Изабелла II Испанская. Десятилетие умеренных (1843—1854)

Во время несовершеннолетия королевы умеренные и прогрессисты начали коренным образом изменять историю страны. Ломка Старого режима производилась безвозвратно: путем экономического и институционального ослаоления церкви, умаления значения дворянства как правящего класса, путем сказывающихся и поныне административных реформ и интеграции монархии в конституционный строй. В первые годы совершеннолетия, когда юная королева выходила замуж, когда при участии национальной общественности в тесноте придворного общества она пыталась согласовать свои чувства с ролью правительницы, когда становилась взрослой женщиной, когда производила на свет своих первых детей и перенесла, не пострадав, два покушения, политическую судьбу Испании, как и во времена регентства Марии Кристины, определяли умеренные, продолжая перестройку в своем духе. Среди них на первое место выдвинулась фигура генерала Рамона Марии Нарваэса.
В форме Конституции 1845 года они создали для Испании XIX века эффективнейший закон, по которому монархии отводилась исключительно важная роль.

 

 

Короне не только предоставлялись прерогативы в назначении и увольнении министров, а также в роспуске палаты депутатов. Она делила с кортесами право законодательной инициативы и даже могла блокировать своим вето законодательные постановления последних. Монарх назначал членов Первой палаты, Сената, обладал исполнительной властью, и мог в одностороннем порядке с помощью декретов и регламентов влиять на законодательный процесс.
Умеряющая функция, которую должна была выполнять корона в политике, ни в коей мере не сводилась к беспристрастному и надпартийному арбитражу, но на практике означала постоянное предпочтение умеренных и оттеснение левых прогрессистов, не говоря уже о зарождавшейся в ту пору демократической партии.
Теоретически правительство зависело от доверия как королевы, так и парламента. Палате депутатов, которая вследствие ценза и систематических подтасовок выборов скорее напоминала креатуру правящих кругов в правительстве и органах власти, чем подлинно представительный орган, тем не менее постоянно угрожал возможный роспуск. Таким образом умеренные обладали значительными возможностями по блокировке смены власти законным путем. Тем не менее политическая система отличалась неустойчивостью правительств: между ноябрем 1843 года и изгнанием Изабеллы из Испании в сентябре 1868 года правительства менялись 33 раза; «правительство-молния», из которого в октябре 1849 года был вытеснен генерал Нарваэс, просуществовало всего лишь сутки. Такое непостоянство в руководстве при единой в целом политической ориентации было обусловлено соперничеством между различными личными группировками и фракциями внутри движения умеренных.
Источником и выражением власти и влияния был прямой доступ к монархине, старинная привилегия знати. Сам отказ королевы главе кабинета министров войти в ее театральную ложу имел следствием прошение об отставке. Двор в совершенно конкретном смысле этого слова образовывал центр власти. Изабелла без удержу меняла членов дворцового штата, являвшегося не только общеизвестным рассадником сплетен и интриг, но еще и растущей обузой для королевских финансов, тающих на глазах. Даже во французской ссылке после 1868 года, когда, казалось бы, обстоятельства требовали большей скромности, королеву окружала свита в 70 человек. Представления Изабеллы о политике определяли вовсе не конституционные теории. Решающую роль здесь, скорее, играла дворцовая реальность и непосредственность королевы. Так в век конституционализма она представляла себе государство как одну большую семью, которую она, как заботливая мать, собирала вокруг себя.
Из множества высокопоставленных особ и обладателей придворных должностей выделился круг лиц, пользовавшихся особым доверием королевы и неформальное влияние которых вызывало сильное недовольство общественности. Либеральные критики порицали главным образом клерикальную окраску этого круга, подобную той, из-за которой еще камарильи Франсиско и королевы-матери служили причиной значительных волнений в общественной жизни. Скоро поползли слухи о необычном поведении сестры Патросинио. Будучи юной монахиней в одном из мадридских монастырей в то время, когда ликвидировались многочисленные ордены и в среде городских народных масс свирепствовал воинственный антиклерикализм, она произвела большую сенсацию своими экстазами, видениями и стигматами. В 1836 году она была по приговору суда выслана из страны, после того как медицинское освидетельствование признало за ней самой авторство стигматов, а в ее видениях были разоблачены политические провокации в пользу карлистов.
Патросинио, с тех пор пользовавшаяся славой «монахини с ранами», сменив политическое кредо, сначала добилась доступа в кружок супруга королевы. Когда в конце сороковых годов она завоевала доверие Изабеллы, не было больше никого, кто мог бы с такой же непринужденностью лавировать между чужими друг другу королевскими партнерами по браку. Но также едва ли был кто другой, кто вызывал бы столько спекуляций и упреков. Даже если она и не возглавляла обскурантистский теневой кабинет, как утверждали некоторые критики, то все же вдоволь использовала свое влияние при назначении придворных и церковных сановников, при раздаче орденов и почетных титулов и в получении финансовой поддержки для основания собственного монастыря, который, отчасти демонстративно, расположила в королевской резиденции. На сестру Патросинио обрушились негодование правительственных политиков, которые с большим или меньшим успехом пытались удалить ее от двора, и народный гнев, от которого ей, как и Изабелле, пришлось в 1868 году бежать во Францию.
