Сибирское сокровище

Снежным утром на прошлой неделе Олег Чукчеев, инженер BP PLC, имеющей в Нижневартовске совместное предприятие стоимостью 7 млрд долларов, проехав по ухабистым дорогам нефтяного месторождения Самотлор, выбрался из своего джипа Toyota Land Cruiser.

Было слышно, как звенит в голубых стальных трубах нефть, которую выкачивают из-под земли в 10 раз быстрее, чем до модернизации скважины в августе. Это звук революции на российских нефтяных месторождениях, потрясшей всемирный нефтяной бизнес.

Не так давно месторождение Самотлор на окраине этого запущенного сибирского города казалось символом всего, что не так, как должно быть, в российской нефтяной отрасли. Беспокойства по поводу бессистемной добычи в советские, а позже – в российские времена означали, что производство на протяжении двух последних десятилетий падает.

 

 

Сегодня из-под земли выходит, в основном, вода.

Но, когда BP и другие западные нефтяные гиганты в последние несколько лет получили возможность работать на Самотлоре и других сибирских месторождениях, начали происходить странные вещи: они не только сумели быстрее качать нефть, но их прогнозы по поводу того, что осталось, тоже начали расти. Для этого нужна сравнительно дешевая технология, которая на Западе давно стала стандартом – более мощные насосы и оборудование для вскрытия песчаника, содержащего нефть.

Сегодня некоторые промышленные эксперты полагают, что реальные резервы России могут в два-три раза превышать разведанные 70 млрд баррелей, и этого достаточно, чтобы она поднялась с седьмого на второе место, после Саудовской Аравии. В апреле обычно сдержанный генеральный директор BP Джон Браун похвастался, что совместное предприятие ТНК-BP, которое сегодня говорит о резервах в 6 млрд баррелей, возможно, имеет 30 млрд баррелей, почти столько же, сколько вся Америка.

Авторитетная компания из Далласа DeGolyer & MacNaughton, занимающаяся аудитом резервов большей части российской нефтяной отрасли, на этой неделе заявила, что только в Западной Сибири может оказаться вдвое больше сырца, чем предполагается сегодня. Этого достаточно, чтобы Россия могла производить 10 млн баррелей в день "в ближайшие 50 лет и дальше", по словам вице-президента Мартина Вевьеровски.

Отрасли, стремящейся найти новую нефть для замены той, которую она добывает в настоящее время, и сотрясаемой скандалами из-за завышения резервов в других регионах мира, игнорировать такие цифры невозможно. Хотя Кремль ужесточает контроль над этим сектором, Россия остается единственной страной, где такие огромные резервы доступны иностранным инвесторам.

Еще до того, как нефть достигла 50 долларов за баррель, крупные игроки искали возможности заключить сделки здесь. Вчера ConocoPhillips объявила о сделке стоимостью 2,4 млрд долларов по покупке 7,6% акций "Лукойла", второй крупнейшей российской компании. Представители Conoco назвали резервы главной причиной сделки.

Для российского президента Владимира Путина роль России, как крупнейшего в мире производителя нефти, не входящего в ОПЕК, является главным фактором повышения международного статуса Москвы. Примерно так же, как западные лидеры звонили его советским предшественникам, обладавшим ядерным оружием, когда казалось, что мир стоит на грани войны, коллеги Путина в Европе и США снимают телефонную трубку и звонят в Кремль, когда нефтяные цены подбираются к новому рекордному рубежу.

Чтобы действовать наверняка, Кремль постоянно укрепляет свой контроль в энергетическом секторе, оставляя за собой возможность выдавить из него иностранцев. В прошлом году российские власти посадили в тюрьму Михаила Ходорковского, тогдашнего генерального директора и крупнейшего акционера самой большой российской нефтяной компании ЮКОС по обвинениям в мошенничестве и неуплате налогов. Шаг, за которым последовала серия налоговых претензий к ЮКОСу, многие сочли политически мотивированной попыткой Кремля обуздать амбиции нефтяного магната. Теперь Ходорковскому грозит 10 лет лишения свободы, а ЮКОСу – расчленение и продажа за налоговые недоимки.

По мнению руководителей индустрии, Кремль, возможно, стремится обеспечить, чтобы контроль во всех крупных предприятиях нефтяного бизнеса оставался у российской стороны. Например, сделка с Conoco ограничивает участие американской компании в "Лукойле" 20 процентами.

Проблемы с правительством есть и у BP. Российские власти грозятся опротестовать производственные лицензии на крупный газовый проект в Восточной Сибири, являющийся главной причиной инвестирования BP в ТНК-BP. Они говорят о возможном нарушении некоторых условий сделки. Представители BP говорят, что сохраняют оптимизм по поводу дальнейшего развития проекта, хотя рассматривают и вопрос о том, как найти в проекте место для государственной газовой компании.

