Пока океан спокоен...

Неяркий зеленый свет тронул краешек неба на востоке. Танко, попыхивая дымком сигареты, стоял ждал. Зелень постепенно текла вверх, растворяя ночной мрак и слизывая звезды, а снизу, из-за горизонта, потянулись желтые лучи. «Правильно вчера определил, хорошая, тихая погода будет, — подумал Танко. — И «полярка» такой прогноз дала.

 

 

Хорошо». Одно предсказать было трудно — морской туман. Он почти всегда падал и исчезал неожиданно.

В ночной тишине, висевшей над поселком, лишь тарахтела дизельная станция да негромко позвякивало за плечом оружие. Танко шагал к берегу, за ним неслышно тянулась вереница лохматых собак.

На берегу у бочек с горючим маячила человеческая фигура. Явре уже тут. Он всегда встает первый.

Танко прошел к воде, сбросил с левого плеча мешок из непромокаемой нерпичьей шкуры с запасной одеждой, с правого снял и положил на мешок зачехленные винтовки, дробовик.

Огромный Анкы — Большая вода, океан дремал, чуть дыша в береговую гальку. Метрах в пяти от берега, на широкой груди Анкы спали два вельбота. Подошел Явре с канистрами в руках:
— Привет, бригадир.
— Здравствуй. Мотор в порядке? Горючее?
— Все готово.

Из-за длинного совхозного склада показались остальные охотники: рулевой Кергувге, стрелок Аннеле и звеньевой Тынаургин — со второго вельбота. И еще трое.

Подтянули вельботы, погрузили рюкзаки с продуктами: чай, сахар, масло, хлеб, консервы. Во всех рюкзаках — пластиковые мешочки со спичками и куревом.

Собаки полукругом расселись на почтительном расстоянии. Следили за сборами, изредка ворчали или коротко взлаивали.

Взревел и тут же умолк мотор на одном вельботе, на втором: мотористы проводили последнюю проверку.

Погрузили мешки с запасной одеждой. Танко внимательно осмотрел вещи, пересчитал канистры с горючим, покачал — полные? А где канистра с машинным маслом? Вот. С пресной водой? Вот. Оружие? Тут. Запасной мотор? На месте.

Бригадир последний раз внимательно оглядел лодку: ничего нельзя забывать, когда уходишь во льды. Да, все вещи на своих привычных местах. Порядок.

От второго вельбота подошел Тынаургин.
— Как? — спросил Танко.
— Готовы.
— Тогда вперед! — Танко толкнул веслом в гальку, и вельбот тихо пошел от берега...

Собаки дружно подскочили и возбужденно залаяли, заметались по берегу, попрыгали в воду. Собаки хорошо знали, что охотники пошли на моржа, могучего морского зверя-рырку, и, если будет удача, им тоже достанется вкусный кусок. И они словно желали людям удачи...

Далеко впереди светлой каемкой обозначился гильгиль — морской лед. К нему вельботы подошли на третьем часу плавания, когда солнце было уже высоко.

Мелкие льдины сменились более крупными, потом зверобоев окружили небольшие ледяные поля. Танко с носовой части указывал путь, и рулевой ловил движения его руки, точно выполняя команды, чтобы не напороться на рваные края льдин.

Между льдин плавали стаи уток, прямо по курсу несколько раз выпрыгивали, словно футбольные мячи, головы мэмыл — нерп. Нерпа — тоже добыча. Но пока пусть плавает. Вперед, вперед. Вон там огромная льдина, на ее краю торчит высокий торос, надо забраться на него, осмотреть льдину, а если зверя нет — глянуть дальше.

Причалили у тороса. Танко выбрался на лед, достал бинокль. На вельботах выключили моторы, и слух резанул птичий галдеж. Танко поднялся на трехметровый торос, внимательно оглядел льдину. Пусто. Кругом небольшие плоские поля с широкими промежутками синей воды. Тоже пусты.

А это что? На северо-западе бригадир увидел плотный ледяной массив почти без разводьев, с частоколом высоких торосов. Все ясно, там и надо искать. Рыркы любит тесную мешанину небольших торосистых льдин, где кругом полно щелей, в которые можно мгновенно скатиться, если обнаружен враг.

