Наследство нежалящей пчелы

Индейцы, жившие на территории Колумбии еще до века, прекрасно владели технологией изготовления золотых украшений. К этому выводу приводит анализ сохранившихся 26 тысяч произведений искусства, находящихся в Музее золота — Мусео-дель-Оро — в Боготе. Самые ранние археологические свидетельства металлообработки относятся к последним векам прошлой эры. Ремесло зародилось в нижнем течении реки Каука в начале нашей эры и просуществовало вплоть до испанского нашествия в начале XVI века. Наиболее искусными приемами металлообработки владели мастера из Тайроны, Сину, Муиски и Нариньо, где самые древние предметы датируются V веком новой эры.

 

 

Златообработка процветала в индейских общинах, пришедших к достаточно высокому уровню культурного развития. Сами же земледельцы изготовляли ткани и сосуды, но уже появились ремесленники, в особенности ювелиры, резчики по камню, вышивальщики... Златокузнецы при этом имели высокий статус.

В некоторых районах существовали целые поселения, среди жителей которых было много ювелиров. Они не только производили изделия для собственной общины, но и для торговли с соседями. В районе Сину, например, делали тысячи предметов, в основном филигранные серьги, на своего рода мануфактурах, когда изготовление разбивается на отдельные процессы; причем каждая стадия обработки осуществлялась разными ремесленниками. Неквалифицированную работу выполняли подмастерья. Были и странствующие златокузнецы: славились, например, мастера из области Муиска в Гуатавита, которые, переходя с места на место, демонстрировали свое умение.

Районы золотодобычи стали и центрами металлообработки. В до-испанской Колумбии Буритика — наиболее важный такой центр — стал перекрестком бесчисленных торговых путей, идущих через Центральную Америку, Венесуэлу, Эквадор. Обычно продавцы золотого песка хранили его в стержнях птичьих перьев. Стержень определенной длины служил единицей обмена. Кое-где разновеском был кусочек меди и олова, для мелких сделок употреблялись бобы какао.

Добыча, а также обработка золота стали отдельными видами производства. В одних местах индейцы преимущественно извлекали и подвергали первичной обработке сырое золото, в других — златокузнецы обменивали свои изделия на сырье.

Буритика в гористой части Антьокии сложилась из группы поселений, обитатели которых занимались добычей золота. Некоторые месторождения были в частном владении, и тогда вожди заставляли своих подданных трудиться в шахтах вроде как по оброку; в наиважнейших центрах добычи работали рабы, захваченные в межплеменных войнах. Большей частью индейцы добывали рассыпное золото, рыхля гравий на дне и на берегах рек палкой с обожженным для прочности концом. Потом породу просеивали, пересыпали, чтобы отобрать золотосодержащий остаток, и в итоге промывали на деревянном лотке. Для такого вида разработок предпочитали сухой сезон. В 1513 году конкистадор Васко Нуньес де Бальбоа писал:

«Они ждали, пока вода поднимется... а когда паводок схлынет и реки станут вновь сухими, объявится золото, вымытое из берегов и принесенное с гор в крупных самородках».

В Дождливые сезоны старатели добывали, если верить описанию Мартина Фернандеса де Энсизо, золото из реки... сетями:

«А в паводок они растягивают сеть поперек сечения, и поднявшаяся вода несет самородки в куриное яйцо, что и застревают в ячеях...»

Индейцы разрабатывали и наносные террасы, отводя воду по каналам, чтобы она разлилась по берегу, на который и оседало золото.

На северо-западе Антьокии найдены остатки разработок кварцевых жил с уже выбранным золотом. Здесь индейцы каменными орудиями рыли очень узкие шурфы, меньше метра в диаметре, ведущие к кварцевой жиле иной раз под углом 30—40 градусов. Порой шурфы тянулись метров на двадцать, причем ни подземных галерей, ни колодцев, по всей видимости, не строили. Перед тем как подступиться к жильному золоту, подготавливали территорию так, как описал Нуньес де Бальбоа:

«В других местах ждали, пока высохнут растения на холмах, и поджигали их. Тогда открывался доступ к наилучшим золотоносным участкам, где металл попадался в крупных самородках».

