Сказки канадского леса

Несмотря на общепризнанную цивилизованность, Канада — страна далекая, неисхоженная и даже загадочная. Неудивительно поэтому, что прогулка по Канадскому музею цивилизации сопровождается «глубоким погружением» в местные легенды и мифы, а также в житейскую правду как о древних, так и о современных нам людях.

Первый сюрприз, свидетельствующий о многосоставности канадской культуры, ожидал меня сразу по прибытии. Судите сами: столица страны Оттава находится в англоязычном штате Онтарио. Соответственно облик ее сильно американизирован, для обозначения улиц используется слово «стрит», а персонал гостиниц и торговых центров говорит исключительно по-английски.

 

 

В центре города, на берегу реки Оттавы, возвышается холм, увенчанный знаменитым неоготическим зданием канадского парламента. А как раз напротив него, на другом берегу, разместился Канадский музей цивилизации. До него рукой подать — надо только перейти старинный чугунный мост. Однако, сделав это, вы попадаете не просто в другой город (Гатино), но и фактически в другую «страну» — провинцию Квебек. Ведущие к музею транспортные артерии теперь именуются «рю», в ресторанах готовятся изысканные парижские блюда, а местные жители норовят заговорить с вами на французском языке. Красота, да и только…

Радует глаз и облик самого музея, виднеющегося уже с моста. Суперсовременное здание причудливо «растекается» вдоль реки, своими зооморфными формами напоминая лениво разлегшееся крупное животное. «Или нет, скорее, — индейский тотем», — подумала я, подойдя поближе, чтобы разглядеть фасад. И оказалась недалека от истины.

Три «кита»

Выставочный комплекс выстроен на том самом месте, где несколько веков прямо в чаще девственного леса располагалось индейское святилище, украшенное столбами с резными изображениями божеств. Парламентский холм тогда еще пустовал, по Оттаве скользили каноэ, а о белых людях никто слыхом не слыхивал.

С тех пор прошло очень много времени. Теперь самый богатый экспонатами, самый компьютеризированный, набитый всяческой техникой и просто наиболее посещаемый музей Канады имеет уже солидный возраст и в то же время очень юн. Ему одновременно 150 и 15 лет — это как посмотреть. Первая коллекция, посвященная канадским истории и культуре, была представлена на всеобщее обозрение местным Геологическим обществом в 1856 году. К 1927-му она разрослась до Национального музея Канады, позже переименованного в Национальный же музей человека (Museum of man). Но двадцать лет назад набиравшие силу феминистки обратили внимание общественности на обидную двусмысленность названия (оно могло толковаться и как некий «Музей мужчины»). Тогда, ко всеобщему удовлетворению, нашлось нейтральное и в то же время более масштабное название: «Музей цивилизации». Наконец, в 1989 году разросшееся за полтора века собрание переехало в специально спроектированный «дворец» и тем самым обрело новую жизнь.

В конкурсе на строительство нового помещения принимали участие лучшие мастера со всего мира, но победил канадец Дуглас Гордон. Он предложил сложную «смесь» из фольклорных мотивов и последних «писков» постмодернистской архитектуры. В результате комплекс из двух корпусов получился не просто функциональным, но и внешне эффектным.

Оба здания построены из желтоватого известняка, добытого в карьерах провинции Манитоба, и отделены от берега живописным каскадом зеленых террас. Кураторское, выделенное под кабинеты сотрудников и хранилища-запасники, — более скромно. Сама экспозиция размещена в главном, том, что похоже на тотемную маску и диковинное чудище одновременно. Впрочем, по словам архитектора, эта форма подсказана особенностями местного ландшафта и ассоциироваться должна с ветром, овевающим извилистые берега северных рек, с отрогами гор, причудливыми очертаниями тающих ледников и прочими природными красотами... А также — напоминать об уязвимости и хрупкости человека в этом огромном прекрасном мире.