Танко стянул с головы малахай и долго слушал. Ничего, кроме птичьего гвалта. Далековато. Даже если там и есть моржи, крик их растает на таком расстоянии. Надо плыть.
— Что? — спросил Явре, когда Танко сошел вниз.
— Туда надо плыть, — показал на северо-запад бригадир. — Километров восемь, наверное. Там хорошие льды.
— Чай здесь варить будем?
— Некогда. По дороге попьем. Жалко погоду терять.

Явре запустил мотор и занялся чаем. На двух кусках бруса уложил вырезанную из металлической бочки крышку, разжег костерок из дров, прихваченных на берегу, и приладил над ним треногу с цепью. На крючок цепи повесил чайник.

Проходы между льдинами становились все уже.

На ходу попили чай с галетами и маслом. До торосов оставалось километра четыре, когда за спиной Танко раздался крик. Явре показывал на восток:
— Инэи! Туман...

В сторону вельботов быстро двигалась серая мутная стена. В ней таяли льды, парила и исчезала вода. Туман еще не накрыл суденышка, а все вокруг уже приобрело серый оттенок. Вода впереди просматривалась метров на пятнадцать-двадцать, и Танко был весь внимание: в любой момент мог выплыть из пустоты обломок льдины. Кергувге с кормы словно привязал свой взгляд к поднятой руке бригадира, следил за каждым ее движением. Туман полз зарядами различной плотности, иногда редел, открывая видимость метров на пятьдесят, и тогда Танко успевал кинуть взгляд на желтое пятно солнца, чтобы уточнить направление.
— Уй-уй-уй! — пронзительный голос прозвучал совсем рядом.

Танко вздрогнул и мгновенно развернул влево:
— Пэнвель! — уже по голосу определил он молодого моржа.

На близкой льдине темнело расплывчатое пятно. Снова резанул по барабанным перепонкам пронзительный звон, к которому, сколько ни охоться — не привыкнешь:
— Уй-уй-уй!

Темная туша мотнулась, заваливаясь на край льдины, на мгновение зависла и с оглушительным плеском шлепнулась в воду. Вельбот качнуло волной, Танко провел ладонью по лицу, смахивая брызги, и нагнулся через борт.
— Уй-уй-уй! — глухо донеслось из-под воды. Тогда бригадир схватил лежавшее рядом весло и сунул лопастью отвесно в воду. Явре вырубил мотор и опустил с другого борта второе весло — надо пугать моржа: если он остановится под вельботом и всплывет — перевернет. Зверобои замотали в воде веслами, стараясь опустить их поглубже. Голос моржа прозвучал под водой снова, но уже глуше и в стороне. Уплыл. Зверобои вытянули весла, посидели минуту, приходя в себя.
— Пэнвель, — повторил Танко. — Годовалый.

Явре кивнул.
— Тут надо искать,— сказал Кергувге.

Стрелять молодых нельзя, но рядом могут оказаться старики, которых добывать разрешено. Морж не любит жить в одиночестве в отличие от унъ-эля, лахтака.

Туман наконец начал быстро таять.

Лучи солнца плеснули по льдам, по стальной глади моря, и вода засинела, сморщилась, зарябила от ветерка. Танко зажмурился, а когда открыл глаза, прямо по курсу увидел моржиху, а рядом пэнвеля. Между лопаток у моржихи примостился черный, похожий на медвежонка кечыкы — совсем маленький детеныш. Он кричал почти не переставая, и изредка ему вторил старший брат.

Танко помахал Кергувге рукой: дальше подходить не стоит, стрелять мать с детьми нельзя, а вблизи она очень опасна.

Бригадир огляделся — больше моржей не видно, но в километре торчал тот самый частокол торосов. Туда. На полдороге, покрывая стук двигателя, раздался могучий хриплый голос, и Танко схватил бинокль. Ревет настоящий зверь! Только почему не видно? Наверное, за торосами. Да, он там.

