Гызыл-илан

…Уже восьмой час, как наш буровой отряд топает по степи. Задание у нас не из простых: выяснить гидрогеологическую ситуацию этого района в степном Азербайджане и составить карту грунтовых вод. Слева — это видно на аэрофотосъемке — протянулась обширная заболоченная местность. Стараемся обходить ее, опасаясь комарья.

Тонкий спиральный бур с трудом вгрызается в верхний пласт плотной глины.

 

 

Ощущение такое, будто земле не хочется открывать человеку свои тайны. После глины идет песчаный водоносный слой. Пройдены очередные пять метров, описан разрез, замерен уровень воды. Минут пять отдыхаем, затем укладываем пробы грунта и воды в рюкзак — и снова в путь. Очередная скважина — через километр по сетке.

Муганская степь будто пылает. Идти по такой жаре с грузом очень тяжело. Рубашка давно взмокла. Язык как чугунный, слово трудно вымолвить. Работа кажется рутинной и унылой. Да еще эти злосчастные колючки! Такие густые, что местами приходится продираться через их заросли. Иглы сантиметров в пять длиной. «И за что только так любят их верблюды?», — невольно приходит в голову.

— Сергей Петрович, скоро арык, — через силу выдыхая, напоминаю я бурмастеру. — Мостка никакого нет, будем вброд переходить. Там и отдохнем.
Тот кивнул: дескать, знаю. Внезапно метрах в двадцати из-под куста тамариска выскочил серый заяц и стремглав кинулся от нас!
— Ах, косой плут! Зря ты ружье сложил, — сокрушался бурмастер. — Вечером бы лапшу со свежей зайчатинкой...

Вдали сквозь поредевшие камыши заблестела светлая ленточка арыка. Ноги сами ускорили шаг. Вода!
Я живо скинул ботинки, сбросил потную рубашку, брюки и — в него. Как приятно холодит вода уставшие ноги, будто гладит...

— Гляди, гляди! — закричал Сергей Петрович.
Справа по течению, держась противоположного берега, грациозно изгибаясь, плыла маленькая гадюка. Я, как ошпаренный, выскочил на берег.
— Да она в воде на человека не нападает, — засмеялся бурмастер, — смело мог бы плескаться. Скорей всего за рыбешкой охотилась.
Я, конечно, знал, что в воде сухопутные змеи безопасны, но сработал рефлекс.

Наконец перешли арык и в метрах пятидесяти от него заложили скважину. Как назло, куда-то подевались топографы... Обычно молодой техник-топограф Рагим и рабочий Нури отстают почти на километр. Во время бурения скважины они нагоняют нас и наносят на карту очередную рабочую точку. А здесь — мы уже заканчивали последний метр, но их все не было. Уж не случилось ли чего?
В этот момент из-за камышей показались Рагим и Нури. Наконец! Они что-то кричали.

