Мы двинулись по еле заметной тропинке, которая начиналась около дороги и тянулась на север.
Шагать по ней было легко — под ногами стлался толстый ковер из бледно-зеленого ягеля. Над ним слегка поднимались черника и вороника — стелющийся ягодный кустарничек с иголочками вместо листьев. То и дело встречалась карликовая береза. Через полкилометра тропинка уперлась в ручей и здесь оборвалась.
Мы думали, что подъем на пологую сопку, начинавшуюся за ручьем, будет легким. Однако это оказалось не так: склоны ее были усыпаны огромными валунами, и каждый приходилось обходить. А одолев сопку, мы стали подниматься на другую... Издалека она казалась белесой, с темными пятнами. Почему сопка была такой пестрой, я понял, когда мы вплотную приблизились к ней — склоны ее гуще других поросли светлым ягелем, а темнели покрытые лишайником валуны. Около одного из них мы сделали привал. Я прилег, посмотрел на этого слоноподобного соседа и удивился. Гигант покоился на трех булыжниках величиной с человеческую голову. Словно положен на «подставки» силою множества людей. А с какой целью? Уж, во всяком случае, не с практической: под валун не подлезешь, чтобы, к примеру, укрыться от дождя.
— Видимо, это какое-то культовое сооружение? А, Михаил?
Он не знал.
— А может быть, это просто-напросто игра природы? Ведь когда-то Кольский полуостров был покрыт ледниками. Двигаясь, они все под собой тянули, а растаяли как раз тогда, когда валун и булыжники случайно так расположились...
Когда же через час в низине, неподалеку от истока ручья, мы увидели еще один валун с тремя подставками, я засомневался в своей «ледниковой» гипотезе.
— Раньше ты такие валуны встречал? — спросил я Михаила.
— Конечно! Обычно они огромные, но бывают и совсем маленькие, весом, наверно, в пять-шесть пудов.
...Вернувшись в Москву, я первым делом отправил письмо в Кольский филиал Академии наук СССР, в котором рассказал о загадочных валунах и просил передать письмо специалисту. Ответ пришел быстро, был обстоятельным, за подписью кандидата геолого-минералогических наук. Он сообщал, что такие валуны известны, рассказал, к каким горным породам относятся валуны, а к каким — подставки, и добавил, что валуны из крепких пород, а вот подставки, наоборот, созданы природой из мягких и быстро разрушаются. Проходят столетия, и образуются те самые картины, о которых я спрашивал. Просто и логично!
Однако при всей авторитетности ответа он вызывал сомнение. Для этого была довольно веская причина: почему под валунами всегда оказывались только три подставки из «легкоразрушающихся горных пород»? И еще: подставки образовались из разных минералов, но почему-то они так синхронно разрушались, что всегда были равной высоты?
Картина для меня стала проясняться, когда я увидел фильм о памятниках культуры, найденных на островах Белого моря. Там, в частности, рассказывалось о поморской легенде, которая гласит, что давным-давно «немецкие люди» (так тогда называли шведов) напали на Поморье. Они пожгли Кольские деревни, разорили рыбацкие села и Кемский городок. «Немцы» собирались напасть и на Соловецкий монастырь. И за это, утверждает легенда, бог покарал их: однажды, когда иноземцы сидели вокруг костра за трапезой, они окаменели...
А вот о чем говорилось в статье инспектора Министерства культуры Карелии А. Павловского, опубликованной в мурманской областной газете «Полярная правда». В Белом море, на островах Немецкий и Русский Кузова, за последние годы сотрудники Карельского краеведческого музея во главе с опытным этнографом И. М. Мулло открыли и описали два крупных святилища, сообщал автор. Древние обитатели западного берега Белого моря — саамы — создали на островах настоящие храмы своих многочисленных божеств. На вершине гор сотрудники музея обнаружили 450 памятников — каменных идолов, сложенных из валунов различной величины. Подобного рода культовые сооружения найдены и изучены также в Карелии. Вероятно, они могут быть и на Кольском полуострове. В Скандинавской Лапландии каменные идолы были уничтожены еще во время проникновения туда первых христианских миссионеров... Каменные сейды (Археологические памятники, напоминающие фигуры загадочных существ.) на острове Русский Кузов — это валуны, на верхней плоскости которых поставлено несколько небольших камней. Сейды нередко стоят и на мелких камнях, как на ножках...
Но кто такие саамы и для чего они сооружали сейды?
Кольская тундра пустынна и мрачна, и все же человек здесь обитает давно. Так, доцент Мурманскоко пединститута И. Ушаков считает, что люди начали заселять ее около девяти тысяч лет назад. Это подтверждают многочисленные стоянки, селища, петроглифы и другие памятники материальной культуры. Они разбросаны по всему Кольскому полуострову — есть и в лесотундре, и на морском побережье, и во внутренней части Саамедны, как саамы называют свою землю.