Не менее величественная картина предстает глазам посетителя, и когда он попадает вовнутрь. Здесь его встречают и гигантские коридоры с прозрачными стенами, откуда открывается чудесный вид на Парламентский холм, и лабиринты залов, ведущие буквально «в глубь» истории, и лестницы-эскалаторы, увлекающие в подкупольные пространства с росписями на темы индейской мифологии…

«Музей цивилизации» — это звучит гордо. Переехав в новое здание, дирекция кардинально изменила принцип построения и направление деятельности музея: он отошел от узкоместной специализации и начал осуществлять международные проекты. Чтобы композиционно объединить локальное и глобальное, Совет кураторов пошел по испытанному пути: сочетал постоянную экспозицию, которая по-прежнему представляет Канаду, с масштабными гостевыми выставками из самых разных уголков мира. В то время как три интерьерных «кита»: залы индейской культуры, аборигенных народов и канадской истории (о них речь пойдет ниже) — занимают большую часть выставочного пространства и всегда доступны, несколько галерей, расположенных на разных этажах здания, как бы предлагают публике образную «информацию для сравнения и размышления». Причем объем этой вечно обновляющейся информации необычайно широк: в разные годы музей рассказывал своим посетителям наглядные истории о скандинавских викингах и рукописях Мертвого моря, о культуре Сибири и Аляски, об исламском искусстве Кувейта, о Древнем Египте и габсбургской Австрийской империи. Наш визит совпал с демонстрацией бисерной вышивки народов Восточной и Южной Африки, не так давно завершился проект, посвященный международному дизайну 1960-х, а за стеной уже развешивалась грандиозная экспозиция «Петра: затерянный каменный город», организованная под патронатом иорданской королевы. В 2007 году сюда приедут сокровища древнекитайского искусства из Пекинского национального музея, почти никогда не покидающие пределов Поднебесной, а в планах на более отдаленное будущее — интересный проект совместно с нашей страной — «Древние степи». Два музея — тот, по которому мы в данный момент гуляем, и Самарский областной историко-краеведческий, создадут единую экспозицию, посвященную первобытной жизни на степных просторах южной России и в канадских прериях. Цель выставки, показать которую предполагается по обе стороны океана, — сравнить механизм адаптации человека к сходному ландшафту в двух областях. По словам сотрудницы Канадского музея Елены Пономаренко, ни до чего подобного никто в музейном мире еще недодумывался.

В общем, здесь во всякий день есть на что посмотреть и как провести время. Дополним все перечисленное еще и «встроенными» в сложную инфраструктуру Музеем почты и Детским музеем, а также несколькими кафе, рестораном, книжными и сувенирными лавками, библиотекой и кинотеатром со стереоэкраном. В таком полифункциональном комплексе каждый, независимо от возраста и склонностей, найдет себе занятие. Между прочим, предусмотрены и специальные хитрости, связанные с холодным климатом. Если уж семья решилась на культпоход в одно из морозных воскресений, что может быть приятнее, чем прямо из подземной парковки Музея цивилизации подняться в огромное теплое здание, а уж там рассредоточиться по интересам на целый день.

Миф о боге-вороне, творце всего сущего

(большой зал индейской культуры)

Зал действительно велик. Он представляет собой эллипс площадью 1 782 м2 и высотой 17 м. Одна из его стен образует сплошное огромное окно с видом на реку и тот же Парламентский холм. Она оснащена особой системой терморегуляции, благодаря которой на внутренней ее поверхности постоянно держится температура 20°C. Стеклянные плоскости разделены столбами, подозрительно напоминающими весла. Взгляд наверх проясняет идею архитектора: потолок похож на перевернутое днище каноэ. Все внутри зала — и экспонаты, и люди — оказывается как бы «в одной лодке». Можно смело плыть навстречу тайнам индейского леса, приобщить нас к которым взялся симпатичный франкоканадец Ришар. Правда, признался он, непосредственно снаружи, в ближайшей округе, леса больше нет. Однако тайга начинается уже в нескольких километрах к северу от Гатино, а стоит углубиться в нее еще километров на десять, и появляется реальный шанс встретить настоящего медведя, даже теперь, в XXI веке! Как бы в доказательство этого факта гид широким жестом указал на самую большую в мире фотографию, занимающую всю вторую продольную стену зала (то есть противоположный окну «борт каноэ»). Длина снимка, изображающего канадскую чащу, соответственно равняется длине зала — более сотни метров. Она, в свою очередь, служит задником для экспонатов — нескольких выстроенных в ряд хижин.

