Баловни Шарк-Бея

Медлительные дюгони, подводные луга и холмы из водорослей, дружелюбные, почти домашние дельфины — залив Шарк-Бей, что на западном побережье Австралии, издавна привлекает ученых, туристов, репортеров со всего мира. Это место любопытных наблюдений и открытий.

Свое название Шарк-Бей, или Акулья бухта, получила, по-видимому, в 1699 году, когда английское судно под командованием капитана Уильяма Дампье достигло берегов западной Австралии и остановилось в заливе. Именно Дампье нанес на карту очертания побережья. Путешествие было долгим и утомительным, провизии не хватало, в последние дни плавания все голодали.

 

 

Едва судно бросило якорь в заливе, все здоровые члены экипажа занялись рыбной ловлей. Вскоре на палубу была поднята опаснейшая тигровая акула (Galeocerso covieri) длиной свыше трех метров, и экипаж наконец-то наелся досыта. У изголодавшихся матросов акулье мясо имело грандиозный успех, хотя в наше время оно считается почти не пригодным в пищу из-за резкого аммиачного духа.

Сегодня до Шарк-Бея добираются в основном посуху в комфортабельных автомобилях и автобусах. От крупного города Перт, что на западном побережье, залив отстоит километров на сто. По дороге от Перта до Акульей бухты пейзаж постоянно меняется. Пышную растительность обширных лугов и высокие эвкалипты с порхающими разноцветными попугаями сменяют густые заросли «баша», типичного для этой местности низкорослого кустарника. О присутствии здесь человека можно догадаться по редким бензоколонкам и старым грузовикам на обочине, служащих передвижными барами. В глаза бросаются огромные бамперы машин. Это щиты для защиты от опасных ударов кенгуру и валлаби, перебегающих ночью дорогу. Такие происшествия, к сожалению, нередки, и вдоль дороги видно немало скелетов погибших животных.

По мере приближения к Шарк-Бею становится суше и жарче, кустарник мельчает, там и сям выступает красная земля. До залива уже недалеко.

И вот наконец Акулья бухта. Ее не охватить глазом — она протянулась на полторы сотни километров. Ровно надвое бухту перерезает полуостров Перон, а от моря отделяют два острова — Дирк-Хартог и Дорр. Залив довольно глубокий (в среднем 9 метров) и соленый (концентрация соли — 60 процентов). Его дно местами покрыто настоящими лугами, но не из водорослей, а из более сложных растений. Кстати, одно из этих растений — Anphibolis antarctica — своеобразный турист, попавший в Шарк-Бей из более южных краев благодаря теплому течению Леувин да и осевший в заливе. Подводные поля — настоящие столовые для рыбы и дюгоней.

В городишке Денхэм, единственном во всей округе, приезжему человеку посоветуют в первую очередь посмотреть «строматолиты» Хамлин-Пула, что во внутренней части побережья. «Строма» по-гречески — подстилка, прослойка, «литос» — камень. Это странные холмики, напоминающие по форме грибы, хорошо видны при отливе. Сверху они красноватого цвета. По всей полосе прибоя Хамлин-Пула — от прибрежных вод глубиной до пяти метров до самого берега — с песчаного дна поднимаются эти необычные творения природы.

Строматолиты — живые ископаемые, предки которых появились на Земле три с половиной миллиарда лет назад. Состоят они из колоний микроорганизмов, выделяющих особый вязкий секрет. С его помощью тончайший ковер водорослей притягивает и закрепляет на своей студенистой поверхности осадочные частицы, которые всегда есть в воде. Потом волокна водорослей перемещаются наверх и образуют новый органический слой. Со временем они разлагаются под влиянием особых бактерий и перемежаются с осадочными слоями. Но сверху, на поверхности остается живая часть этого сооружения высотой не менее метра — тонкая пленка из волокон водорослей. На вид и на ощупь она напоминает губку.

