интересными и желанными. Вася же сидел как памятник самому себе, “выражая то лицо, каким садятся на крыльцо”

Чёрт с ним! – решил я и отложил гитару

Про ведьму спой, - попросил Попов.

Я округлил глаза. Песню про ведьму, которая сидит на озере и по ночам вяжет чулки, очень любят дети. Сказочный сюжет в сочетании с завываниями, хохотом и прочими моими кривляньями вызывает бурный восторг у малышни. Желание взрослого мужика услышать детскую песенку здесь, в Кенае, где мы не видели ни одного ребёнка, было, как минимум, неуместно.

А “В лесу родилась ёлочку” не хочешь?

Не хочу – сказал Попов и подмигнул.

Я опять взял гитару. И тут произошло чудо. Вася, сидевший в углу, как чурбан, вдруг расцвёл. Вы видели когда-нибудь, как цветут чурбаны? Я тоже не видел раньше. Сначала у Васи медленно поползла вниз челюсть. Потом округлились глаза. Потом всё на лице перемешалось – губы, брови, щёки, даже уши. Такого взрыва эмоций до этого мне встречать не приходилось. Вася на глазах превращался из урки в маленького мальчика. Он улыбался до ушей, смеялся, хохотал, а в конце песни заплакал… Мы растерянно уставились на него – что с тобой?

Хорошо! – сказал Вася, вытирая слёзы кулачищами, - Хорошо!

К сожалению, я не помню автора этой песни, единственной из сотни спетых мной за вечер, которая расшевелила Васю… Но, всё кончается, кончился и этот вечер. Вася вежливо попрощался, а мы легли спать.

Утром рядом с “бочкой” мы обнаружили огромный КрАЗ. В кабине сидел Вася и терпеливо ждал нашего появления. Дождался, конечно. Едва наши опухшие физиономии нарисовались в открытой двери, Вася выскочил из машины и радостно завопил

Привет, ребята!! Вам самосвал не нужен?
Позарез! – Вовка для убедительности провёл себе ладонью по горлу – а ты что, водила?
Шофер я! – гордо ткнул себя в грудь Вася, делая ударение на “о” – Вам куда?
Вообще-то, в сортир, потом в столовую, ну, это мы пешочком, а вот после столовой…
Никаких “пешочком”! – перебил Вася, - залезай! Я теперь с вами, ребята!..

Так у нас появился свой самосвал. Вася возил нас куда надо и не надо, работал на планировке, перевозя десятки тонн породы, был исполнителен и, что немаловажно, всегда трезв. Это, поверьте, очень многого стоит. Вася работал даром. На угрозы своего начальства уволить его, он реагировал довольно-таки однообразно: -Увольняй! Я – с ребятами! В конце концов, начальство махнуло на него рукой: “ребята” уедут, Вася останется, а водила он классный. Кроме самосвала, у нас работали бульдозер и экскаватор, добытые Поповым. Несмотря на то, что работали они в обычном, “совковом” режиме, планировка шла по графику.

Да, Вася работал даром. Но не совсем. Каждый вечер он приходил к нам, молча садился в углу и ждал свою любимую песню. За 40 дней мне пришлось спеть её раз 100 – даже простой попугай выучил бы эти 3 четверостишья! Я пытался увиливать – представьте, как надоела мне “Ведьма”! Но… Мои амбиции или самосвал – что важнее? И я пел по 3-4 раза:

Я на озере сижу
По ночам чулок вяжу
Я вяжу за рядом ряд
Вот уж много лет подряд!

Злобно светят светляки,
Задувают сквозняки,
Ловят спину и бока
Жизнь у ведьмы нелегка!

Я чулочков навяжу,
В них внучаток наряжу,
Ведьмам не годится
Простужать копытца!

И всё!!! Ну, иногда, для разнообразия, слово “копытца” заменялось на “ягодицы”… Но, как было уже сказано, всё кончается. Кончилась наша работа, кончились мои мытарства. Вася в последний раз довёз нас до станции, и мы распрощались до будущего лета.

На этом можно было бы поставить точку, но история про Васю имела неожиданное продолжение. Через месяц мне в Воронеж пришло письмо с Дальнего Востока. От Васи, конечно. Привожу его дословно:

Привет с Киная!
Саша как ты поживаеш как поживают ребята. Я поживаю хорошо
Саша если можиш вышли слава песинки про ведьму она мне очень понравилась
жду на следущий год
Вася

Вот такая история.