Каждая из них представляет культуру одной из индейских народностей, живших за несколько тысяч километров от Оттавы, вдоль Тихоокеанского побережья Канады (некоторые из племен, впрочем, процветают и поныне). Перед каждым домом — тотемные столбы с резьбой, внутри — все, что может хоть как-то свидетельствовать о культуре того или иного племени: мебель, одежда, предметы быта, украшения, игрушки и просто старые гравюры европейцев с видами индейских поселений. А чтобы усилить «эффект присутствия», все жилища оснащены видеомониторами и интерактивными экранами, с помощью которых любопытный визитер может задать любой вопрос «по теме».

Каждая из таких хижин в отдельности вполне могла бы претендовать на роль самостоятельного этнографического музея, а в Большом зале их целых шесть: чтобы обойти и подробно рассмотреть все, требуется не один час. На прочтение одних только названий племен сколько времени уйдет: подскажу, по секрету, что Nuu-Chah-Nulth по-русски известно как «нутка», Kwakwala'wakw — «квакиютль».

За этими экзотическими именами — столько своеобразного, что можно подумать, речь идет не о соседях, а о народах, отделенных друг от друга многими морями. Чтобы не дать посетителям потеряться в этом многообразии, наш гид старался выделять общие, объединяющие моменты. Скажем, поклонение всех тихоокеанских индейцев богу-Ворону — основателю мира и создателю человека, которого обычно изображали в виде птицы с непропорционально огромным клювом (многие наши сограждане с детства помнят ее изображения в популярной энциклопедии «Мифы народов мира»). Иногда его голова напоминала Солнце (согласно легенде он принес в мир Свет): золотая «солнечная» маска этого божества, кстати, украшает одну из торцовых стен индейского зала, а резные скульптуры его встречаются, куда ни бросишь взгляд. Музейщики даже иногда называют всю экспозицию этого помещения «деревней Ворона». Кстати, весь ее дизайн — перевернутое каноэ — иллюстрирует также общий для североамериканского континента миф о сказочной лодке «птичьего» бога, способной разрастаться до размеров Вселенной и уменьшаться до размера сосновой иглы.

Легко предположить, что несходство тихоокеанских ранних культур провоцировало яростные конфликты между ними: ведь воевали между собой южные соседи «протоканадцев» — команчи, сиу, апачи… Но, по словам Ришара, жизнь на побережье современной провинции Британская Колумбия, от Ванкувера до Принс-Руперта, протекала идиллически мирно: «Представьте себе: ваше племя живет у самого Океана. С другой стороны — Скалистые горы отделяют вас от материка, обеспечивая относительно мягкий климат. Берег словно бы «специально для вас» изрезан узкими естественными впадинами — во время отлива на мелководье остается рыба. И не какая-нибудь мелочь — гигантские лососи. Мужчинам остается только насаживать их на копье и тащить к костру. А если захочется как-то разнообразить меню, можно на каноэ совершить небольшое каботажное плавание и загарпунить какую-нибудь добычу посущественнее — тюленя например. У соседей — та же благодать. Поэтому нет ни раздоров, ни войн. Все миролюбивы и располагают уймой свободного времени для занятий, скажем, искусством или обустройством жилища — на века!» В самом деле, дома в «деревне Ворона» сделаны из красного канадского кедра, одновременно прочного и податливого (до прихода бледнолицых индейцы не знали железа и обрабатывали древесину каменными орудиями). Все они стоят на одной линии — «набережной» — и повернуты «лицом» к воображаемому океану. В центре красуется расписной дом Вождя, отмеченный изящным тотемным столбом перед входом. Благодать.

Такими застали эти поселения европейцы, когда в XIX веке, миновав широкую прерию, они перешли Скалистые горы. По счастью, к тому времени выходцы из Старого Света уже более или менее научились ладить с индейцами, поэтому тихоокеанская культура пострадала намного меньше и носителям ее «досталось» не столько жестокости, как, скажем, индейцам Великих озер.

Выставленные здесь хижины были сооружены к открытию нового Комплекса ремесленниками-аборигенами и представляют собой истинно «факсимильные копии» сохранившихся построек XVIII—XIX веков. Технология предков соблюдалась скрупулезно. А вот «движимые» объекты, от посуды до культовых предметов, представляют собой подлинники, собранные различными экспедициями. Их возраст варьируется от 100 до 2000 лет: причем самыми древними считаются каменные скульптуры божества с ярко выраженным «мужским достоинством», призванным олицетворять природное изобилие, а также некоторые из помянутых уже «многоэтажных» тотемных столбов.