Особенности среды Хамлин-Пула не позволяют большинству морских существ обитать в этих водах, здесь нет почти и моллюсков, пожирающих строматолитные ковры из водорослей. Единственный моллюск Хамлин-Пула — маленькая двустворчатая раковина Fragom erugatom. Останки раковин образуют целый белоснежный пляж, так называемый Шелл-Бич, из них построена даже церковь в Денхэме. На строматолитном холмике нередко можно увидеть морского зуйка, правда, разглядеть его непросто — серая спинка и красноватая головка сливаются со строматолитом. Поблескивает только белое брюшко и шея. На пляжах, на линии прибоя и на камнях таких зуйков множество, иногда они залетают и в приморские поселения.

Но любимое место у птиц, обитающих в Акульей бухте, — крохотный островок Игл-Айленд возле западного берега полуострова Перон. Сюда съезжаются орнитологи из разных стран. Здесь шагу ступить нельзя, чтобы не угодить ногой в гнездо с отложенными яйцами или уже вылупившимися птенцами. На острове живут огромные колонии чаек и крачек, бакланов и глупышей. Нередко встречаются гнезда одного из самых распространенных на нашей планете пернатых хищников -морской пустельги. Человек здесь ощущает себя непрошенным гостем, пришедшим, чтобы нарушить извечное равновесие мироздания.

Ученые приезжают в Шарк-Бей каждый за своим, но еще никто не упустил случая понаблюдать за дюгонями. Сейчас в заливе живет около тысячи этих морских млекопитающих, и, если температура воды опускается ниже 19 градусов, они отправляются в путешествие по всему заливу в поисках более теплых мест. Животные кормятся на тучных морских пастбищах, не гнушаясь и двустворчатыми раковинами, и то там, то сям мелькает среди высоких водорослей коричневая глянцевая спина дюгоня. Взрослый дюгонь может достигать трех метров в длину и более четырехсот килограммов веса. Самка вынашивает детеныша целых четырнадцать месяцев. И хотя малыш рано начинает самостоятельно питаться морскими растениями, мать выкармливает его по крайней мере до полутора лет. Детеныш очень привязан к матери и, даже когда подрастает, не желает ее оставлять.

Дюгони живут в Красном море, в Индийском и Тихом океанах, но когда-то ареал их был значительно шире, а их самих намного больше. Сегодня дюгони под угрозой вымирания. В свое время на них велась активная охота, сейчас свирепствуют браконьеры. Мясо этих животных нежное, по вкусу напоминает телятину или свинину, а некоторые части тела и по сей день считаются целебными.

Но все же главная достопримечательность Шарк-Бея — это дельфины. Правда, в отличие от всех остальных мест в мире, куда люди приезжают смотреть на дельфинов, здесь наоборот: дельфины приплывают смотреть на человека.

Неподалеку от Денхэма находится пляж Монки-Майа, куда по нескольку раз в день приплывают дельфины, берут из рук человека рыбу и дают себя погладить. Обычно их около дюжины, и это лишь небольшая часть стада, живущего в водах Шарк-Бея. Они принадлежат к наиболее распространенному виду дельфинов Tursiops truncatus, который чаще всего встречается в наших дельфинариях.

Пляж усеян табличками, поясняющими туристам, как себя вести: дельфин должен приблизиться сам, его можно гладить по спине и бокам, но категорически нельзя возле глаз и дыхательного отверстия и т.д. В воде стоит человек, следящий за тем, чтобы дельфинам не мешали и не вредили. Их кормят рыбой дважды в день, но понемногу, чтобы у дельфинов не пропадала привычка к самостоятельной охоте. Дельфины — со всех сторон. Трогательно видеть, как маленький ребенок притулился к боку дельфина и гладит его ручонками. У каждого животного есть имя. Вот Холли протягивает кому-то обрывок водоросли, приглашая поиграть. А вот и Ники, сестра Холли, и Холей Фин, их мать, и Снубноуз. На спинном плавнике часто можно увидеть специальную, отличающую одного дельфина от другого, отметину.