— Переходите здесь, ребята! — замахал я им и побежал навстречу.
Рагим прямо в сапогах плюхнулся в арык и, увязая в иле. пошел ко мне. Он был бледен, губы его дрожали.
— Что с тобой? — удивленно спросил я. — Испугался?
Рагим неплохо говорил по-русски, но когда волновался, начинал путаться и даже заикаться.
— Понимаешь, хотел, где густой камыш перейти, думал, быстрей придем. Однако большой болото. И вдруг слышу: барашка кричит. Я смотрю кругом — барашка нет. Нури говорит, что это змея такой, барашков приманивает. Мы сильно испугались.
— Да-да, — подтвердил Нури, — это, начальник, «гызыл план» был.
— То есть по-русски «золотая змея»? — недоверчиво протянул я. — И ты что, видел ее?
— Я не видел, и никто в нашем селении не видел. Но аксакалы верно говорят, что тут гызыл план живет. Значит, видели.
Змея, которая блеет и поедает ягнят! Что за чушь! А может, старинное поверье? Но откуда блеяние?
— Рагим, ты же не раз змей встречал, они ведь шипят, а не кричат.
— Но ведь барашка кричал,— растерялся Рагим, — своими ушами слышал! А барашка нет,.. Кто же тогда кричал?
— А ну пошли, посмотрим,
— высунулся из-за плеча бурмастер.
— Не ходи, начальник, — заволновался Нури, — очень опасно.
— Вы пока палатку ставьте, — распорядился я, — а мы ненадолго,
Сергеи Петрович, конечно, захватил свою дубинку — постоянное и надежное оружие против змей, которыми кишит сухая степь, и мы двинулись к заросшему камышом болоту. До него и ходу-то — не более полчаса, и вот мы у кромки болота. Камыши застыли, в раскаленном воздухе — ни звука. Медленно ползет вода в арыке — отсюда он едва заметен. Сколько еще ждать? Я уже готов был повернуть назад, как вдруг... Или это мне все-таки померещилось? Я внимательно прислушался. Нет, опять — тихо-тихо: «бэ-э-э...». Инстинктивно оглянулся, ища отару, но вокруг на многие метры ничего.
— Ты слышал? — шепотом обратился я к бурмастеру. Тот матча кивнул и тоже прислушался.
— Какая-то чертовщина, — сказал я. А из камышей доносились звуки, очень похожие на блеяние.
— Может и впрямь, змея какая-то? — Сергей Петро сжал в руке дубинку. — Пойдем-ка отсюда подобру-поздорову чего лиха искать.
— Пошли. Только ребятам ничего не говори. Дескать: видели и не слышали.

Всю дорогу я размышлял загадочных звуках. Ядовитых змей я могу по пальцам перечесть, из них опасных для человека — совсем немного на Мугани. Да и нападают они, только если их потревожишь или напугаешь, — в целях самообороны. Питаются мелкой живностью. Но чтобы ягнят глотать — тут питон нужен, да не простой питон, а здоровущий — типа бразильской анаконды. В Закавказье питоны не водятся. В всяком случае ученые до настоящего времени их не обнаружили, а регион исследовался на протяжении долгих десятилетий. Кроме того, змеи шипят это общеизвестно, других звуков не издают...

— Ну как, видели? — обступили нас в лагере ребята. — И что там?
— Видеть не видели, — солидно ответил Сергей Петрович, — и слыхом не слыхали. Сдается, почудилось кое-кому. В такую жару немудрено.
Рагим раскрыл было рот, я хлопнул его по плечу.
— Разберемся.

Я прошел в палатку и прилег на свой спальный мешок. За палаткой громко спорили, заглушая гудение примуса. Нури, кажется, громче всех шумел, настаивая, что страшная змея в болоте — это не выдумка. Взгляд мой машинально упал на зачехленное ружье. «А что, если с наступлением вечера еще разок наведаться на болото? Втихомолку? Надо же выяснить, в конце концов, источник этих странных звуков! Ночи сейчас лунные...» Я стал быстро собирать свою двустволку, зарядил волчьей картечью и взял несколько патронов. Разговор постепенно затих: сказалась усталость. Все разошлись по палаткам.

Завтрашний день обещал быть не менее тяжелым. Сергей Петрович вошел в палатку и, заметив ружье у моего спального мешка, вопросительно посмотрел на меня. Я кивком подозвал его, жестами призывая к молчанию, но он уже все понял.
— Решил снова прогуляться к болоту? — прошептал он.
— Да, беспокоит меня, что же там такое, — тихо ответил я, — а то завтра далеко уйдем с загадкой в рюкзаке и вряд ли вернемся.
— Я с тобой пойду.
— Согласен. Только не шуми. Когда ребята заснут, мы тихо выскользнем из палатки.
На юге вечер мгновенно переходит в ночь. И вот уже видна жемчужная россыпь звезд. Убедившись, что лагерь слит, я взял свою «тулку» и крадучись вышел из палатки. Вместе с бурмастером мы направились к болоту.