В музее их демонстрируется сорок три — это крупнейшая коллекция в мире. Некоторые так велики, что поднимаются почти до потолка зала и насчитывают более десятка изобразительных ярусов. Чем выше тотем, тем солиднее общественное положение лица, перед чьим домом он устанавливался, а если речь шла о правителе, то вырубленная в нижней части столба дверь маскировалась под клюв все того же Ворона. Через нее вводили в дом особо почетных гостей: помните, как это происходит с героем Джонни Деппа в знаменитом фильме Джима Джармуша «Мертвец»? Индейский дом, куда он попадает в конце картины, как две капли воды похож на экспонируемые здесь. Между прочим, торжественное открытие музея в 1989 году совпало с визитом в Канаду Елизаветы II, и ей как почетной гостье предоставили право войти в дом Вождя через клюв. Правда, добавляет Ришар, королева почему-то отказалась.

О чем говорят тотемы
Тотемическое искусство составляет квинтэссенцию тихоокеанской индейской культуры. Помимо того что оно свидетельствует о высочайшем уровне резьбы по дереву, каждый столб-тотем в отдельности рассказывает свой миф, связанный с историей племени и семьи вождя. По назначению эти объекты подразделяются на «коммеморативные» (поставленные в честь события или героя), «входные» (служащие дверью в дом), «погребальные» (на которых устанавливается урна с прахом хозяина) и «праздничные» (в честь особых событий, например Потлача — праздника «повиновения вождю и раздачи им подарков»). Среди украшающих столбы символов чаще всего встречаются гризли, ворон, кит, лосось, змея, волк и шаман-танцор в характерной шляпе. Некогда расположение этих фигур по вертикали (более низкий уровень означал подчинение вышестоящим) прочитывалось индейцами как захватывающая история о любви и коварстве, победе и предательстве. Мы же сегодня можем только наслаждаться их эстетической мощью и экспрессией.

Сказки бабушки куратора

(зал первых людей, или аборигенных народов Канады)

Сегодня в Канаде, втором по размеру государстве планеты после России, проживает около 33 миллионов человек. Из них четыре процента, то есть чуть более миллиона, составляют аборигены. Цифра вроде бы небольшая, но в общественной жизни роль «первых людей» страны значительна. Отчасти — это их собственная заслуга. Отчасти — «эхо» освоения Канады белыми, которое, несмотря на свою сравнительную «мягкость», все же не обошлось без притеснений (нынешнее бережное отношение к аборигенам, предоставление им социальной помощи и освобождение от уплаты налогов являются своего рода компенсацией за прошлые грехи).

Под «первыми людьми» подразумеваются не только индейцы, но и жители полярных земель — инуиты (это самоназвание считается теперь более политкорректным, чем слово «эскимосы», в значении которого — «пожиратели сырого мяса» — улавливается пренебрежительный оттенок). Им в Музее цивилизации посвящен отдельный «отсек», рассказывающий не только об исконных обычаях предков, но и о современной жизни потомков.

Стивен Огастин, куратор и один из создателей второго из основных залов экспозиции, любезно принявший эстафету у разговорчивого Ришара, сам происходит из рода вождей племени микмак, весьма влиятельного некогда на канадском востоке. Но его отец, будучи офицером страны, входящей в Британское Содружество, служил в шестидесятые годы в Германии. Маленький Стивен рано оказался вдали от родных корней. Черная грива волос, завязанных в хвост, унизанные эксцентричными перстнями пальцы — вот сегодня и вся экзотика в его облике. Впрочем, он слывет одним из лучших знатоков мифологии своего народа, как и других автохтонных народностей Канады. В начале музейного «царства первых людей», в маленьком кинозале, можно увидеть созданный им фильм. Структура проста: на экране — сам автор в подлинном национальном костюме рассказывает собравшимся у костра разношерстным слушателям микмакские сказки. Их ему, в свою очередь, поведала бабушка, настоящая индианка, дожившая до ста лет и умершая в 1998 году. На биеннале современного искусства эта лента вполне могла бы сойти за концептуальный арт-проект: представьте, сидит фантастически одетый персонаж в клубах дыма и ведет речь, скажем, о магической силе числа «семь» («Бог создал мир за семь дней, Бог дал человеку семь отверстий на голове» и тому подобное). А здесь — чистая историческая реконструкция…

