Банковская система: Отделение овец от козлов

"Ведомости" /

Алексей Мамонтов

“Коррумпированное и неэффективное российское чиновничество является главным
тормозом экономического развития страны”, — говорится в опубликованном недавно
докладе экспертов ОЭСР. Им вторят и аналитики Всемирного экономического форума,
опустившие Россию в своем рэнкинге конкурентоспособности из 117 стран с 70-го
на 75-е место.

Примеров неэффективности и затягивания административных процессов множество.
Один из них — растянувшееся на полтора года интригующее realitу show под названием
“Кто войдет в последний вагон системы страхования вкладов?” близится к своей
драматической развязке. У банков, не прошедших горнило испытаний, осталась
лишь призрачная надежда на удовлетворение поданных ими апелляций либо на высочайшее
помилование председателем ЦБ РФ.

 

 

Всех, кто не окажется в системе, ждет незавидная
участь стать изгоями банковского сообщества. Воистину “И соберутся перед Ним…;
и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит
овец по правую Свою сторону, а козлов — по левую… Тогда скажет тем, кто по
левую: идите от Меня проклятые…” (Мф, 25).

Что ж, пришло время оценить самоотверженную и подвижническую деятельность
комитета банковского надзора (КБН) ЦБ РФ по наведению порядка в банковской
системе.

Пейзаж после битвы

Принятие после десятилетних дебатов и вступление в 2004 г. в силу закона о
страховании вкладов стало важной вехой в эволюции российской банковской системы.
Закон способствовал реальному обеспечению прав основной массы вкладчиков, повысил
доверие населения к государству, создал условия для дальнейшего роста ресурсной
базы банков.

Однако эффект от этого закона был бы намного большим, если бы не предложенная
Банком России схема его реализации. На плечи закона было возложено бремя, на
которое он вовсе не был рассчитан и которое лишь затруднило ему выполнение
основной функции. Причем до такой степени, что сегодня уже трудно понять, какова
главная цель закона — защита прав вкладчиков или же борьба руководителей банковской
отрасли с чрезмерно расплодившимися, по их мнению, кредитными организациями.
Нельзя, правда, не заметить, что вернее было бы начать с сокращения персонала
самого регулятора. Ведь по числу его сотрудников на душу населения мы в 5-7
раз превосходим аналогичный показатель европейских стран.

Итак, ЦБ решил воспользоваться представившейся ему возможностью и зачистить
банковскую систему от “нехороших” кредитных организаций методом “ковровых бомбардировок”.
То есть подвергнуть испытаниям все российские банки, которым он ранее уже выдал
лицензии на работу с частными вкладами. Что ж, так, разумеется, проще. Да и
намерения благие. Удалось ли ими вымостить дорогу в рай? Судите сами. Всего
к окончанию срока повторного рассмотрения подтвердили ранее выданную им лицензию
на работу с “физиками” 909 банков, еще 18 получили это право впервые. Итого
927 банков. За бортом остались 274 из 1218 российских банков. Если вычесть
из них тех, кто добровольно отказался от прохождения вступительных процедур,
тех, кто получит желанный доступ после апелляций, а также тех, кто переживет
отлучение от ССВ за счет сохранения других ниш бизнеса, то итоговый результат
от широко разрекламированной кампании окажется весьма обескураживающим. То
есть если бы ЦБ РФ, отозвавший за тот же период свыше 50 лицензий, просто прибавил
бы оперативности в своей работе, то добился бы тех же успехов. Без громкого
пиара, но и без неоправданных жертв со стороны ни в чем не повинных банков.

Кто не выиграл?

Двести банков, не допущенных в ССВ. Тот ли это эффект, который стоил того,
чтобы трясти практически всю банковскую систему страны в течение полутора лет?
Кто в результате этого выиграл? Крупные банки? Едва ли. С отсеянными банками
они и прежде не работали на рынке, а возможный передел их клиентской базы слишком
мало отразится на масштабах бизнеса этих гигантов. Их мечта — максимум 50-100
банков в системе. Эфемерность достигнутого позитива соседствует с вполне реальным
негативом. “Некризис” (в терминологии ЦБ) лета 2004 г. стоил “крупняку”, равно
как и другим банкам, значительных моральных затрат и материальных потерь. А
возникающая уже сейчас конкуренция со стороны небольших банков, получивших
вожделенную пиктограмму участника ССВ и возбуждающих вкладчиков более высокими
процентными ставками, способна доставить немало неприятностей и им, и стабильности
рынка в целом. Так, может быть, выиграли средние и мелкие банки? Вряд ли. Ведь
именно им пришлось вынести всю тяжесть издержек, связанных с преодолением громоздких
малопонятных и затянутых вступительных процедур. Население? Меньше всего. Его
интересы защитил закон, а не ЦБ. Как показывают опросы, оно вообще не в курсе
событий, а доля незащищенных вкладов до 100 000 руб. в отсеянных банках составляет
не более 1,9%. К тому же рядовые вкладчики понесли значительные потери в ходе
прошлогоднего кризиса от крушения ряда банков и от досрочного изъятия своих
вкладов в устоявших кредитных учреждениях. Так кто же? Банк России? Государство?
ЦБ РФ действительно будет из кожи вон лезть, чтобы доказать правильность своего
выбора, однако гром его победных реляций об итогах кампании станет лишь прикрытием
ее очевидного провала. Незавидные способности руководства ЦБ принимать продуманные
решения в сфере банковского надзора, отсутствие должного контроля над ним становятся
лишним свидетельством неэффективности самой государственной власти.

Кто выиграл?

И все-таки есть те, кто, безусловно, выиграл от полуторагодичной перетряски.
Это чиновники. Рядовые и нерядовые исполнители из бесчисленных проверяющих
комиссий. В самом деле, нечеткие критерии, непрозрачная процедура отбора, ступенчатость
рассмотрения заявлений, задержка с принятием решения даже в несколько недель
— все это существенно отражается на бизнесе банка. Избежать негативного для
себя результата рассмотрения даже в нашей пока не самой коррумпированной стране
проще всего, “договорившись” с чиновником. Ведь и того вводят в соблазн и простота
изъятия, и восхитительные размеры возникающей бюрократической ренты. Цена за
сохранение действующего и успешного бизнеса по определению выше, чем плата
за его запуск. Природа чиновника такова, что изначально он соблазняется возможностью
получения взятки, а потом уж ею самой и ее размером. Противостоять росту коррупции
можно, лишь не создавая этих самых новых возможностей. Не следует ли в связи
с этим впредь любые законодательные, а тем более подзаконные акты подвергать
обязательной экспертизе на предмет наличия в них условий для вымогательства?

Перечисленных выше минусов можно было бы избежать изначально, допустив в ССВ
все банки, которые имели разрешения на работу с физлицами. После чего ввести
жесткие, но четкие, понятные и конкретные требования, при несоблюдении которых
эти лицензии аннулируются. Должны были быть созданы и прозрачные процедуры
рассмотрения и разрешения спорных ситуаций. Понятно, что все это потребовало
бы кропотливой работы, открытости и готовности к диалогу, но такой сценарий
и правила игры были бы приняты всем банковским сообществом. Выигрыш от этого
был бы очевиден для всех. Кроме коррумпированного чиновника. Между тем впереди
новые испытания, новые проверки. Не следует обольщаться.

Автор — президент Московской международной валютной ассоциации

Статья получена: Клерк.Ру

загрузка...