Филипп V Испанский. Юность и вступление на престол

О юности и воспитании Филиппа, который родился в 1683 году в Версале и сразу после рождения был поручен заботам кормилец и гофмейстеров, известно мало. В династических расчетах как сыну престолонаследника ему отводилась лишь подчиненная роль. Положение изменилось лишь после того, как по испанскому завещанию он стал фигурой на шахматной доске европейской дипломатии и приобрел значение для своего дедушки. Его мать, проведшая последние годы своей жизни совершенно уединенно, практически не принимала участия в его воспитании и умерла, когда Филиппу было семь лет. Также его отец, который, по язвительному замечанию Сен-Симона, «постепенно оплывал жиром и апатией», мог внести мало полезного в развитие сына.

 

 

Больше любви и симпатии чувствовал Филипп со стороны своей двоюродной бабушки, Лизелотты фон дер Пфальц, герцогини Орлеанской, но даже та не могла исправить проявившийся уже в раннем возрасте мрачный нрав мальчика, нашедший выражение в скуке, пресыщенности и меланхолии.
Главным воспитателем был до 1697 года Франсуа Фенелон, передавший Филиппу и его братьям, помимо расхожих монарших добродетелей, убеждение в том, что образ жизни, безусловно, должен ориентироваться на религиозные ценности. Филипп остался верен этим указаниям: на протяжении всей жизни он оставался очень набожным, а под конец стал ежедневно исповедоваться. Напротив, обычаи версальского двора отталкивали его; он держался в стороне от легкомысленных развлечений. Это можно связать также с его застенчивостью, неуверенностью в себе и с его замедленной сообразительностью и нерасторопностью. Впрочем, люди из его окружения характеризовали его скорее как доброго и щедрого правдолюбца.
Советы, которые Людовик давал своему внуку перед отъездом 4 декабря 1700 года в Испанию и по дороге, проливают свет на черты его характера, ибо дедушка ему советовал не запускать государственных дел, не позволять опекать себя советникам и не терпеть вокруг себя камарилью. Жизни Филиппа как монарха суждено было продемонстрировать, что Людовик очень точно знал слабости своего внука.
В феврале 1701 года Филипп со своими французскими советниками въехал в Мадрид, где его с воодушевлением приветствовал народ. Портрет Гиасента Риго, показывающий Филиппа в испанском платье, совпадает с описанием Сен-Симона (а также хронологически): «Он был высокого роста, в первом расцвете молодости, имел такие же светлые волосы, как у умершего короля и королевы, своей бабушки, был серьезен, важен, молчалив, размерен, сдержан, короче, словно создан для жизни среди испанцев; и при всем том внимателен по отношению к каждому в отдельности...». Политика Филиппа в первые месяцы была нацелена на то, чтобы преодолеть антагонизм между сторонниками французской партии и сторонниками Габсбургов, чтобы представить себя как независимого от Версаля короля и завоевать доверие дворянства.
Поначалу политика эта имела успех. 8 мая 1701 года его признали и принесли присягу штаты Кастилии, в январе 1702 года король добился согласия штатов Барселоны, в ответ на что подтвердил привилегии Каталонии. В апреле королева приняла в Сарагосе присягу на верность Арагонских штатов, в том же месяце Филипп приехал в Неаполь и принял присягу итальянских подданных. Филипп был признан повсеместно, и, казалось, что единство монархического союза будет сохранено. Укреплению новой династии послужил брак с тринадцатилетней Марией Луизой Савойской, которая намного превосходила супруга энергией и умом и вместе со своим доверенным лицом, принцессой Орсини, также получившее указания Людовика XIV, оказалась в центре политических событий.

Статья получена: www.world-history.ru