Руду дробили в каменных мельницах и извлекали золото. Есть свидетельства, что в некоторых местах жильное золото плавили, чтобы отделить чистый металл от сопутствующих примесей. Индейцы располагали и методами и оборудованием, чтобы делать это непосредственно у места добычи. В Буритика найдены небольшие плавильни, горны и тигли, а также, по свидетельству Педро Сиесы де Леона, «римские весы и разновески для взвешивания металла».

Чтобы достичь нужной для плавки температуры, тягу создавали через воздуходувные трубки, которые сужались к выходному концу.

После плавки на дне тигля оставался диск-пуговица диаметром в среднем 1,28 сантиметра. С одной стороны диски — их называли техуэло — были гладкие, на другой стороне отпечатывалась грубая поверхность керамического тигля. Разнообразие размеров, формы дисков, содержания золота показывают, что на этой стадии процесса не существовало строгого «контроля за качеством».

Наносное и жильное золото содержало разное количество примесей, что влияло на «поведение» золота при выплавке. Определенное количество примесей приводило к выплавке «горького» золота, которое в отличие от «сладкого» не поддавалось дальнейшей обработке. Доиспанские индейцы скорее всего улучшали качество золота способом «томления металла»: золотую пыль нагревали до красноты с солью и глиной. Этим процессом пользовались на монетном дворе Санта-Фе-де-Богота с 1627 по 1838 год согласно всем индейским правилам. Золото, полученное таким способом, легко лить, ковать, гравировать.

Колумбийские ювелиры тех времен работали в основном с золотом и медью и очень редко — с серебром и платиной. Использование высококачественного золота, большей частью для кованых изделий, было характерно только для двух районов — Калима и Толима. Большей же частью использовали сплав золота и меди. Найдены также кованые и литые изделия из почти чистой меди.

Количество золота и меди, размер изделий, техника их изготовления в разных районах зависели от наличия сырья. Золотые изделия из Калимы и Толимы, где месторождения богаты, были крупными, большей частью коваными. Напротив, большинство кузнецов из Муиски и Тайроны, где запасы золота относительно скудны, производили мелкие изделия из сплава меди и золота — тумбага.

Златокузнецы ценили в металле прежде всего ковкость, податливость, пластичность, прочность, как, впрочем, и блеск и привлекательный вид. Хотя позолотой пользовались довольно широко, цвета меди и различных сплавов тоже весьма ценились за их окраску и цветовой эффект. Иной раз изделия из тумбага покрывали серебром, в Перу их даже подкрашивали.

В коллекции Мусео-дель-Оро есть дюжина кованых носовых колец из западной части страны, сделанных из сплавов платины. Благодаря содержанию золота и меди их можно размягчить при температуре гораздо ниже точки плавления платины.

По традиции считалось, что первым и наиболее простым методом изготовления золотых изделий была ковка. Этот вывод верен не всегда: как показывает анализ, далеко не все кованые изделия старше, чем литые. Порой использовались оба вида обработки даже при изготовлении одного изделия.

Ковка требует от мастера большего умения и знания свойств металла в процессе его обработки, чем литье. Это особенно заметно на грудных пластинах из Калимы и тонких широких золотых пластинах, которые использовались для погребальных одеяний в Сину. Чтобы придать этим изделиям размер и тонкость, ювелиры обрабатывали слиточки золота на цилиндрических наковальнях маленькими овальными молотками из метеоритного железа. Удар плоским молоточком мог бы излишне истончить пластину на плоской же поверхности. После серии ударов золотая пластинка становилась хрупкой и легко трескалась. Ее нужно было раскалить до покраснения и охладить, погрузив в воду. Так, «отпуская» металл, ковали, пока не получали пластину нужной толщины и размера. Когда после ковки и отпуска пластину доводили до нужной толщины, на ее поверхность наносили общий контур рисунка, после чего металл выдавливали с обратной стороны, чтобы сделать узор более четким. Это выдавливание делали металлическим, каменным или костяным инструментом, положив пластину на мягкую поверхность вроде толстой кожи или мешочка с песком. Потом изделие обрабатывалось с лицевой поверхности — углубляли продавленные линии и подчеркивали выпуклые детали рисунка.