Дельфины из Шарк-Бея привлекают не только любопытных, они являются интереснейшим объектом изучения для биологов. Над стадом Монки-Майа работают ученые Мичиганского университета и Вудсхолского океанографического института. Часть исследований проводится непосредственно на пляже Монки-Майа, часть в открытом море. Дельфины легко подпускают лодки, не проявляя ни малейшего беспокойства. На сегодняшний день в стаде около 300 идентифицированных экземпляров, именно на них проводятся исследования поведения и звуковых сигналов.

Но откуда все-таки у дельфинов появилась такая любопытная привычка общения с людьми? Все началось лет 30 назад, когда миссис Уотс, жена рыбака из Шарк-Бея, бросила играющему возле лодки дельфину пригоршню только что выловленной рыбы. Старик Чарли — так прозвали дельфина, — оценил этот жест, он стал частенько наведываться сам, а потом привел и нескольких своих приятелей. Между рыбаками и дельфинами быстро установились дружеские отношения, и сегодня, как и 30 лет назад, рыбаки с радостью бросают дельфинам с лодки только что пойманную рыбу.

С тех пор залив Монки-Майа стал излюбленным местом и для туристов, интересующихся дельфинами. В прошлом году их побывало здесь 84 тысячи. И все с гостинцами.

Легкая, казалось бы, жизнь у дельфинов Монки-Майа! Но, увы, изучение самок и детенышей дало очень печальные результаты. Департамент охраны и управления территорией Западной Австралии установил, что выживаемость детенышей, чьи матери кормятся с рук человека, очень низкая, в сравнении с «дикими» дельфинами. Из родившихся в 1986 году одиннадцати детенышей выжили только двое. А это был год, когда Департамент впервые расширил приток туристов в Монки-Майа и создал центр для их привлечения. С 1989 года правила кормления дельфинов стали очень жесткими. Взрослым дельфинам разрешается давать не более двух килограммов рыбы в день, кормящим самкам немногим больше. Но, к сожалению, и эти угощения убедили дельфинов: ни к чему удаляться от пляжа и тратить попусту силы и время на охоту. «Мы пришли к заключению, что высокая смертность является результатом искусственной кормежки», — говорится в отчете Департамента. И вот почему. В ожидании рыбы из рук человека дельфины не уплывают в море и подолгу остаются в загрязненных водах залива. Они становятся легкой добычей акул и, в первую очередь, это относится к детенышам. Пока мамаши посещают бесплатный супермаркет у пляжа, малыши предоставлены самим себе, и акулы, привлеченные остатками пищи, без труда находят себе жертву. Кроме того, мороженая рыба, которую получают дельфины, гораздо менее питательна, чем свежая. И, наконец, последнее: чтобы научиться ловить рыбу, детенышу — в естественных условиях — требуются многие месяцы уроков. Ведь техника охоты меняется в зависимости от среды, времени года, глубины, оттого, наконец, какая именно рыба есть в данный момент. Вдобавок у каждого стада дельфинов существует собственный излюбленный способ охоты. А когда матери, слишком занятые «покупками», не обучают малышей, те, повзрослев, оказываются не в состоянии позаботиться сами о себе.

Увы, идиллическая жизнь Шарк-Бея в наши дни под угрозой: бум туризма отрицательно влияет не только на жизнь дельфинов, но и вообще на биологическое равновесие природного мира залива. В последние годы здесь идет промышленный и любительский лов рыбы. Методы лова креветки и крупного моллюска, разрешенные, к счастью, только в отдельных районах залива, также разрушают его экосистему.
...Вечернее солнце покрыло позолотой береговую полосу под скалами Игл-Блеф. Машины и автобусы с туристами отправляются в обратный путь. Каким встретит их Шарк-Бей в следующий раз?