И лед, и пламя

Группа «Обледенение архитекторов» существует с 1993 года и авторские работы коллектива не раз были отмечены дипломами и премиями различных фестивалей и профессиональных смотров. Наиболее известные реализованные проекты архитектурной мастерской сергея ткаченко — жилой дом «патриарх» и «дом-яйцо» на улице Машкова — сделаны с их участием. О новых проектах мастерской Ткаченко и группы «Обледенение архитекторов» рассказывают Илья Вознесенский и Вера Самородова.

- «Обледенение» ассоциируется с чем-то застывшим, а у вашей группы довольно молодой состав, и вы известны своими смелыми идеями. Это название – от противного, любовь к красному словцу?

 

 

И.В.: На самом деле это просто игра слов. Ассоциации название, мне кажется, вызывает, прежде всего, с чем-то замороженным или с занесенным снегом. Мы как-то к Новому году построили на Арбате куполообразный ледяной дом, наподобие иглу – жилища канадских эскимосов. Были и другие снежно-ледяные постройки. Например «Сноухендж» в Тобольске, где существует новогодняя традиция строить на улицах разные снежные чудеса. Глыбы в данном случае были не каменные, как у прообраза, а из озерного льда. Так что, можно сказать, свое название мы и делом подтверждаем.

– А как сложилась ваша группа, что вас объединяет?

И.В.: Мы архитекторы, и объединяют нас профессиональные интересы, а кроме того, мы друзья. Состав «обледенения» постоянно менялся, сейчас нас пять (Вера Самородова, Анна Шевченко, Илья Вознесенский, Алексей Кононенко, Игорь Бурый). Мы уже давно работаем в составе мастерской Сергея Ткаченко, при этом можем осуществлять и какие-то свои самостоятельные проекты. В последнее время, правда, у нас так много работы в мастерской, что ни на что другое времени не остается.

– Если судить о вашей группе по той информации, которую можно найти в Интернете, то создается ощущение легкости, веселой игры, иронии. А какие еще, по-вашему, составляющие и в каких пропорциях нужно добавить, чтобы получить рецепт выпечки архитектора-профессионала?

И.В.: Я не думаю, что игра и ирония – необходимые атрибуты профессии. И, безусловно, это не может стать творческим кредо или принципом. В данном случае это, скорее, проявление свойственных нам черт характера, которые, возможно, нас и объединили. Ведь все, что ты делаешь, так или иначе отражает твою внутреннюю суть. Ирония возникает невольно, но на самом деле – это побочный эффект.

– Критики любят определять, к какому архитектурному стилю принадлежат работы архитектора, архитекторы предпочитают говорить о профессиональном кредо. Могли бы вы классифицировать свои эстетические пристрастия. Есть ли какие то принципы в работе, которые вы неукоснительно соблюдаете?

В.С.: Архитектура создается для людей, и отсюда ее основные принципы – создание удобной, эргономичной, соразмерной человеку среды.

И.В.: Архитектура, как мне кажется, это, прежде всего, идеи. Она должна содержать некий «месседж», чтобы было ясно, что автор хочет сказать своим произведением. А когда архитектура создается бездумно, просто как объемно-пространственная композиция, когда она не содержит сообщения, то для меня это не интересно.

– Иногда ваши проекты кажутся утопическими, заведомо прожектерскими. Вас больше интересует идея, сам процесс творчества, реализация для вас не самоцель?

И.В.: На самом деле ничего утопического в наших работах нет, все совершенно реально. Для некоторых проектов просто время еще не пришло. Но это не значит, что нам интересна только идея. Мы стараемся сделать все от нас зависящее, чтобы это время пришло как можно быстрее. Есть разные стадии осмысления архитектурной профессии – архитектура как наука или как практика. Для нас это единый процесс жизнедеятельности, и я не отделяю реализацию от проектирования, так же как не разделяю работу и жизнь. Иногда получается реализовать проект сразу, иногда по каким-то причинам это откладывается. Мастерская, в которой мы работаем, обладает всеми необходимыми ресурсами для реализации. Есть согласовательный аппарат, инженерные, конструкторские структуры, задействованы все нужные для реализации механизмы. Без такой поддержки мы бы не справились. Работая в мастерской Ткаченко, мы избавлены от сложностей продвижения и внедрения проектов, поэтому можем себе позволить более свободно и вдумчиво заниматься собственно архитектурой.

– Вы часто принимаете участие в арт-проектах, художественных выставках и акциях. Какое из искусств для вас главнейшее? Кем вы больше себя ощущаете – архитекторами, художниками, предметными дизайнерами?

В.С.: Все, что вы перечислили, это близкие вещи, и они синтезируются в профессии архитектора.