Изготовляя полые предметы, златокузнецы разработали несколько смешанных методов. Простейший состоял в соединении отдельно изготовленных частей золотыми гвоздиками или кованым «швом». Этот метод использовали, когда нужно было покрыть золотыми пластинами неметаллические поверхности. В Калиме найдены золотые пластины в форме раковин, свирелей, воронок; эти пластины, видимо, покрывали давно исчезнувшие предметы из раковин или дерева.

При более сложных методах — таких, как пайка, филигрань, скань, — крошечные золотые шарики, проволочки, пластинки соединяли друг с другом, что придавало изделиям или украшениям на них удивительное изящество. Этот метод, известный еще этрускам и грекам как зернение, грануляция, использовался в Южной Америке, особенно на юге Колумбии и на севере Эквадора.

Зернение, грануляция, — процесс очень деликатный и требует высокой температуры. Малейшее нарушение может разрушить почти готовое изделие, но соединение, если оно удалось, получается чрезвычайно прочным, незаметным для глаза.

Другой метод, широко известный в Новом Свете, — литье «потерянный воск»; возможно, впервые он был разработан в Колумбии или Центральной Америке, что подтверждается большим количеством здесь литых изделий. Метод «потерянный воск», однажды постигнув, мастер механически повторял заново. От златокузнеца требуется знание поведения металла и сплавов при литье, но сам процесс не требует сверхтонкой ручной работы, как при прямой обработке золота.

Успех в литье зависит от разных причин: от однородности сплава, сложности самой формы отливки, от того, насколько легко расплавленный металл зальет всю форму, от скорости заливки, чтобы избежать охлаждения расплава, прежде чем все пустоты формы заполнятся.

Если изготовляемый предмет был полым или с отверстием на обороте, его изготовляли методом «потерянный воск». Из смеси глины и древесного угля лепили «стержень» в форме отливаемого предмета и покрывали его слоем пчелиного воска. Слой воска протыкали в нескольких местах бамбуковыми или деревянными палочками, чтобы дать выход газам и чтобы заготовки не сдвинулись во время заливки. Размер и количество распорок варьировались в зависимости от опыта и предвиденья мастера: в одних моделях использовались три, в других — тридцать шесть палочек. Формы покрывали наружным слоем глиняной смеси, сушили и заливали в форму металл. Когда отливка остывала, внешнюю форму разбивали и снимали распорки. Дырочки, оставшиеся от палочек, забивали металлическими проволочками. Рубцы, полоски, образованные такими «починками», тщательно зашлифовывали. Ну и наконец — если это требовалось — выскабливали остатки внутреннего стержня. Так изготовили булавку из Кимбайи; она не только была отлита за несколько приемов, но каждую отливку сделали из особого сплава, чем достигли удивительного цветового эффекта.

При изготовлении стандартных предметов вырезали матрицы из мягкого сланца. Большинство найденных форм имеет вид параллелепипеда с разными орнаментами на каждой стороне. Если рисунок «снашивался», эту грань гравировали заново. Эти матрицы использовались для изготовления форм, выдавливая оттиск на мягкой глине. Когда глина высыхала, полости заполняли воском.

Этими моделями пользовались при производстве бус для ожерелий и жертвенных статуэток, называемых танхос; порой изготовлялись целые восковые «простыни» для формовки мелких элементов вместе с крупными. Так, нагрудные пластины делали вместе с серьгами-подвесками.

Обработка поверхности золотых изделий варьировалась от места к месту и зависела от назначения изделия. Жертвенные предметы не отделывались вовсе. В то же время вещи, предназначенные для длительного пользования — кулоны, символические орнаменты, предметы домашней утвари, — тщательно полировали, шлифовали и золотили.

Веками доколумбовы ювелиры золотили свои изделия еще и для предохранения вещиц из тумбага от быстрого окисления медных составляющих этого сплава. Конкистадоры ошибочно полагали, что индейцы золотили изделия из сплавов, чтобы выдать изделия за золотые. Они сетовали, что добытая ими племенная дань и награбленные у индейцев предметы лишь выглядят золотыми, а в действительности — из сплавов меди: тумбага ценился испанцами очень невысоко.