В сфере церковной политики намного значительней тщеславной монахини был отец Антонио Кларет, которого королева в 1857 году назначила своим духовником и к совету и помощи которого постоянно прибегала для борьбы с левым либеральным крылом. Кларет, сделавший себе имя на широко задуманных хождениях в народ с целью преодоления падения церковного влияния и поднявшийся до архиепископа Сантьяго-де-Куба, попытался использовать свою близость к власти для рекатолизации Испании, начиная с самой верхушки общества. Под его влиянием, несомненно, усилилась набожность Изабеллы, о чем наглядно свидетельствует ее доверенная переписка с папой Пием IX.
В общем, всякий раз, когда королева принимала участие в политических вопросах, это всегда были церковно-политические проблемы. Во время регентства Марии Кристины и Эспартероса в ликвидации Старого режима своей главной мишенью либералы сделали католическую церковь, а точнее ее институциональную и экономическую полноту власти. Однако правый лагерь либералов вполне ценил церковь как важную основу господствующего порядка и после вступления в должность Пия IX, поначалу пользовавшегося репутацией умеренного либерала, добился в 1846 году формального примирения между государством и церковью, которое в 1851 году было оформлено в виде конкордата. Этот договор сначала представлял собой компромисс: папа признавал произведенную распродажу церковного имущества и подтверждал такие права государства по отношению к церкви, как назначение епископов.
Со своей стороны, государство брало на себя обязательство содержать духовенство и культовые здания, пусть даже выполнение этого обязательства в отношении огромного большинства священников на практике выглядело весьма сомнительным. Огромное значение имели две первые статьи, где католическая конфессия вновь провозглашалась единственной религией Испании, и обучение на всех уровнях привязывалось к католическому вероучению. Изабелла могла быть довольна таким компромиссом. Спустя более пятнадцати лет церковь вновь могла действовать в законных рамках и начала интегрировать в политическую систему. По меньшей мере, высшее духовенство освободилось от искушения карлистицизмом и могло стать в один ряд с другими опорами конституционной монархии.
Но не епископы или иные церковные сановники определяли судьбу Изабеллы и Испанского государства. Рядом или даже над светской верхушкой администрации и политики стояли прежде всего представители группы, занявшей ключевые позиции в политической системе: высшие военные, чья власть в изабеллинскую эпоху — и только во время нее — распространилась настолько широко, что время это называли «режимом генералов». С восстания против французской оккупации (1808) и до Вергарского мира (1839), в течение более тридцати лет, страна пребывала в состоянии войны: Испания вела войну против наполеоновских войск в пределах своих границ, против движений за независимость в американских колониях и, наконец, прошла через гражданскую войну. В борьбе против карлистов армия стала важнейшей опорой короны. Тяжелый переход от затяжной войны к миру уготовил генералам важную роль в обеспечении государственного порядка, и даже окрепшая конституционная монархия не могла обойтись без военных, поскольку в олигархической системе умеренных законный путь к политическим переменам был блокирован.
Об огромном политическом весе военных свидетельствует выдающаяся роль генералов как глав правительства: от Эспартероса и Нарваэса до ирландца по происхождению О'Доннелла на последнем этапе монархии. Более того, могущественным блоком они были представлены и в Сенате, который согласно Конституции 1845 года в законодательном процессе уравнивался в правах с палатой депутатов. Все же особенно ощутима была их власть во внеконституционном пространстве. В Испании Изабеллы изменение политического направления, как правило, происходило не путем выборов, а через пронунсиаменто (военный путч), как это было со свержением умеренными и перешедшими на их сторону прогрессистами в 1843 году Эспартероса, но также при переворотах 1854 и 1868 года.
Эти «классические» способы принудительной смены власти в Испании XIX века, послужившие образцом для мятежа генералов против республики в июле 1936 года, обещали больший успех, если удавалось усилить военный бунт стихийной мощью повстанческих движений в провинциях, чтобы таким образом перейти к «законной революции», которая часто избиралась прогрессистами в качестве оружия политической борьбы. Офицерский корпус защищал конституционную монархию с романтической удалью рыцарского служения королеве и в своем большинстве разделял кредо умеренных как свое представление о примирении свободы и порядка. Однако это не исключало, что все политические направления, вплоть до демократов, стремились заполучить в свое высшее руководство «сильных личностей» из рядов генералов.
У Изабеллы была не только личная слабость к героям в форме, сам ее трон нашел в армии важнейшую опору. Когда же в 1868 году она ее лишилась, то это стало решающей причиной бесславного конца правления Изабеллы.

Статья получена: www.world-history.ru