Подобно Большому, Зал первых людей насыщен интерактивными приспособлениями, делающими тему более доступной для зрителей. Это и карты Канады, на которых высвечиваются этнолингвистические сообщества с их ареалами (на сегодняшний день в стране насчитывается 53 аборигенных языка, относящихся к одиннадцати группам), и «аудиоточки», где посетитель может присесть и послушать какую-нибудь индейскую легенду в переводе на французский или английский. Рядом на телеэкране идут красочные репортажи о том, как потомки свободных властителей прерий собираются в XXI веке на тех самых местах, где их прадеды устраивали ярмарки по случаю продажи буйволов, известные «пау-вау», — и организуют народные гулянья с пивом и дурачествами. Серьезные респектабельные люди, менеджеры и программисты, банкиры и госслужащие, редко появляющиеся на людях без галстука, вдруг преображаются в шаманов, стучат в бубны и танцуют, будто в трансе.

Но лично на меня самое сильное впечатление произвели не «менеджеры-шаманы», а инуитский раздел, где представлены чумы из ребер китов, покрытые моржовыми шкурами. Их обитатели жили в условиях вечного холода: 10 месяцев в году температура не поднималась выше нуля. Внутри разогретых кострами «китовых домов» они раздевались донага, чтобы тело не потело перед выходом наружу. Только прямо перед «прогулками» надевали двухслойную одежду из тех же моржовых шкур — первый слой, как «вторая кожа», плотно облегал голое тело, служа термомембраной, верхний — мехом наружу — защищал от мороза. В таком, почти «неопреновом», костюме охотник мог долго оставаться на «семи ветрах». Особо приглянулись мне солнце- и ветрозащитные «очки» эскимосов, вырезанные из кости или дерева, с узенькими прорезями для глаз. Их дизайну мог бы позавидовать любой производитель модной оптики.

В общем, «нас не очень много, но мы очень разные» — этот девиз произносят с большого монитора в зале коренные жители Канады, занимающие сегодня различные высокие должности.

Космогония на CD
Если вас интересует аборигенная мифология, то в Зале первых людей, надев наушники, вы прослушаете подряд несколько версий сотворения мира и человека. Какой вам больше по вкусу? Основных «предложений» два: «Мать-медведица». Девушка, собирая ягоды, заблудилась в лесу и позволила себе в сердцах сказать что-то резкое по адресу его хозяина — медведя. Проходивший мимо принц-гризли схватил ее и утащил к себе во дворец-берлогу. Затем, влюбившись, он предложил барышне руку и сердце, и через положенный срок у них родилось двое сыновей. Однако вскоре родня медвежьей супруги, искавшая ее повсюду, коварно убила ее мужа, и ей пришлось вернуться в селение со своими необычными детьми. Именно они дали начало новому племени, отличавшемуся силой и выносливостью, — племени настоящих людей. Сказка сказкой, но современные индейцы до сих пор особенным образом чтут медведя, признавая за ним чуть ли не человеческие умственные качества. «Небесная женщина». Когда на Земле еще не было тверди, а был сплошной океан, на небесах существовало царство, где жили небесные люди. Однажды в дырку, случайно образовавшуюся между облаками, упала беременная женщина. Она летела вниз так долго (наверное, как Алиса в Стране чудес), что птицы успели объединиться и помочь ей приземлиться не в воду, а на спину огромной черепахи. Морские животные принесли ей морской ил, образовав твердь, а от рожденных ею близнецов пошел человеческий род.

От викингов до украинцев

(канадский зал, или какой стала страна после ее открытия европейцами)

С точки зрения архитектуры этот зал уникален: его потолок имитирует голубое небо, а площади в 3 000 м2 позавидует любой музейный директор. Когда проходишь через основные «отсеки», представляющие собой дома и отрезки улиц, военные поселения и церкви, все время кажется, что ты впрямь находишься в городе, составленном из лоскутов исторических эпох, и над городом этим — всегда безоблачный небосвод. В чем-то это похоже на структуру Диснейленда, с той только разницей, что вместо господствующего там китча и тотальной «фантастики» в Канадском зале Музея цивилизации все объекты строго документальны и повествуют о реальных исторических событиях.