Грабители-конкистадоры и следовавшие за ними охотники за сокровищами переплавили неисчислимые сокровища доколумбовых золотых изделий, практически не оставив даже описаний уничтоженного. Но археологи, изучавшие исторические и региональные различия в стиле и методе производства, отметили любопытную особенность: среди перуанских находок начисто отсутствовали примеры изящного литья, столь часто встречающегося в Колумбии, Центральной Америке, Мексике.

В Перу золотые и золотосплавные предметы были выполнены в основном ковкой, отжигом, украшены резьбой. Современные исследователи видят причину отсутствия литых изделий в ничтожности запасов... воска. Его единственным поставщиком в Южной Америке была разновидность местных пчел — медоносной, но нежалящей, семейства мелипонид. Пчелы эти обитают в тропиках и субтропиках и Нового и Старого Света, но отличны от жалящих медоносных пчел, завезенных европейцами. Мелипониды найдены в Мексике, в Центральной Америке и на большей территории Южной, вплоть до севера Аргентины. Но эти пчелы отсутствуют на плоскогорьях и западном побережье Перу, где как раз и не знали метода литья «потерянный воск»!

В доколумбовой Америке наиболее известен был метод золочения, при котором золото-медный сплав окисляется. Образовавшийся слой окиси меди снимали раствором кислоты. И оставалась поверхность, покрытая золотом, слой его можно было утолщить, повторяя процесс. В Эквадоре и Колумбии использовали для окисления сок местных растений. В «Арчиво Хенераль де Индиас» описано, как индейцы обрабатывали тумбага:

«...растение, приготовленное, чтобы придать цвет, давили на камне, помещали в горшочек, добавляли воды, молотой соли, перемешивали, нагревали и так делали несколько раз... и таким образом сок приобретал нужный цвет и силу».

Если сплав содержал 30 процентов золота, этот метод давал хороший эффект. Но если золота было менее 30 процентов, применяли золочение методом утолщения, сгущения, извлечения золота. Этот метод основан был на удалении основного металла, при котором обнажался слой чистого золота. Осуществлялось и золочение с использованием коррозийного агента минерального происхождения, как, например, сульфата железа.

Вопреки распространенному мнению этот способ золочения вовсе не давал экономии золота, так как много золота уходило в «угар». Некоторым позолоченным поверхностям специально придавали особую «шершавость». При золочении добавляли коррозирующие добавки, чтобы поверхность становилась матовой. Потом ювелир еще подчеркивал углубления и усиливал фактуру коррозии.

Когда же поверхность требовалась гладкая, предметы, в том числе и золоченые, полировали водой с абразивами вроде мельчайшего песка. Металлические, роговые, костяные, каменные инструменты использовали при украшении кованых и литых изделий. Медленным давлением сглаживали поверхности, чтобы создать что-то вроде внешнего плотного слоя.

Особо заботливо украшали индейцы предметы личного обихода. Золото высоко ценилось как показатель места в родовой иерархии, и существовали жесткие правила, связанные с количеством и качеством золотых вещиц и знаков, которые положено было иметь членам данного общественного слоя. Знатных инков испанцы называли орехонами (от испанского слова «ореха» — «ухо») за их огромные золотые серьги-кольца, растягивавшие мочки. Было бы ошибкой считать, что материальную ценность золота индейцы узнали от европейцев. Золото жертвовали богам в виде ритуальных фигурок, его хоронили вместе с умершими, и множество золотых предметов служили символами в обрядах и церемониях индейских народов.

И это же золото стало одной из причин гибели индейских цивилизаций. Ибо, как писал Ф. Энгельс:

«До какой степени в конце XV века деньги подточили и разъели изнутри феодальную систему, ясно видно по той жажде золота, которая в эту эпоху овладела Западной Европой; ЗОЛОТО искали португальцы на африканском берегу, в Индии, на всем Дальнем Востоке; ЗОЛОТО было тем магическим словом, которое гнало испанцев через Атлантический океан в Америку; ЗОЛОТО — вот чего первым делом требовал белый, как только он ступал на вновь открытый берег».