Явре сбавил скорость, и вельбот пошел вдоль кромки тесно плавающих льдин, выискивая проход. Танко оглядел охотников — нигде не должно быть белого пятнышка. Любой движущийся белый предмет, хоть шапку на голове охотника, морж принимает за злейшего врага — умкы, медведя, и моментально прыгает в воду. Также пугает его блеск стекол очков, бинокля.

Вельбот шел час. Солнце уже клонилось к западу, плавя лучами край океана. Вот наконец подходящая льдина с высокими торосами. Причалили в глубокую выемку, второй вельбот вошел следом. Рев моржей висел в воздухе вязким, обволакивающим грохотом.

Танко, Тынаургин и Аннеле полезли на торос. Лежбище оказалось метрах в четырехстах. Звери лежали группами на небольших льдинах. Танко насчитал с десяток стариков. Они спали, выставив клыки в стороны. Некоторые положили головы на спины соседей. Четверо моржей-стариков лежали на большой отдельной льдине — идеальная цель, но как подойти? Ледяной массив, окружающий лежбище, был недоступен для вельбота. А без вельбота нечего и думать об отстреле: такую тушу на кромку не вытащишь, да и нельзя уходить от лодок далеко — лед есть лед, обстановка может измениться в несколько минут...

— Что делать? — спросил Танко.
— Ночевать, — сказал Тынаургин. — Поздно.
— Да,— поддержал Аннеле. — Если ночью будет ветер, лед раздвинет. А нет — пойдем дальше.

В стороне от тороса вспыхнул костер. Охотники на чистой мешковине разложили посуду, хлеб, масло. В кастрюле забулькала вода. В воздухе завитал аромат. Вдруг у края льда сильно плеснуло, и показалась морда с торчащими клыками. Животное несколько секунд разглядывало людей и, наконец ухнув, исчезло.

— Молодая женщина, очень любопытная, — сказал Тынаургин.
— А днем, на льдине, какая была? — спросил Явре.
— Наурыркы. Совсем взрослая. Опасная женщина. Питычи рассказывал: однажды, когда он был совсем молодой, долго искали зверя. Но сильный ветер гнал большую волну, и наступило время поворачивать пустую байдару к берегу. И тогда они увидели наурыркы и пэнвеля. Охотники помнили, что женщины и дети отдали им все запасы, оставили только чуть-чуть муки. И хозяин байдары направил лодку в сторону льдины, а сам приготовил винчестер. Раздался выстрел, но пуля не убила наурыркы, только ранила. Она с ревом бросилась в воду, за ней пэнвель. Наурыркы нырнула под лодку и ударила ее снизу. Байдара, как клочок шкуры, отлетела в сторону, но прежде Питычи успел схватить свою винтовку. Питычи хоть и молодой был, но уже хороший охотник. Моржиха высунула голову, чтобы глянуть на врагов, и Питычи выстрелил ей точно в висок, в единственное место, которое пробивает пуля. Моржиха утонула, а пэнвель закричал и стал ее спасать. Он поднял наурыркы на поверхность, и тут рулевой не растерялся и метнул в нее гарпун. Теперь наурыркы была поймана, и Питычи с рулевым огляделись. И увидели, что хозяина байдары нет в лодке. Питычи помнил, что он стоял на носу в момент удара. Они осмотрели море далеко вокруг, но так его и не нашли.

В небе замерцали звезды, обливая море и льды холодным зеленым светом. И ревели, устраиваясь на ночлег, животные.

Утро не принесло удачи. Моржи находились рядом, но по-прежнему были недосягаемы. Ветра не было.
— Идем искать, — решительно сказал Танко.

Вельботы выбрались из уютной бухточки и взяли курс на юго-запад: перед отплытием видели там скопление торосистых льдин. Через три часа подошли к ним, заглушили моторы и долго слушали. Один раз вроде почудился крик. И все. Во льдах зияли широкие разводья, на западе виднелось чистое море, а дальше, у горизонта, снова лежали льды. Придется плыть и туда, подумал Танко. Он приказал включить двигатели и повел вельботы в мешанину полей. Разводья оказались обманчивы. Они быстро сузились, и через два километра суденышки шли уже в тесных извилистых каналах, забитых мелким крошевом.