Экспозиция ведет посетителей одновременно по маршруту временному, от XI до конца XIX века, и географическому — с востока на запад. Именно так осваивалась Канада. Сначала около 1000 года в районе Ньюфаундленда, как теперь достоверно известно, высадились викинги из Исландии. В первой части экспозиции представлены их восковые фигуры и макет боевого корабля. Затем, после вторичного открытия позабытой европейцами земли (в 1497 году итальянцем на английской службе Джоном Каботом и затем, «окончательно», в 1534-м французом Жаком Картье), начинаются по-настоящему «великие дела». Это и китобойный промысел у восточного побережья Канады. (Вам покажут, как добывался драгоценный жир морских гигантов.) И строительство французской крепости Луисберг: внутри нее вы посетите рынок, лавку башмачника и монастырский госпиталь. А почувствовать деловую активность англоязычного Онтарио XIX века можно, заглянув в окно викторианской колониальной усадьбы.

Далее маршрут пролегает мимо витрины украинского книжного магазина «Руска книгарня» и подлинного здания украинской же церкви, построенной в 1940-е годы и целиком, вместе с внутренним убранством, перенесенной в музей из провинции Альберта! Тут речь пойдет о знаменитой интенсивной иммиграции конца XIX — начала XX века, когда в Канаду хлынул поток переселенцев из Российской империи. Еще несколько шагов — и вот элеватор из западного Саскачевана (тема «канадской пшеницы»), и даже китайская прачечная 1920-х годов (читай «Переселенцы с Дальнего Востока»)!

Познакомившись с куратором этой части экспозиции, я вновь убедилась, что в истории Канады перемешались все культуры. Молодой историк Ронда Хинтер — родом из семьи украинских переселенцев, приехавших в Канаду в начале XX века из окрестностей Чернобыля. Еще ее бабушка помнила немного украинский и русский. Сама Ронда пытается учить язык предков заново и время от времени ездит на историческую родину. Впрочем, гораздо чаще ей приходится путешествовать по западным провинциям своего «основного» отечества и собирать артефакты для коллекции музея. Пусть еще не древние, но уже исторические предметы. «Проект, над которым я сейчас работаю, — с важностью сообщает она, — это, по сути, передача в фонд музея имущества одного сапожника, который работал в сороковые годы в Виннипеге. Мастерская давно закрылась, все, что от нее осталось, лежало на чердаке у родственников, и вот сейчас я обхаживаю наследников, чтобы они подарили это «все» нам». Вот уж поистине часто ли мы задумываемся, какую ценность приобретет после нашей смерти то, чем мы пользуемся при жизни, не замечая этого?

Но не будем отвлекаться от маршрута. Последние два пункта посвящены, во-первых, имитации зала Ванкуверского аэропорта в его первоначальном виде (1968 год). Выгородка с креслами, панорамный вид из окна, голоса дикторов, объявляющих о посадке. А во-вторых, перед вами предстанет прославленное кафе Wildcat («Дикий кот»), построенное в 1930-е годы на крайнем севере Канады. Это кафе 60 лет служило центром заполярной светской жизни и единственным пунктом общения путешественников, водителей снегоходов, охотников. Интерьер восстановлен с точностью до деталей. Тут и сегодня можно посидеть и почитать, например, газету на инуитском языке — свежий номер всегда найдется на барной стойке.

Так же, как и первые два, Канадский зал крайне насыщен «говорящими» объектами. В море информации вам здесь точно не дадут потеряться: «видеоподсказки» и таблички с объяснениями расставлены на каждом шагу. А вот интересу посетителей к длящейся уже довольно долго экскурсии не даст угаснуть присутствие в зале артистов из специального музейного театра «Драмамуза» (Dramamuse). Эта труппа была специально создана для того, чтобы оживлять экспозицию. В настоящий момент ее репертуар насчитывает 50 коротких пьес, исполняемых посменно и попеременно во всех трех залах. Герои, естественно, одеты сообразно с эпохой, которую они в данный момент представляют. Кто-то из зрителей остановится возле лотка рыночного торговца из Луисберга, который громогласно расхваливает свой товар по-старофранцузски, кто-то разговорится с монахиней о последних достижениях придворной версальской медицины XVIII века. Я же лично не смогла пройти мимо английской леди в старинном платье и шляпке, которая водила группку детей по коридорам дома 1885 года, исполняя роль жены владельца магазина «импортных» товаров, расположенного неподалеку. В доступной игровой форме она объясняла детям, что такое викторианская эпоха и как она преломлялась в Канаде. А также чем торгует ее муж, из каких стран привозятся товары и так далее. Ребята слушали, буквально разинув рот. Я тоже.