И.В.: Я себя в первую очередь ощущаю архитектором. Просто в процессе работы над заказом могут возникать какие-то побочные идеи, иногда заходишь в другие области, смежные с архитектурой.

– Как строится ваша работа над конкретным заказом внутри мастерской?

И.В.: Когда начинаем работу над проектом, мы, прежде всего, изучаем особенности места. Анализируем имеющиеся возможности, выясняем систему ограничений и приоритетов для этого места с градостроительной точки зрения. Только потом могут возникнуть какие-то идеи. С Сергеем Борисовичем у нас уже выработалось взаимопонимание, так что нам достаточно его вводных слов, касающихся потребностей и пожеланий заказчика, и в дальнейшем наши предложения, как правило, уже не корректируются.

– А откуда возникла такая причудливая и, казалось бы, нереализуемая идея, как жилой «дом-яйцо» на улице Машкова?

И.В.: Идея возникла с легкой руки Олега Дубосарского, когда мы обсуждали образ дома на углу Ермолаевского переулка и Малой Бронной. Находясь на Патриарших прудах, невозможно не вспомнить Михаила Булгакова, а дальше по цепочке ассоциаций – повесть «Роковые яйца», шедевры Фаберже. Предложенный эскиз, однако, не понравился заказчику, и на этом месте был построен дом «Патриарх». А потом был другой конкретный заказ – жилой дом на Чистых прудах. Сергей Борисович поддержал и развил наши идеи, и дом в результате был построен. Это очень важно, что проект не остался просто красивой картинкой.

– В последнее время многие мастерские активно разрабатывают идеи освоения пространств над железнодорожными путями, есть такие проекты и в мастерской Ткаченко. Над одним из них, насколько я знаю, работала ваша группа. Расскажите об основных моментах концепции перекрытия подъездных путей Киевского вокзала?

И.В.: Проекты использования зон отчуждения железных дорог вызывают интерес у инвесторов, поскольку земля в городе все время дорожает и участков под строительство в центре почти не осталось. Рядом с Киевским вокзалом к тому же расположен новый строящийся жилой район, который отрезан от города железнодорожной веткой и рекой, поэтому создание надземной или подземной транспортной инфраструктуры в этом месте является насущной необходимостью. Поскольку убирать ж/д пути под землю дороже, чем перекрыть их и освоить воздушное пространство над путями, проект, думаю, будет в недалеком будущем реализован.

В.С.: Кроме того, наш проект увязан с намеченной реконструкцией самого Киевского вокзала.

И.В.: Концепция проекта представляет собой многоуровневую пространственную структуру с двумя световыми колодцами-атриумами, поднятую над землей на высоту около десяти метров и соединенную с городом системой пешеходных и подъездных путей. Необходимую жилым кварталам рекреационную зону мы придумали разместить на самом верхнем уровне, озеленив и благоустроив складчатую поверхность кровли. Участок по форме напоминает афинский Акрополь, отсюда родилась идея внешнего оформления. Постройки на верхнем уровне импровизированной горы решены в духе древнегреческих храмов, как воспоминание о Парфеноне и Эрехтейоне.

– Эффектно, наверное, будет смотреться и неожиданно. Есть ли у вас какие-то проекты, связанные с реконструкцией архитектурных памятников или строительством в исторической черте города?

И.В.: Да, мы сейчас работаем над очень интересным проектом Культурно-делового центра в Черниговском переулке. Я бы хотел, чтобы об этом проекте рассказал Никита Рыбин, который является нашим ГАПом (главным архитектором проекта).
Н.Р.: Участок расположен в Замоскворечье, где весьма плотная историческая застройка, а данное место обладает еще и охранным статусом, поскольку это территория памятников архитектуры. Кривой, с двумя коленами Черниговский переулок сохранился практически со времен основания города и является, можно сказать, раритетом московского средневекового зодчества. Здесь находятся две церкви XVII века, колокольня, которая выходит на Пятницкую, два здания палат конца XVII–начала XVIII вв. и гимназия Касицина, которая тоже содержит палаты XVIII века. Наличие такого количества памятников налагает очень жесткие требования, прежде всего, по соблюдению масштаба исторической застройки.