Потянулся ветерок. Лед зашелестел, где-то рядом треснуло, еще раз, еще, и постепенно треск слился в непрерывный гул. Лед пришел в движение, а ветер тут же стих. Случайный порыв сдвинул тяжелые глыбы, они лезли друг на друга, открывали каналы в одном месте и перекрывали в другом. На глазах возникали хаотические нагромождения, дыбились цепи голубых торосов, летели в воздух осколки льда...

На вельботах пошли в ход пешни и топоры. Танко отбивал ледовую атаку на носу вельбота. Явре — по бортам, зорко следя за общей обстановкой. Он моментально включал мотор, стоило оказаться впереди хоть небольшому клочку чистой воды. И все же несколько раз не убереглись: льдины били в борта так, что казалось — сейчас затрещат доски и хлынет вода. Но лодка держалась, и это придавало силы. Наконец они попали в расширяющееся разводье, которое шло к западному краю ледового скопления. Теперь вперед, как можно быстрее! Через полчаса они выскочили на чистую воду. Второй вельбот скользнул следом, закачался, пристроился сбоку.

— Как у вас? — спросил Танко, доставая сигареты.
— Нам легче, — сказал Тынаургин. — Дорогу вы делали.

Танко поднял слетевший во время аврала малахай, надел на голову. Коварен гильгиль, морской лед. Сколько забрал он из жизни смелых охотников, особенно в старые времена, когда ходили добывать рыркы на байдарах, без моторов. Лед обнимал байдару, лишая возможности работать веслами, протыкал шкуру, душил. Трещал деревянный каркас, и охотники, кто успевал, выпрыгивали на лед. А некоторые хоть и могли, но не прыгали: знали, что шансы выжить одинаковы в воде и на льду, только в воде конец приходил быстро, без мук голода и призрачной надежды на помощь, которая никогда не придет...

Сейчас у зверобоев крепкие вельботы и сильные моторы по два на каждом. И еще — всегда можно позвать вертолет. Танко бросил взгляд на свой рюкзак: там в пластиковом мешке упакована рация.

Охотники покурили, совсем успокоились после ледовой схватки и вышли на связь. Послушали, как совхозный радист Тынерультын переговаривался с бригадирами: там начинался праздник молодого оленя «Нэнрирунэ. В тундре будут веселиться, женщины заготовят хорошие шкурки для зимней одежды себе, мужьям и детям, будут гореть праздничные костры и звучать в ярангах песни под рокот бубна, будет вариться в котлах вкусное свежее мясо...

А тут вот дело не клеится. Вторые сутки пошли, а удачи нет. Танко вздохнул. В ярангах тоже ждут от них хорошей работы, там очень ценится зимой моржовое мясо... С древнейших времен пастухи-оленеводы выменивали его на шкуры и оленину у береговых охотников. Моржовое мясо делает человека здоровым и сильным, а ноги его неутомимыми в длительных перегонах стад.

Тынерультын назвал позывной радиостанции на вельботе.
— Нот канайгын, — ответил Танко. — Тут я.
— Здравствуй. Где — тут?
— В море. На западе от поселка.
— Ничего нет?
— Нашли лежбище, да подойти нельзя. Ищем другое.
— Понятно. На связь не забывай выходить.

На полпути вельботы догнала орущая стая чаек. Чайки, как говорит старая примета, почти всегда приводят к моржам, если идти следом. Танко приободрился и махнул рулевому. Тот понял и довернул вельбот точно за галдящей стаей. Вскоре увидели плывущую «трехэтажную» моржиху. На шее у нее сидел детеныш, кечыкы, а на нем еще один. Животное плыло в том же направлении, что летели чайки. Кергувге провел вельбот совсем близко от животных. Моржиха усыновила чужого детеныша, это понятно, они никогда не бросают моржат, если гибнут родители. Но кто мог стрелять в моржиху, да еще с кечыкы? Танко внимательно пригляделся и увидел на спине верхнего моржонка длинные, словно проведенные ножом, параллельные раны, совсем свежие. Ясно. Это охотился грозный умкы. Мать осталась на льдине, погибла в схватке с медведем, но дала возможность уйти сыну, а подруга ее приютила детеныша и теперь явно направляется к своим, к лежбищу.