№ 1 в Канаде
Музей цивилизации — самый популярный и посещаемый в Канаде (более 1,3 млн. посетителей за год, что сопоставимо с известнейшими музеями Европы). Он был первым в стране музеем, обзаведшимся в 1994 году собственным интернет-сайтом, который на сегодняшний день является чемпионом Канады по объему «спрятанной» там информации и «ссылок» (убедитесь сами на www.civilization.ca). Музей лидирует в Канаде по количеству проводимых выставок (в среднем около 15 в год), по частоте упоминаний в прессе и объему бюджета (последний составляет около 60 млн. канадских долларов в год, из них 20% зарабатывает само заведение и поступает от частных спонсоров, остальное дает государство). Коллекция в общей сложности насчитывает около 5 млн. единиц хранения. В открытой огромной экспозиции представлено «лишь» около 200 тысяч из них (то есть 4%). Все прочие изучаются специалистами и ждут «своего часа» в хранилищах. Штат музея состоит из 350 сотрудников, которые и обеспечивают его бурную жизнедеятельность, сопоставимую с жизнью небольшого города, или, если обратиться к местному фольклору, поселения на месте бывшего индейского леса — «canata». Слово, от которого, говорят, происходит и название государства.

Веселые истории пса Клиффорда

(детский музей)

Нельзя не оценить ту гигантскую ненавязчивую работу, которую сотрудники музея постоянно ведут как с отдельными посетителями, так и со специальными группами (школьников или инвалидов, например). Экскурсии «отчаливают» каждые несколько минут, помещения битком набиты всякого рода «мастерскими»… В Большом зале желающему в любой момент покажут, как обращаться с каменным орудием труда, которым древние обрабатывали красный кедр, или научат рисовать фигуру бога-Ворона на индейский манер. Рядом, в помещении Почтового музея, назначение которого прямо вытекает из названия, дети самозабвенно клеят на конверты копии старинных канадских марок. Я видела и компанию школьников, которые шли в Зал «первых людей» изучать культуру метисов: все они в знак приобщения к теме были подвязаны пестрыми кушаками — типичным атрибутом одежды этих «полукровок».

Но, разумеется, подлинные владения тех, кто младше шестнадцати, раскинулись в залах музея Детского. Я искренне восхищаюсь мужеством его хранителей, с утра до вечера выдерживающих натиск сотен маленьких визитеров. Впрочем, как и мужеством Константина Кокошкина, который невзирая на «боевые» условия сфотографировал здесь все, что требовалось.

Детский музей — это большое помещение в форме лабиринта, по которому дети продвигаются из страны в страну и от культуры к культуре. Хоть и назван он «музеем», все его объекты созданы в наши дни и предназначены для того, чтобы маленькие посетители в реальном времени и пространстве, «играючи» познавали мир за пределами Канады. Где же еще они узнают, как устроены классическое индонезийское жилище с непременным домашним театром теней или египетская пирамида (там можно поиграть в мумию!). А в итальянском кафе-мороженом после честной считалки все превращаются кто в официантов, кто в посетителей. Есть и другие увлекательные игры — в грузчиков голландского порта, в продавцов газет, в маляров, в арабских танцовщиц.

Красный пес Клиффорд — символ музея в музее — знаком канадским детям так же хорошо, как российским — Волк из «Ну, погоди!» В комнате при входе в музей (где огромная «статуя» собаки встречает посетителей) можно под присмотром специальной няни оставить на какое-то время самых маленьких, а ребята постарше пусть сами играют в Детском музее до его закрытия, пока их родители в соседних «серьезных» залах принимают участие в не менее увлекательной музейной игре «для взрослых», иногда даже сами того не замечая.