Вблизи от болота нашли удобную выемку и расположились в ней. Ожидание — штука чрезвычайно утомительная, так и тянет ко сну. Мы шепотом переговаривались, прислушиваясь и наблюдая.
Тем временем взошла полная луна, ярко освещая болото. Начали досаждать комары.

Мы уже почти отчаялись что-либо обнаружить, как вдруг в камышах что-то зашуршало, и почти одновременно раздались звуки, похожие на блеяние, и над болотом поднялась маленькая голова на длинной гибкой шее, и жадно хрумкая, стала поедать болотную траву и камыш.

— Что это? — прошептал Сергей Петрович. — Неужели и впрямь змея?
— Пожирающая траву? Ну даешь, старик. — Это растительноядное...

По правде говоря, я и сам растерялся: что за незнакомый зверь? А ведь очень напоминает... — я боялся поверить, уж очень невероятная версия возникла — ящеров мезозоя! Ящер в XX веке!..

Я лихорадочно перебирал свои познания в палеонтологии. Невероятно, но это, по-видимому, потомок динозавров, загадка вымирания которых так и не разгадана. Может быть, диплодок, но те были гигантских размеров да и жили в Северной Америке. Башка и шея очень схожи. Или переродившийся мутант плезиозавров? Те немного меньше были да и вели водный образ жизни...

Плезиозавры жили на протяжении всего мезозоя — от триаса до мела — и были, вероятно, самыми распространенными динозаврами. Отчего бы на Земле не остаться их потомкам? Что если в результате мутации в болотах Муганской степи сохранился такой, размером с небольшого тюленя? А может, близкий к каким-либо другим звероящерам? Приспособился к болотному существованию...

— А динозавры блеяли? — прервал мои размышления Сергей Петрович.
— Кто знает, какие звуки они издавали, — хмыкнул я. — Грамзаписями того времени наука не располагает...
— Смотри еще один! — заволновался бурмастер. — Такой же! Стреляй!

Еще один ящер! Я вскинул двустволку, взвел курки, но выстрелить не успел: загадочные животные внезапно исчезли, проблеяв напоследок. Видимо, их напугали наши голоса. Да и мы тоже хороши: уговорились ведь не шуметь, не высовываться, лишь внимательно наблюдать и слушать, а тут разболтались во всю. Но разве утерпишь при виде такого! Некоторое время мы все же ждали — бесполезно. Потомки минувшего так и не появились. И голоса не подавали. Хотя их звуки, скорее всего, просто похожи были на блеяние, остальное дополнила фантазия.

Утром мы рассказали в отряде о своих ночных похождениях.
— Интересное кино! — восхищенно заорал буррабочий Алексей. — Вот бы подстрелить этого зверя! Или выследим его?
— Сенсация уж точно была бы мировая! — ответил я. — А почему была? Она есть, ведь ящера видели мы двое. Теперь необходима специальная экспедиция Академии наук для исследования всей обширной территории этого болота. У нас же к сожалению, времени нет даже для короткого поиска, да и задача эта уже не наша.

«Ящерная» тема, конечно, начисто вытеснила «змеиную». Один Нури упорствовал: Это — гызыл илан. Но его никто не слушал, даже подшучивали: Дескать, взрослый парень, а верит. Я же тем временем набросал в полевом дневнике рисунок ночного незнакомца, точнее — его голову и шею.

Перед началом рабочего дня мы специально побывали в родном селении Нури — не поленились отойти на два-три километра от маршрута. Я расспросил сельчан. Они в один голос утверждали, что в их краю гызыл илан обитает. Видеть ее — не видели, но аксакалы твердо в этом убеждены, а кто станет опровергать мнение мудрых стариков?

Я рассказал, что ночью встретил это загадочное животное и оно вовсе не змея. Сельчане недоверчиво качали головами. Народная легенда, обросшая фантастическими подробностями, оказалась сильнее факта.