Отар Коркия

На улице за ним ходили толпами – низкорослых камбоджийцев поражал этот сероглазый гигант, тренер сборных команд страны. Но так было в Китае и Женеве, Париже и Будапеште – всюду, куда его приводил баскетбольный мяч. Живейший интерес и почитание. В большой игре Отар Коркия был изначально обречен на успех, капитанство и лидерство.

При своем довольно скромном для современного баскетбола росте – 190, он оставался гигантом, самой приметной фигурой в виде спорта, где ты весь на виду – твоя игра, накопленное годами умение и даже брошенная в запальчивости реплика.

 

 

Мог на спор достать в прыжке кольцо – головой. При всем своенравии и взрывном характере оставался справедливым и очень добрым, как большинство сильных людей.

Этими чертами, не последними в спорте, он обязан родителям – Михаилу Дмитриевичу, известному кутаисскому врачу, и Софье Николаевне, красавице, педагогу русского языка. Жили они в начале 30-х годов в Абхазии (отец, между прочим, был основателем знаменитого обезьяньего питомника), когда перегибы в сельском хозяйстве привели к страшному голоду. Но уже тогда запомнился десятилетнему мальчику нравственный урок родителей, которые, сами недоедая (а в семье было шестеро детей) приютили в своем доме и вынянчили полуживых девять сирот, поставили их крепко на ноги, помогли получить высшее образование.

Но это много позже, а пока над их домом был занесен палаческий топор: по ложному доносу в январе тридцать восьмого арестовали отца: сослали в Казахстан. Обнять отца сын смог только в пятьдесят седьмом году.

И тогда, в далеком 1947 году, на сборах, когда они готовились, имея в перспективе чемпионат Европы, никогда не забывал, что его могут не взять в сборную как сына «врага народа». Сборы в то голодное время были едва ли не единственным средством хоть как-то подкормить спортсменов. Был Отар в ту пору тощий, как виноградная ветвь, веса едва-едва восемьдесят килограммов набиралось. В Кутаиси закрепилось за ним прозвище – Иван Грозный. А он не обижался на друзей. Как вспоминает, в воздухе с прыжком у него особых проблем не было – ноги от природы сильные выручали.

Но и «на земле» тоже толком действовать нужно было, тем более под щитом – правила «трех секунд» в те годы не существовало, и народу, караулившего свой шанс в непосредственной близости от кольца, набиралась тьма. Чтобы выбраться из этой толчеи и всех опередить, сила нужна была немалая. И всем им, кандидатам в сборную, приходилось не раз задуматься, как вернуть себе силу. Войной отнятую. Разместили их в подмосковной Фирсановке, на базе Московского авиационного института. Собрали, что называется, с миру по нитке. Компания и в самом деле получилась разношерстная – москвичи Конев, Моисеев, Алексеев и Колпаков, каунасцы Бутаутас, Кулакаускас, Лагинавичюс и Петкявичус, таллинцы Куллам и Лысов.

И он с Нодаром Джорджикия, делегированные Грузией в сборную первого созыва. Перед руководством команды стояла нелегкая задача получить в сплаве хладнокровие прибалтийских «академиков», силовую выносливость москвичей и безудержный темперамент грузин. Постепенно костяк команды вырисовывался, и по игре он, вроде, подходил. Каждое утро начиналось с пробежки – с порога домика, где жили, и бегом на электричку.

Однажды на тренировку пришел в зал незнакомый человек и несколько минут поговорил о чем-то со Спандарьяном, изредка поглядывая в сторону Отара. После тренировки Степан Суренович сказал ему, что Михаил Коркия реабилитирован и завтра вечером с военным эшелоном прибудет на Курский вокзал...

Сын считал часы перед долгожданной встречей, продрогнув до костей на Курском, напрасно ждал поезда. Не состоялась встреча ни в тот вечер, ни в последующие... Неспешный график помилований отодвинул ее на многие годы. И состоялась она много позже – в Тбилиси.

А в Прагу, полуразрушенную войной, его все-таки взяли. Зрители принимали их как полпредов страны-освободителя. И горячо поддерживали, хотя на пути к золотым медалям в финале они как раз команду хозяев обыграли. И каждый на площадке был горд, что игрой своей возвращал жизнь.

По итогам чемпионата обозреватель французской спортивной газеты «Экип» провел опрос старших тренеров команд-участниц и опубликовал состав символической сборной континента. Из советских баскетболистов в нее вошли Отар Коркия, Нодар Джорджикия, Евгений Алексеев, Иван Лысов.

Есть большой соблазн вернуться памятью в те далекие годы, когда физически щедро одаренный природой Отар искал свое место в спорте: метал диск и толкал ядро, был чемпионом и рекордсменом страны среди юношей. Было это в 39-м, когда Отар изменил баскетболу и переметнулся на время в легкую атлетику. А до этого, казалось, весь Кутаиси помешался на огневой игре. На стенах во дворах, на деревьях укрепляли металлические или деревянные круги от старых стульев, бочек. Отар не без успеха обстреливал эти мишени, когда старшие ребята Гиви Киладзе, Алеко и Шота Месхи взялись тренировать младших.