Когда обогнали моржиху, Явре выключил мотор, и все услышали далекий хриплый стон. Он не прекращался ни на секунду, и Танко одобрительно сказал:
— Айнеркыт!
— Орут! — весело подтвердил Явре.
— Этого! — решил Танко, опустил бинокль и махнул второму вельботу. Лодки поравнялись, и к ним перешел Аннеле, умелый стрелок.

При охоте на моржа к отстрелу готовятся двое. Зверь обычно лежит на краю льдины, и, если первый выстрел неудачен, животное моментально скатывается в воду. Охотник даже не успевает передернуть затвор.
— Кытвэю! Старый! — одобрительно сказал Тынаургин, разглядев моржа в бинокль. — Много прожил!

Аннеле сел рядом с Танко, они пошевелились, расправляя одежду, чтобы нигде не жало и не тянуло, примерились к винтовкам. Все хорошо, можно плыть.

Танко, не поворачиваясь, держа винтовку наготове, громко сказал:
— Выключай.

Рулевой и моторист взяли весла, осторожно опустили в воду: на человеческий голос рыркы не реагирует, а вот плеск воды привлекает его внимание сразу. Поэтому весла из воды вынимать нельзя. Надо заносить вперед лопасти под водой, разворачивая их после окончания гребка на девяносто градусов. Чтобы против воды весло шло боковой гранью, бесшумно и легко.

Морж неожиданно поднял голову, повернул в сторону вельбота. Все замерли. Ханко несильно посвистел. Моржа, как ни странно, успокаивает человеческий свист. Старик послушал, глянул на соседей. Те лежали не шевелясь. Тогда он тоже опустил голову. До него оставалось метров шестьдесят.
— Стреляй, — сказал бригадир.

Аннеле чуть шевельнул стволом, замер. Четко и сухо стукнул выстрел. Морж даже не дрогнул. На всякий случай Танко подержал его на прицеле еще десяток секунд, потом опустил винтовку:
— Очень хорошо!

На втором вельботе возбужденно и радостно закричали. Другие моржи вскинули головы и свалились в воду. Пена и брызги долетели до вельботов, которые подходили к льдине.

Охотники высадились торжественно, не торопясь. Окружили добычу.
— Рыркы очень большой.
— Аннеле большой охотник. Аннеле слушал похвалы молча, только улыбка бродила по его лицу.

Принесли из вельботов веревки, ножи. Морж лежал на боку, и зверобои, проделав в ластах дырки, пропустили через них веревки. Потом все вместе, навалившись, повернули моржа спиной вверх.

Когда с разделкой было покончено, Кергувге заложил в кастрюлю почки, сердце, жир. Воды в канистре осталось на донышке, и он пошел к ближайшему торосу, пешней, отбил верхушку. Верх любого тороса — чистая питьевая вода. Давно уже зверобои не пробовали свежей моржатины...

Танко удовлетворенно улыбнулся: прямо по курсу из воды выросла верхушка маяка, затем тонкой серой ниткой обозначился берег. Точно вывел...

Всегда после удачной охоты они причаливают здесь, в двенадцати километрах от поселка. Ритуал установился давно, и никто не хочет его менять. Ведь нужно привести себя в порядок после двухсуточных скитаний и ночевки во льдах. А заодно сообщить, что у зверобоев Валькарая, работников совхоза имени Ленина, рука все так же крепка и глаз верен. Пусть встречают добытчиков, хранителей древнего традиционного промысла.

Подошло время связи, и на вопрос Тынерультына, где они находятся, Танко буднично, как само собой разумеющееся, сообщил:
— На маяке.
— С добычей, значит, — понял радист. — Поздравляю. А домой?
— Собираемся...

Уже в тяжелых осенних сумерках разгружали вельботы, и Танко думал о том, что с утра надо проверить моторы и через день выходить снова, пока Анкы спокоен.