И что дальше, господин Путин?

Иоганн Вольфганг Гете, тонкий знаток человеческой природы, однажды сказал, что многие люди не думают о деньгах, пока они у них почти не кончатся, а другие ведут себя так же со своим временем.

За прошедшие века мало что изменилось. В сегодняшнем мире его внимание, наверное, привлек бы яркий пример: президент Владимир Путин.

Россия сидит на мешке с деньгами, в последние годы разбухшем благодаря экспорту природных ресурсов – нефти и газа. Недавний рост цен на энергоносители ускорил наращивание национальных резервов, позволяющее бывшей коммунистической стране чувствовать себя комфортно.

 

 

Но пока Путину не удается сделать то, что финансовые планировщики неустанно советуют не столь богатым клиентам, – диверсифицировать, чтобы обеспечить себе гарантии на будущее, когда главный источник доходов может иссякнуть.

Аналитики утверждают, что Россия должна избавиться от почти тотальной зависимости от нефтегазовых доходов через диверсификацию, от совершенствования транспортной системы до содействия мелкому бизнесу. Сейчас почти идеальное время для действий, говорят они, поскольку состояние экономики почти полностью противоположно тому, что было в 1998 году, когда рухнул рубль.

Но вместо этого Путин использует денежный дождь для выплаты огромного внешнего долга России, достигающего примерно 40 млрд долларов, Парижскому клубу кредиторов.

"В настоящее время в России идут серьезные дебаты о том, что делать", – заявил Петер Хавлек, экономист, специализирующийся на России из Венского института экономических международных исследований.

На одной стороне партия "Родина" во главе с Дмитрием Рогозиным и Сергеем Глазьевым, выступающая за усиление государственного вмешательства по аналогии с Западной Германией после 1945 года.

Другой лагерь возглавляют министр экономического развития и торговли Герман Греф и министр финансов Алексей Кудрин. Их приоритеты – налоговая и финансовая дисциплина. Они опасаются, что чрезмерные правительственные расходы подстегнут инфляцию.

"Проблема в отсутствии консенсуса", – заявил Хавлек.

Стремление Путина расплатиться с долгом Западу некоторые воспринимают как похвальный способ восстановления национальной гордости.

"Правительство делает то, что делал бы любой благоразумный хозяин в момент высокой ликвидности", – заявил Вадим Клейнер, российский экономист из московского отделения Hermitage Capital Management.

В июле Россия начала выплату первого транша в 15 млрд долларов Парижскому клубу из так называемого стабилизационного фонда, получившего такое название, поскольку он был призван смягчить удар высоких цен на нефть.

По данным Hermitage Capital Management, фонд увеличился до 19 млрд долларов в первом квартале нынешнего года и продолжает расти, увеличивая вероятность того, что его используют для выплаты остальной части долга.

Путин не дает ясных сигналов о том, что он будет делать с деньгами после этого.

После распада СССР в 1991 году российская экономика пережила реформы и приватизацию.

Но приватизационные сделки не имели ничего общего с диверсификацией экономики, построенной на трех основных секторах: тяжелой промышленности, машиностроении и энергоносителях.

"Самая большая проблема с приватизацией заключалась в том, что крупные предприятия не были раздроблены", – заявил Петер Шульце, специалист по российской экономике в Геттингенском университете Германии, проработавший в России почти 10 лет.

"Не было системы субподрядов, создающей в индустрии новые ниши, новые малые и средние предприятия. Крупные корпорации остались крупными".

На долю 10 крупнейших промышленных групп вместе с контролируемыми государством газовой и электрической компаниями приходится примерно половина объема промышленного производства, говорится в новом докладе Организации экономического сотрудничества и развития.

Но хотя страна добилась "огромной" диверсификации в сфере услуг, этого не произошло в сфере промышленного производства и экспорта, отметил Вильям Томпсон, ведущий экономист ОЭСР по России.

"Именно об этом должны позаботиться власти", – заявил он, потому что "Россия уже в значительной мере зависит от небольшого количества экспортных товаров, и в последние годы эта зависимость усилилась".

По мнению экономистов, сегодня в России благоприятные условия для диверсификации и принятия стратегии модернизации инфраструктуры.

По данным ОЭСР, экономика выросла на 10% в 2000 году, а с тех пор ежегодный рост составляет почти 6%.

Инфляция тоже снизилась: в 1998 году она достигала 84%, а два года назад 12%. Безработица упала до 8%, что ниже, чем в Европейском союзе, где она достигает почти 9%.

В то же время благодаря энергетическому экспорту, доля которого в общем объеме российского экспорта составляет 54%, страна добилась бюджетных излишков, эквивалентных 8% валового внутреннего продукта, – едва ли не самых больших в развивающихся рыночных экономиках.

Она также хвастается налоговыми и торговыми излишками, которые составляют 3,7% и 8,5% ВВП соответственно.

В 2004 году корпоративные прибыли таких компаний, как "Газпром", "Лукойл" и "Сибнефть" в сумме составили почти 28 млрд долларов, и это больше чем вдвое превышает прибыли 2002 года. К концу нынешнего года резервы центрального банка достигнут 150 млрд долларов.

При таком богатстве, считают экономисты, Путин с легкостью мог бы залезть в стабилизационный фонд и модернизировать инфраструктуру, в частности сети энергоснабжения, дороги, порты, железнодорожные пути и аэропорты.

У него, предупреждают они, нет большого запаса времени.

Из доклада, опубликованного в прошлом году Международным энергетическим агентством, явствует, что перед Россией стоят две серьезных проблемы. Ее долгосрочные экономические перспективы зависят от повышения конкурентоспособности продукции, от самолетов до стали. А ее огромные энергетические ресурсы потребуют инвестиций более 900 млрд долларов до 2030 года, чтобы поток нефти и газа не иссяк.

Но, говорят критики, группировки в правительстве замедляют какую бы то ни было реакцию.

"Идет борьба между "либералами", считающими, что экономика должна руководить собой сама, без государственного вмешательства, и теми, кто считает, что государство должно вмешиваться", – заявил Шульце.

Сторонники вмешательства хотят своеобразного "рейнского капитализма", где роль государства будет гораздо больше, – сказал он. – Либералы говорят: "Не тратьте деньги. Они будут выброшены на ветер".

Но даже самые ярые сторонники либерального подхода не спорят с тем, что правительство должно играть определенную роль в диверсификации.

"Лучшее, что может сделать государство – установить адекватные права собственности, жесткую законность, четкую правовую систему", – заявил Сергей Амбарцумов из Hermitage Capital Management.

Это, в свою очередь, "будет стимулом для иностранных инвесторов, которые крайне важны для диверсификации экономики", отметил Пекка Сутела из Института переходных экономик при Банке Финляндии.

ОЭСР предупреждает, что отечественные инвесторы, напуганные признаками ухудшения инвестиционного климата, сокращают свои затраты на родине ради приобретения активов за границей.

Некоторые экономисты видят признаки того, что Путин работает над инвестиционной стратегией.

На недавней конференции, посвященной модернизации российской экономики, Греф призвал инвестировать в инфраструктуру, "если мы не хотим отставать от других стран".

Клейнер отметил, что существуют планы создания инвестиционного фонда, первоначально в размере 100 млн долларов, для совершенствования информационных технологий и, возможно, для финансирования проектов, связанных с инфраструктурой.

Это был бы скромный шаг, но хотя бы первый шаг.

"Честно говоря, успешные страны, такие, как Китай, Сингапур, Индия и Корея, никогда не обходились одним только рынком", – подчеркнул Шульце.

Статья получена: InoPressa.ru