До XVI века, то есть до принятия христианства, саамы были язычниками. Они обожествляли деревья, животных, явления природы, горы. Видимо, в особом почете были камни — валуны. Им поклонялись не только по всей Лапландии, но и по всей тундровой зоне Евразии. Саамы считали, что в камне-сейде обитает некое божество — покровитель их жилища, рыбной ловли, охоты. Жившие в тяжелейших природных условиях, они вымаливали у сеидов удачу на промысле, здоровье, помощь и защиту. Поскольку сейды в жизни саамов имели большое значение, их сооружали не где попало, а на приметных местах, которые тщательно выбирали: вершины и скаты сопок, заросли полярной березы, там, где раньше были промыслы и стоянки. Интересно рассказывает об этом И. Ушаков:
— На полуострове Рыбачий первобытные люди в местах наиболее добычливого промысла выкладывали круги и спирали из камней (Их обычно называют лабиринтами (см. «Вокруг света», 1977, № 6). Одни ученые считают, что саамы устраивали лабиринты для совершения религиозных обрядов, другие видят в них своеобразные наглядные пособия, которыми пользовались при устройстве ловушек для промысла рыбы. Одно можно сказать уверенно: саамы сооружали их для каких-то важных целей.). Рыбацкие становища нередко располагались возле каменных кладок. Некоторые из таких ориентиров отмечены в писцовой книге Алая Михалкова: «Становище под сейдою у Тилунова», «Становище у каменья на Килдине».
Видимо, вначале саамы выкладывали лабиринты, а уж потом научились делать более сложное — сейды. Они первоначально поклонялись валунам, ничем не отличавшимся от других, но лежавшим на приметных местах, может быть, на путях кочевок, успешной ловли или охоты. Потом, чтобы выделить нужные, подчеркнуть их важность, выбранные многотонные валуны они стали поднимать на подставки. Это можно расценить как прогресс в жизни саамов: они научились решать трудную техническую задачу. Следующий этап — сооружение сеидов из нескольких валунов разной величины и формы, придание этим сооружениям очертаний того или иного существа — птицы, зверя и, наконец, человека.
Возможно, сейды были и в междуречье Териберки и Вороньей, но их повалили, разрушили: ведь детали сооружения не были чем-либо скреплены. Почему в этом районе остались сейды в виде валунов, лежащих на трех подставках? Быть может, потому, что они не привлекали внимания?
Сейды... Когда я осматривал их, невольно приходила мысль — не принадлежали ли сейды на подставках какому-то роду, а те, с булыжниками наверху, — всего лишь семьями. Может быть, эти семьи были небольшие, и все, что они могли сделать для своего божества, — поднять несколько булыжников и положить на валун. А не получилось ли так, что эти семьи чем-то провинились, их отлучили от рода, им запретили поклоняться родовому сейду?
Ну, как бы там, в конце концов, ни было, сейды — уникальные памятники культуры и достойны восхищения. Надо полагать, самобытная материальная и духовная жизнь саамов, несомненно, представляет научный интерес и найдет своих исследователей.
...Вскоре после приезда в Москву я получил из Мурманска от своего товарища А. Я. Нестерова письмо, которое очень обрадовало меня. Оказалось, что в поисках сеидов не обязательно отправляться далеко от Мурманска — достаточно пройти с десяток километров на Ливлинские, или, как их еще называют, Скалистые озера. Здесь он нашел несколько сеидов, один из которых имеет особый интерес.
«Этот сейд, — писал А. Я. Нестеров, — представляет собой обломок скалы — прямоугольную плиту из красного гранита размером 60X90 см. Она покоится на овальном, увязшем в грунте валуне... Один конец ее лежит на макушке валуна, а другой на двух подставках диаметром 90 мм и высотой 70 мм. Плите придано горизонтальное положение.
В подставках заключается уникальность этого сейда. Они из белого камня, одинаковой высоты, а по форме — почти правильные цилиндры: древний мастер обработал их!
Между плитой и валуном, который служит ей фундаментом, — зазор. Пошарив в нем, я вытащил третью «ножку» — копию тех двух. На ней хорошо видны следы сколов, искусно обработаны ее торцовые плоскости. Плита и «ножки» сохранили свой первоначальный цвет, не загрязнились, а валун оброс серо-зеленым лишайником и выглядел бородатым дедом».
Я от всей души порадовался: не одного меня взволновали и вдохновили на поиск священные камни саамов...
Противовирусные препараты: за и против
Добро пожаловать в Армению. Знакомство с Арменией
Крыша из сэндвич панелей для индивидуального строительства
Возможно ли отменить договор купли-продажи квартиры, если он был уже подписан
Как выбрать блеск для губ
Чего боятся мужчины
Как побороть страх перед неизвестностью
Газон на участке своими руками
Как правильно стирать шторы
Как просто бросить курить
- 1875 -