Участок, на котором предполагается строительство, – пустырь, сейчас он огорожен железным забором, и соседние стройки используют его в качестве подсобной площади. Предлагаемое нами решение составлено из нескольких отдельных объемов, что мы сделали сознательно, чтобы соблюсти характерное для переулка соотношение пустых и застроенных пространств и чтобы вся композиция в целом воспринималась как соподчиненная по отношению к сохранившимся зданиям-памятникам. Задаче тактичного вхождения в историческую среду будут отвечать также такие элементы, как скатные крыши, размеры и шаг оконных проемов, хотя сама постройка будет выдержана в современном дизайне. Еще одним реверансом в сторону средовой темы будет намеченная нами система визуальных связей. Москва, как известно, прирастала дворами, и возникавшие между домовладениями пустые пространства создавали иногда очень красивые, хотя практически всегда случайные, связи. Для развития застройки в этом направлении мы сгруппировали корпуса таким образом, чтобы выделить внутренний двор, связанный системой арок и боковых обходов с окружением.

– Будет ли эта территория доступна для пешеходов?

Н.Р.: Это будет Культурно-деловой центр, строящийся под эгидой патриархии, поскольку участок раньше принадлежал Церкви. Первые два этажа планируется отдать под общественные помещения – выставочные залы, небольшое кафе, возможно, лекционные аудитории. Поэтому это будет зона, доступная для горожан. Всего планируется пять этажей, в верхних будут расположены офисы и структуры патриархии. Есть еще одна важная особенность проекта. Чтобы минимизировать наземную этажность, мы внутренний двор и строения, выходящие в Черниговский переулок, опустили на один этаж вниз. Для этого потребуется снять часть культурного слоя. Этот проект имеет многолетнюю историю, но поскольку участок очень сложный, все время откладывался.

– Какие проекты жилых домов у вас сейчас находятся в работе?

В.С.: Мы сейчас проектируем жилой комплекс на улице Тимура Фрунзе. Комплекс относительно малоэтажный, поскольку участок расположен в исторической части города, в Хамовниках. Последним его владельцем был известный московский архитектор Карл Карлович Гиппиус, который в начале прошлого века построил здесь свой дом и два доходных дома. Дом Гиппиуса мы сохраняем полностью, и еще фасады доходных домов, формирующие характер улицы Тимура Фрунзе. Корпуса комплекса расположены по периметру участка, такое их положение замыкает квартал и создает частный внутренний двор. На выбранную форму повлияли также соображения инсоляции, поскольку вокруг тоже жилые дома. Проект предусматривает также строительство подземной автостоянки под большей частью участка.

– Москва скоро обрастет небоскребами «Нового кольца», принимает ли ваша мастерская участие в этом проекте?
И.В.: Генеральным планом определены узловые точки, всего их около двухсот, в которых предусмотрено строительство высотных доминант. Наша группа разрабатывала концепцию и занималась предпроектной стадией для восьми таких участков. Мы должны были изучить особенности места и, прежде всего, определить принципиальную возможность строительства. К примеру, если близко к определенной Генпланом узловой точке подходит железная дорога, то запланированное там строительство жилого дома будет нецелесообразно.

На одном из доставшихся нам участков мы, приехав, обнаружили весьма приятного вида сталинскую застройку и постарались объяснить, что в этом месте нужно реабилитировать среду, а не сносить и строить новое. В этом тоже иногда заключается работа архитектора – объяснить, что здесь строить не надо. Иногда нужно найти такое решение, чтобы место, не очень выгодное по расположению, за счет интересной архитектуры стало более привлекательным и с экономической точки зрения.
Один из разработанных нами проектов – комплекс жилых домов на пересечении улицы Азовской и Чонгарского бульвара. Участок небольшой и находится среди панельной застройки из 9–12-этажных домов довольно унылого вида. Уже при подъезде к участку со стороны города, при виде ровного и равномерно расстилающегося пейзажа, понимаешь, что его надо чем-то разбавить, что здесь требуется некая высотная доминанта. Приэтом нужно было обеспечить инсоляцию как самих новых корпусов, так и жилых домов вокруг и получить максимально возможную площадь постройки. С наложением инсоляционной линейки стало ясно, как нужно расположить башни и сколько их может быть. Этажность здесь лимитирована, поскольку это жилые дома, самый высокий из них в 35 этажей. Внешне форма довольно забавная, башни похожи на елочки с шишками, роль которых выполняют лоджии и балконы.

– Какую Москву вы бы больше хотели увидеть – ту, которой уже нет, или будущую?

И.В.: Мне бы скорее хотелось заглянуть в будущее.

– А вы можете немного спрогнозировать, как будет развиваться Москва?

В.С.: Как все мировые мегаполисы, в духе мейнстрима. Москва уже в некоторых местах напоминает Нью-Йорк или Лондон.

И.В.: Скорее, Пекин или Шанхай. Но это очень отвлеченный вопрос. Москва, как море или океан, в котором все время происходят изменения, и во что превратится город, когда эти процессы можно будет считать устоявшимися, сказать трудно.

Марина Шония Мир и Дом
Статья о недвижимости получена: IRN.RU