Несмотря на рост производства нефти и интенсивное лоббирование со стороны потенциальных клиентов в США и Азии, Кремль не спешит одобрять строительство новых трубопроводов, по которым нефть пойдет на мировые рынки. Руководители отрасли предупреждают, что дальнейшие проволочки могут затормозить рост производства.

Причиной неторопливости правительства отчасти является традиционная осторожность в оценке резервов, характерная для ветеранов советской индустрии. Леонид Федун, вице-президент "Лукойла", где руководит бывший советский нефтяной босс, говорит, что больше думает о резервах, которые имеются в новых районах. "Мы очень консервативны, когда речь идет о наших резервах", – говорит он.

И все же многие крупные российские компании в последние два года сообщили об увеличении резервов. Это связано главным образом с совершенствованием эксплуатации имеющихся месторождений, поскольку, по словам представителей отрасли, разведка пока ограничена.

"Россия может добывать на имеющихся месторождениях больше нефти, чем предполагалось, – говорит Франсуа Каттьер, аналитик Международного энергетического агентства в Париже. – Мы полагаем, что эта тенденция сохранится".

Это даже не касается огромных пространств Восточной Сибири и российских прибрежных районов, богатых нефтью, на сегодняшний день почти не разведанных, поскольку в отдаленных местах перспективы так хороши.

За свою 30-летнюю карьеру 52-летний Чукчеев видел и взлет, и падение Самотлора. Офис инженера BP-ТНК на Индустриальной улице находится всего в нескольких шагах от офиса его начальника, 52-летнего Тома Майра, уроженца Луизианы, который использовал свой 30-летний опыт в нефтяном бизнесе в Amoco и BP в таких странах, как Египет и Венесуэла.

Эта странная пара в подразделении BP привела к тому, что в нынешнем году на Самотлоре ожидается увеличение производства на 14%, то есть самый большой рост со времени лучших дней Самотлора, пришедшихся на 1970-е годы.

Значительную часть 1990-х годов в отрасли считалось, что такие месторождения, как Самотлор, ожидает медленная смерть. Даже BP, четыре года назад начавшая скупать российские нефтяные активы, первоначально обошла своим вниманием TNK International, компанию, которой принадлежит лицензия на разработку Самотлора, сочтя эти активы старыми и поврежденными. Но, внимательно взглянув на месторождения, говорят руководители BP, они увидели впечатляющие возможности.

Сегодня тысячи скважин на Самотлоре бездействуют, ржавеющие трубы пересекают ландшафт, а на белой коре берез видны черные пятна нефтяной пленки. Только вечный огонь у огромного памятника нефтянику, построенного в 1978 году на окраине города, напоминает о былой славе месторождения.

Но через ветровое стекло Чукчеев показывает на признаки прогресса. Бригады убирают разливы нефти, некоторые из которых случились десятилетия назад. В районе, где первую разведку провели в 1970-е годы, установка высотой в три этажа бурит новые скважины.

Поскольку, не достав нефть, невозможно сказать, сколько ее в земле, подсчет нефтяных резервов – это нечто из области черной магии. В отрасли их разделяют на три категории: возможные, вероятные и доказанные. Лишь последняя категория считается пригодным к учету активом, хотя структуры, регулирующие работу с ценными бумагами, разрешают американским компаниям учитывать лишь часть этой категории в своих балансовых отчетах. В России некоторые сведения о нефтяных месторождениях до сих пор считаются государственной тайной, что затрудняет оценку резервов.

В некоторых случаях для увеличения резервов требуется лишь синий штамп, продлевающий лицензию на производство или бурение, подтверждающее наличие нефти, даже если впоследствии скважину закроют. Доказанные резервы могут увеличивать и новые технологии, дающие возможность выкачивать залежи, добыча которых раньше считалась слишком дорогой.

На просторах Сибири небольшие улучшения дают большой выигрыш. Если ТНК-BP сумеет показать, что она сможет добыть лишь один процент залежей нефти, компании позволят включить в резервы еще 750 млн баррелей. "Если вы найдете месторождение на 750 млн баррелей в территориальных водах Анголы или Мексиканском заливе, вы назовете это месторождение гигантским", – говорит заместитель генерального директора BP Ричард Олвер.

17 сентября ЮКОС объявил, что резервы его главного филиала могут достигать 94 млрд баррелей, что почти в пять раз больше того, о чем он заявляет сегодня, и больше всех доказанных резервов России.

До недавнего столкновения с Кремлем ЮКОС вел самую агрессивную политику в области привлечения иностранных нефтяников. Два ветерана из Оклахомы и Денвера создали учебный центр в Москве, который в конечном счете привел к модернизации методов добычи. Они обучали молодых инженеров из сибирских производственных подразделений. С помощью трехмерных очков и мощных компьютеров инженеры могли увидеть, как улучшить добычу нефти из своих скважин.