Об измене баскетболу он не помышлял, а поступил так в интересах родного Кутаиси – некому было, как выяснилось, защищать честь города на юношеском первенстве. А новый талант Коркия раскрылся неожиданно, когда вблизи их баскетбольной площадки упал брошенный кем-то диск с соседнего сектора легкой атлетики. Но, видно, очень разозлился – так недолго и покалечить можно! – взял диск и швырнул обратно. Бросок получился сильнее, чем нужно. Взяли замерили – 44 метра, всесоюзный рекорд для мальчиков его возраста. Уходить из баскетбола Отар не собирался, но пару месяцев согласился уделить метаниям – в игре пригодится. В Киеве он преодолел своим диском 50-метровый рубеж и стал чемпионом.

Но все перевесила любовь к коллективному виду, где побеждает великий принцип: один за всех и все за одного. Отар Коркия нашел свою судьбу в баскетболе: в тот памятный день, когда с товарищами пришел в только открытую детскую спортивную школу, к Гиви Киладзе, своему первому наставнику. И очень скоро стал среди сверстников лидером, признанным вожаком. Оставался им в тбилисском «Динамо» и в сборной команде Советского Союза. Лучшие игроки страны признали верховенство Коркия. Вспоминаются слова Нодара Джорджикия: «Лидером нашего поколения был Отар Коркия, самой природой наделенный необыкновенными физическими данными и удивительным талантом, врожденными качествами вожака и бесстрашием».

...Олимпийский дебют советских баскетболистов состоялся в Хельсинки в 1952 году. Когда команда уступила только многократным олимпийским чемпионам – американцам. В финальном матче решающей оказалась 30-я минута, когда за четыре фола площадку покинул Коркия. Американцы – а в их составе были гиганты Роберт Курланд (2,13 м), Маркус Фрайбергер (2,10), Клайд Ловелетт (2,09) – восхищенные игрой лидера советской команды, проводили его аплодисментами. К тому времени счет был ничейный – 23:23. В оставшиеся минуты встречи наша команда не сумела удержать достигнутое. И кто знает, не покинь преждевременно площадку Коркия, кому бы досталось олимпийское золото.

Отвечая на вопрос корреспондента «Спорт-экспресса»: «Кто из героев прошлого мог бы попасть в НБА, имей он вдруг такую возможность?», выдающийся тренер Владимир Кондрашин дал исчерпывающий ответ: «Отар Коркия – еще одна легенда послевоенных лет. При росте 190 см Коркия был одним из сильнейших центровых Европы, лидером и капитаном сборной СССР. По физическим данным он, пожалуй, мог закрепиться в НБА».

Но и это еще не все. Вернемся в олимпийский Хельсинки, где разворачивались главные события финала. Коркия играл с напрочь вывихнутым пальцем. Травму получил в полуфинальном матче с теми же американцами, после умышленной грубости Ловелетта. Врачу, перевязывающему палец, сказал, стоя лицом к площадке, на которой мысленно продолжал пребывать: «Крепче, дорогой, завяжи».

И снова ринулся в бой, преодолевая адскую боль, играл, как никогда. Фактически однорукий. И только после игры позволил увезти себя в больницу, где ему наложили швы. Но поступить иначе Коркия себе не позволил, играть в полсилы было не в его характере. Не случайно его, а не американца Ловелетта, который был на 19 см выше, признали лучшим центровым олимпийского турнира. Обладая редкой силой, являл собой блестящее сочетание – был отличным баскетболистом и великим спортсменом.

В Вильнюсе, когда решалась судьба золотых медалей чемпионата страны-55, динамовцы Тбилиси проигрывали одно очко, и никто другой, а Коркия, получив мяч под чужим щитом, поднялся с двумя опекунами на плечах и положил решающий мяч в корзину. «А что тут удивительного, - говорит он, - часто так бывало. Бросаешь по кольцу, а сам увешан защитниками, как гирлянда».

Оглядываясь на те далекие годы, понимаешь величие Отара Коркия, лучшего центрового послевоенных лет, который на целые десятилетия опередил свое время. Резкость, быстрота, прыгучесть, умение тонко разбираться в самых сложных игровых ситуациях позволяли ему, знаменитой «десятке», оказываться в нужное время в нужном месте, без промаха обстреливая корзину.

Перейдя на тренерскую работу, возглавил динамовский клуб, приведя его к победе в турнире европейских чемпионов 1962 года – вершине достижений грузинского баскетбола. И здесь с наибольшей полнотой раскрылся талант педагога и воспитателя, основателя баскетбольной династии Коркия.

В конце 70-х годов прошлого столетия газета «Советский спорт» провела анкету-опрос: «Кто сильнейший советский баскетболист всех времен?» Ведущие тренеры и специалисты назвали Отара Коркия. На референдуме спортивных журналистов он признан лучшим грузинским спортсменом ХХ века.