"Россия – это новая Месопотамия", – говорит Дон Уолкотт из Колорадо, имея в виду огромные нефтяные резервы Ближнего Востока.

Может быть, это и преувеличение, но с тех пор, как в ЮКОСе работают американцы, компания каждый год повышает учтенные резервы. Последнее объявление стало результатом многолетнего исследования. По словам представителей ЮКОСа, оно показало, что можно, при приемлемых затратах, добывать нефть из отложений, разработка которых ранее считалась слишком трудной, используя новые технологии для вскрытия окаменелостей.

В ТНК-BP новыми технологиями занимается Джеймс Дюпри, 44-летний техасец.

Несмотря на то что Самотлор дал более 17 млрд баррелей с момента начала производства в 1969 году, он говорит, что месторождение исчерпано лишь на четверть. "В большей части мира регенерация резервов такого типа достигает 45%", – утверждает Дюпри.

Добыча остальной нефти представляется не слишком трудной. "Мы применяем здесь базовые принципы", – говорит он.

Иногда все сводится к установке водяных фильтров на определенных этапах добычи. До прихода BP на месторождениях использовалась грязная речная вода, забивавшая поры песком, что замедляло течение нефтяного потока.

Чтобы ускорить распространение технологии, Дюпри создал бригады специалистов из своей команды и сибирских подразделений, которые улучшают эксплуатацию. Имея рекомендации от этих бригад, инженерам гораздо легче получить одобрение своих предложений.

По словам ветеранов, трудно менять старые привычки. При советской власти в пятилетнем плане регламентировалось все, от объема производства до количества воды, которую надо закачать на месторождение. Перевыполнение плана означало, что в следующий раз планка будет поднята, а его невыполнение подразумевало лишение премии.

"Наша идеология была консервативной, – говорит Фирдоус Галеев, руководитель с почти 30-летним опытом в Нижневартовске. – Если скважина производила 10 тонн (73 барреля) в день, это было прекрасно, и об усовершенствованиях никто не заботился".

"Это огромная проблема корпоративного поведения, маскирующаяся под технологическую проблему", – считает Дюпри. Расходы? "Это дешевле грязи", – говорит он.

На небольшом месторождении к востоку от Самотлора бригада Дюпри увеличила производство на 1,8 млн баррелей в год, израсходовав всего 13 центов на каждый дополнительный баррель. Во всем остальном мире увеличение производства обходится дороже, чем 5 долларов на баррель.

Бригада использовала идеологический анализ, чтобы показать, как увеличить производство, закачивая воду через скважины, которые когда-то использовались для добычи нефти. Поскольку нефть из земли на Самотлоре давно уже не бьет, нефтяникам приходится закачивать воду, чтобы поднять оставшуюся нефть.

Российские нефтяники традиционно применяют советскую модель размещения скважин по прямым линиям или шестиугольниками, не обращая внимания на то, как располагается нефть под землей. В результате вода часто не достигала нефти, которую должна была поднимать.

Помимо увеличения производства, приносящего BP миллионные прибыли, эти улучшения дают компании возможность включить больше сибирской нефти в доказанные резервы, так как она показала, что может добыть из земли больше нефти.

Еще одним приоритетом являются объемные электрические помпы. Более старые скважины Самотлора сегодня выдают главным образом грунтовую воду, а помпы российского производства недостаточно мощны, чтобы справиться с объемом, необходимым для добычи оставшейся нефти.

В своем офисе на Индустриальной улице Майр показывает диаграмму, на которой видны результаты насосной кампании за первые семь месяцев нынешнего года. Около 1 млн долларов было затрачено на модернизацию помп, и это увеличило добычу примерно на 2,2 млн баррелей в год, что в три раза превышает результат предыдущего года. "В этой области мы становимся все агрессивнее", – говорит он.

Его российские коллеги согласны. В прошлом, говорят они, заказ дорогих импортных помп требовал дополнительных согласований и долгого лоббирования. Теперь кампанию поддерживает Москва, и местные инженеры получают премии за идеи, касающиеся увеличения производства с небольшими затратами.

На Самотлоре ТНК-BP ищет новую нефть на существующих отложениях, изучая район с помощью высокотехнологичных сейсмических приборов, дающих трехмерное изображение подземных окаменелостей. Раньше этот дорогостоящий анализ применялся только на новых сибирских месторождениях.

С Самотлором BP связывает свои самые большие надежды, называя нефтяные отложения, усеивающие месторождение, "рябчиком".

Поскольку отдельные отложения и структуры подземного песчаника затрудняют добычу нефти, Чукчеев говорит: "Эти резервы никогда не считали доступными".

Теперь BP продвигает метод вскрытия подземных формаций, что позволит увеличить нефтяной поток. Результат нового подхода поразителен, например, скважина 5689 совершила огромный скачок.

"Здесь слышен только звук текущей нефти", – говорит Чукчеев.

Статья получена: InoPressa.ru